Темный Соблазн

Лондон 1959 год

— Конфринго! Вырвавшийся было вперёд своих сородичей инфернал вспух, мгновением позже взорвавшись, огнем и кусками плоти зацепив и слегка замедлив рвущихся вперёд соседей. Подобную судьбу в следующие пару секунд встретили ещё пять тварей, своей смертью, на этот раз окончательной, серьезно подкоптив, как стены старинного особняка, в подвале которого и происходило все действо, так и своих собратьев, что сломанными, поджаренными куклами валялись сейчас по всему коридору, изредка делая настойчивые, хотя и совершенно бесполезные попытки исполнить свою единственную задачу и остановить вторженцев. Последние –1 пять человек в одинаковой, явно форменной одежде поспешно, быстрым шагом, то и дело переходящим на бег направились дальше, к понятной им одним цели. — Грюм, что там у остальных? Мужчина лет тридцати, возглавляющий группу на мгновение замер, небольшой кулон на его шее засветился, связываясь со своими двойниками поблизости. — Продвигаются, но медленно, их давят сильнее чем нас. — То-есть, вязать темного будем мы в пятером? - В голосе мракоборца, а кем-то другим эти волшебники вряд-ли могли оказаться, звучал явный скепсис. - Или я один только что встретил толпу демоновых инферналов, причем, судя по всему, далеко не единственную?! — Радуйся если дементоров не встретим, а то кто знает, что там в голове этого психа происходит. Шутка, казалось должная разрядить напряжённую обстановку, заставила мракоборцев лишь внимательней всматриваться в тьму, которую с трудом разгонял свет трёх Lumos Maxima. — Так, закончить разговоры. - Названный Грюмом поудобнее перехватив палочку повернулся к напарникам. - У нас есть приказ и мы его выполним, а с подкреплением или без, это уже на месте решим. Ну, или мы можем дождаться остальных и позволить Ему закончить... что-бы он там сейчас не делал, вы этого хотите?! Четверо переглянулись, явно пытаясь отыскать на лицах напарников хотя бы тень иного выхода, после чего с обречённой решимостью уставились на командира. — Я так и думал. - Хмыкнул мракоборец. - Вперёд!

***

      Скальпель легко, с идеальной точностью скользит вдоль кости, срезая заметные лишь одному человеку мельчайшие кусочки плоти, приславшие к белоснежному каркасу. Сухая, казалось, готовая в любой момент рассыпаться рука небрежно сжимает полосу заточенного металла. Древний, по другому и не сказать, старик - владелец вышеописанной руки - с присущей ему аккуратностью срезал последний клочек мешающейся плоти, наконец, спустя восемь часов непрерывной работы, позволив себе расслабиться, с не малой долей восхищения осматривая свое творение. Человек, а то что "это" ещё недавно было человеком понять было совсем не просто, издал серию булькающий звуков, что, по причине отсутствия у "него" голосовых связок, как впрочем и языка, глаз, желудка, почек... и практически всего остального тела, за исключением костей, сердца и ещё десятка, казалось бы случайных органов, в общем те звуки, что издавало это тело можно было интерпретировать самыми различными способами, что старик, растянув тонкие губы в улыбке, и сделал. — О, да, я понимаю. - Его сухой, подстать остальному телу голос разнесся по склепу, заставив трепетать горящий в каменных жаровнях белый огонь. - И я тоже безмерно счастлив был работать над тобой, Даниэль. Как жаль, что твои друзья не сумели присоединиться к нам в этот знаменательный момент. - Старик прицокнул языком. - Слишком слабы, слишком хрупкий был их разум не то что у тебя, друг мой. Сухие пальцы нежно пришлись по оголенным нервам в том месте, где должна была быть щека, вызвав очередную серию бульканий и рефлекторное сокращение оставшихся мышечных волокон. — О, поверь, ты послужить великой цели, мальчик мой! - Аккуратно положив скальпель в специально отведенное для него место на лабораторном столе, старик отошёл назад, охватывая взглядом получившуюся композицию. Белесый скелет лежал на каменном алтаре в центре вырезанной прямиком в породе пентаграмме, столь сложной и многогранной, что от одного взгляда на нее обычный, неподготовленный человек мог бы сойти с ума. Каждая проложенная на камне линия, каждая вырезанная руна, все было заполненно венами и артериями, сквозь которые все ещё текла кровь, подпитывая органы, каждый из которых нашел свое место в малых рунных кругах. Человек был буквально выпотрошен, лишён способности говорить, двигаться и чувствовать что либо, кроме боли. Его разум, крепкий, усиленный годами изучения окклюменции и легилименции был готов распасться на тысячи осколков, лишь бы избавиться от этой жизни, слишком быстро ставшей сущим адом. Но ему не позволили. Заплатки, грубые, но невероятно мощные сковали разум Даниэля, не позволяя ему, ни забыться в спасительной тьме, ни, тем более, умереть. — Рассказать тебе мой план, Даниэль, раз уж твои друзья не торопятся к тебе на выручку? - В голосе старика прозвучала явная насмешка. - Что-же, тогда слушай, времени у нас много, так что начну издалека. Магия, любая магия, прежде всего зиждется на трёх основах - плоти, разуме и душе. Тело и разум , это то, что мы можем усилить и развить. Сейчас, при должном на то желании мы можем изменить собственное тело для лучшей работы с энергиями, усилить и укрепить разум, дабы столь желаемая нами магия не сломила его, но вот что делать с душой? Как улучшить то, что мы, маги, не удосужились даже толком изучить. Мы знаем что душа есть, знаем созданий, способных на нее повлиять, даже способны ее разрушить, но вот восстановить ее, уже не в силах. Странно, не находишь? У нас, у людей всегда лучше получается разрушать, но не созидать. - Старик издал тяжкий вздох, глядя в пустоту перед собой. - Именно поэтому мы сейчас находимся здесь, Даниэль, именно поэтому ты сейчас выглядишь так. Я создал теорию: если все в нас столь тесно взаимосвязано, то чтобы душа ярче себя проявила, надо довести до критического состояния разум и тело. Инстинкт выживания - первейший из тех, что оставлены нам эволюцией и в этом стремлении выжить, ты воспользуется последним доступным средством, собственной душой. А в тот момент, я буду рядом и сумею поймать её. По крайней мере, я надеюсь на то, что моих сил на это хватит, тем более, что твои друзья окажут мне в этом посильную помощь. Кстати! - Старик встрепенулся, оглянувшись на ничем не прикрытый темный провал коридора, в глубине которого начал зарождаться слабый свет. - А вот и они, наконец-то.

