They made me go to rehab

Называть это трибуналом было бы излишне. Ястреб со всей формальностью, на которую был способен, восседал рядом с другими топ-героями, как своего рода совет перед главным руководством Геройской Комиссии. Второе место оставалось пустым до следующего рейтинга. Люди все еще не были уверены, кто удостоится этой чести - Ястреб или Бест Джинс. Учитывая положительное внимание к Изуко Мидории в последнее время, было не маловероятно, что ее законные опекуны поднимутся в опросах популярности. Какое же жалкое и эксцентричное общество. — Есть всего несколько злодеев, которые заслуживают создания оперативной группы, и еще меньше таких, которые потребовали бы участия лучших героев в этой стране. Президентом была пожилая женщина с зачесанными назад пепельно-светлыми волосами. Костюм, который она носила, вероятно, стоил годовой зарплаты Ястреба, а он ни в коем случае не был беден. Всемогущий заерзал на своем месте. — Всемогущий, будь любезен. Он приподнялся со своего места и вышел на середину комнаты, после чего мужчина обратился к профессиональным героям жестким голосом. — Некоторые из вас достаточно взрослые, чтобы помнить, — начал Всемогущий, сжимая пальцами трибуну. — Тень, нависшая над этой страной, организация, которая заставила якудзу съежиться, политиков закрывать глаза на преступность, и смерть многих хороших героев, которые противостояли коррупции, которая разрасталась и распространялась. В то время как многие помнят этот ужас, лишь немногие говорят о нем, как будто боятся его возрождения, произнося его имя. Все за Одного. Ястреб понимал. Стойкий и суровый Йорои Муша выглядел одновременно и возмущенным, и разъяренным. Краст и Эджшот отреагировали аналогичным образом, хотя последний в итоге слегка зарычал из-за этих слов. Деревянный Камуи и Бест Джинс недоверчиво покачали головами. Даже если в то время они были недостаточно взрослыми, чтобы стать героями, мало кто не знал о темном веке, который теперь преуменьшается как "эпоха хаоса", а не "царство террора". — Когда я сражался с ним шесть лет назад, прошло много времени после разрушения его поддерживающей сети. Его организация рухнула, и его правление закончилось задолго до этого столкновения. Я сообщил о его смерти, потому что искренне думал, что убил его. Ястреб прочитал отчет в свободное время во время суровых тренировок для быстрого получения геройской лицензии. Описанные травмы, без сомнения, были смертельными. Теория бегства для тех, кто узнал о его выживании после того, как Изуко Мидория раскрыла это после своего признания, была проста: причуда, которая давала кому-то "вторую жизнь". Насколько это было правдой, Ястреб не мог сказать. — Но он выжил, — отметил Краст, поджав губы. Обычно веселый человек, казалось, был совсем не в себе. — Принцесса Огня встретила его. — Он выжил и затаился, — отметил Всемогущий, кивая. — Но мы получили информацию от кого-то, кто ушел из новой организации Все за Одного. Хотя он жив, но находится в плохом состоянии. Даже шесть лет спустя он потерял способность дышать без машин и едва выживает из-за каких-то причуд, которые он накопил. Также благодаря причуде сэра Ночноглаза мы определили место, где он прячется. — Ты собираешься нанести удар в полную силу, — заключил Ястреб. Всемогущий согласно мотнул головой. — И хочешь, чтобы мы сражались с тобой. — Это мой способ исправить ошибки, которые я совершил в прошлом, — сказал Всемогущий. — Полагаться не на себя, а на способности всех вас, которые были для меня только хорошими друзьями и союзниками на протяжении многих лет, - это не слабость. Мы вместе закончим эту главу в истории нашей страны, все, что мне нужно, - это ваше одобрение. Ястреб встал без колебаний. В конце концов, это была не просто его ошибка - оставить Всех за Одного в живых, о чем говорил Всемогущий. У Ястреба тоже были свои причины. Чтобы загладить свое собственное поклонение герою, которое ослепило его к недостаткам его кумира, и начать все с чистого листа для Изуко Мидории, чтобы она могла наслаждаться своим мирным будущим. — Когда и где я тебе понадоблюсь, молодой человек? — грозно спросил Йорои Муша, тоже вставая. Один за другим встали и остальные герои. Сэр Ночноглаз стоял в дверях. Одного из членов комиссии забрали на допрос, когда они выходили.

