Ночь перед Рождеством

      Канун рождества. Снег заметал мерцающие разноцветными огнями крыши домов, дышащих счастьем своих жильцов. В их стенах витала атмосфера праздника. Отцы возвращались к своим семьям, где жены накрывали праздничные столы, заставленные вкусной еды и лакомствами для несносной ребятни, радостно бегающей по квартирам и домам в поисках свободного уголка, где ещё не висел цветастый шарик, отражающий широкие радостные улыбки. Яркий запах смолянистой хвои перекликался с ароматом жаркого, которое вносили хозяйки в зал под радостный восклик родственников. Так было во всех домах небольшого городка в штате Род-Айленд, кроме одного единственного в окне которого тоскливо, подперев ручками пухленькое личико, смотрел в даль маленький мальчик. Схватывая медленно летящие снежинки, голубые глаза перепрыгивали с одного хрустального узора на другой. Подушечка пальца, прикоснувшись к запотевшему стеклу, оставила тающую от тепла точку. Поставив ещё одну, ручка подрисовала скобочку под ними. Мордашка улыбалась понурому отражению ребёнка.       Вздохнув, мальчик обиженно прошептал:       — Мама с папой опять не придут.       Ответом стал мягкий голос, раздавшийся из-за спины:       — Кевин, подожди, до Рождества, ещё есть час. Они вот-вот должны вернуться.       Развернувшись, глубокие синие глаза устремились на стройного темноволосого юношу. Он раскрепощенно сидел на диванчике перед телевизором и смотрел на яркие мелькающие картинки на экране плазмы.       — Лучше посмотри со мной телек, тут идёт Гринч, твой любимый мультфильм, — мягко проговорил паренёк, хлопая по красной поверхности дивана.       — Не хочу. Я хочу чтобы, как и раньше, мы встречали Рождество с мамой и папой, — голос мальчика становился все тише и тише, а под конец он задрожал, став предвестником слез.       Разглядев в насупившемся личике дрожащий пухлые губки и краснеющий носик, юноша тот час поднялся с дивана, направившись к своему брату:       — Кевин, не грусти, они точно придут, я уверен.       — Точно?       — Ну… Да, конечно, — не веря в сказанное, прошептал парень, протягивая руки к ребёнку, который тут же отозвался и прильнул, заключая его худой торс в объятия.       — Стив, ты мне обещаешь? — оторвав мордашку от свитера с принтом оленя, Кевин вцепился взглядом в худощавое лицо брата, которое было сковано напряжением.       — Эм-м… Да. Эй, а может давай лучше… — оторвавшись от счастливого личика, парень оглянулся по сторонам. Голубые глаза заметались из угла в угол, пока не наткнулись на настольную игру, что покоились под складом пыльных скучных книг и медицинских энциклопедий отца. — Давай поиграем пока в настольную игру.       — Фу-у, скучно. Лучше расскажи мне ещё своих историй! — вдохновленно пролепетал младший брат.       — Ты же опять потом не уснёшь, — смерив ребёнка недоверчивый взглядом, парень растянул губы в саркастической улыбке, заостряя и без того острые черты.       — А вот и усну! — запротестовал Кевин, хватаясь цепкими пальчиками за отдаляющийся от него свитер.       — Ну ладно, но если опять испугаешься, то я тебя к себе в кровать не пущу.       — Я не испугаюсь. Я уже большой, мне 7! Ещё… — подняв перед собой ладошки, мальчик принялся складывать пальцы, тихо про себя проговаривая цифры, но сложив все пальчики, радостно просиял, — Ещё 10 лет и я буду такой же, как и ты, даже больше и умнее.       — И я на это очень сильно надеюсь, братец. Раз я не оправдал ожидания отца, то эта ноша ляжет на тебя, — грустно усмехнувшись и вернувшись к диванчику, Стивен плюхнулся на него, где тут же к нему прильнул ребёнок, приготовившись слушать новую порцию страшилок от старшего.       Запрокинув голову, Стивен потёр острый подбородок, выискивая в чертогах памяти истории, что он приберег для рассказа при костре друзьям из колледжа. Утвердительно кивнув сам себе, брюнет перевёл взгляд на брата, лицо которого застыло в предвкушении.       — Была зимняя ночь, такая же как и эта, холодная и тихая, даже слишком тихая. Ни звуков проезжающих машин, ни голосов колядующих людей под окном небольшого домика, где жил одинокий мальчик. Мальчик тот был очень непослушным, не помогал и не слушал своих родителей, обижал и насмехался над сверстниками, и часто мешал своему старшему брату отсыпаться по выходным, — лукаво улыбнувшись, Стивен продолжил, — И вот в одну из таких ночей, где уже чувствовалось приближение Рождества, мальчик остался один. Никого больше не было во всем доме, даже мышки не скреблись под полом, лишь тихое тиканье часов. Собравшись ложиться спать, мальчик подошёл к окну, собираясь зашторить его. Но в далеке под мигающим жёлтым светом одинокого фонаря кто-то стоял. Чёрный рваный балахон струящийся по заснеженной земле мерно развивался на ледяном ветру. Неподвижный, сложно статуя, высокий силуэт стоял и пронзительно глядел из-под чёрного гигантского капюшона в сторону окна. Но вот очередной сильный порыв ветра и подол балахона поднялся, оголяя волосатые выгнутые в обратную сторону нечеловеческие ноги. Испугавшись, мальчик зашторил окно и бросился к кровати, накрываясь с головой. Его сердце бешено стучало, а дыхание стало громким. Но тут он прислушался…       Задержав паузу, Стивен исподлобья взглянул на Кевина, что поджимал ноги к груди. Он почти не моргал и неотрывно следил за лицом брата.       — Часы перестали тикать, а заместо них за дверью комнаты послышалось эхо от звона цепей, скребущихся по полу, и тяжёлые постукивая, что были отдалённо похожи на шаги. Мальчик поджался ещё сильнее. Выглянув из-под одеяла, он взглянул на закрытую дверь. За ней кто-то стоял и шумно дышал. Но стоило услышать пугающий скрежет метала, как если бы дверную ручку пытались повернуть когтистой лапой, что оставляла царапины на ней, мальчик тут же накрылся с головой, зажав себе рот рукой. Щелчок. Дверь со скрипом отворилась, а из-за прохода послышалось низкое гортанное рычание. Оно становилось все ближе и ближе, сопровождаясь грохотом цепей и стуком копыт, и вот раздалось совсем близко прям над кроватью. Но неожиданно звук исчез. Стало очень, очень тихо. Лишь стук собственного сердца. Не выдерживая, маленькие ручки вцепились в край одеяла, медленно приспуская его. Кожи тут же коснулся холодный порыв ветра, а глаза забегали по тёмной комнате слабо освещенной светом уличных фонарей. Как вдруг… А-а-а-а-а! — юноша резко закричал, чем заставил поглощенного историей ребёнка вскрикнуть и дёрнуться назад, падая в подушки.       Не сдержавшись, Стивен засмеялся, сотрясая своим звонким смехом воздух в доме. Кевин лежал неподвижно и смотрел широко раскрытым и напуганными глазами на ехидно улыбающегося брата, как неожиданно почувствовал, что глаза защипало. Принявшись их тереть, мальчик крикнул на гогочущего брата:       — Стив, ты дурак!       — А ты трусишка.       — Я не трусишка! — схватив одну из маминых гостиных подушек, ребёнок пульнул её в брата.       — Ты вот-вот заплачешь, зайчишка трусишка.       — Нет, мне нестрашно!       — Да… — хитро улыбнувшись, парень начал медленно подползать к ребёнку, который тут же почувствовал неладное и хотел было сползти с дивана, но цепкие руки схватили мальчика и притянула к себе, начав щекотать. — А так!       Заливаясь истерическим смехом, Кевин изворачивался на коленях брата, как уж на сковородке, и пока он полностью не обессилел, ему не позволили сползти на пол.       Отдышавшись, Кевин снова устроились на диване, где его старший брат вернулся к просмотру мультфильма.       — Стив, а чем все же закончилась страшилка?       Оторвавшись от сцены похищения елки Гринчем, Стивен уставился на детское личико.       — Ты и так напуган, зачем тебе знать ещё и продолжение.       — Ну расскажи, расскажи!       — Не будешь меня будить по выходным?       — Не буду.       — Ладно, поверю тебе в очередной раз, — усмехнувшись, парень продолжил зловещим голосом, навевая на ребёнка тревогу. — Вернувшиеся утром родители не смогли найти мальчика, лишь только кровавый след остался на белых простынях и царапины от ногтей ведущие к камину. Больше никто никогда его не видел, но ходят слухи, что за ним пришёл никто иной, как сам Крампус — рождественский черт, который наказывает и забирает плохих детей к себе в свой мрачный и страшный мир, откуда они никогда уже не смогут вернуться. Но его притягивают не только непослушные дети, но и проблемы в семьях, и даже бывали случаи, когда он забирал и взрослых. Поэтому если и дальше будешь меня доставать, то Крампус прейдёт за тобой.       — Я не боюсь Крампуса, он наказывает плохих детей, а я хороший.       Передразнив мальчика, парень развалился на диване, утянув со стола тарелку с мандаринами.       Время шло, а входная дверь так и не отворилась. Стрелки на часах показывали без 10 12. В зале с камином у накрытого стола сидели братья с понурым лицами. В очередной раз они встречают Рождество раздельно от семьи. И всему виной не своевременный вынужденный переезд, который отразился на всех по своему. Взрослые семьи Тейлор были вынуждены срочно искать новые места работы, младший — Кевин Тейлор воспринял переезд болезненнее всех, отказавшись наотрез посещать новую школу, а старший — Стивен Тейлор навсегда распрощался с друзьями, что остались в Бостоне, за что он так и не смог простить родителей.       Маленькие ручки с силой сжали красную скатерть сдерживая собирающиеся слезы. Подобрав к себе ножки, мальчик охбватил их и упёрся в колени. Послышался всхлип.       — Ты опять соврал, Стив! Мама и папа снова не пришли!       — Кевин, не грусти… Они пришли не потому, что не захотели, а потому, что не могут.       Встав из-за стола, парень подошёл к брату, обхватывая его за дрожащие плечи.       — Именно в этот день у них как никогда много работы. Ты же знаешь.       — Тогда лучше бы не было Рождества! И мама с папой могли бы провести время с нами.       — Кевин…       — Я ненавижу, этот город! Я ненавижу других детей, что сейчас счастливы со своими семьями! Я ненавижу Рождество! И твоё вранье и тебя… Я… Я, — дрожащий высокий голос срывался на всхлипы. Поджав губы, Стивен крепко обнял маленькое тело. Всхлипы заглушило худое плечо.       Истерика прекратилась, а маленький Кевин, потратив все свои силы, с опухшим покрасневшим личико все так же висел на шее брата, вцепившись в него.       — Пошли спать, — поднимая лёгкое тельце на руки, Стивен понёс свою ношу в детскую.       — Ты все плечо мне соплями измазал? — шутливо поинтересовался старший брат.       Послышался приглушенным смешок, но опомнившись, ребёнок притих.       Поднявшись на второй этаж небольшого дома, юноша прошёл по коридорчику в ближайшую комнату, отперев дверь и занеся ребёнка в детскую. Перешагивая разбросанные игрушки, парень уложил мальчика на кровать.       — Сладких, мелочь. Если захочешь, то приходи ко мне, я тебе расскажу ещё историй… — прошептал парень, с надеждой глядя на отвернувшегося от него ребёнка.       Буркнув что-то неразборчивое в спину брату, Кевин накрылся одеялом с головой, вытирая слезы мягкой тканью.       Заперев за собой дверь обклеенную стикерами марвел, парень спустился в зал, где тут же пересёкся взглядом с елью, которая была неравномерно украшена игрушками. Она плавно мерцала освещая комнату с приглушенным жёлтым светом. Вспомнив, как Кевин радостно развешивал цветные шарики и шишки на мохнатые лапки при этом напевая невпопад, Стив мягко улыбнулся. Перепрыгнув взглядом с рождественского дерева на деревянный камодик с блестящими металлическими ручками, парень прошёл к нему, открывая нижний ящик забитый коробками из-под обуви. Отложив пару коробок, Стивен вытащил из недр ящика завернутую в подарочную бумагу коробку, которая ощутилась в руках приятной тяжестью. Примостив её под ёлкой, Стивен хотел было поправить яркий зелёный бантик, но его внимание привлёк внезапный шум на улице. Он исходил прямо за незашторенным окном, отделяющим Стива от мрака. Вглядываясь в толщу зимних улиц, он пытался разглядеть источник шума. Но ни машин, ни людей не было видно, только слабый, проглядывающий через тучи лунный свет серебрил снежный пласт.       Подскочив к окну, Стивен оглянулся по сторонам, всматриваясь в горящие окна напротив, где мелькали крохотные силуэты людей. Задумчиво хмыкнув, парень зашторил окно, после чего вернулся к просмотру невыключенного телевизора, опрокидываясь на диван и закидывая ноги на подушки.       Щелкая каналы, Стивен не отрывая пальца от кнопки, поднял взгляд к белому потолку. Гулкие странные звуки, напоминающие шаги, раздались по крыше.       — Чертовы кошки… — раздражённо бросил парень, прибавляя громкость.       Но звук становился все более и более навящивыми, преобритая отчетливость и сходство с шагами кого-то большого и очень тяжелого.       — Что за черт?!       Поднявшись, парень метнулся в коридор, накидывая на плечи ярко-красную куртку и не аккуратно обувая ботинки, но опомнившись, заглянул в комодик, доставая из его недр старый фонарик с потертой линзой.       Выскочив за дверь, что была закрыта на защелку, Стивен поежился от колючего пробирающего до костей холода, что тут же просочился через свитер. Аккуратно спустившись по ступеням, брюнет, проминая ровный снежный ковер, отошёл к проезжей дороге. Но не разглядев ничего в темноте, зажал кнопку фонаря. Заморгав тусклым светом, луч запрыгал по белой территории, на стену и крышу. Никого, только пролетающие снежинки поблескивали в луче, искажая свет.       Почувствовав, что начинает замерзать, Стивен торопливо направился к двери подсвечивая себе протоптанную своими следами дорогу. Но стоило белому лучу захватить чужой след, парень остолбенел. Глубоко в снегу отпечатался массивный нечеловеческий след. Замершие бледные руки покрепче сжали фонарик, направляя его в сторону, где тут же схватился за ещё один и ещё один. Они вели к окну со стороны зала. Аккуратно ступая по скрипящему снегу, парень направился по ним, но у окна следы оборвались, упираясь в бежевую стенку.       — Откуда здесь такой крупный козёл… И куда он делся? — настороженно оглянувшись по сторонам, парень принялся искать животное, но раздавшийся в очередной раз стук на крыше отозвался волной мурашек.       Дрогнувший свет метнулся к крыше растворяясь в темно-сером небе. Прищуренные голубые глаза запнулись за знакомый гигантский козлиный след на краю покатой крыши.       — Что за…       Пронзительным крик донесшийся из глубины дома пробрал до дрожи. Забыв про следы и странный шорох, парень бросился домой, подскальзываясь на заиндевелых ступенях, но чудом удерживая равновесие. Стивен влетел по лестничному пролёт на второй этаж. Детский крик продолжал доноситься, сжимая сердце в капкан. Добежав до комнаты брата, парень не раздумывая отворил дверь, но увиденное заставило его замереть.       Парализованное страхом тело не могло сделать и шагу за порог, а исказившееся лицо побелело ещё сильнее. Прямо перед кроватью Кевина стояло нечто огромное в красном рваном балахоне, обтягивающем выпирающий горб. Оно упиралось массивными закручивающимися рогами в потолок, оставляя на нем царапины.       — Братик!       Собственное имя донесшееся с другой стороны кровати, вернуло парня в реальность. Кевин сжимался у изголовья кровати, поджав под себя ноги. Его всего трясло, а по щекам текли слезы. Плющевая обезьянка была крепко прижата к часто вздымающейся груди.       — Братик! Братик, пусть оно уйдёт! — хрипел мальчик сквозь удушающие слезы.       Отмерев, Стивен неуклюже переступил порог на негнущихся ногах, но резко поднята костлявая рука заставила парня отшатнуться, вжимаясь в стену. Рогатая голова медленно повернулась в сторону подростка, выцарапывая на потолке круг. Красная ткань покрывающая голову оставила лицо в тени, но глаза, переливающиеся расплавленным золотом, ярко мерцали в полумраке. Они сковывали все тело, сжимали горло, не давая проглотить душащий ком, от них хотелось спрятаться, как можно скорее и забиться в самый далёкий угол.       Блеснувшая в тусклом свете ночника жёлтая улыбка из заточенных гниющих зубов расплылась на лице. В такт медленно поднимающимся уголкам губ костлявый длинный палец задвигался из стороны в сторону, приказывая человеку не вмешиваться. И словно загипнотизированный Стивен подчинился, следя за тем, как сгорбленный силуэт повернулся обратно к забившемуся в угол ребёнку, начав медленно приближался к тому, что словно загнанный раненый зверек не способен был даже отползти, роняя слезы и громко всхлипывая. Когтистая рука потянулась к вскрикнувшему мальчику, что начал ещё громче рыдать и звать брата. От пронзительного крика тело Стивена начало двигаться само по себе. Подросток рванул вперёд взмахнув сжатым в побелевшей до боли руке фонариком.       — Не тронь его!       