На острие ножа

      Никогда не думала, что к нам в клуб придёт типичная дамочка. Это идеал богатства и эгоизма. Как она выглядит. Вы только посмотрите. Оценивает меня своим коварным наглым взглядом главенствующей самки. Выставляет руки напоказ, чтобы я видела её новый разноцветный маникюр. А её парфюм. Жесть. Не думала, что застану то время, когда к мустангам допускают таких стерв. Хотя, если подумать. Я могла бы её добиться. Лесбиянка, что притворяется самой галантной девушкой, борется за расположение богатой дамы с упитанными формами и острым умом. На сколько тебя хватит… Вуолдорф? Ведь я уверена, как только ты ляжешь в мою постель, тебя будет не отодрать. Тебя ещё так никто не имел. Более того, никто и не сможет.       — Начнём урок?       Я беру мустанга за поводья и иду к выходу из конюшни.       Богатая дамочка от меня не отступает ни на шаг. Ей словно велено держаться рядом. Рядом со смуглой привлекательной физически девушкой. Ох, и шоу же будет.       — Я хочу начать с небольшой пробежки.       Её голос заставляет меня подумать ещё вот о чем. Есть ли у неё чувство достоинства? Несомненно, выглядит она сногсшибательно для своих лет. Но вот какая у тебя душа, дамочка? Если ты ведёшь себя как ребенок, который дерётся за конфетку и всегда выигрывает. Несмотря ни на что. Как далеко ты зайдёшь?       — Галоп или рысь?       Мы останавливаемся на небольшом пригорке. И я начинаю осматривать мустанга. С виду он податливый парень, но дамочка даже представить не может, сколько дней напролёт я пыталась его приструнить. Александр — самый быстрый и сильный мустанг из нашей конюшни. К нему нужен особенный подход. И я хочу, чтобы дамочка сама попросила меня о помощи.       — Начнём с рыси, а затем я добавлю галоп.       Дамочка подходит к коню и аккуратно выставляет перед собой ладонь. Она двигается медленно, словно охотник жаждет загнать в угол свою добычу.       — Привет, Александр. Я Жаклин. Поверь, у меня была кобыла, Принцесса, она великолепно исполняла трюки. Только вот, подружиться мы смогли лишь спустя долгие два года. Я знаю, что и ты должен вставать на дыбы и желательно пару раз ударить меня копытом, но я была бы очень признательна, если мы заключили сделку.       Да, она разговаривает с лошадью. До неё вообще доходит, что мустанг не отзывается на какие-то слащавые речи. Он король своего происхождения. А ты для него всего лишь объект, который хочет оседлать его мощную спину.       Дамочка кладёт свою руку ему на голову и закрывает глаза.       Это что, какой-то обряд шамана?       — Ты позволишь мне обкатать тебя? А я обещаю, что буду приходить сюда и ухаживать за тобой. Что скажешь?       Я сдерживаю смех и проверяю, крепко ли закреплено седло.       — Вы готовы?       Этот цирк уже нужно прекращать. Если она думает, что…       Дамочка легко залезает на седло и берёт поводья в свои руки.       Александр молчит. Он также стоит на месте, зная, что на его спине сидит совершенно чужой человек.       — Ну так, что, берейтор, начнём?       Я пытаюсь не дать волю эмоциям и не накричать на мустанга. Как же у неё получилось? Я, черт возьми, целый год пыталась к нему клинья подбить, а он, зараза такая, разрешил ей оседлать себя в первый же день, в первый же час знакомства.       — Не отчаиваетесь, Джо, и расслабьтесь, а то пунцовый цвет вам не к лицу.       Дамочка дёргает за поводья, и Александр слушается её. Он шагает вперёд, затем ещё и наконец, полный сил и свободы, скачет вперёд, как и ведёт его эта особа.       — Да ну нахрен!       Я забегаю обратно в конюшню и вывожу своего красавца на огромное поле.       Мой Юпитер не такой быстрый, но угнаться за ней я всё же смогу.       — Но. Давай.       