Изнанка режима

      «Придя Скарамучче на помощь», Кадзуха, конечно же, никак не мог ожидать того, что увидел. Будем честны, момент вышел неловкий, да и сам он все никак не мог взять себя в руки после случившегося на протяжении всего оставшегося разговора, даже не пытаясь убежать от молчаливой неловкости между ним и сестрой возлюбленного. Сегун, ко всему прочему, посматривала на него далеко не радостным взглядом. Все же он тут явно был лишним… Не сказать, что Скара решил оставить его просто так, некоторые моменты обговариваемого плана побега из страны Каэдэхаре нужно было знать, но в целом, он тут был явно лишним. Может быть, по этой причине он выдохнул, когда Сегун приступила собираться домой, боясь, что их мать вернется раньше положенного. — Будь со мной на связи, ладно? — спросила уходя она, окинув обеспокоенным взглядом брата. — Интересно, каким образом, — усмехнулся он. — Если что-то случится, просто приходи… Нет, сюда лучше не надо, — вздохнул художник, опираясь о дверной проем. Появление его сестры наделало шума. — Тогда… Возможно, лучше будет выбрать определенный день, место и время, чтобы встречаться? — предложил Кадзуха, стоя чуть позади Скарамуччи. — Отлично, тогда давай вторник–четверг в той заброшке рядом с твоей школой? Часов в шесть. — Хорошо, тогда полчаса ждем: если кто-то не придет, значит, ничего не произошло, — кивнула Сегун. — Если что-то произойдет, я оставлю записку в тайнике.       В ответ на это Скарамучча кивнул и, еще раз попрощавшись с сестрой, закрыл за ней дверь с тяжелым вздохом.       По одному виду художника было понятно, что он достаточно за сегодня вымотался, но едва ли Кадзуха был в другом состоянии. День и вправду выдался сложным. Пусть физически они едва ли могли устать, однако эмоционально были выжаты до нельзя. Потому, едва в комнате воцарился покой, они одновременно упали на кровать. — И все же, это был Итэр, — выдал свой вердикт Скарамучча, прикрывая глаза сгибом локтя.       На это Кадзуха мог лишь неопределенно промычать. Конечно, он тоже об этом догадался. Сегун появилась ровно после того, как Итэр ушел вчерашним днем. Это было далеко не совпадение. Сейчас, вспоминая все более детально, инженер и раньше должен был прийти в голову как вариант. Только у него Каэдэхара советовался о том механизме, который видел в квартире Ризли, и в конечном итоге он не стал настаивать, чтобы люди ушли с вечеринки, на которую готовили облаву. Вот только что-то тут все равно не сходилось: странный привкус недосказанности и недодуманности оставался на кончике языка. — Не говори ему о нашем собрании, — с этими словами художник присел на кровать, зачесывая темные волосы назад. — Что-то с ним не так. — Да… Но что ты собираешься делать? — спросил Кадзуха, приподнимаясь на локтях, после чего едва уловимо вздрогнул от хитрого блеска в глазах возлюбленного. — Он предлагал помощь, так для чего отказываться, — усмехнулся парень, после чего нагнулся ниже, легким прикосновением губ оставляя поцелуй на чужой щеке. — Ч… — Просто ты слишком красивый, — расплылся в улыбке Скарамучча, после чего резко встал и прихватил из тумбочки, куда заблаговременно сложил самые нужные вещи из рюкзака, большое полотенце. — Я схожу в душ, — только бросил он, и след простыл.       Так и не успев никак отреагировать на такое резвое и мимолетное проявление любви, Кадзуха совершенно повержено развалился на кровати. Сердце в груди стучало слишком сильно. Он более-менее привык к тому Скаре, который берет и целует, когда захочет, берет и… берет его когда захочет, но такие нежности определенно были не самым частым и рутинным явлением. В один момент литератор едва удержал в себе желание со всей силы сжать подушку от переизбытка чувств, но вместо того лишь пусто уставился в окно, за которым уже наступил вечер.       Стоило бы подумать обо всем еще раз. Возможно, стоило бы созвониться с родителями и уехать со Скарамуччей на несколько дней. Внутренне Кадзуха чувствовал подвох во всем происходящем, хотя и не мог объяснить. Итэр… Итэр… Следовало копнуть немного глубже, во всю его личность. В конце концов, не зря Каэдэхара так хорошо учился в своем направлении. Он прочитал не мало книг и понимал поведение людей, когда того хотел. Причины подобного поведения Сегун были понятны: ей просто хотелось сделать так, чтобы Скарамучча перестал привлекать к себе внимание их матери. Но вот что в замен получил Итэр — не совсем ясно. И почему Скара не стал поднимать тему того, кто был осведомителем — тоже не понятно, а спрашивать было как будто уже поздно.       