***

— Ты не рада. Бровь Кьёки дернулась при этом заявлении. — Я не настолько помешана на контроле, чтобы говорить тебе, что такого делать нельзя, но повторю, чтобы ты понимала, как глупо это звучит, хорошо? — Хорошо, — сказала Изуко, кивая. Кьёка встала, расхаживая по кухне, пока Изуко готовила им обед. — Ты приняла вызов Даби, старшего брата Тодороки и психопата в одном лице, — указала Кьёка, подняв один палец вверх. Второй палец вскоре присоединился, и оба были направлены на Изуко одним и тем же движением. — Ты сделала это, потому что сэр Ночноглаз сказал, что это поможет достать Все за Одного. — Звучит примерно так, — ответила Изуко. Смесь специй, которую она приготовила, создала божественный аромат, как только их добавили в сковороду, и Кьека заставила себя сосредоточиться на текущей задаче. Три пальца. — Эта информация уже была предоставлена, — продолжила Кьёка, показывая четыре пальца. — Даби добровольно сдался полиции, притворившись, что беспокоится о своем отце, — пять пальцев. — И ты все еще собираешься это сделать? — Я последний человек, который откажется от своего слова, — сказала Изуко, кивая. — И, честно говоря, мне действительно хочется ударить Даби по морде. Кьека вздохнула, снова садясь и ударяясь головой о стол. В дверь позвонили… Кьёка моргнула, обменявшись взглядом с Изуко. В дверь никогда не звонили. Изуко направилась к двери, осторожно оглянувшись на Кьёку, которая собиралась броситься в ванную и схватить экстренный телефон. Изуко собрала пламя возле своей руки, когда она посмотрела через дверной глазок. Копна красных и белых волос глянула на неё в ответ. Изуко моргнула и опустила руку, медленно открывая дверь. Кьёка подняла бровь при виде Шото Тодороки, стоящего на крыльце с нехарактерной для него застенчивостью. — Привет, — сказал он со всем спокойствием, на которое был способен. — Извините, что явился без предупреждения, я был уверен, что вы скажете "нет", если я попрошу. Кьёка фыркнула и остановила Изуко, когда та собиралась захлопнуть дверь. — Проходи, — сказала Кьёка. — Изуко как раз готовит обед. — Ты не приглашаешь его на обед, — прорычала Изуко. — Я уже это сделала, — произнесла Киока, ухмыляясь. — И на самом деле, я последний человек, который откажется от своего слова, понимаешь? Изуко молча кипела от злости. — Спасибо, — поблагодарил Тодороки, входя и снимая обувь. Им троим не потребовалось много времени, чтобы сесть, и, как бы ни была раздражена Изуко, Кьека, казалось, наслаждалась тишиной. Может быть, ей не следовало соглашаться на бой Даби, Кьёка будет приставать к ней из-за этого еще несколько недель. Как только все закончили, Кьёка вызвалась помыть посуду. — Ты… хороший повар, — скудно отметил Тодороки. Изуко закатила глаза. — Ты, наверное, здесь не для того, чтобы поговорить о моей стряпне, — прямо сказала Изуко. — Если гадать то, это связано со Спортивным Фестивалем. Если не это... Тогда то, что произошло потом. — Я нашел камеры, — проговорил Тодороки. — После того, как видео появились в Сети, я ... проверил каждый уголок. Они все еще были там. Неактивные, но... — Да, он был повсюду, — произнесла Изуко. — Я думаю, что сделала бы то же самое, если бы моим отцом был Старатель. Однако не вижу радости на твоем лице. — А разве не заметно? — спросил Тодороки. Его лицо исказилось от боли. — Я не уверен, должен ли я быть счастлив, или есть ли у меня на это право. Я ... был сосредоточен на многих других вещах. Я хотел извиниться за то, что плохо отзывался о твоей семье. У каждого из нас свои обстоятельства. — Все в порядке, — сказала Изуко, пожимая плечами. — Моя семья отправилась бы в ад ради меня; это я оттолкнула их, чтобы оградить их от ненависти. Я не жду от каждого, что он будет это понимать. — Хорошо, — ответил Тодороки. — Я ... разговаривал со своей матерью последние несколько дней. Сейчас ей намного лучше, я не знаю, то ли из-за моего присутствия, то ли ее накачали успокоительным, как Тою. Это странно. — Хорошо странно или плохо странно? — поинтересовалась Изуко. Она ненавидела то, как любопытно это звучало. Она бы солгала, если