Изнанка режима

      Как бы Кадзуха ни надеялся на то, что и в воскресенье они со Скарамуччей смогут прогуляться, пришлось оставить это до лучших времен. Эйфория, все никак не хотящая уходить из головы, совсем заглушила рассудок. А ведь оба парня учились на своих направлениях и обоим нужно было заниматься домашней работой, которой за пропущенный день, а у художника и вовсе за несколько, скопилось достаточное количество.       Вернувшись домой лишь под вечер, Каэдэхара закрыл свою дверь на замок изнутри, и с тяжелым вздохом стянул с головы парик, распуская отросшие белые волосы. Голова немного болела от тугого пучка, который приходилось делать каждый раз перед тем, как надеть парик. Ладони коснулись лица, растирая невидимую пелену перед глазами. День был необычно приятным: погода, прикосновения, да все. Литератор даже почти забыл о стычке в клубе и теперь же с упоением поглядывал на газетный сверток, лежащий рядом.       Красный. Ему и правда нравился этот цвет, но отрицать того, что его липовой внешности он не особо подходил не мог, зато теперь, сняв линзы с глаз и стерев пальцами тонкий слой туши на ресницах, подойдя к зеркалу, Кадзуха в полной мере мог понять, что Скарамучча предложил ему эти вещи не просто так. Возможно, его убеждения в чем-то были ошибочны? Хотя, рано было утверждать это.       Рассматривая себя в зеркале, Каэдэхара никак не мог предположить, что именно так сильно зацепило художника в этих пугающих глазах или странных волосах. Для самого себя он оставался тем, кем его прозвали — не больше и не меньше.       Отойдя в сторону с тяжелым вздохом, Кадзуха сложил все свои покупки за сегодня в дальний ящик и решил пересчитать оставшиеся у него деньги. Стипендию отличнику платили исправно — семьдесят рублей, он получил ее буквально с неделю назад, а потому и потратить не успел, а с редких подработок осталась еще сотка после покупки холодильника, и родители также каждый месяц присылали по тридцать. Неплохой бюджет, на который было возможно прожить пару месяцев в достаточно хорошей квартире, но при условии, что парень привык тратить все свое время на учебу, искать подработку в период занятий было нельзя. Оценки скатятся, а стипендия упадет. Но все же, ему казалось, что даже этих денег не хватит для того, чтобы полноценно одеть себя в стиле компании, в которую он так старался вписаться. Нужно было подумать над этим получше. Все же вариант был — подработать, к примеру, репетитором. И материал будет повторяться, и много сложностей это не должно было принести.       Подумав об этом еще с минут пять, Кадзуха устало завалился на свою кровать, упираясь взглядом в потолок. Что с ним вообще делал Скарамучча? Да и не только он. Стиляги… Это ведь преступники, а он так просто ощутил себя с ними, словно в глотке жизни, в том мире, где и должен был быть, он даже залез в свой тайник с запасами на «черный день», а ведь день был далеко не черным.       Сердце пропустило удар, стоило вспомнить, как художник подошел вплотную, заглянул прямо в глаза — он буквально тянул на себя невидимый поводок, и подчиняться ему так хотелось, что тело сводило в спазмах. Удивительная вещь, учитывая, что Каэдэхара уже давно успел поставить на себе крест и продолжать волочить на своих плечах бремя одиночества и посредственности. Зато, теперь мысли сводились лишь к одному, о чем в культурном обществе вообще лучше не заикаться.       «Какой же это ужас,» — запротестовал в голове парень, подтягивая к себе подушку и закрывая ей голову так, словно смог бы укрыться от всепоглощающего желания отдать на днях встреченному парню все, что только можно. Но вот отдавать было нечего, и дураку понятно было, что, в отличии от Кадзухи, у Скарамуччи было все: внешность, хорошая семья, хоть и не без проблем, друзья, четкие идеалы и убеждения, сила духа и способность высказывать свое мнение без утаек. Он выглядел таким свободным, что им хотелось без преувеличения дышать.       