Помассировав свои глаза, Кадзуха все же нашел в себе силы подняться и переодеться в домашнюю одежду, после чего направился в сторону кухни, чтобы успокоить бурные обсуждения гостьи со стороны соседей и заодно приготовить ужин. Желудок уже пел свои жалобные песни.       К вечеру уже следующего дня, когда все основные и обязательные дела были сделаны, Скарамучча собирался на выход. — Может быть, мне все же стоит пойти с тобой? — спросил Кадзуха, сидя за столом и допивая заваренный чай, на что художник лишь покачал головой. — Это много времени не займет, я просто заскочу на пару слов к Аяксу и вернусь.       Для Скары было немного странно идти сейчас одному. За последние несколько дней он привык, что Кадзуха ходил вместе с ним, и, если быть честным, это придавало некий особый душевный настрой. Может, он бы так не упирался с Лини и не решился поднять тему своих планов с сестрой, если бы возлюбленного рядом не находилось. Хотел перед ним покрасоваться? Да, хотел — вот и все объяснение упорства и высокой самооценки.       Коротко попрощавшись с Каэдэхарой, Райден вышел на улицу и ужаснулся — лучше бы и вовсе не выходил. Холод был такой, что даже под теплое пальто мурашки пролезали, а ведь идти было не сказать, что близко. Выбор передвижения естественным образом упал на автобус. И не так важно, что придется ютиться двадцатой селедкой в этой бочке, по мнению Скарамуччи, все же это было лучше чем промерзнуть до костей.       Если подвести итог его окончательного маршрута, то вышло примерно так: пять минут до остановки, двадцать в состоянии отбивной и еще десять лютого ветра, но хорошо, что хотя бы не смешанного с дождем и снегом. С чистой душой можно было сказать, что погода хоть тут над ним сжалилась.       Добравшись до работы друга, художник осмотрелся по сторонам. Его машина стояла там, где всегда, а значит, что парень все еще не уехал. Это позволило мысленно выдохнуть и поскорее зайти внутрь здания, пробежать пару этажей по лестнице и самым наглым образом ворваться в кабинет. Ну а что? Если у Тартальи и был клиент, Скарамучча бы просто извинился и вышел до момента, пока тот не закончит, а если не было, то и к чему церемонии? — Здаров, — бросил художник, удовлетворенно отмечая, что никого лишнего не оказалось. Он специально подобрал момент, когда ассистентка адвоката тоже должна была уйти домой. — Скара?       Аякс с самым что ни на есть выжато-лимонным видом оторвался от кипы бумаг и помассировал переносицу. Его волосы были непривычно растрепаны, глаза осунулись, пиджак валялся на диване, и если под столом у того вместо брюк была пижама, Скарамучча бы ни капли не удивился. — Рассказывай, — тяжело вдохнув, художник упал на диван, решив повременить с собственным делом. — Что? — Что случилось? Ты как зомби выглядишь, — подметил Скара, на что в ответ получил саркастичное: — А ты прямо цветешь и пахнешь, — усмехнулся адвокат, и впрямь отложив в сторону документы. — Да рассказывать нечего: просто сложное дело попалось, не высыпаюсь совсем, с девушкой проблемы… А ты зачем пришел? — Да так, дело есть. Но я бы для начала послушал о том, какие проблемы у тебя, — еще раз вздохнул Скарамучча и устроился поудобнее на своем месте. Кажется, что придет он все же позднее того времени, что обещал Кадзухе. Но кто бы знал, что адвокат, вечно веселый паренек на подъеме, окажется в таком плачевном состоянии. — Нашел же время, — недовольно буркнул парень, но поднялся из-за стола, чтобы поставить чайник. — Я на работе все-таки. — А у нас в других местах и не получается поговорить, — запротестовал Райден, скидывая с ног ботинки и теперь уже полноценно разваливаясь на диване. — Ц… Как у себя дома… Шоколадку будешь? — получив отрицательный ответ, Аякс лишь неопределенно пожал плечами.       