Оракул

Спустя десять лет.

В руках Оракула — трубка, набитая табаком. Он чувствует усталость. Что-то странное должно произойти. Ощущение надвигающихся перемен не покидает его вот уже несколько недель. Поднося к губам тонкий кончик трубки, он делает глубокий вдох, заполняя рот ароматом тёмного шоколада. Язык щиплет от горечи, пока он прокатывает все нотки табака по вкусовым рецепторам, прикрыв веки. Густой поток дыма медленно выползает изо рта, туманное состояние окутывает, расслабляет. Предсказатель чувствует, что задремал прямо с курительной трубкой в руке. — Ну, здравствуй, Ким Тэ Хён, — выдёргивает его ото сна голос, запускающий ворох мурашек по медовой коже. Оракул распахивает веки, удивлённо взирая на бесшумно вошедшего в его обитель гостя. Волосы мужчины словно покрыты инеем, но корни по-прежнему тёмные, как и много лет назад. Проколов и металла на его лице прибавилось. Глаза из чёрного обсидиана превратились в туманный лёд. Он стал шире, мощнее. Чёрная облегающая кофта скрывает горло от посторонних глаз, но Тэхён знает, что там — вязь татуировок, которые недоступны для разглядывания обычным людям. Опуская взгляд ниже, Оракул останавливается на цепи, опоясывающей шею гостя. При виде неё — хмурится, понимая, зачем этот мужчина пришёл к нему вновь. Взгляд скользит ниже, по крепкому телу, обтянутому тёмными одеждами из дорогих тканей, до самых ботинок. Массивная подошва его обуви создана, чтобы он мог размозжить черепушки тех, кто осмелится пойти против него. — Здравствуй, Правитель, — Оракул прикладывает к губам трубку, в которой всё ещё тлеет табак, делает лёгкую затяжку и выпускает тонкой струйкой дым. — В этот раз Вы более осведомлены обо мне? — Да. Найти о тебе информацию было сложно. Ты знаешь, зачем я здесь? — Чонгук садится на всё тот же стул, что и в прошлый раз, облокачивается на колени, подпирает подбородок сложенными в замок руками. Он пристально разглядывает мужчину перед ним в ответ. Ощущение, словно Тэхён ни капли не изменился. Красота Оракула необычна и притягательна. Медовая кожа сияет золотом. Чёрные волосы вьются, прикрывая глаза. Иногда он изящными, музыкальными пальцами касается своей длинной кучерявой чёлки, чтобы убрать её. Чон замечает восхитительные родинки, которые, словно таинственные печати расположились на кончике носа и на нижнем веке Кима. — Почему Вы решили, что я могу снять проклятие, наложенное на Вас? — отводит взгляд предсказатель. Он откладывает трубку в сторону на каменную подставку и тянется к ряду шкатулок на столе перед ним, ведя по ним волшебными пальцами, словно пересчитывая. Его губы шевелятся, но не произносят ни звука. Рука замирает над маленьким ларцом, откуда он достаёт холщовый мешочек. — Ты помнишь своё предсказание для меня в тот, первый раз? — уточняет Правитель. — Да, Вы тогда сказали, что достанете меня из-под земли, если я солгал, — кривая усмешка искажает губы. Пытаясь скрыть её, Тэхён облизывает их, исподлобья поднимая взгляд на сидящего перед ним мужчину. — Дерзкий и красивый, — хмыкает беззлобно Чон. В ответ на это Оракул лишь неопределённо пожимает плечами, снова пряча взгляд среди своих шкатулок. — Ты предсказал мне, что я займу трон. Но буду одинок. И меня предадут, — каждая фраза будто даётся ему с трудом, он делает паузы, говорит медленно, отчётливо. — Хоть я и был груб с тобой, в конце ты добавил, что, когда я захочу изменить свою судьбу, могу прийти к тебе. И вот, я здесь. — Мои предсказания сбылись? Из мешочка Тэхён достаёт аметистовые камушки, удерживая их в своих ладонях. Он прикрывает глаза, безмолвно шевелит губами, будто и не ждёт ответа на заданный им самим вопрос, замирает на несколько секунд и рассыпает камни по неизменно бархатистой скатерти. Хмурится, рассматривая золотистые символы на них, вздыхает и встаёт, кидая вопросительный взгляд на своего гостя. — Я одержал победу в войне спустя всего лишь год. Ты был