Триумф герцога Кая

Не долетев какого-то расстояния до земли, Чаир мгновенно встала на ноги и красиво прыгнула со спины драконицы прямо на землю и, отпустив драконицу жестом руки, быстро осмотрелась. В этой части города и правда все было подозрительно тихо и спокойно, как будто никакой войны нет и не было в помине. Небольшой садик с вытоптанными тропинками, живописными мостиками и скамеечками, тенистыми аллеями, беседками и газонами раскинулся недалеко от фамильного здания Дома Лисы, а по другую сторону от него располагались открытые фамильные склепы, в которых еще живые гроо из Дома Лисы, владеющие древними тайнами, спали колдовским сном, чтобы однажды быть разбуженными своими потомками. Чаир фыркнула и вдруг напряглась и слегка нагнула голову набок, услышав едва слышные голова, доносящиеся со стороны прудика. Она увидела их. Ее Кай во всем блеске и великолепии своего кожаного доспеха с защитным медным обручем на голове держал за руку незнакомую Чаир женщину-гроо. Женщина была странная. На вид около двухсот или двухсот пятидесяти лет. Очень короткие, как у мужчины, русые волосы серебрились от ранней седины. Мягкотелая и неспортивная, но изящная, тонкая и маленькая, она как будто была воплощением самой женственности — об этом говорил и ее вкрадчивый голос, и лицо с серо-зелеными глазами, большим чувственным ртом и слегка вздернутым, усыпанным веснушками, носиком. В ней даже была какая-то неправильность, дизгармоничность, некрасивость — но она только подчеркивала небывалое обаяние незнакомки. Чаир нахмурилась и сделала шаг по направлению к ним. Кай и незнакомка тотчас обернулись, и Кай выпустил руку незнакомки. — Что ты делаешь? — Чаир улыбнулась, вернее, оскалилась, обнажая два ряда идеально ровных и белых, как у зверя, зубов. На женщину она даже не взглянула. — Кто тут избранник Цээна? Кто затеял этот поход на Чарн? Я? Или, может быть, Армат? Или нард-раэм-гроо? Кай выглядел приветливо и безалаберно. Он даже не смутился. — А что? Мы прошли в Ворота Лисы. Войти в город с двух ворот по-моему очень даже неплохо и неожиданно для чарнийцев! Лиаль-Лаук, дочь Ёрта, сына Рерис, дочери Лагрина, помогла нам. Это Лиаль — это Чаир. — Понятно. — Чаир продолжила игнорировать девушку. — Бабы идут вперед, а с битвами мы с Армат сами справимся. Отлично! Где твои войска? Я поведу их сама. Она отвернулась и пошла прочь. — Погоди! — Кай погнался за ней, не обратив внимания на то, как Лиаль-Лаук громко и презрительно фыркнула, с какой-то торжествующей усмешечкой глядя вслед воительнице. — Я сам их поведу! Да я вот как раз собирался… — Ай!.. — Чаир и Кай остановились и замерли, потому что в этот момент Лиаль вскрикнула и отпрыгнула, давая приземлиться на огромном камне недалеко от прудика огромному болотно-зеленому ящеру, взмахи крыльев которого подняли вокруг ветер вперемешку с пылью. Воин в темно-зеленом доспехе, с руками и ногами, сияющими от медных запонок, спрыгнул камня, быстро огляделся по сторонам и, проигнорировав Лиаль и Кая, поклонился Чаир, устремив на нее взгляд темно-синих глубоких глаз. — Да, Йоран. Говори. — Чаир выпрямилась почти с королевским величием. — Госпожа. Герцогиня Армат погибла. Ариэн зарубил ее и сбросил с дракона. — Что?! — Кай машинально схватился за рукоять сабли и дернулся по направлению к дракону гонца, но ящер уже взлетел и кружил в воздухе над сквером. Чаир неприятно оскалилась. — Понятно. Спасибо, Йоран. Куда ты собрался? — окликнула она Кая. Ее голос звенел. — А как же Лиаль-Лаук и помощь Дома Лисы? Но Кай был уже далеко и не слышал или не хотел слышать. Ловко проскакивая под Осенним мостом, устремляясь вперед с одной саблей за поясом, второй в правой руке, Кай чуть не сбил с ног девушку, завернутую в серебристое покрывало. Смешно, несуразно и нелепо смотрелась одинокая женская фигура с саблей, которую едва сжимала слабой, неразвитой кистью руки. — Кай! Ты здесь? Это ты?! Девушка откинула серебристый капюшон, закрывающий ее лицо, и Кай узнал Ринис. Бледная, дрожащая, испуганная, она, видимо, собиралась отсидеться здесь во время уличных боев. Кай облегченно вздохнул и пошел было дальше, но Ринис почти налетела на него. — Я боюсь. Мне страшно. Защити меня! — С дороги, — буркнул Кай, не глядя на нее. — Но как же… Но ты не можешь бросить меня здесь одну! Я и сама тебе пригожусь. Смотри — я вооружена. Я буду тебе помогать… — С дороги! — Свободной левой рукой Кай оттолкнул ее от себя так, что она чуть не упала. Годами сдерживаемая ярость исказила