Несовершенство

Поздняя осень. Грудь наполнял ледяной воздух, а под ногами слышался хруст ломающихся снежинок, медленно падающих с неба. Они соединялись в полёте в большие хлопья, оседали на всё вокруг, создавая на многолетнем снежном покрове ещё один слой. Драконий хребет не подчинялся временам года, вечная зима обволакивала его вершины, покрывала деревья, цветы и травы холодом, не щадила любопытных путников, осмелившихся бросить вызов судьбе и решивших покорить высоты вечно ледяной горы. Но вопреки этому, находились те, кто легко преодолевал все подготовленные испытания этого таинственного места. Снежинки мягко ложились на светлые волосы странника, медленно ступающего по заснеженным тропинкам. Его взгляд выражал полное спокойствие и блуждал по земле. Ему нравилось прогуливаться здесь, вдыхать холодный воздух и любоваться белым пейзажем. Он не очень понимал, почему вечно холодная, почти безжизненная и таинственная гора манила его к себе, притягивала, как магнитом... В общем-то, его маленькая спутница тоже этого не понимала и всю дорогу плакала о том, как ей холодно, наигранно стуча зубами. —Паймон не понимает, почему нам нужно гулять именно зд-д-десь, тебе не кажется, что тёплый Мондштадт-т-т будет получше? Путешественник лишь отнекивался и утверждал, что подруге пора закаляться, ведь настоящий искатель приключений не должен бояться холода. Пройдя ещё немного, они остановились —перед ними расположился лагерь хиличурлов. Друзья переглянулись, и по умоляющим глазам Паймон, Итер понял, что если полезет в драку, подруга расплачется. Поэтому он принял решение вернуться обратно в город. Они начали неспеша спускаться с горы. С места, по которому они шли, видно было, как за горизонт садится солнце, такое яркое и красное, оно освещало все вокруг, окрашивая облака во множество оттенков розового и оранжевого. За пределами хребта не было снега, и видны были верхушки деревьев. Слышно было, как хрипло кричат улетающие цапли. Юноша вдохнул холодный воздух и остановился. Ему очень хотелось оставить этот момент у себя в памяти. Он достал камеру и сделал снимок. Подняв взгляд обратно на горизонт, он погрузился в свои мысли. Из размышлений его вытянул, хотя нет — выдернул звук шагов, раздавшийся в десятке метров позади него. По спине пробежал холодок. Твердо решив больше не терять бдительность, путешественник потянулся за мечом, приготовишись сражаться. — А, так это вы? Что вы тут делаете? — прозвучал знакомый голос мондштадтского алхимика, заставивший опустить оружие. Путешественник растерялся, и не знал, что сказать. Но отвечать не пришлось. Паймон, увидев того, кому можно нажаловаться на своего спутника, сразу же к этому приступила, совсем позабыв стучать зубами от холода. —Паймон так устала, замёрзла и хочет есть! И все из-за того,что наш почетный рыцарь Ордо Фавониус решил, что ледяная гора — самое подходящее место для прогулки! Альбедо, а у тебя есть чай? А одеяло? — Паймон, ради всех семи архонтов, перестань, это ведь невежливо, нам не стоит отвлекать Альбедо. —На самом деле вы вовсе меня не отвлека...—Попытался ответить алхимик, но договорить ему не дала нетерпеливая Паймон. —Вот видишь! Паймон хочет есть, пойдем скорее к огню, чего стоите! Сгорая от стыда за свою подругу, путешественник последовал за Альбедо. Они зашли в теплое помещение, наполненное аппетитным ароматом горячего супа, манящим попросить хотя бы порцию, а лучше—две. Путешественнику просить опять же не пришлось — за него все сделала бесстыжая подруга. — Ммммм.. Как же вкусно у тебя тут пахнет, Альбедо! Паймон и не знала, что ты хорошо готовишь! Ну так уж и быть, мы можем попробовать и оценить твое кулинарное творение! Уж поверь, не каждый день ты получаешь в качестве дегустатора почетного рыцаря Ордо Фавониус и его прославленную спутницу — Паймон! Путешественник всё удивлялся умению Паймон просить так, что благодарным должен был быть тот, у кого она просит, а не наоборот. Альбедо же в ответ с улыбкой сказал, что и так собирался угостить их и стал накладывать суп в тарелки. Отдав первые две порции гостям, он наложил супа и себе, и они приступили к трапезе. Паймон с набитым ртом нахваливала кулинарный талант Альбедо, заставляя всех смеяться, а после путешественник долго рассказывал о своих последних приключениях в Инадзуме. —....