Птицы кружат в небе

      Илья проснулся от лязга карниза и взмахов крыльев — Птица с прогулки вернулся. На часах три часа ночи, что для последнего довольно поздно. Косыгин в тот вечер решил гарпию не ждать, потому как разведка нового для них города самому бы не помешала.       Не прошло двух дней, как они перебрались из Москвы в Петербург, и Птица был сам не свой с самого их приезда: и жилое место новое воспринял без энтузиазма — когтями порвав обивку на кухонном уголке; и на работе чуть не набросился на одного из сотрудников; даже от купленной в местной лавке тушки ягнёнка отказался. Оставалось только надеяться, что он, как это часто бывает, сам нашёл себе чем поужинать, и лишь бы потом остатки домой не притащил.       Птица бил крыльями дверь балкона — она не заперта, но соулмейт Ильи любит внимание. И тот, наконец скинув с себя одеяло, пошёл открывать загулявшейся гарпии дверь. Птица при первой же возможности кинулся хозяину на грудь, чуть не повалив своим весом. Косыгин по привычке успел поймать соулмейта в объятья, только после выпрямив руку (на плече Птица давно перестал помещаться).       Из окна балкона задувало холодным ветром, и Илья уже хотел было закрыть дверь, как заметил притаившегося на спинке стула гостя — огромных размеров орёл смотрел на него немигающим взглядом. Вот что уж действительно было странно: Птица дружбы с другими соулмейтами и животными никогда не водил, заклёвывая тех, кто меньше его, при первой же возможности. — Это кто? — спросил Косыгин, поворачивая голову к гарпии, словно его соулмейт действительно мог говорить. Птица в ответ только тихо завыл высоким криком, который подхватил его новый друг.       Орёл при дальнейшем знакомстве чувствовал себя в квартире удобнее, чем сами хозяева: знал где что лежит, что трогать можно, а что следует убирать из лап Птицы и класть на место; во сколько нужно будить Илью на работу и забирать. Птица перед началом рабочего дня теперь улетал с орлом гулять по городу, отчего Косыгин даже ловил себя на том, что скучает по соулмейту посреди смены.       К началу второй недели Илья уже свыкся с их новым знакомым-соседом, но так и не понимал причину такого трепетного отношения Птицы к нему. Это ощущалась так естественно — ужинать втроём на тесной кухне, после вместе разбирать одежду из стирки и засыпать не с одним тяжёлым комком перьев в ногах, а двумя.       Уступив птицам место на манке, Косыгин стоя доедал свою порцию кролика в горшочке, припирая спиной холодильник. Большая часть кролика в сыром виде так и не покинула стол, потому как Птица был достаточно привередлив в еде — ни в каком виде не любил готовое мясо: хоть вари, хоть копти, а спроса на него не будет.       Орёл, наступив на хрящ, клювом сдирал мясо с кости, но получившийся кусок не ел — отдавал гарпии, уркая тому в шею.       «Как голубки влюблённые, ей-богу» — подумал Илья, и тут до него дошло.       Всю следующую неделю он думал, как бы вычислить хозяина орла. Раньше с этим проблем никогда не было — Птица с лёгкостью выслеживал владельцев других соулмейтов, что на службе не раз помогло им в поимке преступников. Но сейчас покидать квартиру отказывались оба, что значительно затрудняло ситуацию.       Косыгин пробовал пробить соулмейта по интернету, но поиск не дал результатов. Точнее, дал, но в слишком большом количестве, а сортировка всех данных оставила его ни с чем. Не помогла и слежка за их прогулками — птицы не задерживались долго в спальных или жилых районах, кружа над соборами и офисными зданиями, а после возвращались домой.       Последней надеждой стал избитый, но веками проверенный способ — голубиная (в их случае вернее орлиная) почта.       Илья долго думал, что бы он мог впервые написать своей родственной душе. Они совершенно не знают друг друга, а знакомится по переписке займёт слишком много времени и отнимет слишком много сил у птиц. Нужно что-то короткое, ясное; что-то, что бы связало их в один момент.       Даже не письмо — записка, действительно заняла не больше одиннадцати символов: только номер телефона, большего и не надо; большее будет потом.       Орёл смирно позволил привязать к своей лапе маленький свёрток, но у открытого окна с места не сдвинулся. Тогда Косыгин был вынужден пойти на некоторую жестокость и, подсадив соулмейта на карниз, закрыть окно.       Орёл ходил перед окном, заглядывая внутрь, пока Птица, ругаясь, топтал подоконник — не сработало. Илья устало, взял своего соулмейта на руки, чтобы бережно унести его из комнаты. Ему нужно было поговорить с орлом, желательно — наедине. Если он и правда отражение самого Косыгина, то они должны понять друг друга.       Только как объяснить птице с человеческого на птичий, что соулмейты, образуя пару, должны укрепить связь людей, а не препятствовать ей?       Илья смотрел на орла, орёл смотрел в ответ, Птица кричал и скрёб под дверью. Косыгин постучал по стеклу, прямо рядом с лапой с ценным грузом, а потом указал на дверь, под которой от горя убивался его соулмейт. — Доставь вот такому же, ты его сам знать должен, — сказал Илья.       Орёл всё также глядел на него, иногда криком отвечая на завывания Птицы из коридора, и только в последний момент, когда Косыгин уже думал отчаяться и бросить затею, наконец вспорхнул вверх, улетая прочь.