Инктобер 2023

Привет, Амандил! Пишу тебе в час радости. Ликуй! Ибо свершилось то, о чём говорил ты ещё давно, о чём мечтали мы, оплакивая павших товарищей, ещё когда ты был моим командующим, а я – твоим порученцем. Больше не будет серых кораблей, несущих скорбную ношу на Звёздную землю. Саурон взят. Мог ли ты считать, что увидишь падение Темного Короля? Анарион видел, но и ты не будешь лишён зрелища триумфа. Я принесу тебе дары. Война, что вели твои и наши предки, закончена. Пусть радуются сёстры, матери и жёны: мужчины вернутся, и среди них те, на чьё возвращение уже не уповали. Будет мир, Амандил, и клянусь тебе, я вознесу Нуменор до такого сияния и величия, каких он не знал прежде. Будет мир. Последний враг склонился предо мной. Он обещает искупить преступления перед Нуменором. Я не верю ему и заберу его с собой, где он станет заложником и гарантом благоденствия. Не беспокойся более – я не забыл твоих предостережений. Я жду, пока завершится погрузка, и мы отправимся домой. Думал я, что надолго покидаю Остров, а вот – мы возвращаемся до исхода года. Нас больше, чем уходило; с такой проблемой я не сталкивался ещё. Впрочем, все заботы на Анарионе. Он прекрасно справляется от моего имени и, должно быть, несколько неловко чувствует себя, командуя отцом, главным капитаном. Элендил да простит меня. Я вверил тебе Нуменор, думал, что надолго, держал в памяти, что если что-то произойдет со мной, тебе быть Королём. Гораздо больше рад нашей скорой встрече, и ты, надеюсь, тоже. Ты ведь мой наставник в детстве и друг ныне. Ты научил меня многому, и прекрасное будущее сложено и твоей рукой. Приготовленный тобой кофе все ещё самый лучший. Безусловно, я намекаю. Ар-Фаразон, Король Звездой Земли, Король Людей, Твой любящий друг Амандил отложил пергамент, тут же снова свернувшийся, встал и отошёл к окну. Там, снаружи, за тонким стеклом ветер завывал то яростно, то отчаянно, а временами в нём слышались рыдания. Быть может, это Манвэ, Владыка ветров, оплакивал людей, которых некогда любил? Ничего было не разглядеть в ночной темноте, за потоками дождя, хлеставшими во все стороны разом – даже светильников стражей. Но если бы даже был солнечный день – а таких не выпадало очень давно – если бы даже было светло, окно кабинета выходило на море. На восток. Сколько ни смотри, не увидишь башней Авалоннэ. Сорок шесть лет прошло, а так и не привык. Амандил задёрнул тяжёлые бархатные портьеры, отряхнул руки: золотая бахрома крошилась. По-хорошему шторы давно нужно было менять, но в Нуменоре мало что делалось теперь по-хорошему. Возвращаясь к своему креслу, Амандил обогнул стальную подставку и чёрный шар на ней. Задержался на мгновение, положил руку на отполированную поверхность; палантир отозвался сполохами внутреннего огня, побежавшими от его ладони, но Амандил покачал головой, убрал руку и, взяв со стола сложенное шёлковое покрывало, заботливо укутал палантир. Видел он сегодня уже достаточно. На столе всё было разложено в порядке, как Амандил привык. Справа письменный прибор – серебряная чернильница с чайками, перо, песочница: подарки отца; пресс-папье – вставший на задние лапки ониксовый мангуст с любопытной и доброй мордашкой; парные светильники – два маяка, один с малахитовой, другой с вишнёвой отделкой; несколько книг… И два свитка. Пергаментный и бумажный. От бумажного и сейчас, после проделанного им пути, пахло орхидеями – Тар-Мириэль всегда любила этот аромат и никогда не умела скрываться. Амандил взял бумажный свиток: текст он запомнил, каждое слово врезалось в память, точно выжженое на ней огнём. Быстрый, небрежный почерк. Он обезумел. Он завоевал Эндорэ и обратил взгляд на Запад. Тху давно намекал на завоевание бессмертия – и добился своего. Бегите! Хотя бы вы! Огню и достанется письмо; протянув руку, Амандил поджёг его от правого, малахитового светильника. Дождался, пока пламя дойдёт до пальцев и только тогда бросил в чашу край бумаги. Он вспыхнул в последний раз и опал, как крыло бабочки. Тонким стержнем из слоновой кости Амандил разбил в пыль то, что осталось от бумаги. Саурон – майа огня. Кто знает, что он сможет узнать у пепла. Хотя, конечно, предосторожность нелепа: он хранит в доме палантиры и боится простой золы? Наверное, это говорит страх. Амандил взял в руки второй свиток. Печать – не королевская звезда на гребне волны, а лев самого Ар-Фаразона – была сломана и изрядно раскрошилась. Встав, Амандил подошёл к камину, взял левой рукой кочергу, поворошил поленья. Бросил и это письмо в огонь и, не глядя, как вспыхнет и съёжится тонкой выделки пергамент – как сгорят все давно сгоревшие мечты – вернулся к столу. Возле правой руки удобно висел шнур; Амандил дёрнул за него, и, когда дверь кабинета бесшумно отворилась, негромко сказал: – Халдир, позови ко мне Элендила. Разбуди, если спит. И снял с руки кольцо Барахира. Теперь его носить – Элендилу.