и она сказала: «В следующий раз я ударю два раза.», а потом... Альбедо? Что-то не так? Взгляд алхимика был направлен на улицу и выражал какую-то непонятную эмоцию. Он следил за чем-то снаружи испуганными и недопонимающими глазами. Но заметив, что на него смотрят, он поспешил вернуть своему лицу нейтральное выражение. —Нет, извини, Итер, всё в порядке, я просто задумался. Путешественник сидел спиной к выходу и решил на всякий случай обернуться, чтобы посмотреть, что такого там увидел Альбедо, но не увидел ничего особенного, кроме того, что снаружи стало совсем темно. —Знаешь, уже стемнело, мы что-то засиделись у тебя, думаю нам пора. К тому же Паймон... Он указал взглядом на посапывающую во сне подругу. — А, конечно. Пока, Итер, пока, Паймон. Ещё увидемся.—Быстро протароторил Альбедо, как будто только и ждал, пока они захотят уйти. С этими словами путешественник с Паймон в руках покинул логово алхимика. И не то, чтобы ему нужно было обязательно уходить, ведь чайник безметежности можно поставить в любом безопасном месте, да и к тому же, можно было остаться там на ночь и без чайника. Вопрос стоял другой — а был ли лагерь Альбедо в тот момент безопасным местом? Немного отдалившись, путешественник остановился и стал вслушиваться. Альбедо вышел из лагеря и куда-то пошел. Первой мыслью было проследить за ним, но подумав, что это не его дело, да и следить за людьми, особенно если это твои друзья — как-то не вписывается в рамки нормальности, он решил не делать этого и продолжить свой спуск с хребта. Быстрым шагом путешественник поспешил в Долину Ветров. В эту ночь луна светила особенно ярко, бросая свои белые лучи на зеркала озёр Мондштадта и отражаясь от луж, рассыпанных по тропинкам. Дорога была хорошо освещена, поэтому уже скоро он оказался под большим дубом рядом со Статуей Семи Архонтов, разместил чайник безметежности и телепортировался в него. Тихо пройдя мимо Пухляша, стараясь не скрипеть и не хлопать, он отворил дверь в дом. Путешественник осторожно уложил Паймон на диван в гостиной и побежал в свою спальню. Он вошёл в комнату, лег на кровать и его голову стали наполнять мысли. Что происходило с Альбедо в этот вечер? Почему он так странно смотрел на что-то снаружи... Или на кого-то? Итер долго размышлял, что же это могло быть, но ответа не находил. Он понимал, что алхимик тогда явно не просто задумался, он точно там что-то видел, что-то, что ему с Паймон видеть было нельзя. Размышления затянулись надолго, и в конце концов усталость взяла верх, и глаза медленно закрылись. *** Альбедо смотрел прямо ему в глаза, на губах застыла уставшая улыбка. Сзади дул прохладный ветер, красиво раздувая его светлые волосы, усыпанные лепестками сеселий. Вокруг был густой туман, сквозь который проникали белые лучи, они светили прямо в голубые глаза алхимика, отражаясь от них и создавая блики. Шрам на шее тоже светился, сверкал золотыми искрами, из под него будто бы вырывался свет. Он был особенностью Альбедо, отличал его от других живых существ Тейвата, доказывал то, что он был создан искусственно, но в то же время, он был маленьким несовершенством на идеальном теле, а несовершенство — часть живого. Путешественник распахнул глаза и вскочил на кровати, вспоминая события этого вечера, что-то было странное во внешности Альбедо этим вечером, а точнее — чего-то не было— шрама на шее. Это был не Альбедо.