Как и планировалось ранее, все воскресенье студент потратил на то, чтобы сделать уроки на неделю, исключая те, где нужно было что-либо учить. Пусть на память он не жаловался, но спустя пять часов написания конспектов сил не оставалось, зато теперь можно было идти в универ, не думая о том, что преподаватели не досчитаются какого-то параграфа из десятка таких же.       Первая пара понедельника была тяжелой. Физра. Этим все сказано. Кадзуха всегда старался избежать ее, хотя и не то, чтобы не любил ее, можно было даже сказать, что как раз таки наоборот. Просто когда преподаватель давал задания по прыжкам через козла, махам руками и тому подобное, парень сильно переживал о том, что парик, держащийся лишь на шпильках и невидимках свалится, заставив людей вновь обнажить свои невидимые оскалы. — Кадзуха! — Замахала ему Алия, подходя ближе к только-только вышедшему из универа на площадь парню. — Как вчера прогулялись с другом? — Неплохо, — улыбнулся в ответ Каэдэхара, уже думая, что их староста тоже решит удариться в культ поклонения его парню, образовавшийся на субботнике. — Ты не мог бы извиниться перед ним от нас всех, мы слишком некрасиво себя повели, — немного неловко проговорила она. — И ты тоже прости, я уже вправила мозги парням, можешь не переживать, а если они что-то тебе сделают, только скажи. — Хорошо, я понял, — кивнул в ответ Кадзуха, краем глаза замечая вторую группу, вышедшую вместе с ними на пробежку.       Золотистые волосы сверкнули на солнце, привлекая его внимание. Долго думать о том, кто это был не пришлось. Стоя в группе из болтливых парней и девушек, рядом оказался тот самый стиляга, получивший от Халима несколько ударов. Даже сейчас на его лице все еще оставались пластыри и пятна. Но вместо того, чтобы подойти в приветствии к парню, Каэдэхара внутренне помолился о том, чтобы его не запомнили. Прекрасно общаться с открытыми и интересными людьми в определенной обстановке, но вот встречать их в реальной жизни и точно не быть уверенным как себя нужно вести, а также не быть уверенным, что его похождения к стилягам раскроют — было страшновато. — О! Кадзуха! — Помахал Итэр, разрушая все надежды студенты до основания, еще и подбежал с неожиданной прытью. — Давно не виделись, — вежливо произнес Каэдэхара в ответ с легкой улыбкой. — Не знал, что мы занимаемся вместе. — Еще бы, если бы я тебя не увидел рядом со Скарамуччей, наверное, не запомнил бы, — неловко почесал затылок Итэр, разбрасывая заплетенные в хвост пряди по сторонам. — Ты прости за то, что в такую ситуацию попал, но хорошо, что пришел, а то на тебя бы все свесили.       «Почему передо мной все сегодня извиняются?» — Спросил сам себя литератор, замечая, как к их парочке магическим образом начали тянуться люди, как с его, так и со смежной группы. — А с ним то ты как познакомился? — Удивился Дима, внезапно хлопая по плечу Каэдэхару. — Ну… Так получилось, — с неизменной улыбкой произнес в ответ парень. — Он меня прям спас своим появлением, но не то, чтобы мы много общались, — честно признался Итэр. — Кстати, вы же с литературного? Будем знакомы, мы с инженерного. Наш учитель по физре недавно заболел, так что какое-то время мы тут с вами позанимаемся. Но… — парень зевнул, протирая свои глаза. — Ума не приложу, почему вас так много на первой паре, если бы не сестра, я бы и вовсе не проснулся. — Неужели у тебя сестра есть? — Удивился Дима так, словно знал всю жизнь этого парня поперек, но упустил самую главную деталь. — Ага, близнец, но она в другом универе учится, — кивнул в ответ Итэр.       Что ж, кажется, это было лучшее время, чтобы ретироваться. Кадзуха не очень любил привлекать к себе внимание, ему всегда в одиночестве было как-то комфортнее. Не нужно было лишний раз волноваться. Но стоило отойти лишь на пару шагов, как его перехватили за руку, останавливая. — Постой, — окликнул его инженер, после чего, дождавшись, когда к нему повернутся, сложил руки в мольбе. — Пожалуйста, Кадзуха, я знаю, что ты лучший на своем потоке, помоги!       Похлопав глазами от удивления, Каэдэхара вскинул брови: — С чем я тебе могу помочь? — Мне очень нужно, чтобы ты помог мне с курсовой, — пролепетал тот. — У меня прекрасно получается разбираться в математике, физике, даже химии, но я очень плохо пишу. Если тебе не трудно… Мне нужно сделать описание робота, которого я недавно сделал, и привести примеры из истории робототехники, с остальным я вроде бы неплохо справился.       