болезненно-бледные черты Ринис, придав ее лицу оттенок небывалой решимости и силы. Она взмахнула саблей. Кай не ожидал удара — но рефлексы воина сработали быстрее. Он отскочил, интуитивно закрываясь левой рукой, которую тотчас отдернул. Хрустнуло левое ребро ладони, обнажая кость, и алая кровь предводителя мятежников впервые окропила священную чарнийскую землю. Расширенными от ужаса глазами, еще не вполне понимая, что сделала, Ринис смотрела на Кая и его полуразрубленную кисть руки. Кай не дал ей опомниться и одним движением правой руки всадил саблю в грудь девушки. Она даже не вскрикнула — лишь интуитивно схватилась за клинок, запрокидывая голову. Кай дернул рукой, стряхивая труп с клинка, и невозмутимо пошел дальше, орошая землю кровью. Здесь, на юге города, люди встретили воинов Кая с большим изумлением, потому что «враги и захватчики» только оборонялись и никого не грабили, не убивали и не насиловали, вопреки заверениям графа Иэна и других чарнийских аристократов-гроо. Некоторые даже выказали сочувствие и поддержку и добровольно делились с «врагами» продовольствием и сведениями. Кай не оставался в долгу — он был, как всегда, улыбчив, обаятелен и щедр на обещания и на подарки. Когда впереди показался какой-то дым и столопотворение, Кай спросил одну оказавшуюся неподалеку крестьянку, что там происходит. — Там не проехать, — сказала женщина. — Дом целительницы на окраине Чарна пылает от магического огня, все, что будет проходить мимо того дома — сгорит. Кай нагнулся, внимательно вглядываясь в лицо человеческой женщины. Тень смутной тревоги скользнула по его лицу. — Окраина Чарна? Целительница? Что это за целительница? И кто поджег ее дом? — Дева Аль, жрица из Дома Единорога, — вздохнув, ответила женщина. — Герцог Ариэн Благородный, глава Дома Красного Дракона, велел поджечь ее дом. Она не смогла спастись, несколько гроо из Дома Красного Дракона ее избили, сломали ей ноги. Она не выживет. Ариэн и его родичи подозревают ее в том, что она помогает язычникам. — Женщина снова вздохнула. — Мне жаль ее, дева Аль была очень хорошая девушка, хорошая целительница, она любила людей и всем помогала… Она и моего мужа от лихорадки излечила… — Слишком рано, человеческая женщина, ты говоришь об Аль в прошедшем времени, — прошептал Кай, стиснув зубы. Он тронул своего громадного коня, который тотчас вздрогнул, фыркнул и вихрем полетел прямо туда, где бушевало пламя. Чаир и остальные, сопровождавшие герцога, успели только бросить взгляд ему вслед. Остановившись у горящего дома, Кай спрыгнул с коня и решительно направился прямо в огонь. Сильный ветер разносил гудящее пламя, которое ревело повсюду; убогое деревянное жилище жрицы уже разрушалось. Пройдя внутрь уже знакомой комнаты, Кай огляделся. С громким мявом откуда-то сверху на его плечо прыгнула кошка. Герцог машинально погладил ее и сделал еще несколько шагов вперед. Дева Аль лежала без сознания на полу недалеко от камина; ее лицо было залито кровью, сломанные кости рук и ног торчали наружу. Кай нагнулся, легко подхватил девушку на руки и вынес ее прочь из дома. …Она очнулась в небольшой березовой рощице за холмом, который отделял ее дом от леса. Последнее, что она помнила — двое дядей Ариэна избивали ее, она просила пощады, но они были неумолимы. Ариэн стоял рядом, потом он сделал жест уходить, они повернулись к выходу, на пороге рыжеволосый герцог остановился и, подняв руки, произнес заклинание Стены Огня. Целительница слегка пошевелилась, рассмотрела свои руки — нежные, белые, совершенно здоровые. Она дернулась, ощутив руки Кая на своих раздробленных коленях. Низко нагнув голову и закрыв глаза, герцог шептал целительские заклинания, которые сращивали кости и ставили их на место. Она дрогнула, слегка пошевелилась. Жаркая волна растекалась по ее телу — там, куда ее касались руки целителя. Она понимала, что это действует целительская магия, но между тем… — Убери руки с моих колен, Кай, — произнесла целительница как можно более твердым голосом. — Немедленно. Герцог открыл глаза, с удивлением посмотрел на нее. — Что с тобой? Тебе больно? — Нет… — прошипела она сквозь стиснутые зубы. Он понял, слегка засмеялся. — Потерпи еще немного, Аль. Я просто хочу, чтобы ты могла нормально ходить. Я же не могу все время носить тебя на руках. Жрица покорно и немного обреченно вздохнула. — Ты боишься меня? — спросил он, вправляя одну из вывихнутых костей. Аль вздрогнула, вскрикнув от боли. — Нет, не боюсь. Зачем мне тебя бояться? — Все