Юпитер срывается с места, и мы двигаемся по направлению к дамочке с мустангом. Никогда бы не подумала, что этот предатель подпустит к себе кого-то на вроде такой особы.       Я дёргаю за поводья, и Юпитер останавливается возле мустанга.       Александр радостно щиплет травку, пока дамочка расположилась возле него и с улыбкой смотрит на солнце.       — Вы долго, Джо.       Я спрыгиваю с коня и подхожу ближе к ней. Вот теперь меня интересует эта Вуолдорф.       — Если бы мой конь стоял возле вашего, и мы начали одновременно, думаю, результат был бы за Юпитером.       Дамочка окидывает моего коня заинтересованным взглядом и снова поворачивается обратно к солнцу.       — Хороший конь, спорить не буду.       Я мысленно делаю сальто назад и присаживаюсь рядом с напыщенным индюком. Ей богу, ещё немного, и она подавится собственным самолюбием.       — Как вы это сделали?       Моё любопытство берет верх, и я перестаю с ней пререкаться, но не надолго.       — Сердцем.       О, познавательный ответ. Особенно когда мустанг не подпускал к себе даже самую юную девочку, которая являлась чистым цветком.       — То есть, ваше сердце чище, чем у любого другого человека, кто пробовал залезть на его спину?       Дамочка впервые после своей вылазки смотрит на меня и, думаю, делает какие-то пометки в моей внешности. Наверное, для неё я недостаточно хороша и, конечно же, ещё ребёнок. Но я и не таких брала.       — Вы берейтор, думаю, знаете, как работает эта тактика, — дамочка улыбается, и небольшие морщинки вокруг глаз дают понять, сколько всего она уже успела повидать за эту жизнь. — Вы, Джо, взяли его силой и упорством. А я лишь открыла ему сердце и попыталась дать то, чего он хочет.       — И чего же он по-вашему хочет?       Я не верю в такие сказки, но то, как она легко запудрила мозги Александру, это стоит какого-то высокого уровня.       — Любви и возможности доверять.       Ох, так ты из этих, кто верит в любовь и сказку со счастливым концом? Зря, дамочка, это всего лишь плот фантазий, раз я вижу, что обручальное кольцо не на той руке и не на том пальце.       — Проще заставить, чем попытаться подарить то, чего нет.       Она не удивляется моим словам, лишь смотрит куда-то позади меня и глубоко вздыхает.       А что, если я сделаю то, что тебя рассердит? Какой ты будешь, когда выходишь из себя? Со своим мужем ты тоже часто ругалась? Ты пыталась ему подарить то, что подарила мустангу?       Я тянусь к её лицу, кладу свои ладони на щеки и впиваюсь грубым поцелуем в её губы. Она не успевает среагировать, и я заползаю в её рот. Уродуя момент, о котором она пыталась мне сказать.       — Вы с ума сошли?       Дамочка отталкивает меня и резко встаёт. Она такая зажатая, словно не подпускала к себе никого вот уже долгое время.       Я следую за ней, и пока она ещё не залезла на коня, останавливаю её, требуя продолжения.       — Мисс Вуолдорф, а что насчёт любви и открытия своего сердца? Я же хочу, чтобы и меня посетило это чувство.       Она сердито смотрит в мои глаза, находя нужную точку, на которую можно надавить посильнее. Но если бы мне было так больно от каждого дурацкого слова о моей семье или жизни, вряд ли я бы стала тем, кем являюсь.       — Отойдите. Вы не соблюдаете субординацию.       Она пытается прорваться сквозь мои вытянутые руки по бокам, но я преграждаю ей путь, будто танцуя вальс.       — Да ладно. Вы не хотите попробовать что-то новое? Вы когда-нибудь занимались сексом с девушкой?       Её брови мгновенно взлетают вверх, словно мои слова нанесли невыносимое оскорбление.       — Да как ты смеешь?       Я разряжаюсь смехом, когда вижу, как её глаза смотрят лишь на мои губы. Да, их сладость нравилась всем. А то, что я могу делать, тебя просто убьёт.       — Хотите ублажать себя руками или несуществующими оргазмами от мужчин, пожалуйста. Но я могу дать большее. Я могу заставить вас кончить, ещё даже не прикоснувшись.       — Достаточно!       Она жёстко ударяет по моей руке и проходит сквозь. Перекидывает одну ногу через седло Александра и со всей дури дёргает за поводья. Вот вам и нежность с открытым сердцем. Бред.       Мустанг срывается с места, как ненормальный, и через несколько минут их силуэт пропадает.       Я подхожу к Юпитеру и обнимаю его.       — Ты же знаешь, что нам нужны новые вещи, да? — Я ещё раз смотрю вслед дамочке. — Она может нам это дать, а мы с тобой будем и дальше участвовать в родео.       Юпитер склоняет свою голову ко мне, и я звонко его целую.       — Всё будет хорошо, мальчик. Пора возвращаться, иначе она там такой шум наведёт, что меня уволят.       Я забираюсь на коня и следую обратно к конюшням.       Первым делом мне нужно обеспечить Юпитеру сухое и тёплое место.       Я осматриваюсь. Никого нет. Александра или дамочки тоже. На том спасибо.       Я убираю лишнее сено и проверяю, не капает ли где с крыши.       — У тебя хорошее логово, да, малыш?       Юпитер фыркает, и я прекрасно знаю, что ему не хватает времени со мной.       — Ничего. Скоро мы с тобой накопим, и я построю тебе отдельное стойло, а может даже и цыпочку тебе найдём. Какую-нибудь опрятную кобылу. — Юпитер снова фыркает. — Ладно, ладно. Она будет твоей женой, и у вас родятся дети, так лучше?       Юпитер помотал головой, словно он понимает. Да, я знаю, что истинное удовольствие в моей жизни — это он. Мой конь. Тот, что всегда поймёт и даже не выскажет свою точку зрения. Он мне как старший брат, который учит меня новому. Я обязана своему коню жизнью.       — Вот и хорошо, мальчик.       Я расчёсываю его гриву и заплетаю косу.       — Теперь мы с тобой похожи, да?       Юпитер ещё совсем молодой. Он сильный и знает цену своему месту. Иногда я отдаю его в прокат. Хотя выкупила я эту милую коричневую мордашку уже давно. Он действительно мой, со всеми правами на владение. Но, как говорится, у бедных не всегда хватает денег на все свои желания. Моим желанием было выступать на родео. А там нужны деньги и упёртый характер. Вторым я уже обладаю, а вот для первого нужно поработать.       Я поцеловала Юпитера и закрыла за собой стойло.       — Отдохни, мальчик.       — А мне ты такого не желала.       Холодок пробегает по моей спине, когда я вижу, как раздуваются ноздри Юпитера. А это значит лишь одно.       — Сесилия, — я оборачиваюсь и встречаюсь с лицом змеи. — Чего тебе надо?       — Как чего? — Она подходит ближе и проводит своим острым ноготком по моей шее. — Ты ещё не забыла, в честь кого набита эта тату?       Черт. Угораздило же её появиться, да ещё в самый неподходящий момент.       Я перехватываю её руку.       — Точно не в честь тебя.       — Хм, а я думала, что в честь той, которую ты любила. То есть меня, зайчик.       Я хватаю её за горло и припечатываю к стене.       — Забудь об этом. Зачем ты пришла?       Она коварно улыбается и тыкает своим пальцем по моему запястью.       Я ослабляю хватку, но держусь настороже.       — А ты забыла, что Юпитер принадлежит мне? Твои махинации привели тебя к этому. Твой конь об этом знает?       Я со всего размаху ударяю по стене, совсем рядом с её головой.       — Ты же знаешь, я найду деньги.       Она совсем не испугалась. Её лицо приобрело оттенок страсти, вперемешку с диким желанием.       — Заставь меня поверить, Джо.       Я сжимаю челюсть и разворачиваю её спиной к себе. Я знаю, чего она хочет. Она дёргается, когда штаны оказываются в низу, а моя рука проникает в неё.       — Эту Джо я знаю.       