Слушая его отчаянные нотки в голосе, Кадзуха выдохнул. Он был не против помочь с этим, но все же, просто так занимать свое время, которого и так было мало, не хотелось, и, видимо, Итэр понял его мысли без лишних слов: — Не за бесплатно, конечно, я тебе заплачу!       Кажется, когда-то давно Каэдэхаре доводилось читать одну работу по философии, в которой говорилось о силе мысли. Неужели вчерашними метаниями он сам притянул к себе работу? Может, и с остальным это сработает? Например… Что, если подумать о том, что он хочет увидеться со своим парнем сегодня? Подобное простое желание вселенная же должна принять? — Хорошо, тогда можем встретиться после пар, — кивнул головой Кадзуха, видя то, как облегченно выдохнул Итэр. На долю секунды показалось, что его сейчас ловить придется. — Во сколько вы заканчиваете? — Мы к двум должны быть свободны, — вздохнула одна из одногруппниц Кадзухи, подходя ближе. — Что, но как же литература? — Переспросил Каэдэхара, впервые слыша о том, что его пары сократили. — Преподаватель попросил передать, что он сегодня уезжает на съезд писателей и художников на пару дней, — ответила она. — Все уже знали, нужно было внимательнее нас слушать.       «Когда я должен был вас слушать?» — задал вполне очевидный вопрос Каэдэхара, бросая вопросительный взгляд на Алию, но та не заметила, разболтавшись с одним из инженеров. — Вот и отлично, тогда встретимся в основном холле, я покажу свое изобретение, — кивнул Итэр, отходя в сторону своей группы.       Как бы эта подработка не принесла больше проблем, чем пользы, — грешным делом подумал Каэдэхара, смотря на то, как одногруппники продолжали на него коситься. Слишком резко он стал точкой преткновения нескольких бросающихся в глаза личностей. Парень мог поспорить, что выглядело так, словно блоха общалась с собакой, на шее которой сидела. — Кадзуха, ты прямо как темная лошадка, — закинул на его плечи свою руку Дима, чуть сжимая. Вот только это «чуть» вызвало треск в позвоночнике. — Не поделишься секретом успеха? Когда успел затесаться в их тусовку? — Их? — Переспросил Каэдэхара, чувствуя, как тело покрылось холодным потом. Неужели он как-то узнал? Узнал же? — Я тут навел пару справочек о твоем субботнем друге. Весьма завидная личность, учитывая, какие картины он рисует, — хмыкнул Дима. — Мерзость на мерзости, передай ему, чтобы заканчивал с этим, тошно смотреть на преступника без оков. Сгонял я тут до его универа… — Это угроза? — Еще сильнее напрягся Кадзуха, внимательно смотря на своего собеседника, но тот, как ни в чем не бывало, пожал плечами, отступив на пару шагов, и сделал максимально непосредственный вид. — Еще чего, не пристало простым смертным заводить дружбу с сыном генерала нашей армии, — хмыкнул Дима, уходя в строй линейки, уже подготавливающейся к приходу преподавателя. — Кого? — Полушепотом спросил Кадзуха, направляясь ближе к концу строя.       Еще бы, кто бы еще в их то время заработал столько денег, чтобы купить новую квартиру в самом центре столицы, обустроить по последнему слову стиля, да еще и прикупить новенький телевизор, который студент заметил едва выйдя из комнаты Скарамуччи. Вот это были, пожалуй, самые неожиданные новости за последнее время, и далеко неутешительные. Его же посадят, если узнают об их со Скарамуччей отношениях! Посадят без разбирательств и адвокатов! И вообще, как ему самому удается при звании матери убегать на встречи стиляг, покупать себе новую одежду, и при этом создавать какие-то «мерзости»? Кадзуха не видел, не ему судить, и вообще стоило бы задуматься о другом. Неужели Дима лишь ради веселья решил разузнать про художника, так еще и дойти до его универа? Его слова больше напоминали шантаж, чем простую констатацию фактов. Но что вообще этому придурку было нужно?       