хорошо, — тихо прошептал герцог. — Все кости на месте, все срослось замечательно. Ходить сможешь. Уже совсем скоро. А пока тебе надо немного полежать. Его теплая сильная рука слегка скользнула по колену жрицы; Аль вздрогнула еще раз. — Кай… — прошептала она одними губами. — Я не надеялась, что увижу тебя еще раз. Значит, все это правда, ты пошел штурмом на Чарн, но… — Молчи, лежи. Ты слишком слаба. — Кай… — Целительница громко вздохнула. Ее глаза были устремлены на герцога. — Ты вынес меня из огня, исцелил меня… Ты спас мою жизнь… Спасибо… Я не знаю, как тебя отблагодарить… Я открыла Северные Ворота. Это все, что я смогла для тебя сделать. Но я не знаю, права ли я была. Ты спас мне жизнь… — Ты… — Кай негромко засмеялся. — В свое время ты сама спасла мою жизнь, Аль. Я вернул долг. Я всегда возвращаю долги! — Ты…сделал это только для того, чтобы вернуть долг?.. Ее большие карие глаза были устремлены прямо на него. Теперь он сидел у ее изголовья, внимательно рассматривая поврежденное плечо. — Ну… — Кай, я… Ощупав руками вывихнутую кость, целитель вправил ее с громким хрустом. Кость мгновенно встала на место, хотя девушка не удержалась от легкого вскрика. — Какой ты сильный… — прошептала она. — Твои руки… Им все подчиняется, все повинуется… Жизнь и смерть, радость и боль… — Молчи… — Он нагнулся, властно приложив пальцы к ее губам. — Ты еще слишком слаба, чтобы так много разговаривать. — И, помолчав, добавил: — Одна женщина накинулась на меня с саблей недалеко от Дома Лисы. Не говори о моих руках — ты не видишь их. Он поднял левую руку так, чтобы Аль могла видеть кисть, которую сабельный удар Ринис разрубил почти наполовину. Аль сжала губы. Она уже не была слишком слаба, силы жизни возвращались к ней так быстро, словно сам Ландеород принимал участие в ее исцелении. На прежде бледном лице проступил румянец. Она вздохнула. Да, сейчас она была беспомощна, как никогда. Она лежала на земле посреди рощи, а герцог-язычник сидел прямо над ней. Близко, как тогда. Его желтые кошачьи глаза, беспощадные глаза воина, неумолимые как в бою с врагами, так и здесь, сейчас, в обстановке мира, дружбы и радости, были устремлены на нее — и от них невозможно было никак спрятаться, они жгли ее, как языки пламени. Она знала, она помнила, что между мной и им никогда ничего не будет — не должно быть. Она знала, какова она и каков он. Она не хотела осквернять чистоту своей любви и преданности, которая грела ее столько лет. Она помнила, что он, гордый, свободолюбивый, прекрасный, всегда окруженный женским вниманием, не может быть ее мужем и никогда им не станет. — Мне кажется иногда, — произнесла Аль еле слышно, — что ты никого не любишь, кроме себя. Я не знаю, сколько сердец ты разбил играючи, я не знаю, сколько женских слез о тебе пролилось. — Я люблю Чаир, дочь Армели, жрицу луны, — помолчав, ответил Кай. — И есть еще одна, к которой я неравнодушен. Все остальные, ну… Это их выбор. Впрочем, все совсем не так, как ты думаешь. Я не жесток, что бы там ни думали обо мне праведные чарнийцы. Я бы не хотел, чтобы кто-то плакал из-за меня, и я стараюсь, чтобы всем было хорошо. Но я ценю свободу выбора людей и гроо. Если кто-то очень хочет убиться об меня — да ради богов, пусть. Короткий взгляд, который она бросила на него, подтвердил ее догадку о том, что он смотрит теперь не на нее, а куда-то вдаль, задумчиво и немного отстраненно. Она вздохнула с облегчением, пошевелилась, отвернулась, стараясь скрыть внезапно навернувшиеся на глаза слезы. Девушка не понимала, как в этом гроо может сочетаться такая удивительная доброжелательная, искренняя мягкость — и такая беспечная жесткость. — Кай… отнеси меня к своей матери… Или лучше я пойду сама, я уже вполне исцелилась… Глаза Кая внезапно потемнели и стали почти холодными, в расплавленном золоте засеребрились серые огоньки. — Моя мать умерла. Он не глядя положил руку на ее лицо и с удивлением взглянул на нее. Ладонь блестела от слез, чистых, как роса. Быстрый, внимательный взгляд желтых глаз скользнул по лицу жрицы. — Аль?.. — Я хочу быть с тобой, Кай. В горе и в радости. Я хочу помогать тебе. Кай встал, стряхивая землю со штанов. — Ты скоро сможешь ходить, Аль. А пока я пришлю кого-нибудь из моих воинов защищать тебя. Мне не нужна твоя помощь. Мне ничья помощь не нужна. Я никому не доверяю и привык все делать сам. Аль повернула голову ухом к земле, глядя вслед удаляющейся мускулистой фигуре с волосами, которыми ветер играл, словно спелыми колосьями пшеницы.