Речные лютики никогда не лгут

Раскидистые ветви ивы ласкали воду под дуновением теплого июльского ветра, точно тонкими изящными пальцами супруг водил по коже уставшей супруги, успокаивая и убаюкивая. Нежно-белые кувшинки телепались из стороны в сторону у самого берега, то и дело подставляя длинные стебли, чтобы схватить кого-нибудь за ноги. Макс грел уставшие от нагрузки икры на поджаренном песке и ковырял шершавый тряпичный пластырь на переносице, ежась от боли и слепящего солнца. За его спиной валялся помятый джинсовый рюкзак с почти отваливающимися нашивками и грязные кеды с отсутствующими в некоторых местах жестяными кольцами для шнуровки. Для тех времен они были импортные и дорогущие, их ему на День рождения подарила сестра мамы лет пять назад, с тех пор и в жару, и в холод это Максимкина самая драгоценная и незаменимая обувь. Мысли мальчишки витали где-то на уровне крон деревьев, гоняя уставших птиц и срывая вместе с ветром листья с деревьев. Нащупав краем ладони в раскрытом рюкзаке книгу, Макс выхватил её, отряхнул от песка и раскрыл на последней закладке, откидываясь назад. Подложив рюкзак под голову в качестве подушки, он вытянул руки и прищурился, вперивая взгляд в раскрытую книгу и пытаясь сосредоточиться на скудном сюжете какого-то дешевого детектива. «Если б ты не сказал бабушке, если б сделал вид, что просто грохнулся с лестницы спросонья, то где-то не пострадал человек от рук другого пьяного человека, ещё и старше его самого», — ныл под сердцем последний остаток жалости ко всему живому. «Надо было вообще заставить бабушку вызвать полицию и загнать его за решетку», — бубнил в мозгах здравый смысл, который, почему-то, в последние два дня то и дело проигрывал жалости. Макс перевернулся на живот и клюнул носом в книгу, ойкнув и вздернув голову обратно. Нос снова заныл, болезненно отдавая в затылок. — Ну вот что мне делать? — застонал Макс, растирая щеки и оттягивая их к подбородку. Устремив взгляд вверх, в самое небо, он часто задышал, готовый разрыдаться. — А что не так? — неожиданный приглушенный голос около его головы заставил мальчишку завизжать, точно испуганная девка, и вскочить на ноги, чуть ли не заваливаясь спиной в воду. — Ты кто, Маркс твою Энгельс?! Перед ним стояла низкорослая худощавая девчонка с пышными короткими хвостиками и россыпью светлого цвета веснушек на одном только носу. Рыжие хвостики торчали в разные стороны, пушась от влажности и совсем ненадежно закрепляясь цветастыми заколками на висках. — Ксюша. — Какая ещё наф… Кхм, Ксюша? — Ксюша, — закивала она головой, недоуменно глядя на Макса. — Я тебя напугала? — Не-ет, ты что! Всего лишь до инфаркта довела, — сердито скрипя зубами, рыкнул Макс, поднимая влажную футболку и с трудом натягивая её на потный торс. — Оу, эм. Ну, я не хотела, — хмыкнула конопушка, вздергивая плечами. Она скинула сумку на песок и принялась стягивать с себя майку. — Ты ч-чего это?! — дернулся парень, ошарашенно взирая на оголившуюся до купальника нахалку, посягнувшую не только на его слабую нервную систему, но ещё и на личное присутствие в процессе переодевания. — Прикинь, купаться пришла, — без эмоционально ответила она, впиваясь ярко-зелеными глазами в Макса. Под майкой, всё же, оказался верх от купальника, и парнишка вздохнул с облегчением, оседая на рюкзак и вплетая пальцы в копну волос надо лбом. — Прости, — тихо произнес он, качая головой. — Ты первая из соседских, кто за столько времени заговорил со мной. — А-а, — протянула она, стягивая драные балетки. — Ты этот… ну… который городской, да? — О, вспомнила, — хмыкнул Макс, вздергивая голову. — Было приятно познакомиться, рад встрече, спасибо за разговор. Всего доброго. — Да погоди ты. Я ничего ещё не сказала, — рявкнула девчонка, насупившись. — Дурак, что ли? — Да наоборот. Меня многие даже заучкой считают. Опрокинув ненавязчивый взгляд на книгу, которую уже несколько суток мусолил юноша, Ксюша закатила глаза. — Серьёзно? Однако ж не все. Оскорбленный, Макс вскочил и принялся натягивать кеды на ноги. — Я пошутила, — без толики улыбки сказала новая знакомая, снимая шорты. — Ага, только не смешно вот ни черта. — Ну, всё, ладно. Давай сначала, — девчонка вдруг возникла перед ним, по-хозяйски кладя руки ему на плечи. — Меня зовут Ксюша и я искренне рада нашему знакомству. Макс недоверчиво кашлянул, искоса поглядывая на неё, и прижал рюкзак к груди. — Максим. Рад встрече. — Вот он и бегал потом с солью в пятой точке до конца дня, — хихикнув, закончила своё повествование Ксения и перевернулась на спину, подставляя бледные щёки теплым лучам. Одной рукой она продолжала отжимать с волос воду после купания, другой упиралась в песок, чтобы не рухнуть спиной на землю. Макс усмехнулся и мечтательно растянулся на песке, прикрывая глаза. — Кстати, а ты чего заговорить со мной решила? Девчонка несколько помолчала, прежде чем ответить. — Как-то некультурно получается. — Что именно? — Да всё, — хмыкнула она, что-то чертя на песке кончиком