В голове Каэдэхара не стеснялся в выражениях, теперь лишь больше желая поскорее встретиться с его парнем и обговорить все эти детали. Он слишком волновался за сохранность Скары, даже больше, чем о своей.       Придя на место встречи с Итэром после своих пар, литератор сразу заметил студента, мирно листающего какой-то учебник и сидящего на дальней скамейке холла их университета. Тот так сильно увлекся, что, кажется, приход Кадзухи его напугал. — О, — подскочил парень с места, неловко откладывая свою книгу в сторону. — Ты раньше закончил? — поинтересовался Каэдэхара, пока инженер закладывал все обратно в свой портфель. — У меня было сегодня не так много пар, так что я еще успел в столовку заглянуть, после всех приключений сегодня есть хотелось безумно, — улыбнулся тот в ответ, напоминая Кадзухе и о его пустом желудке, но ничего, подождет. — Если хочешь, я захватил булочку с маком. — Не откажусь, — кивнул с улыбкой парень, уходя в сторону лестницы вслед за Итэром. — Если не секрет… Что за приключения у тебя сегодня были? — Да так, — отмахнулся студент, чересчур резво пролетая пару ступеней. — Преподы опять ругались, что мои изобретения жрут слишком много электричества, но пробки же не вышибло, зачем так придираться? Для них же стараюсь, — вдохнул он, поднимаясь все выше и выше.       Да, привыкнув к тому, что большинство его пар проходили на первом, втором этажах, Кадзуха уже и забыл про существование третьего и четвертого. За два года он побывал там от силы пару раз, и то лишь из-за ошибок в расписании, зато точно знал, что инженерная кафедра находилась в самом раздолбанном по всеобщему мнению корпусе. Хотя… Может оно и было к лучшему, учитывая сколько звуков там было. В итоге, преподаватель литературы и вовсе не выдержал, отпуская студентов пораньше домой. — Они попросили меня сделать что-то революционное, вот я и сделал. Такое изобретение можно даже на диплом подавать, а то и на окончание магистратуры, — самодовольно продолжал рассказывать парень, но вскоре замолк, выговорившись.       Четвертый этаж университета, как и ожидалось, встретил потемками развалин и запахом пыли, смешенным с только наложенной на трещины шпаклевкой. Так скажем, не слишком дружелюбная атмосфера напрягала, но Итэр шел вперед, спрятав руки в карманы серых брюк. — Я тут узнал от Тартальи, что ты предложил нам провести революцию? — внезапно раздался вопрос с его стороны, отчего Кадзуха почувствовал толпу мурашек, пробежавших по телу.       Он не мог ожидать того, как на это отреагирует стиляга, но, судя по его спокойному и беззаботному тону, бить или ругать его никто не собирался, что уже было хорошо. И на кой черт он тогда заговорил об этом со своим парнем? Как не посмотри, то было просто невозможно. — Да… Нелепая была идея, неправда ли? — чуть улыбнулся Каэдэхара, думая, что поймал чужую волну настроения. — Эх, а я то понадеялся… — разочарованно вздохнул инженер, проходя внутрь класса. — Мне вот не хватало смелости такое предложить.       «Мне бы тоже не хватило, если бы не Скарамучча» — пронеслось в голове Кадзухи, пока он осматривался в кабинете, сплошь усеянном различной техникой.       Почему-то раньше ему это не приходило в голову, он согласился, ведясь на деньги, но как ему нужно было описывать то, что изобрел Итэр? Он ведь совершенно не был силен в том, чем тот занимался. — Вот, смотри, — мелькнув косичкой, парень скользнул вглубь помещения и выцепил оттуда какой-то странный, немного квадратный макет человека из железа. — Это прорыв науки!       Кадзуха нахмурил брови, пока что не понимая что и для чего перед ним стоит. Это даже немного пугало. Он вспомнил одного робота из всем известного мультфильма, но чтобы кто-то смог воссоздать подобное… Может быть, восстание машин не было такой уж глупостью? — А для чего он? — спросил Каэдэхара. — Ну… Это пока маленький прототип, но в планах, если сделать его в полный размер, можно будет запрограммировать под что угодно, хоть под раздачу мороженного или уборку улиц. Согласись, субботник это не очень интересная вещь, — улыбнулся Итэр. — Ах да, я понимаю, что ты ничего не понимаешь, поэтому не волнуйся, макет курсовой у меня уже есть, его только оформить нужно и использовать больше научных терминов.       