***

Стоило Грюму переступить порог тьмы, выйдя из темного коридора в хорошо освещенный зал, как он, пораженный открывшимся зрелищем, замер, не в силах пройти более не метра. Впрочем, справедливости ради, остальные из его группы так же не избежали подобной участи. Впереди, на каменном, исполосованном непонятными рунами столе, лежал труп, чьи, все ещё окровавленные органы, были аккуратно разложены рядом. Это, вероятно и вызвало остолбенение у остального отряда. Однако Аластера поразило другое. Не очередная жертва, далеко не первого за жизнь мракобоца темномагичечкого ритуала, но старик, стоящий рядом с ним. Старик, который просто не мог быть жив. Да, он сменил имя и подправил внешность, так что на далеко не лучшем колдофото, приложенном к делу, мракоборец не сумел его узнать. Однако сейчас, смотря на пару золотых, горящих безумием глаз, он окончательно уверился в своей худшей догадке. — Бальтазар Мариус Гейт - Хрипло произнес мракоборец, вызвав лёгкую улыбку на сухом лице старика. Подобную улыбку можно заметить на лицах строгих родителей, чьи нерадивые дети сумели их обрадовать. - Я думал ты сдох. Улыбка на лице Бальтазара стала лишь отчётливей. — Аластор Тобиас Грюм. Ты и представить себе не можешь, как я рад видеть здесь именно тебя, мальчик мой. — Не могу разделить твоей радости. - Грюм собрался с мыслями, направив палочку на спокойно стоящего волшебника. - Бальтазар Мариус Гейт, за многочисленные преступления, убийства, пытки, неоднократное нарушение Статуса секретности, несанкционированное использование темной магии и проведение темномагических ритуалов, пособничество врагу, в период военных действий - Краем глаза Аластер заметил, что отряд, отойдя от шока, расходится в стороны, беря Бальтазара в клещи. - я, как уполномоченный представитель британского Министерства магии, приговариваю вас к заключению и приказываю проследовать с нами для проведения суда. В наступившей тишине прозвучали три оглушительных хлопка. — Превосходно, Аластер, превосходно, такой пыл, такая уверенность, ты явно вырос над собой, мой юный друг. Грюм зло скрипнул зубами — Либо ты идёшь с нами добровольно, ублюдок, либо мы приведем тебя силой! — Хмм. - Старик задумался, проведя рукой по короткой, идеально подстриженной белоснежной бороде. - Пожалуй, я выберу силу. За мгновение до того, как с палочек мракоборцев сорвались заклинания, до того, как смысл его слов достиг разума людей, старик вскинул вверх сухие руки. Без единого звука, не успев и подумать о защите, пятеро мракоборцев, будто живые марионетки взлетели в воздух, зависнув в нескольких метрах над полом. Их тела сковала чужая воля. Непреклонная и монолитная, она зависла над ними словно топор палача, с каждым мгновением всё ближе приближаясь к оголенным шеям. — И все же, ты разочаровываешь меня, Аластер. - Старик с грустью покачал головой, опустив руки и приблизившись к лежащему на столе телу. - С твоим талантом ты мог бы столького достичь, но упорно предпочитаешь держать руки в чистоте. Ты должен был понять ещё в первую нашу встречу, что прогресса не бывает без соответственных жертв. И сейчас, ты, со своими дорогими друзьями, послужишь такой жертвой. - В золотых глазах старика отплясывали языки безумного пламени - И когда все закончится, надеюсь ты пересмотришь свои взгляды на жизнь. Если, конечно, выживешь. Со своего положения, Аластор прекрасно видел, как в руке Бальтазара возник длинный кинжал, пронзивший отделенное от тела сердце мертвеца.