прав, — откидывается на спинку стула Чонгук, неспешно ведя свой рассказ. — Эйфория затмила мой разум. Иначе я не понимаю, как допустил всё, что произошло дальше. Он ни с кем ещё не говорил так откровенно. Тяжесть, сковывавшая его последние годы, в присутствии необычного хозяина дома отступает, даруя возможность словам литься легче. Перед ним ставят стакан воды, словно Тэхён прочитал его мысли. Делая глоток, Правитель оборачивается, чтобы, продолжая свой рассказ, с интересом наблюдать за колдующим над горячим напитком Оракулом. Аромат кофе, расплывающийся по комнате, не даёт усомниться в том, чем так сосредоточенно занят мужчина в мантии. — Быть Правителем Северной страны оказалось сложнее, чем представлялось мне в моих юных амбициях. Возможно, я стал королём слишком рано, но прошлое не изменить, ведь так? — он делает паузу, словно ждёт ответ, отпивает ещё воды и продолжает: — Не могу вспомнить, в какой момент одиночество, сопровождавшее меня, кажется, всю мою жизнь, стало невыносимым. Я чувствовал лишь пустоту и холод, всё, как ты и предсказывал. Именно тогда появилась она, на пятом году моего единоличного правления. Дьявольски красивая, чертовски умная. Сладко пела обещания отогреть лёд, которым я покрывался изнутри. Все годы с ней я помню, как в тумане. Словно я спал и не участвовал в своей жизни, а смотрел на неё со стороны. Мои глаза превратились в это уродство, — он тычет пальцем в глазницы, словно хотел бы их выколоть, — когда я начал убивать, управляемый её приказами. Бездумная марионетка, уверенная в том, что остаётся могущественным королём. Это длилось три года. Три года тумана, жестоких и бессмысленных кровопролитий во имя той, кто пленила магией и ласковыми словами, на которые я повёлся, как ребёнок. Испорчены отношения с соседними странами, погублена экономика страны, которую я обещал защищать и вести к расцвету, растрачена казна. В один из дней, которые я иллюзорно считал прекрасными, потому что моя женщина продолжала лгать мне о любви, мой друг, пожалуй, единственный, кто оставался со мной всё это время, нашёл способ доказать мне, что я сплю. Я увидел, как она обещает другому мужчине, что скоро он займёт моё место. Мой трон. Это был сын свергнутого мной короля. Когда она поняла, что я больше не доверяю ей, она усилила своё проклятие, которое, как я узнал поздно, — шёпотом, признавая поражение, — слишком поздно, заключено в этих оковах, — Правитель взмахом руки щёлкает по висящей на его шее цепи. — Убив её, я надеялся, что снова стану свободным. Но этого не произошло. С тех пор, стоит мне снять эту цепь, как я медленно умираю. И с каждым разом, когда я снова пытаюсь жить без этих оков, время смерти подбирается всё быстрее. Если я не буду снимать её, мой разум снова окутывает туман, и её голос даже из ада продолжает руководить мной. Так, однажды, я чуть не убил того единственного друга, который раскрыл мне глаза на её сущность. Вот уже год я пытаюсь найти способ избавиться от этого проклятия. Теперь я здесь, потому что ты сказал мне, Оракул, что я могу вернуться к тебе, когда захочу изменить свою судьбу. Ты можешь помочь мне? Всё то время, что Чон делится произошедшими с ним за последние десять лет событиями, Тэхён варит кофе, словно создаёт магическую формулу, тщательно отмеряя ингредиенты. Он ставит кружку с золотистым ободком перед Правителем. — Выпейте это. Залпом, — кивком головы указывает на напиток Ким. Туманный лёд утягивает в свою пучину, пока Чонгук неотрывно смотрит на предсказателя. Он не спрашивает, что в кружке или зачем ему надо это выпивать. Принимая решение приехать сюда, он знал, что внимательно выслушает всё, что скажет ему Оракул. В этот раз у него нет сил спорить. Но подчиняться — не заложено в его природе. Ким словно видит насквозь эту внутреннюю борьбу между мудростью осознанного человека и дикостью природного характера, усиленного проклятием, и потому