Happy End or Not?

      На самом деле, очень сильно кривил душой, когда говорил, что до окончания срока мне так и останется семнадцать лет. Хотелось, чтобы ни одна живая или неживая душа не знали о том, что на деле завтра, тридцатого октября, наконец исполнится восемнадцать. Вопреки пониманию, что в моей жизни больше не будет дней рождения и этот праздник нужно отметить с размахом, я ничего не хотел. Наоборот, желал, чтобы ни Дабрия, ни Эшли понятия не имели о моем «празднике». А если говорить об отце… Уверен, Ньют даже не вспомнит. Последние годы же не вспоминал. Так с чего бы вдруг ему задумываться об этом сейчас? С таким меланхоличным настроением я встал и направился в комнату мамы, в которой с недавних пор обосновалась демоница. И хотя внутри свербело от одной только мысли, что в святой для меня обители живет кто-то другой, я все же отчаянно пытался свыкнуться с тем, что отважной Алесты больше здесь нет. И никогда не будет. Пока одевался, думал о вчерашнем. О том, что Дабрия вчера сказала. Поначалу, когда мама только заболела и не слегла окончательно, я успевал активно обжиматься по темным углам школы со своей бывшей. Однако ни о каких чувствах даже речи быть не могло, мы просто пользовались шалящими гормонами и развлекались, как умели. Хотя, наверное, с ее стороны какой-то интерес, но все-таки был. И все же, с каждым разом маме становилось все хуже, я стал реже появляться в школе, а обиды знойной красотки участились. Мне некогда было взять в руки телефон, не говоря о том, чтобы ответить бывшим друзьям и мнимой девушке, коей считать ее не было ни времени, ни желания. Но повинуясь странным животным инстинктам, я хотел почувствовать вкус близости с демоницей. Тем более, что к ней, в отличие от бывшей, я испытывал слишком пылкие чувства, которые пытался скрыть, подчиняясь еще одному инстинкту. Самосохранения. С подобными рассуждениями покинул комнату и подался в мамину. Девушка лежала в одежде прямо на покрывале, оставляя саму постель нетронутой. Казалось, будто она спит, только не рушьте покой… Однако стоило мне войти, как она тут же поднялась на локтях и игриво склонила набок голову. — Готов? — улыбнулась она. — Наверное, можно и так сказать, — неловко промямлил я. — Сколько сейчас время? Я не успел посмотреть на часы. — Половина девятого. Оказывается, ты ранняя пташка, Люц. — Если честно, боялся проспать, — улыбнулся я. Не говорить же, что большую часть ночи бессмысленно проворочался, погруженный в мысли отнюдь не радужного содержания. — Да ладно тебе, — веселая усмешка тронула ее губы. — Неужели ты думаешь, что я бы тебя не разбудила? — А вдруг ты сама бы проспала? — не остался я в долгу. — Демоны крайне мало и редко спят, — пояснила она, чуть снисходительно изгибая губы. — Скорее, это просто дань человеческой привычке, чем реальная необходимость. Питание людскими душами, самыми черными и безнадежными, сполна дарует нам силы и отдых. И чем хуже и безалабернее была душа при жизни, тем большее насыщение она дарит нам после смерти своей физической оболочки. Я удивился таким перипетиям, происходящим в загробном мире, и не преминул спросить, раз так удачно подвернулась возможность удовлетворить любопытство в затронутой теме. — А как вообще происходят эти процессы с грешниками? — То есть? — не поняла девушка, поднимаясь на кровати и разминая затекшие конечности. — Ну, — замялся я, — что происходит не с такими черными и безнадежными душами? Их вы тоже употребляете? Или они продолжают дальше жить, но в каком-то своем мирке? — Нет, конечно! — засмеялась она. — Ты чего? Души, у которых есть пусть даже малейший шанс на искупление, остаются жить. Неважно, где, ад, рай, чистилище, междумирье, но остаются. Когда высшие силы посчитают, что душа искупила свои грехи, она становится способна к перерождению и тогда уже покидает злачное место, отправляясь в более благодатную почву, чтобы прорасти благословенным ростком… — Ты точно демон? — по-доброму поддел девушку я. — Говоришь так, словно должна была стать ангелом. А люди вечно говорят, что демоны плохие. — По развилистой дорожке я свернула не туда, — криво улыбнулась она. Да еще и как, почти стихами! — Больше людей других