Но добежать Стивен не смог. Занесённая нога запнулась за одну из разбросанных игрушек, заставляя подростка завалиться на пол и больно врезаться коленом в одного из солдатиков. Подняв глаза, Стивен сквозь упавшую челку смог разглядеть лицо, что скрывалось под капюшоном. Слабый ночничок осветил морщинистую кривую морду поросшую на скулах и лбу грязно-серой шерстью. Оскалившееся существо, сгорбившись, стояло с Кевином подмышкой. Мальчик не сопротивлялся, он повис безвольной тряпичной куклой на сильной руке. И только сейчас парень осознал, с чем именно он хотел напасть на 3-х метровое существо, что даже не повернулась в его сторону. Тварь, как будто даже не заметила потуги человека, а лишь направилась прочь из комнаты, выстукивая массивными копытами по досчатому полу.       Красный скользящий по земле подол скрылся за стенкой. Опомнившись, парень подскочил и бросился за ним, схватывая, как красный силуэт мелькнул в проходе зала и ушел за стену. Спотыкаясь и запинаясь на каждой ступеньки, Стив на ватных ногах ввалился в зал, где он тут же заметил сгорбленную фигуру направлявшуюся к камину.       — Нет! Стой! Не забирай его… — голос подводил и был похож на скрип прогнивших половиц.       Даже не обернувшись, монстр подступил к камину, примеряясь и нагибаясь к полу ещё ниже.       Гнев перекрыл страх, что разжижал разум, делая Стивена рабом собственных эмоций. Заметив на краю периферии отцовское ружье, что висело как декор на стене. Брюнет бросился к нему, срывая его с треснувшей тесьмы. Дрожащая рука тут же вскрыла средний ящик, доставая от туда коробку с единственным патроном.       Осознанные движения стали неумелыми и дерганными, Стивен не мог сосредоточиться и постоянно бросал взгляд на тварь. Передернув затвор, парень нацелился в спину монстра. Дрожащая мушка не могла нацелиться, а пот стекающий со лба заливал глаза. Зажатый палец на курке онемел, как бы Стивен не пытался себя заставить, но он не мог выстрелить.       — Черт, черт…!       Заметив, что монстр начал неожиданно уменьшаться под отвратительный хруст перестраивающихся костей, Стивен дрогнул, инстинктивно сжимая руку. Спусковой механизм сработал и из дула ружья вылетела пуля, которая, просвистев рядом с монстром, врезалась в стену, выгрызая в ней дыру. Отдача пришедшая на плече заставила парня болезненно простонать. Голубые глаза, сморгнув скопившуюся влагу, вцепились в тварь, что уменьшившись в размере до обычного человека, начала залазить в камин.       Отыскав в кармане последний патрон, Стивен вытащил его, но пуля, проскользив в потных пальцах, выскользнула, ударяясь об пол и укатываясь под диван. Ошалевшие глаза перепрыгивали с монстра на злосчастную мебель. Сжав до боли зубы, парень, зажмурив от страха глаза, бросился к твари, замахиваясь бесполезным ружьём и врезаясь прикладом меж ребер твари, которая тут же отступила от камина.       — Я сказал, отпусти моего брата, мерзкая тварь!       Рык разнесшийся по залу заставил кровь застыть в жилах. Оружие тут же оказалось выбито, а тело Стивена прижато сильной когтистой лапой к полу, выбивая из того болезненный стон.       Промогравшись, голубые глаза метнулись вверх натыкаясь на нависающую над ним устрашающую морду. Золотые глаза пронзительно сверлили человека.       Сглотнув ком, юноша, внушая себе ложную уверенность, яростно просипел в приблизившуюся морду, которая тут же задвигала вздернутым носом, шумно втягивая воздух.       — Что, сука, больно?! Продолжишь и дальше меня игнорировать, я тебе трахну прикладом промеж твоих мерзких глаз! Я не оставлю Кевина! Позли обратно в свою сраную гнилую дыру, но без него! — поток брани прервал гортанный низкий рык, отдалённо напоминающий смех. Сощурившись, тварь смеялась над человеком, продолжая его вжимать в пол, продирая острыми когтями куртку.       Попытка подняться. Бесполезно. Сильная рука надавила еще сильнее меж лопаток, оцарапывая нежную кожу. Бросив переполненный ненавистью взгляд в уродливое ухмыляющееся лицо, парень, вздрогнул и поджался ещё сильнее, ощущая на себе недобрый взгляд поблескивающих золотом глаз.       Тонкие серые губы задвигались, порождая из глубины горла низкий гортанный голос, больше похожий на скрежет металла:       — Желание. Закон. 4 дня. Ищи. Выход. Нет. Остаться. Умереть.       Резкая хватка за корни тёмных волос, заставила парня болезненно зашипеть, но не успел он и слова сказать, как его с силой приложили об пол, заставляя провалиться в обморок.