Дожидаясь того, когда парень разроет всю груду бумаг, покоящуюся на столе, литератор получил в свои руки книгу и вполне увесистую стопку бумаг. Сейчас жалеть о своем выборе он стал еще сильнее. — Я отметил в учебнике все детали, так что должно быть попроще, — пояснил студент. — Есть какие-то сроки? — с опаской поинтересовался Кадзуха. — Как бы это сказать… Через два дня срок сдачи, — заметив тяжелый вздох со стороны помощника, Итэр хлопнул его по плечу. — Я в долгу не останусь, если что, в любой момент можешь попросить о чем угодно. Не откажу.       «Почему ты раньше ни у кого не попросил написать тебе курсовую?» — спросил сам себя Каэдэхара, но лишь улыбнулся.       Что ж, похоже, еще пара вечеров и ночей у него будут заняты. Но, впрочем, не так важно — главное, чтобы заплатили.       Еще раз осмотревшись и подумав, Каэдэхара спрятал все полученное в портфель и сжал ручку от него, находя то самое одолжение, которое мог бы для него сделать новый знакомый. — Итэр, ты не знаешь во сколько Скарамучча заканчивает пары сегодня? Мне нужно с ним встретиться, — поинтересовался парень, действительно ощущая волнение.       Его все не могла оставить мысль о том, что Дима мог каким-то образом узнать и об отношениях, и о том, кем являются они оба. Хотелось бы хотя бы предупредить своего парня. Может быть… им вовсе не стоит так открыто появляться вместе? От этого стало еще больше не по себе. Не хотелось вот так прекращать только начатые отношения, также, как и оставлять художника. Даже если мать у него была пострашнее любого живого и неживого существа в этом мире. — Хочешь встретить его? Обычно он допоздна сидит, так что можешь не торопиться, — улыбнулся инженер, опираясь рукой о стол. — Я все время опасался тех, с кем встречался Скара, хотя, чего таить, и его до сих пор опасаюсь. Слишком уж этот парень непредсказуемый, но ты кажешься достаточно добрым и прилежным. Таковым и оставайся, а то наберешься от Скарамуччи дурных привычек, и уйдешь в отрыв. — Каких дурных привычек? Ты имеешь ввиду курение? — не совсем понимая о чем речь, продолжил разговор Кадзуха, хотя хотел осторожненько покинуть лабораторию и уйти в сторону художественного университета. — Да курение, как по мне, это норма, особенно в наших реалиях, но у него есть дурная привычка лезть в самую гущу происходящего. Уж больно он любит дразнить полицию, или же встревать в драки, постоянно спорить со всеми, чье мнение не нравится. С таким характером не удивлюсь, если он когда-нибудь и до наркотиков доберется. Не хотелось бы. Ты уж проследи за ним, ладно? — Конечно, — без тени сомнения кивнул Каэдэхара, после чего, попрощавшись, ушел в сторону выхода из университета.       Не хотелось этого признавать, но, кажется, Скарамучча все же уже успел влезть в какие-то неприятности, или же привел к этим неприятностям Кадзуху. В любом случае, как и сказал Итэр, он будет следить за своим парнем, вот только сможет ли литератор привить чувство самосохранения художнику, об этом еще стоило подумать.       Добравшись до высокого расписного здания, не тронутого перестройкой, Каэдэхара вздохнул. Было сложновато добраться досюда, учитывая, что университеты находились прямо в противоположных сторонах города, пришлось сделать пару пересадок и еще какое-то время прогуляться пешком. Зато теперь, погруженное в тень от садящегося солнца, серое здание высилось колоннами и резными карнизами. Слишком странное ощущение вновь закралось внутрь студента. Неприличная серость для места, в котором люди создавали искусство. Хотя, можно ли было то назвать искусством? Плакаты, картины, одобряемые комитетами, бюрократия даже тут. Каждая выставка оценивалась специальными отделами и «лишнего» или «неправильного» не допускали к показу.       Присев на лавочку возле смежного с университетом парка, Кадзуха понадеялся, что и сегодня Скарамучча будет работать допоздна. На улице не было так уж холодно, да и ветер словно оказался пойман в сети, не пытаясь скинуть с головы парик-"горшок». Можно было расслабиться и в ожидании проверить то, что успел написать Итэр, от взгляда на почерк которого немного поплохело. Ну да ничего страшного, за годы в школе Каэдэхара успел привыкнуть даже к самым неразборчивым почеркам, когда списывал конспекты у тех, у кого они были.       