мягко, вздыхая, добавляет: — Правитель, прошу Вас. Вам необходимо выпить это прямо сейчас. Губы мужчины в чёрном растягивает улыбка, проколотая бровь приподнимается, приводя в движение металлические бусины. Оракулу снова удалось его удивить. Татуированные пальцы касаются изысканного фарфора, не уступающего королевскому, и подносят ко всё ещё улыбающимся губам напиток. Неотрывно глядя в янтарь напротив, Чонгук выпивает всё до дна и отставляет пустую кружку. — Позволите? — кивком головы предсказатель указывает на цепь. Северный король встаёт, делая просторную комнату сразу маленькой и тесной. Тэхён подходит к нему, кладёт ладонь на металлические звенья, распрямляет пальцы. Чувствуя прикосновение чужих рук так близко к своей шее, Чон напрягается. Оракул не обращает на это внимания. Он будто смотрит сквозь собственную ладонь. Его завораживающий янтарь мутнеет, брови хмурятся, а губы снова безмолвно перебирают слова. Глядя на него сверху вниз, Правитель ловит себя на мысли о том, что этот мужчина действительно красив. Он едва сдерживает желание коснуться медовой щеки и провести костяшками пальцев, поглаживая. В это мгновение Ким резко поднимает взгляд на короля, изумлённо замирая, словно прочитал его мысли. Чон ведёт языком по кольцу в губе, не отводя глаз от восхитительно удивлённого предсказателя, рот которого приоткрыт, а глаза широко распахнуты. В мыслях крутится лишь: «Ты очень красив, Ким Тэхён», и Правитель уже готов это озвучить, когда вдруг резко чувствует неконтролируемую ярость в груди. Мгновение. И его рука смертоносно сжимает изящную шею Оракула. Он сдавливает пальцы сильнее, чувствуя, как панически усиливается пульс. — Вздумал меня одурманить? — рычит Гук. Пальцы предсказателя судорожно цепляются за душащую его руку, но в глазах нет мольбы, лишь твёрдое упорство, сменившее удивление. Внутри Правителя растёт уверенность, что этот ублюдок, горло которого так легко сжать до хруста, хотел приворожить его. Ненависть растекается по венам, вынуждая сильнее давить, чтобы уничтожить. Ким изо всех сил царапает каменное тело гостя, чувствуя, как быстро заканчивается в лёгких кислород, ощущает надвигающийся туман беспамятства, трясущимися пальцами нащупывает замок цепи и дёргает изо всех сил. Металл оков падает вместе с массивным телом Правителя. Сам едва держась на ногах, Тэхён подхватывает мужчину, сгибаясь от тяжести веса, и глухо стонет. Чонгук задыхается, словно душили его, а не он, чувствует себя выброшенной на берег рыбой, корчится от боли в каждой клеточке тела. Толкая его к софе, Оракул падает сверху, не удержавшись, и встревоженно смотрит в глаза умирающего короля. Сквозь потрескавшийся иней виднеется обсидиан. Тэхён интуитивно сгребает в охапку лицо Чона, сжимает горячими ладонями щёки, хрипло шепча: — Смотри на меня. Смотри прямо в мои глаза. Доверься мне, прошу тебя. Доверие последнее, к чему готов преданный король, но Чонгук изо всех сил пытается слышать предсказателя. Он концентрирует свой взгляд на расплавившемся янтаре, тяжело глотает ртом воздух и загнанно дышит. — Ты справишься. Мои предсказания всегда сбываются, помнишь? Так вот, я предсказываю Вам, Правитель, что Вы сможете освободить себя от проклятия, это произойдёт. Вы снова станете свободным, — Оракул рассматривает невысказанные слова недоверия в тяжёлом взгляде мужчины, полулежащим под ним, и добавляет: — Вы же видели, я спрашивал у рун. Аметистовые камни с золотыми символами, что я достал при Вас. Они предсказали Вам победу над проклятием. Верьте мне. Дыхание Чона выравнивается. Боль медленно отступает, всё ещё оставляя слабость в его теле. — Вот так, — Ким выдыхает облегчение, видя перемены в состоянии короля. — Вы отлично справляетесь, Правитель. Мягкая улыбка растягивает его губы. Он продолжает гладить лицо мужчины, не замечая, с какой нежностью делает это. — Ты поедешь со мной, — свистящим вздохом приказывает король.