Птицы кружат в небе

      Косыгин и Птица сидели в зале ожиданий около полутора часа. Птица уже облетел весь зал, кружа под потолком и над балконами других этажей, Илья — по три раза перечитал все брошюры с журнального столика.       Ожидание утомило, но дало возможность подготовиться — теперь Косыгин наизусть знал благотворительную программу Vmeste на весь следующий год, старт новых проектов и результаты старых. Особенно часто он ловил себя засмотревшись на разворот с фотографией основателей кампании.       Павел бесспорно выделялся на фоне брата — зачесанные набок волосы, холодный взгляд, въедающийся в душу и сердито опущенные брови. Илья поднял глаза на сидевшего на шесте подвесного баннера Птицу — сходство невероятное.       Вокруг засуетились люди: начинался обеденный перерыв, и большая часть сотрудников спешила провести его за чашкой кофе с быстрым перекусом в ближайших кофейнях и прочих забегаловках общепита.       При мыслях о еде в животе предательски заныло и ударило болью в виски. Косыгин устало поднёс руку к лицу, чтобы дать глазам немного отдохнуть от синего света цифровых панелей и подсветок, которые были здесь повсюду. Электронные часы показывали без пяти двенадцать.       Вдруг мимо проскользнул знакомый силуэт — взлохмаченная рыжая макушка, длинное чёрное пальто и походка, едва переходящая в бег. Вот он, момент их первой встречи, который в дальнейшем разделит жизнь на "до" и "после". — Павел Владимирович, вы? — вскакивая со своего места окликнул мужчину Илья.       Косыгин уже давно не школьник, у которого на выступлении хора дрожали колени, а ладони и шея покрылись потом. Он взрослый и смелый мужчина, который, только увидев предназначенную ему родственную душу, оцепенел и замер на месте, словно в башмаки цемент залили.       Птица так и смотрел на них со своего наблюдательного пункта, по неведомой причине отказываясь его покидать.       Разумовский повернулся, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это не тот: ни искры между ними, ни симпатии, даже не зачесалось нигде. — Нет, но он должен быть у себя в офисе, — сказал Сергей, оборачиваясь обратно по направлению к главному выходу.       Странное чувство. Облегчение? Досада? Что-то между. Он устал, смертельно устал и сам бы сейчас не отказался уйти пообедать. Но ему ещё надо дождаться встречи, которая будет уже с минуту на минуту.       Всё кажется таким странным, абсурдным, и конца этому не видно. Словно время в зале замедлилось, и только проливной дождь за панорамными окнами фойе давал знать о скоротечности происходящего.       Птица спустился к Илье на колени и подлез под руку, требуя к себе внимания. В отличие от хозяина, он не только устал ждать встречи, но и соскучился по своей паре.

×××

— Ты обедать идёшь? — спросил Сергей, уже полностью одетый по погоде. — Нет, у меня встреча сейчас, — ответил Павел, открывая ящик с подарочной канцелярией Vmeste, которая осталась у них с благотворительных концертов в детском доме. — Не деловая же, — возразил Сергей и, встретив вопросительный взгляд, продолжил, — Перенеси встречу в кафе. Какая им разница где ты их благодарить собрался? — Иди уже. Глаза мозолишь, — сказал Павел.       Никакого кафе, никаких случайных свидетелей и, уж тем более, фотографий. Не хватало только, чтобы во всех газетах потом писали, как Разумовские передают конверт с сомнительным содержимым сомнительным личностям.       Всё просто: встретить, поблагодарить, пожать руку, передать конверт и сувенир и ещё раз поблагодарить. Только бы этот человек всё ещё был в башне, Павел уже заставил ждать его слишком долго.       Наконец, найдя в горе ручек, блокнотов и значков последний оставшийся брелок для ключей, Павел задвинул ящик обратно в комод. Жнец нагнал его у выхода из кабинета, лапами семеня по зеркальному полу.       Поначалу Разумовский думал оставить его в жилой части башни, но пернатый соулмейт с самого утра выражал беспокойство, терроризируя криками и мешая работе. Он просился на волю, и Павел был бы рад его отпустить, но боялся снова его потерять.       Стоило им выйти в коридор, балконами выходящий в зал, как Жнец резко рванул вперёд, перелетая за край перегородки, и пикировал, раскинув крылья. Перепуганный Разумовский бросился за ним к ограждению, всматриваясь в зал ожидания на первом этаже.       Каково же было его удивление, когда он увидел, Жнеца воркующего с другой крупной птицей и принимающего почесывания от её хозяина, сидящего рядом.       В отличие от Ильи, Павел всё понял чуть ли не с первой секунды. А как тут не понять, когда твой соулмейт нежится с чужим соулмейтом, и в полуметре от них сидит симпатичного вида мужчина? Ощущение, словно камень с души упал, отскочил от стенок желудка и встал где-то посреди горла, мешая нормально дышать.       Мужчина, словно почувствовав на себе чужой взгляд, повернул голову в сторону Разумовского, но тот в панике спрятался за колонну. Ситуация нелепая до ужаса: он даже не знает человека, который оказался его родственной душой; он не готов. Всё, что у него есть — фамилия, имя, отчество и заготовленные слова благодарности.       С другой стороны, этого может быть достаточно.       Впопыхах разблокировав телефон, Павел вбил в поисковике все, имеющиеся у него данные, но на запрос выплыли только пара-тройка новостных статей о задержании крупных наркокартелей в Москве. Всё не так плохо — в каждой из них его предназначенный выступал в роли следователя, а не задержанного. И этого всё равно мало.       Разумовский спешным шагом вернулся в офис, попутно набирая номер Косыгина. — Марго, включи запись с камер наблюдения в зале ожиданий, — скомандовал он, нажимая кнопку вызова.       На большом экране отобразилось несколько окон с прямой трансляцией происходящего в зале. Павел выбрал несколько из них, на которых лучше всего было видно уже давно ожидающего встречу гостя.       Наконец, гудки оборвались. — Алло? — отозвался твёрдый мужской голос. — Илья Андреевич, здравствуйте. Это Разумовский Павел Владимирович, вы не против, если мы перенесём нашу встречу в другое место и на другое время? — Разумовский не мог остановить себя, проговорив каждое предложение так, что у собеседника не было никакой возможности вставить слово. — Да, конечно, — ответил Илья, и на его лице и в жестах не было ни намёка на раздражение или злобу.       Павел, засмотревшись на его реакцию с камер наблюдения, не сразу опомнился, чтобы продолжить разговор. — Отлично, тогда я сейчас же перешлю вам адрес и время. Спасибо за понимание! — также быстро протараторил Разумовский и, сбросив вызов, замер перед огромным экраном.       Косыгин убрал телефон и свободной рукой потянулся к своему соулмейту, подзывая к себе, на что гарпия неохотно выскользнула из-под крыла Жнеца и сердито прикрикнула.       Павел смотрел на него и не мог оторвать взгляда. Безумно хотелось оказаться рядом, но также сильно хотелось сделать первую встречу более личной, особенной.