Я грубо трахаю её пальцами, пока она задыхается от удовольствия. Вторая рука тянется к её рту, и указательный палец проникает внутрь. Она прикусывает его и, дабы не размазать её голову о дверной косяк, я вставляю ещё один палец внутрь и ускоряю темп до самого дикого запала.       — Заставь меня поверить, Джо, — повторяет она.       Я достаю пальцы и расстегиваю свою ширинку. Чуть приспускаю трусы и достаю страпон.       — Он всегда с тобой?       Без слов, я грубо вхожу в неё, толкая головку члена как можно глубже.       Она стонет, еле держась на ногах.       Я кусаю её за оголенное плечо и тяну кожу на себя.       — Господи, да. Продолжай.       Я знаю, что эта тварь уже близко, и припечатываю её голову к стене. Мои бедра резко двигаются. Она ставит ноги ещё шире и, когда член делает ещё два грубых точка, Сесилия кончает на моих руках, лишённая чести уже слишком давно.       Я достаю член и отхожу от неё. Спрятав страпон обратно в трусы и, застегнув ширинку, я провожу руками по своим волосам и останавливаюсь на затылке, где конский хвост немного ослаб.       — Ты такая же горячая и грубая.       Она подходит ко мне и кладёт свои руки на мои плечи.       — Я не хочу тебя.       — Да? А кого хочешь?       Её пальцы касаются той же самой татуировки.       — Уж лучше быть одной, чем с той, кто меня изуродовал.       Она улыбается и подходит к Юпитеру. Он до сих пор на взводе. Я понимаю по одному виду своего коня, насколько ему неприятен человек. А Сесилия и подавно.       — До скорого, Юпи, — Сесилия идёт к выходу. — Не забудь мои деньги. Я долго ждать не буду, цыпа.       Она уходит, и я облокачиваюсь на стойку возле своего коня.       — Она до сих пор издевается над твоей кличкой, да, малыш?       Юпитер поворачивается ко мне спиной и дёргает хвостом, дабы я могла понять, что он показывает мне свою задницу.       — Прости, мальчик. Я что-нибудь придумаю.       Я хлопаю по стойке и поднимаю взгляд к потолку.       Сесилия — самый ужасный человек, повстречавшийся на моем пути. Для неё нет равных ни в чем. Она из тех, что рвёт в клочья даже детей. И какого хера я не отдала ей эту сумму. Знала же, что она наведается рано или поздно. Ах да, у меня и не было такой суммы.       — Прости, Юпитер, я не должна была оформлять тебя на её имя. Черт.       Я пытаюсь собраться с мыслями. Если бы я так сильно не влюбилась тогда, ничего этого бы не было. Я была несовершеннолетней, и самый лучший вариант был записать Юпитера на её имя. Ей было уже двадцать лет, и она работала. У неё был доход и выплата страховки. Она заплатила за коня и разрешила рассчитаться, когда смогу. Тогда я была слишком наивной. Юпитер не виноват, что у него такая сестра, как я. Я разрулю это, обещаю.       — Вы ещё здесь?       Я поворачиваюсь, зная, что могу не сдержаться после такого срыва. Трахнуть бывшую, позволить ей кончить — это выше моих сил. Злость затмевает всё на свете.       — Да, мисс Вуолдорф.       Я понимаю, что обошлась с этой дамочкой слишком грубо и безответственно.       — Вот конь.       Она передаёт мне поводья, и я отвожу Александра на своё место в конюшне.       — Джо.       Дамочка подходит ко мне. Как хорошо, что она не застала картину того, как я трахаю несчастную первую любовь. Ей было бы неловко,       в отличие от меня.       — Да?       Она задумывается, перебирая глазами в разные стороны. Но как только один из коней издаёт звук, силы приходят к дамочке, и глаза красятся в тёмный цвет желания.       — Я хочу, чтобы вы… ты, сделала тоже самое со мной.       — Сделала что?       — Занялась развратным сексом.       Я удивляюсь, но не тому, что она видела это, а тому, что эта богатая дамочка хочет чего-то грязного и грубого.