Птицы кружат в небе

      Сергей, после встречи Игоря, правда думал, что попал в сказку: совместная жизнь с человеком, вся судьба которого неотрывно связана с твоей; ещё играющие в голове песни со свадьбы Волковых; самоустранение некоторых конкурентов — всё это туманит трезвый взгляд на мир, кружит и уменьшает восприятия проблем до размера песчинок.       Увы, одна проблема уменьшаться в глазах по уши влюблённого Разумовского отказалась, и имя ей — Павел Разумовский. Родной братец наоборот в последнее время стал вести себя хуже, чем обычно: срывался на всех, до кого только мог докричаться; на перекуры выходил по пять, а то и по шесть раз за рабочий день; сам долго за одним занятием усидеть не мог — невооружённым глазом можно было увидеть, что у него всё валилось из рук.       Только на третий день сей эпопеи Сергей наконец заметил возможную причину срывов — отсутствия соулмейта, который всегда находился рядом с Разумовским в непосредственной близости, на коротком поводке. — Жнец улетел, — наконец сказал Павел. — Логично, что улетел, он же птица, — попытался отшутиться Сергей. — Нет, он совсем улетел, — голос серьёзный, ничуть не шутливый. — Больше недели назад. Так и не вернулся.       «Ужас. Лучше бы не спрашивал» — подумал Сергей. Ситуация наихудшая. Брат со своим соулмейтом никогда не расставался, да их и разлучить было трудно — Жнец ради хозяина и клетки вскрывал, и чужих соулмейтов убивал, и на людей кидался с той же целью.       В общежитии института он был главной головной болью всего питомника. Как итог, орлу Разумовского единственному была дана воля свободно летать за пределы территории и строить себе гнёзда в любом удобном месте, главное — от остальных подальше. Неудивительным образом, самым удобным местом Жнец считал кроватью Паши, где и ютился большую часть времени.       Жнец, запертый один в четырёх стенах, и Жнец, бесцельно кружащий над городом без мысли вернуться домой — две противоположные, но одинаково абсурдные мысли. — Так не бывает, — короткую паузу спустя сказал Сергей. Нужно было сказать что-то ещё, что-то утешительное, но Разумовские таких слов мало знают. — Я в курсе, что так не бывает, — огрызнулся Павел.       Хвала богам, он ещё не настолько потерял от горя рассудок, чтобы расстаться со своим дрянным характером. Сергей уже думал оставить брата наедине с проблемой, как вдруг вздрогнул от протяжного орлиного крика. — Вспомнишь солнце — вот и лучик, — бросил он, высматривая кружащего у окна орла.       За Павла можно дальше не волноваться — Жнец вернулся, а значит и рабочий настрой Разумовского вернётся в привычное русло. Жизнь и правда стала напоминать ему сказку: любая проблема не проблема, и каждого в итоге ждёт своё счастье. Но это только его перспектива.       Марго по команде Павла открыла огромное панорамное окно, впуская орла в комнату. Тот вспорхнул, усаживаясь на свою жёрдочку и подставляя голову под ласковую руку соскучившегося хозяина. — Где же тебя носило всё это время? Ты хоть представляешь, как я волновался? — Павел не кричит, но говорит с упрёком, и Жнец виновато опускает голову.       Разумовский внимательно осмотрел состояние соулмейта и взглядом уцепился за маленький свёрток, привязанный к лапе. Орёл, смекнув, гордо выставил лапу вперёд, дав хозяину отвязать письмо. Сергей подошёл к ним ближе, всматриваясь в послание через братское плечо. — Марго, — позвал Павел ассистентку, — сейчас я продиктую номер. Свяжись с этим человеком и переведи ему на счёт любую сумму, которую он назовёт. — Любую? — возразил Сергей. — Марго установи потолок запроса до пятидесяти тысяч. — Восьмидесяти, — поправил его Павел. — Шестидесяти. — Ста тысяч, диктую номер, — оттолкнув брата, сказал Разумовский и вернул своё внимание к письму.       Сергей раздражённо закатил глаза, наконец направляясь к выходу. Дальше справятся без него.

×××

      Илья старался не надеяться на получение ответа. Он привык не рассчитывать на хорошее, но возвращения орла ждал с нетерпением, потому что Птица без него с ума сходил. Соулмейт тосковал, потеряв всякий интерес к привычным своим развлечениям: старые кости не обгрызал, обои в коридоре не отрывал и даже думать забыл сопровождать Косыгина на работе.       Он всё больше уделял своё время прогулкам, особенно задерживаясь на вечерних, по нескольку раз облетая район Лахты и возвращаясь только ближе к полуночи. Ночью лез под руку, напрашиваясь на обнимашки, грустно муркая в плечо.       Илья, как умел, его успокаивал, а сам смотрел в потолок, думая, так же сильно ли он сам изменится, когда встретит своего соулмейта. Или уже изменился?       Как ни странно, в таком настроении они пробыли не так уж и много времени — через два дня привычную рутину единственного на неделе выходного прервал звонок.       Косыгин по локти в крови был занят готовкой, потому Птица, вспорхнув на стол, подушечкой лапы ответил на вызов и поставил на громкую связь. — Здравствуйте, вас беспокоит ассистентка Павла Владимировича Разумовского, — раздался звонкий женский голос. — Спам. Выключай, — скомандовал Илья, вытирая руки об кухонное полотенце. — От его лица хотим поблагодарить вас за оказанный соулмейту уход, — Птица уже хотел сбросить звонок, но Косыгин неожиданно перехватил телефон, вслушиваясь дальше. — Вам также предусмотрено денежное вознаграждение в размере ста тысячи рублей. Просим вас связаться с нами для дальнейшего плана по получении награды. Всего хорошего! — закончила свою речь ассистентка.       Илья замер, уставившись в экран, не зная, как переварить полученную информацию. Птица тем временем добрался до освежеванного поросёнка на столе, выклёвывая его бёдрышко. — Это на ужин, — с укором сказал Илья, набирая последний номер в книге вызовов. — Алло, здравствуйте. Это Илья Косыгин, я ухаживал за орлом последние две недели. Хочу узнать, есть ли возможность личной встречи с Разумовским... Да, сейчас, подождите, — шелест блокнота и канцелярских принадлежностей наконец отвлёк Птицу от перекуса, и тот перелетел на стул, вглядываясь в адрес, который Косыгин старательно выводил на бумаге. — Завтра в десять... Спасибо, до свидания, — наконец сказал Илья, заблокировав телефон, и с тяжёлым вздохом облокотился о стол.       Птица вопросительно крикнул, разводя крылья в стороны. Вот так просто: знакомство, письмо, звонок и встреча. Вот и конец их одинокой вдвоём жизни.       Косыгин, подставив ладони, поймал Птицу в руки и перенёс его с собой на диван — нужно было всё это обдумать, осознать, смириться. — Завтра знакомиться идём, — наконец сказал он, почёсывая соулмейту шею. — С тобой же, между прочим.       Птица с тихим криком привстал, ласково бодаясь головой о лоб хозяина — значит, всё понял.