слушай. Они много интересного расскажут. Даже то, что ты сам о своей семье не знаешь. — Хорошо, тогда последний вопрос прежде, чем мы пойдем собираться. Ты сказала, высшие силы. Разве бог или дьявол сами по себе не являются уже таковыми? Над ними стоит кто-то выше? Откликом стала долгая пауза. Я уже было подумал, что не дождусь ответа, но девушка наконец разрушила молчание. — Я бы очень хотела иметь ответ на твой вопрос, но у меня его нет. И никто тебе не ответит. Ни один из демонов, ни вышедший давно из милости дьявол, ни сам великий и могучий бог. Никто не знает, кто и когда решает, что душа заслужила собственное искупление и готова к перерождению, но этот процесс стабилен и происходит не так часто, как многим бы хотелось, но все же имеет место. И не бог или хозяин решают, кто будет следующим, — было видно, что девушка желала сказать еще что-то, но спохватилась и успела прикусить язык. — Все, хватит на раннее утро расспросов, иди собирайся. Я буду ждать тебя на кухне. И она буквально вытолкала меня из комнаты, оставляя стоять в гордом одиночестве посередине коридора. Я грустно вздохнул и от нечего делать подался в ванную. Так сказать, наводить марафет перед встречей. И даже сам не знал, ради кого так старался: ради девушки или молодого священника? Быстренько привел себя в порядок и с полотенцем на голове подался на первый этаж. Там уже вовсю хозяйничала демоница: уютно шуршал нагревательный элемент чайника, на столе лежала пара аккуратных бутербродов, деля тарелку с двумя ароматно пахнущими и исходящими свежим паром яичницами-глазуньями. На столешнице стоял бокал с насыпанными в него травами, но какими именно, пока оставалось загадкой. Но вскоре чайник закипел, и рядом с тарелкой уже возвышалась чашка, доверху наполненная душистым чаем. Я удивленно поднял брови, когда осознал, какие именно травы девушка положила в чай. — Как ты узнала? — О чем? — усмехнулась она. — О том, что ты обожаешь чай с душицей и мятой? Не забывай, я некоторое время прежде, чем Алеста умерла, незаметно наблюдала за тобой и была в вашем доме довольно частым гостем. Успела изучить привычки, а ты обычно заваривал именно такой сбор, когда хотел успокоиться. К тому же, всем давно известно, что мята обладает целебным свойством снимать чувство тревоги и помогает ослабить повышенное нервное возбуждение. Тебе как раз это сейчас необходимо. Все будет хорошо, прогулка не полетит в тартарары. Не нужно быть таким пессимистом, Люц. А даже если что-то и пойдет не так, на то жизнь и дана, чтобы иметь возможность совершать ошибки, а потом их исправлять. Мы просто не в состоянии все и вся контролировать. Главное, не наворотить непоправимое. — Ты говоришь прямо, как моя мама, — пробурчал я, беря вилку в руку и начиная активно ей орудовать. Яичница получилась просто отменной. Я даже не знал, что желток способен так таять во рту, а обычные специи, добавленные в белок, могут придать тому приятную пикантность. Творение отца даже близко не могло стоять с такой вкуснятиной. Ответом на мою реплику стала молчаливая улыбка. Трепать языками времени не осталось, поэтому я быстро расправился с завтраком и залпом вылил в себя чай. Тот отозвался внутри приятным, согревающим теплом, словно мягкий плед в морозный одинокий вечер. Настала пора собираться. Закинув полотенце на сушилку, пошел выбирать одежду на прогулку, но, выходя из ванной на первом этаже, неожиданно поймал себя на мысли, что в корзине стало меньше грязного белья. Неужели Ньют сподобился заложить стирку? Хотя, зная его гниловатую натуру, тот скорее заставил сделать это свою женщину. Я как раз видел вчера, что она приехала с ним после работы. — Насколько могу судить, исходя из своих наблюдений, стирку Катрин решила заложить сама, — произнесла демоница, едва стоило мне появиться в поле ее зрения. Я недоуменно нахмурился. — В смысле? Ты читаешь мои мысли? Я так и не могу понять, умеешь ты это делать или нет. Откуда ты практически всегда знаешь, о чем я думаю? — Нет, дурачок, — ласково улыбнулась она, обнажая чуть удлиненные клыки. Как я раньше этого не замечал? Или их не было? — Я просто прекрасно читаю по лицам. А еще, наверное, хорошо развитая интуиция. Что еще