К слову сказать, все оказалось понятнее, чем думал литератор. Итэр сделал почти всю работу, разве что его фразы и обозначения явно не соответствовали научному стилю, который требовал каждый преподаватель при написании подобных работ. Достав ручку из потрепанного пинала, Кадзуха просто начал обводить те места, которые требовали исправлений, попутно отмечая грамматические и орфографические ошибки.       Час летел за часом, и фонари на улице уже начали понемногу включаться. Парень не уставал иной раз оборачиваться в сторону входа, чтобы проследить за тем, кто выходил и входил в универ. Вот только заветного человека все не было видно, а пальцы все подмерзали.       «Нужно было взять перчатки,» — поежился Кадзуха, натягивая горлышко водолазки повыше.       Резкий удар и последующий звук треска стекла заставил парня подпрыгнуть на месте прямо с кипой бумаг, в темпе сложенных обратно в портфель. Взгляд быстро очертил округу, пока не нашел место, где случилось происшествие.       Второй этаж, третье окно слева практически слетело с петель, а стекла попадали на асфальт, разбиваясь еще на несколько частей, а вслед за ними вниз полетели и большие холсты бумаг. — Я тебе что говорил! — кричал мужской голос, теперь прекрасно слышимый из-за отсутствия преград. — Это никуда не годится! Прекрати вольничать! Да ты позоришь наше заведение! Молись, чтобы тебя не исключили в следующем полугодии! Мы даже не можем отчитаться за тебя перед комиссией! Не возвращайся сюда, пока не нарисуешь хоть что-то достойное Царицы! Тратишь свой талант на эту мазню! — Да пошли вы нахуй! Я сам заберу документы отсюда, и тогда посмотрим кто окажется на улице! — донесся уже знакомый голос и уже в следующий момент Кадзуха почувствовал, как сердце судорожно сжалось.       Наступив на края выбитого окна, стоя спиной к улице, Скарамучча держался за рамы, продолжая покрывать матом преподавателя на чем свет стоял. — Это вы прогнулись под этим ебанным режимом! Что случилось с вашими картинами?! Они вселяли вдохновение, передавали чувства, а теперь пашете, как раб на эти ебаные плакаты, которые никто даже не замечает на улицах! Так нравится деградация нашего искусства?! Да вы сами позорите великих художников нашей страны, а все для одобрительного кивка и серой, невзрачной выставки идеалов продиктованных Царицей?! Меня от этого уже тошнит! — закончив свой монолог, художник развернулся, одним рывком выпрыгивая из окна вслед за своими выкинутыми работами.       К этому моменту Кадзуха уже успел подбежать как можно ближе, и теперь, видя, как парень летит вниз под встревоженный крик мужчины, выставил руки вперед, кое-как находя место, с которого можно было бы подловить совсем сошедшего с ума художника.       Удар оказался сильным, еще бы, Каэдэхара ударился спиной о дорогу, на которой до сих пор были рассыпаны осколки и закашлялся в момент, когда чужое тело выбило из него воздух. Несмотря на падение, голова, кажется, осталась жива, зато кожа болела и ее нещадно жгло. Пара осколков все же встретила горе-спасателя. — А? — только и смог выдохнуть Скарамучча, явно надеющийся сломать себе что-нибудь для отстаивания собственных идеалов, но, в итоге, развернувшись, обомлел, находя лицо того, кто его поймал. — Кадзу… Кадзуха?! Что ты тут забыл?       В спешке поднявшись на ноги, студент почти в панике присел на корточки, беспорядочно касаясь то щек, то рук, то боков своего парня. Взгляд мельтешил до того момента, пока сам Каэдэхара не приподнялся, тяжело шипя. — Черт… — Что там произошло?! — воскликнула какая-то женщина, выбежавшая из дверей. — Медкабинет! Сейчас же медкабинет откройте! — вспылил Скарамучча, чью руку резко схватили. — Ты что творишь, — прошептал литератор, с кряхтением, садясь на землю. — Совсем с головой не дружишь?! А если бы я тебя не поймал?! Скара!       