Чайник зашумел. В воздухе на время его кипения повисло молчание, и от нечего делать Скарамучча заскользил взглядом по ровным рядам папок с документами, находящимися в трех книжных стеллажах. Прошелся даже по листикам растущего в углу растения. Он не знал, как то чудо называлось, но определил его как «пальма». Неплохое украшение для того, чтобы создать маленькую надежду на отпуск в будущем. А Тарталья вообще хоть раз отпуск себе брал? — Кадзуха тебе рассказал? — сузил взгляд адвокат, возвращаясь на свое место с чашкой чая. — Что рассказал? — переспросил Скара, не сразу понимая, о чем идет речь, но, осознав, изменять своего ответа не стал: его ведь попросили не болтать лишнего. И, если быть честным, сам художник не был уверен в том, как бы отреагировал Тарталья, если бы узнал, что он в курсе дел о Ризли. — Тогда ладно, — немного более спокойно выдохнул парень. — А что он мне должен был рассказать? — продолжил ломать комедию Скарамучча, решая, что если он так просто замолчит, будет немного подозрительно. — Да так, это не важно, — отмахнулся от него адвокат. — Мне просто подбросили важное дело, и все силы уходят на него. Девушка злится, что я дома не ночую, решила мне вообще темную устроить, как будто бы я специально! — начал возмущаться он, упираясь лбом в ладонь. — А я и так до чертиков уже устал. Что бы ты сделал, если бы Кадзуха на тебя обижался за то, что ты домой не приходишь? — Э… — недоуменно протянул художник.       Скарамучча, конечно, не возводил возлюбленного на пьедестал (скорее, сразу отправлял в небесные чертоги), но почему-то в его голове образ недовольного и пассивно-агрессивного лица Каэдэхары не складывался. Да, как-то он на него злился за то, что Скара выпрыгнул из окна, предварительно его разбив, но там, будем честны, у него имелся самый веский и оправданный мотив. Да и себя было немного странно представлять на месте Аякса. Хотя бы потому, что если бы Скарамучча и вышел на работу, то, скорее всего, делал ее прямо на дому. При учете, что он постоянно сбегал из семейной квартиры из-за ругани, споров, криков и ударов, сейчас, почувствовав себя в полной безопасности, художник только и рвался в эту немного обшарпанную комнатушку, которую снимал возлюбленный. — Если честно… Понятия не имею, — выдал он свой вердикт и теперь сам задумался. — Толку от тебя… — буркнул адвокат, зевая. — Так зачем ты пришел?       И ведь точно! Из-за этого вопроса со стороны друга, Скара слишком задумался на тему «а что, если…» и почти забыл о своей истиной цели. — Революцию устраивать, — уже предвидя реакцию Аякса, художник немного подождал, пока мозг уставшего парня обработает данное словосочетание. — Я просто хотел сказать, что в понедельник встречаемся в восемь на том же месте, что и в прошлый раз. Преступника мы с Кадзухой нашли, поэтому все должно быть спокойно. — Стой, что? Какая революция? И кто преступник? Что за внезапные новости, Скара? — опомнился адвокат, смотря на то, как Райден беззаботно переворачивался на спину и упирался взглядом в потолок. — Итэр. Я из дома сбежал, потом начал у Кадзухи жить, а он пару дней назад с Итэром пришел, потому что тот попросил, а вчера к нам заглянула сестра… — Постой, как это из дома сбежал? А что твоя мать? — заволновался адвокат, не ожидая такой нагрузки на свою голову. — Ну… Просто сбежал. И да, мы с Кадзухой, вроде как, революцию затеяли? — почему-то с вопросительной тональностью произнес парень. Несмотря на весь его задор, он и сам не мог толком осознать, что происходило вокруг. Как бы это выразить… Каково людям, которые слышат от него о революции? И каково ему самому, устраивающему эту самую революцию? — Так… И что ты от меня хочешь? — уже более серьезно поинтересовался Аякс, выпрямляясь на своем стуле так, словно он принимал нового клиента, а не слушал друга. — Мне нужна консультация по тому, какие обходные пути могут использовать наши, чтобы не попасть по тяжелым статьям, и не задерживаться в кутузке. — Нет. Нет, Скарамучча, — Аякс поднялся со своего места и подошел ближе к художнику, теперь смотря на него сверху вниз серьезным и недовольным взглядом. Таким, который студент застать еще ни разу не смог. — Я тебя знаю, тебе придет что-то в голову из ряда вон: у нас то один прохожий на тусовке, то другой, то эти граффити на улицах, то еще что-то. Нет, в