может быть, если ты зашел в ванную спокойным, а вышел в какой-то странной задумчивости, теребя майку? Я усмехнулся и покачал головой. Отмазка была откровенно пустяковой, и вряд ли бы кто-то действительно догадался об истинных мыслях человека, посмотрев на то, как он обращается с одеждой. Та что-то явно не договаривала, но мне прекрасно было известно, не в тех я полномочиях, чтобы пытаться выдавить из нее правдивый ответ. Поэтому промолчал и, подавшись в свою комнату, забурился в шкаф, выбирая, что надеть, из оставшейся чистой одежды. Остановился на обычной однотонной фиолетовой футболке, теплой флисовой рубашке и утепленных джинсах. Все-таки одеться стоит теплее. Неизвестно, сколько прогулка продлится, а на улице не месяц май. Выглянул на улицу и невольно поежился. За окном в самый разгул ушла осень: задувал противный ветер, колыша поверхность многочисленных луж, оставшихся во дворе после растаявшего снега, и трепыхая те редкие, еще не успевшие до конца промокнуть и отяжелеть по-осеннему желтые и оранжевые листья. Подумал и достал из закромов теплую осеннюю куртку, купленную пару лет назад как раз для таких погодных казусов. Дабрия окинула мой прикид придирчивым взглядом и кивнула. — Замерзнуть не должен. — А как ты пойдешь с нами? — спросил ее, пока шли в мамину комнату. Я хотел посмотреться в зеркало и оценить масштабы бедствия, а девушка — подготовиться к встрече. — Ты также, как Люцифер, будешь принимать облик человека? — Я и так в облике человека, — мягко поправила она. — Мне просто нужно принять видимую для остальных форму. Сейчас только ты способен меня созерцать, а так смогут все окружающие. — Удобно, — восхищенно выдохнул я, наконец дойдя до зеркала и придирчиво оглядывая себя с ног до головы. И кого только хотел впечатлить своими огромными кругами под глазами, которые ничем не замаскируешь, и отросшей шевелюрой, до которой все никак не доходили руки привести в порядок? — А я тоже так смогу? Улыбку с лица демоницы словно ветром сдуло. — Не нужно сейчас об этом думать, — резко ответила она, словно топором отрезала. — Ты еще жив. — Хорошо, — примирительно поднял я руки. — Но ведь мы все равно рано или поздно умрем. Жизнь конечна. Так что попусту переживать? А я уже знаю, что смогу переродиться в демона, и мне не нужно думать о том, что произойдет с душой после смерти. — Подумаешь об этом, когда придет время, — раздраженно оборвала она и выглянула в коридор. — Время уже десять часов, нам пора собираться и выходить. — Уже готов, — отчеканил я, улыбаясь во все тридцать два зуба. — А я еще нет. Тебе стоит выйти из комнаты. Не хочу травмировать твою и без того расшатанную психику еще больше. — Да что я там не видел? — нарочито пренебрежительно отмахнулся я. — Интересно же посмотреть, как демон в человека, пусть и на время, превращается. Хотя, конечно же, о чем это я? — спохватился. — Для меня ты и так всегда человек. Ответом стал строгий взгляд, после которого я все же спешно ретировался, дабы не искушать лишний раз милосердную судьбу. Да и Дабрию тоже. От греха подальше. Вышел и от нечего делать стал мерить шагами коридор. Время тянулось невероятно неторопливо. Прошли считанные мгновения, хотя казалось, будто минули целые часы. Минута, вторая. Третья. Наконец дверь в мамину комнату невообразимо медленно открылась, и на пороге возникла она… Буквально на долю секунды у меня перехватило дыхание. Передо мной стояла девушка, ростом около полутора метров. Темно-русые волосы плотными локонами ниспадали на плечи, едва доставая до них, ярко-зеленые глаза, не изменившие цвет после преображения, словно светились изнутри и излучали мудрость, которую не каждому человеку доводится узреть в своей жизни. Чуть пухлые губы плотно сжаты, а подбородок напряжен. В качестве одежды на выход девушка выбрала обычное черное платье, без каких-либо изысков, доходившее до щиколоток. Образ довершал такого же цвета пышный плащ, обитый изнутри мехом и по длине достававший до пола. Я удивленно присвистнул. Таким прикидом мы точно шороху наведем в нашей захудалой провинции. А хотя, я давно убедился, когда не надо, людям глубоко на все плевать. — Что замер? — ее голос напомнил перезвон колокольчиков