На это парень не нашел что ответить. Он почти виновато потупил взгляд, но после сам вздернул студента за плечи: — А тебя кто просил меня ловить?! — Я твой парень! Да даже если бы не был им, я бы все равно тебя поймал! — поражаясь собственной злости, выкрикнул Кадзуха и тут же остолбенел, заозиравшись по сторонам, но, кажется, его никто не услышал, убегая внутрь университета, чтобы открыть тот самый медпункт.       Почувствовав ладони на своих щеках, Каэдэхара нехотя вернулся взглядом к Скарамучче, который тут же нагнулся ниже и коснулся чужих губ в поцелуе, прикусывая и проводя по ним языком, так, словно только этого и ждал все время. Вот только заслышав шаги позади, резко отстранился, отворачиваясь в сторону от удивленных и распахнутых глаз Кадзухи. — Ох, мальчики, что же вы делаете, — запричитала женщина, оббегая литератора с другой стороны. — Царица великая, да у тебя вся спина в крови, можешь подняться? Раны лучше обработать в подготовленном для этого помещении.       Не без труда поднявшись на ноги с помощью Скарамуччи, теперь же, словно набравшего в рот воды, и незнакомой медсестры, Кадзуха последовал за ними внутрь учебного заведения. — Да ты в рубашке родился, — хмыкнула Ольга Сергеевна, та самая медсестра, которая теперь с особой кропотливостью с помощью пинцета убирала мелкие осколки со спины. Жаль лишь то, что водолазку пришлось осторожно разрезать, чтобы не травмировать кожу сильнее. — Может лучше в больницу? — спросил Скарамучча, все это время сидящий на стуле рядом. — Ничего, парень крепкий, потерпит, да и не все так плохо, — выдохнула женщина, осторожно протирая область вокруг мелких порезов бинтом, смоченном в перекиси, но как бы она ни была осторожна, Кадзуха все равно прошипел от попадания антисептика в ранки.       Дернувшись вперед, Скарамучча хотел было взять того за руку, но остался на месте. Все же, он оказался виновником всего происходящего, а тут еще и дверь распахнулась, впуская внутрь того самого преподавателя, с которым он не так давно ругался. — Да чтоб тебя! Наглец! Смотри что по твоей вине случилось! — продолжил орать разъяренный и напуганный мужчина. — Выйди за дверь! Не дави на нервы! — прикрикнула на того Ольга, стараясь не терять концентрации, заклеивая пластырями последние порезы. — И до чего нужно было довести студента, чтобы он из окна полез?! — Сам себя довел! — возмутился мужчина и с таким же хлопком двери покинул медкабинет. — Скарамучча, а с тобой все в порядке? Нигде не поранился? — поинтересовалась женщина, поворачиваясь к еще более насупившемуся парню, но тот лишь неопределенно дернул плечом. — Я сбегаю за своей курткой, — предупредил художник, вылетая за пределы помещения, ясно чувствуя свою вину перед Кадзухой, который теперь еще и без верхней одежды остался. — И часто он такое вытворяет? — серьезно спросил Каэдэхара, следя за тем, как Ольга Сергеевна убирает все медикаменты в прозрачный шкафчик и падает на стул с такой силой, что тот аж скрипнул. — Да он у нас мальчик с характером, да и если честно, он уже так пару раз прыгал и сбегал, так что не думаю, что с ним что-то бы случилось и в этот раз, но все равно спасибо, — улыбнулась женщина, подставляя под голову руку. — Хорошо, что ты там оказался, — посмеялась она. — Может хоть сейчас он себя в руки возьмет и хоть задумается о том, как мы все волнуемся.       Да, Кадзуха тоже на это очень надеялся. Он, конечно, уже понял, что слово «самосохранение» его парню недоступно, но не до такой же степени! А если бы именно в этот раз не обошлось? И вообще, стоило бы с ним провести серьезный разговор о важности жизни, раз уж у него появился в руках кард-бланш на подобные слова.       Прошло всего около двух минут и Скарамучча вернулся на место, неся в руках какую-то майку и ветровку. — Футболка чистая, я в нее после занятий переодеваюсь, — опережая вопросы со стороны медсестры, сказал студент и протянул ее в руки Каэдэхаре, который оделся без лишних вопросов. — Проводи уж пострадавшего до дома, мало ли какая рана откроется. И все же, нужно тебе дойти до травмпункта, — заметила Ольга, давая советы обоим парням.