***

Обсидиановые кинжал легко пронзил сердце Даниэля, подвесив его жизнь на тонкой, готовой в любой момент оборваться нитке. Конечно, это лишь видимость, алтарь не позволит мальчишке умереть, по крайней мере, до конца ритуала. Ментальный приказ и вот, в обездвиженных мракоборцев бьют заранее подготовленный круциатус. Бедняги не могли даже рта раскрыть, не то что закричать, но оно и к лучшему, в нашем деле главное - точность, а крики уж слишком сильно отвлекают. Улавливающие контуры перехватывают отголоски испытываемых ими эмоций, в данном случае - боль, страх, безысходность, всё то, что принято считать первопричиной появления "темной магии". Абсолютная глупость, как по мне, но кого вообще интересует мнение одного старого мага. Кхм, и так, контуры предают полученный суррогат темной энергии в основную руническую цепочку - до омерзения неоптимизированную вязь кельтских рун, с примесью древнеегипетских сигилов. Личная, хотя и крайне неэффективная поделка, но что поделать, мне приходилось работать и с меньшим. Собственно, единственная цель этой цепи - преобразование темной энергии в энергию смерти. К сожалению, добыча и оккумуляция последней в более... натуральном виде - после умерщвления живого существа, черезвычайно затратное дело. Полученная естественным путем, она как будто сохраняет в себе последнюю волю существа, собственно, так и рождаются предсмертные проклятия. В общем, это не слишком безопасно, к тому же, подобный способ сильно загрязняет энергию, да и выход там на удивление небольшой. Подводя итог - через пытки, хоть и дольше, но гораздо удобнее. Так, о чем бишь я. Готовая энергия смерти предстала предомной в виде серой дымки, непрерывным потоком устремившись к алтарю и в тело Даниэля, в разы ускоряя его разложение. Магкие ткань медленно распадались в жирный пепел, кости чернели и трескались, но алтарь работал, а значит Даниэль оставался жив, если так можно сказать. Теперь оставалось только ждать и надеятся, что моя теория подтвердится.

***

Минуты протекали, медленно, плавно, словно пытаясь оттянуть момент моего неизбежного триумфа. А в том что меня ждёт успех, я уже не сомневался. Я чувствовал ее, Душу, в центре разорванного в клочья магического тела Даниэля проявлялось нечто, старающиеся восстановить то немногое, что можно было считать его личностью, ведь физическую оболочку уже было не спасти. Крошечный, светящийся белоснежным светом шарик размером не больше горошены явно не имел желания покидать свое пристанище, пока ещё был шанс на спасение. Впрочем, у меня на него были другие планы. Несколько пасов руками и скопившаяся в алтаре энергия смерти вырывается вверх, плотным коконом оплетая пытавшуюся сопротивляться душу, но силы были явно не равны. Белоснежный шарик был отрезан от теперь уже окончательно мертвого тела, бессмысленно метаясь от одной стенки своей темницы, к другой, раз за разом испуская крошечные магические волны, слишком слабые, чтобы, не то что пробить, а хотя бы повредить клетку. Наблюдая за ней, за ее идеальным, чистейшим сиянием, я не мог отвести взгляда. Крошечный, хрупкий сосуд, сдерживающий в себе мощь тысячи солнц. Ее свет, чистый, белоснежный свет, это ли не лучшее, что можно узреть за свою жизнь? Неужели я, в гордыне своей и вправду осмелился использовать нечто столь идеальное, для собственных целей? Ооо, нет, это ошибка, большая, огромная ошибка, которую можно исправить лишь окончив собственную мерзкую жизнь, о да, это единственный вых... Стоп. Я опустил взгляд на грудь, вернее на руку, что сейчас была готова вырвать из груди мое собственное сердце. Забавно. Очень и очень забавно. Улыбка, застывшая на моем лице, превратилась в хищный оскал. Ментальное воздействие на подобии того, что используют вейлы, но во много раз мощнее. Крайне любопытно. Я вгляделся в белоснежные переливы магической горошины, на этот раз явственно ощутив морок, окутывающий мой разум. Грубо, но крайне эффективно. Пожалуй это тоже можно будет использовать. Чувство опасности заставило меня обернуться, на голых инстинктах укутываясь слоями магической защиты. Но было уже поздно. Весь мир на мгновение вспыхнул зелёным огнем. И наступила тьма.

***

Аластор со стоном разжал сведённые судорогой пальцы, до скрипа сжавшие рукоять волшебной палочки. Невербальная Авада, кому скажи не поверят, но это факт. Главное другое, Бальтазар Гейт мертв, окончательно и бесповоротно. А значит миссия выполнена и он наконец сможет отдохнуть. Это был слишком долгий день. Уплывающее за грань сна сознание успело уловить слабую белоснежную вспышку, прежде чем окончательно провалиться во тьму. В древнем склепе горели белым огнем жаровни, освещая пять безжизненных тел и одного спящего мракоборца.