на ветру, но прозвучал странно, как будто неестественно. — Нам пора идти. Или ты уже передумал? — Что у тебя с голосом? — не удержался и спросил я. — Звучит… как-то не очень. — Ты просто еще к нему не привык. Адаптация, — усмехнулась она, направляясь в мою комнату. — Поверь, твой Эшли будет слышать просто ангельский голосок. Так сразу и не скажешь, что я демон. Волк в овечьей шкуре. — Во-первых, — насупился я, — Эшли не мой. А во-вторых, зачем мы опять идем ко мне? — Тебе разве ключи не нужны, чтобы элементарно выйти из дома и закрыть его? — Резонное замечание. Как бы я сам, без тебя до этого додумался? — Сейчас получишь! В ответ я рассмеялся. * * * И вот мы стояли около той самой полуразрушенной ратуши, упомянутой вчера в диалоге. Я выискивал глазами в проходящей мимо толпе светлую макушку, сам не зная, на какой исход больше надеясь. Придет или не придет? Дабрия стояла рядом в своем меховом плаще и стоически выносила все пронизывающие порывы ветра, от которых я в утепленной куртке зябко ежился. И тут я почувствовал зуд. Неприятное ощущение, поселившееся внутри после нашего знакомства, с новой силой всколыхнулось в груди. Я резко крутанулся вокруг оси и практически сшиб парня, предательски подходящего к нам со спины. — Привет, Люц, — лучезарно улыбнулся молодой человек, протягивая руку для приветствия. Я пожал ее, но тут он оторвался от меня и перевел взгляд за спину, где стояла моя спутница. На его лице моментально выступило разочарование, которое тот всеми силами постарался скрыть. — Ты не говорил, что будешь не один. — Надеюсь, мое присутствие не только не помешает, но наоборот, скрасит эту приятную прогулку, — не осталась в долгу Дабрия, подходя ко мне ближе и беря за локоть. Я удивленно воззрился на нее, но девушка была слишком напряжена, чтобы ответить на внимание. Правда, для меня осталось загадкой, почему. Эшли встал по другую сторону, и мы отправились куда глаза глядят, лишь бы не стоять на одном месте и перестать вызывать совершенно неуместные взгляды случайных прохожих. Из-за отороченного мехом плаща демоницы на нас и так глазели, казалось, абсолютно все, кто проходил мимо. И от этого внимания было немного… не по себе. Однако отнюдь не это было моей насущной проблемой. Я чувствовал себя словно меж двух огней, искрящихся и опасных. Готовых взорваться в любую минуту. Хотя совершенно не мог взять в толк, почему меж двух незнакомых людей возникла именно такая реакция? Но думать об этом сейчас не было никакого смысла. Если суждено, узнаю причину столь странного поведения моих, можно сказать, друзей. Если нет, значит, нет. Пока нужно сосредоточиться на прогулке и том, как скрасить сложившееся положение дел. — Куда пойдем? — как можно беззаботнее постарался спросить я, чтобы хоть как-то разрядить накалившуюся одномоментно обстановку. Ответом мне стала напряженная тишина с обеих сторон. Они, словно соперники, приглядывались друг к другу. Примерялись, кто в итоге окажется сильнее. Возможно, мне даже заранее был известен ответ, кто победит в этом молчаливом противостоянии. Но не хотелось говорить наверняка. Я вымученно вздохнул и предпринял вторую попытку. — Предлагаю сходить в парк. Несмотря на слякотную погоду, там в такое время года обычно бывает что-то красивое, на что можно посмотреть. Что скажете? — Неплохая идея, — ответила девушка. Я посмотрел на Эшли, тайком ожидая его положительной реакции, но тот лишь недовольно фыркнул и поджал губы. Мне в очередной раз стало интересно, почему парень так отреагировал на тот факт, что я пришел не один, а с девушкой, но спрашивать об этом сейчас также не видел смысла. Я прекрасно понимал, что при моей спутнице он не будет откровенничать. Спрошу потом, когда разойдемся. — Эш, как на работе дела? — не отставал я в надежде разговорить знакомого. — Да неплохо, — скупо пожал плечами он. — Разобрал рутинные дела, отдал их на откуп другим сотрудникам. Им тоже будет полезно поработать. — А кем ты работаешь? — поинтересовалась демоница, видимо, тоже решив, что от их искрения не будет много пользы, и нужно разрядить напряжение. Эшли страдальчески закатил глаза, но нехотя ответил. — Я работаю в местном агентстве юристом. Работы