Триумф герцога Кая

Последняя встреча их произошла в одном из городских кварталов, среди тел убитых людей, животных и гроо, среди обломков разграбленных и испепеленных зданий. В былые времена такая картина вызвала бы у Мэлока чувство острого стыда, протеста, уродства и дисгармонии происходящего, но теперь его душа была заражена убийственным безразличием. Кай видимо только что зарезал очередного врага, потому что теперь он вертел саблей и глядел по сторонам в поисках недобитых — и тут его взгляд столкнулся со взглядом Мэлока. Единорог испытал облегчение от того, что наконец нашел этого неуловимого гроо. Равнодушный взор Кая скользнул по разодранной белоснежной коже зверя, кровоточащим и местами уже загноившимся ранам, заставляющим зверя хромать на две ноги. Кай отвернулся, еще раз обшарил взглядом тела в поисках выживших и наконец собирался уже скрыться в переулке, но Мэлок остановил его. «Подожди, — сказал Мэлок, — я искал тебя». — Для чего? У меня нет сейчас времени на философские разговоры. Так что если можешь — говори побыстрее. Кай не смотрел на единорога, мысли его были так далеко и так надежно скрыты, что теперь считать их было практически невозможно. Мэлок мог прочесть разве что то, что он, Мэлок, не вызывает у Кая ни благодарности, ни сочувствия — ничего, кроме брезгливого презрения и раздражения. «Я доверял тебе, Кай, сын Армат, но ты предал меня». Брови Кая удивленно поползли вверх. Удивление было вполне искренним. «Ты обещал показать мне войну — но не впутывать меня в нее». — Но ты сам принес Клятву Единорогов Чаир, — пожал плечами герцог. — Я не заставлял тебя. «Чаир оскорбляла меня ударами плети. И я не мог этому воспротивиться из-за Клятвы». — Я не отвечаю за действия Чаир. «Ты использовал меня. Из-за тебя я нарушил Кодекс Единорогов. Из-за тебя я нарушил мировое равновесие и стал убийцей и орудием смерти и боли, орудием лжи. Чаир, дочь Армели, уже сняла с меня мою Клятву — сними ее и ты. И дай мне покой и освобождение. Подари мне смерть». Кай громко фыркнул. — Ты нарушил Кодекс Единорогов задолго до встречи со мной, Мэлок. Ты нарушил его, когда насильно считал мысли Цориэна и пошел ко мне рассказывать об этом, ты нарушил этот Кодекс, когда напросился на войну. Я не заставлял тебя делать ничего и ни к чему не принуждал тебя. Никакой Клятвы ты не давал мне — и мне нечего снимать с тебя. Хочешь умереть — умри, но смерти от моей руки ты не заслужил, Мэлок. Голос Кая звучал максимально отстраненно и равнодушно, а его мысли были сейчас очень далеко от Мэлока — его мысли были то в гуще сражения перед королевским дворцом, то с Лиаль-Лаук, то с покойными матерью и сестрой. «Ты лжешь, Кай, сын Армат, — мысленно произнес единорог, устало и грустно. — Ты лжешь и нарушаешь свое слово. Твоя рыцарская честь и благородство — всего лишь игра, в которую ты сам веришь. Мне было бы мерзко сейчас находиться рядом с тобой, если бы я не был мерзок сам себе. И все же ты должен завершить начатое, если у тебя есть хоть капля чести». — Пытаться манипулировать мной — бесполезная затея. — Кай холодно пожал плечами. — Все свои страдания и унижения ты создал сам себе. И этот разговор мне уже неинтересен. Прощай, Мэлок. С грациозной ловкостью кошки Кай шмыгнул в переулок. Мэлок посмотрел ему вслед, но не пошел за ним. Он направился к ближайшим воротам — туда, где давно кончились бои и где можно было спокойно и свободно выйти из города и дойти до ближайшего леса. До того самого леса, где Мэлок когда-то встретил Цориэна и считал его мысли. Он не хотел видеть никого из разумных существ — ни людей, ни гроо, ни драконов, но более всех он страшился увидеть единорогов. Нестерпимое чувство стыда и опустошенность как будто разъедали ему сердце, и он удивлялся, как еще может продолжать жить с таким ужасным грузом на сердце. Ему повезло — он в самом деле никого не встретил на протяжении всей своей дороги. Только густая бледно-красная кровь отмечала путь единорога-отступника. Он дошел до самой густой и дикой тропы, протоптанной не то лесными оленями, не то единорогами — никто уже не знает и не помнит, зачем, потому что эта тропа вела на вершину Белой Скалы. Лес внезапно расступился, и белую гриву Мэлока обдал порывистый горный ветер. Здесь, со скалы, можно было увидеть сверху весь лес, и там, далеко внизу — Чарн и другие близлежащие городки и деревни. Над скалой летали орлы, а там, внизу, на дне пропасти, столь глубокой, что даже орлы не видели ее дна, протекала узкая, холодная и быстрая горная речка, год от года высыхающая и превращающаяся в быстрый ручей между огромными и острыми, покрытыми зеленым мхом, камнями. Мэлок повел глазами и оглядел высокое, вечное небо, покрытые лесом холмы, очертания Чарна впереди и внизу, крутой обрыв и ущелье. «Низкая цена за то, что я совершил — но более высокой я не в силах заплатить. Пусть это сделают другие, и пусть Ар выживет — или погибнет, если это будет угодно Вселенскому Равновесию. Прими же меня, о Вселенское Равновесие, Вечная Мудрость, и если это может хоть что-то изменить — подними хоть немного вверх ту чашу весов, которая упала вниз, а ту, что вверху — опусти». Так подумал Мэлок — но слышали его мысли только орлы в небе, да деревья, да скалы. Он подошел к самому краю, опустив голову так низко, что белая спутанная грива коснулась земли. Еще один шаг вперед — и Мэлок полетел в пропасть.