этот раз обойдешься без меня. Если бы это касалось только тебя, я бы еще помог, но сейчас ты не просто с огнем играешь, но и с жизнями людей. Что ты будешь делать, если что-то пойдет не так? Скольких могут под расстрел подвести? Ты об этом подумал? — Эй, успокойся, — Скарамучча попытался остановить разгорающееся недовольство в друге, присаживаясь на диване и заодно обуваясь. — Успокоиться? Скара, ответь мне, ты понимаешь, что творишь? По одному нашему диалогу я могу назвать по крайней мере пять статей, за которые уже ты мог бы получить лет пятнадцать на дальнем востоке Снежной, — все больше хмурился Аякс. — Конечно, я понимаю, что творю, — внутри художника также начало разрастаться недовольство. — Ты сам хоть понимаешь, до какого абсурда дошла эта страна? — За кого ты меня принимаешь?! — воскликнул адвокат, кулаком ударяя по спинке дивана.       Прямо над ухом пронесся легкий ветряной поток от силы удара. Глаза Тартальи метали молнии. Признаться начистоту, какая-то доля тревоги все же закралась внутрь Скарамуччи. Если бы друг решил его ударить, то едва ли это могло бы хорошо закончиться. Пожалуй, кто-нибудь из соседей мог бы вызвать милицию из-за гипотетической драки. — Скара, я закончил пять лет специалитета, я выучил все эти гребаные законы, думаешь, я не понимаю? Это скорее ты не понимаешь. Считаешь, что обойдется лишь жертвами из наших? Тут не только милиция, но и внутренние следователи, и само правительство подсуетится, чтобы найти каждого родственника, и, в конце концов, депортировать из страны. Никто из наших на это не пойдет. Не у всех такая семья, как у тебя. Хотя бы взять Кадзуху: уверен, что вы вместе спелись. Так вот предупреди его, что если что-то пойдет не так, вас то, безусловно, расстреляют, а что будет с его братьями и сестрами, родителями и друзьями — знает только Селестия, — сказав все это сдавленным, пусть и не переходящим на крик голосом, Тарталья отстранился и развернулся. — Уходи, правда. Ты мой лучший друг, но именно поэтому сейчас даже не надейся на мою помощь и участие. Я еще не до конца из ума выжил.       Сжав зубы, Скарамучча поднялся со своего места и, как сказал адвокат, ушел.       Чувствуя себя действительно отвратительно, художник брел по улицам столицы, теперь уже даже не пытаясь сесть на общественный транспорт: ему было слишком паршиво. Конечно, он не мог закрыть глаза в непонимании от того, что говорил ему Тарталья. Прожив в семье с генералом армии достаточное количество времени, художник знал область законов, но его злило другое. Он просто не думал об этом. Знал, но не думал. Или просто хотел не думать. А своими словами Аякс пошатнул его упертость и веру в малейший шанс на удачу.       Если так подумать, а ведь правда? Кто он вообще такой, чтобы решать судьбы людей? Кто такой, чтобы идти на подобные сумасшедшие подвиги? Кто, в конце концов, такой, чтобы подвергать семью Кадзухи опасности? Все мысли тяжелым комом легли на его сердце и выжигали изнутри. Скарамучча, может, и хотел бы резко свернуть всю эту затею, но гордость, упорство, не вполне нормальное желание отомстить матери, которое играло далеко не последнюю роль во всей этой затее, не позволяли ему полноценно решиться и без лишних слов взять Кадзуху с Сегун под подмышку и уехать из страны. Ему претило ощущение собственного проигрыша и трусливого побега. Далеко не все стиляги, которые соберутся завтра, поддержут его затею, но даже если хотя бы несколько отчаянных лиц смогут поучаствовать, может, еще не все будет потеряно.       «Нужны маски», — подумал про себя художник, резко заворачивая в сторону художественного магазина. Да, ему было плевать на свою жизнь, но, черт возьми, даже стоя за кассой с кипой бумаги, клея и красок, Скарамучча кусал губу. На себя ему было все равно. Хотите — расстреляйте, хотите — заприте на пожизненно. Но на что он в действительности обрекает сестру и возлюбленного? Об этом нужно было думать раньше. Он вернется домой и еще раз поговорит с Кадзухой — это вне сомнений. Он встретится с Сегун и обсудит все еще раз — это тоже было очевидно. Но даже если они согласятся, хватит ли ему самому мужества вот так подвести их к тонкой нити, по которой придется идти над пропастью?