немного, но мне и не хочется много заморачиваться. В принципе, все устраивает. — Местный? — продолжала спрашивать девушка. — Нет, приехал некоторое время назад. — Но почему? — настала моя очередь задавать вопросы. — Это ведь провинциальный городишко. Перспектив никаких, ловить нечего. — Устал от городской суеты, — спокойно пояснил он. — Я всю жизнь прожил в большом городе: очень быстрый ритм жизни, постоянная спешка и суета, огромное количество людей. Для кого-то это звучит очень привлекательно, но в один момент от этого устаешь. Романтика перестает казаться таковой, розовые очки слетают, и вот тогда уже нужно менять картинку перед глазами. Поэтому я решил переехать, пересмотрел место жительства на более спокойное и теперь просто отдыхаю от переизбытка ненужных деталей в жизни. Когда посчитаю нужным или когда надоест, вернусь назад, на «большую землю». Мне оставалось только уважительно присвистнуть, и даже Дабрия, казалось, прониклась пониманием. Но в глубине души я сиял, словно начищенный пятак: напряжение, колом вставшее между нами сразу после встречи, сейчас стало понемногу сходить на нет. А о таком длинном диалоге пять минут назад даже мечтать не смел. И вот впереди показался вожделенный парк. До входа нас сопровождала мощеная плиткой тропинка, вдоль которой росли уже довольно подросшие и давно облетевшие на промозглом ветру тополя. Я глубоко вдохнул по-осеннему влажный воздух и расслабленно выдохнул. — Приятно вновь оказаться на свежем воздухе, — усмехнулся я. — Давно уж позабыл, каково это, гулять на улице. — Вот видишь, — пихнула меня в бок локтем девушка, расплываясь в широкой и довольной улыбке. — А ты не хотел выходить! — Что? Серьезно? — было видно, Эшли явно не хотел разговаривать с демоницей, но так или иначе потихоньку начал оттаивать. — И вообще, Люц какой-то невежливый. Я вскинулся, готовый в любую секунду отстаивать свою пока еще не запятнанную честь, но парень продолжил, довольно посмеиваясь от того, насколько легко смог вывести меня: — Предлагаю нам познакомиться, прекрасная незнакомка, раз уж воля судьбы так нежданно свела нас в одной компании. Меня зовут Эшли. Он обогнул меня и галантно протянул руку девушке. Та несколько секунд тупо смотрела на нее, пытаясь понять, что от нее хотят, затем благосклонно кивнула и вложила руку в его. — Дабрия, — просто ответила она. Парень, едва касаясь губами, поцеловал ее и вернулся на прежнее место по другую сторону от меня. — Необычное имя, — между делом заметил он. — Очень редкое, никогда его не встречал. Родители дали? Девушка пожала плечами. — Сама. После смерти. Я неодобрительно глянул на нее, но та и бровью не повела. Эшли громко засмеялся, практически сгибаясь в три погибели. — А у твоей подруги однозначно хорошее чувство юмора, — между приступами смеха едва смог выдавить он. Я смущенно кивнул, пытаясь скрыть внезапно выступивший румянец. — Она всегда такая остроумная? — Только когда попадается достойный соперник, — оскалилась она. — Но к тебе это не относится. Все веселье Эша словно ветром сдуло. Он насупился и спрятал руки в карманы, недовольно поджав губы. Дабрия усмехнулась, и дальше мы шли в гробовой тишине, нарушаемой далекими вскриками маленьких детей, проводивших последние дни в песочницах. Прошло где-то еще минут пятнадцать, в течение которых ни один из нас не проронил ни звука. Наконец молчание разрушил Эш. — Я думаю, на этом можно закончить нашу прогулку, — глухо произнес он. — Все вышло не так, как я предполагал, поэтому спасибо за компашку. Лучше пойду домой. Пока, Люц. Приходи в воскресенье на службу, если хочешь. — Пока, — махнул я рукой и прокричал вслед. — Спишемся вечером? Но парень не ответил, скрывшись в облетевших кустах. Девушка усмехнулась и повернулась ко мне с чувством выполненного долга, ослепительно сверкавшем на ее лице. — Возможно, после такого он больше тебе не наберет, — довольно заметила она. Я накинулся на нее. — Зачем? — воскликнул я. — Зачем ты его провоцировала? — Он не тот, за кого себя выдает, — просто ответила она. И сколько бы я ни пытался выбить из нее нормальное пояснение ей же произнесенных слов, пока шли домой, не смог добиться более многословного ответа.