пальца. — То, как к тебе относятся мои знакомые и незнакомые — некультурно, то, как Машка залезла к вам на участок — тоже некульт… — Погоди-погоди, — резко оборвал её Макс, привставая на локтях. — Ты знаешь её знаешь? — Так, это… — смутившись, начала заикаться Ксюша. Она отвернула лицо от мальчишки и нервно почесала ослепленный от солнца до мыльных пятен глаз. — Ну-у-у, мы соседи, конечно же знаем друг другу. Мы её тогда уговаривали взять всего пару яблок. Просто они самые вкусные у вас, не подумай! Злость угольком тлела на сердечной пелене Максима, грозясь вызвать бушующий пожар. — И, вот, значит… мы её уговорили. Но никто не знал, что она будет так нагло себя вести! Мы просили просто сорвать пару штук и убежать. А тут вот что. И действительно, вспоминая, как Макс впервые увидел их компанию — за обсуждением плана кражи злосчастных яблок — в его голове всплыл образ всех ребят из компании, в числе которых была и новоиспеченная знакомая Ксения. Парень застонал, заслоняя лицо мокрыми ладонями. Ксюша молчала, не зная, как подступиться к извинениям за тех, кто все совершил. Она не сильно-то была виновата, но сейчас просто попала под горячую руку. — Пойду я, короче. Спасибо за знакомство, — разочарованно буркнул Макс, поднимаясь на колени и собирая свои пожитки в рюкзак. — Я… они… мы не так хотели, честно. — Да мне всё равно, как вы хотели, — отмахнулся он, даже не смотря на собеседницу. Вся эта канитель вызвала череду жутких неудач с обеих сторон. Что он теперь ей скажет? Что он скажет им при следующей встрече? Бросится с кулаками? Пожалуй, да. Главное, Машку не задеть. А то ещё… Макс натянул шорты, отряхнул колени и, заткнув шнурки от кед куда-то за лодыжку, неторопливо пошёл обратно к дому, отгоняя от мокрых волос стаю комаров. Ксюша что-то крикнула ему вслед, но Максим даже не обернулся. На душе было настолько горько, что этот привкус ощущался на кончике языка слишком отчетливо. На деревню опускались сумерки. Алый закат волной накрывал дома, отбрасывая последние блики на мутные стекла в летней кухне. Беглые солнечные зайчики бегали по столу и стульям друг за другом, силясь поймать кого-нибудь за «хвост», жар от печки рдел на щеках бабушки, достававшей из неё противни с румяными пышными булочками. Под окном, среди развевающихся занавесок, трещало радио с циклом старых песен, изредка сменяющихся на развязный голос ведущего, цитирующего поздравления от слушателей и другую, не более важную информацию. Макс прошлепал сырыми кедами по надломившейся плитке, ведущей в дом, глядя исключительно себе под ноги. Скинув рюкзак, стянув и отбросив в сторону кеды, он уселся на ступени перед верандой и грустно взглянул на недавно покрашенную калитку, а после за неё, на тропинку, ведущую обратно к речке. — Максимка, ты уже вернулся? — удивленно спросила баб Шура, вся в муке и варенье. — У меня ш ещё ш ничаго не готово. — Всё хорошо, ба. Я подожду. Я не слишком голодный, — выдавив из себя скупую улыбку, Макс кивнул в сторону бабули. — Ой, ну раз так, сходишь до магазину? У меня масло закончилось. Если ты не устал, конешо. — Да, хорошо. А какое хоть масло? — с задорным кряхтением, Макс поднялся на ноги, ища около себя что-нибудь сносное и, хотя бы, сухое из обуви. — Та какое-нибудь. Спроси у Оксанки, она знает. — Хорошо. Потрогав кеды, мальчишка понял, что ходить в них сейчас — себе дороже. Рядом с лестницей нашлись какие-то старые пыльные шлепки, которые вполне можно было носить. Напялив их на грязные стопы, Макс удалился вглубь дома, чтобы взять из копилки сотню. Недолго мешкаясь, он вышел через узкую прихожую, прикрывая за собой дверь. Чинить её пока не собирались, поэтому до конца и не закрывали. Почесав шкурку Пушке, которая жадно драла кусок курицы, пожертвованной ей бабулей, парень вышел за калитку и неспешно потопал в сторону магазина. — Максим! Максим, стой! — послышался вдруг знакомый запыхавшийся голос за спиной. Обернувшись, он обнаружил Ксюху, которая стремглав неслась к нему. — Чего тебе? — добежав, она, переводя дыхание, согнулась и уперлась ладонями в колени, глядя на мальчишку большими, полными бездонной вины глазами. — Прости ещё раз. — Проехали, — Макс повел плечом и незаинтересованно шлепнул ногой по дороге, поднимая облако пыли под собой. — Слушай, может, всё-таки будем иногда общаться? Хотя бы на речку ходить. Готова даже молча! — упрашивала она паренька, расчёсывая искусанные локти. — Ну пожалуйста. — Почему со мной-то? — Я взбунтовалась в тот раз, когда узнала про поведение Машки, и переругалась со всеми, — смущенно ответила она, выпрямляясь. — Сейчас у меня с ними, вроде как, бойкот. Макс тяжело вздохнул и покачал головой. — Ладно уж, чёрт с тобой. Хорошо. Ксюшка просияла в улыбке, оживленно хлопнув в ладоши. — Супер! Отлично! — Но на речку ходим молча, ты сама предложила, — шикнул Макс, сердито глядя на неё. Девчонка активно закивала головой и примостилась рядом с ним в размеренном пешем шаге. — Слушай, раз такое дело, может… по мороженому и домой?