бы сказала, что ей не жаль Рей Тодороки. Хотя, если слухи о разводе были правдой, она могла в конечном итоге вернуться к своей девичьей фамилии. — Хорошо странно, — сказал Тодороки, кивая. — Полагаю. — Хорошо, это ... хорошо, — произнесла Изуко. Ее взгляд переместился на Кьёку, которая закончила мыть посуду и снова села рядом с Изуко. — Но ты все еще злишься, да? — Такое чувство, что он слишком легко отделался, — поделился Тодороки. Изуку поджала губы. — Ты рассуждаешь как герой, — сказала Изуко. Тодороки поднял бровь. — Хоть раз подумай как злодей. Какой наихудший возможный сценарий для этого ублюдка? Чем он занимался всю свою жизнь? — Старался превзойти Всемогущего, — сразу же ответил Тодороки. — Если не сам, то своей кровью. — И что получилось? Тодороки задумался. Кьека явно быстро ответила на этот вопрос, но сдержалась, дабы не высказаться. Хотя она все еще участвовала в разговоре, Кьёка была сосредоточена на своем телефоне, просматривая новости. — Он больше не имеет права участвовать в рейтинге, — резюмировал Тодороки. — Он сохранит свою лицензию на условиях, которые делают твой испытательный срок похожим на детскую игру, и ... его перевели в юрисдикцию, где он, скорее всего, не будет заниматься ничем, кроме общественных работ. — Что, по-твоему, было бы хуже, — снова попыталась Изуко, — Быть арестованным, потерять лицензию и отправиться в тюрьму ... или стать никем, лишенным всего престижа, который у него был, и отрезанным от единственных людей, над которыми он имел хоть какой-то контроль? Челюсть Тодороки сжалась. Кулаки молодого человека были сжаты над столом, слегка дрожа, когда мысль о страданиях Старателя отразилась в его глазах. — Он все еще может измениться, — произнес Тодороки с надеждой в голосе. — Ты изменилась. — У него было два десятилетия, чтобы стать лучше, — сказала Изуко, пожимая плечами. — А я? Я… Я не знаю, я все еще привыкаю к мысли о том, что изменилась. Честно говоря, я была уверена, что ты нападешь на меня после того, как я сдалась тогда. Тот факт, что ты этого не сделал, показывает твой характер гораздо больше, чем ты думаешь. — Ты… не ошибаешься, — выдавил Тодороки, кивая. — Я думал напасть на тебя, и я знал, что был бы дисквалифицирован, но меня раздирало чувство, что проявить себя важнее, чем победить. В конце концов, все, что я делаю, возвращается к нему. — Я до сих пор не понимаю, — сказала Изуко, откидываясь на спинку стула. – Ты проделал весь этот путь до сюда, только чтобы поговорить со мной об этом? В школе полно людей, с которыми можно поговорить, и которые более чем рады выслушать. — Потому что ты последний человек, которого я хочу просить, — сказал он, сжав кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. — Ты единственная, чей совет имеет значение. — Однажды я слышала, как кто-то сказал, что первый человек, о котором ты должен заботиться, - это ты сам, но это значит быть не эгоистичным лицемером, а наоборот... быть лучшим, кем ты можешь стать, прежде чем проявлять доброту к другим. — Считаешь, это правда? — Здесь правды столько, сколько и в любом совете по самопомощи, — в ответ сказала Изуко, пожимая плечами. — И каждая религия примерно на пять процентов правильная. Если ты хочешь знать, как перестать быть мудаком, я бы сосредоточилась на том, чего ты хочешь сам в первую очередь. Потусоваться с мамой, приготовить ужин с сестрой, потренироваться с братом. Единственный совет, который я могу тебе дать, это то, что ты должен жить своей жизнью так, как ты этого хочешь, и не позволять тени этого ублюдка нависать над тобой. Она усмехнулась, на ее щеках вспыхнули искры пламени. — В конце концов, у всех нас есть собственные тени.. Изуко потянулась к Кьёке, взяв ее за руку. Кьека в ответ повернула руку, переплетая их пальцы. Тодороки еще раз кивнул с болезненным выражением на лице. Нужно было кое-что сделать.

***

Наступила ночь. Беззвездное небо безмолвно наблюдало над загрязненными светом улицами большого Токио. Посреди комнаты для брифингов сидела оболочка человека, который весь день отдыхал ради этого момента. Пришло время увидеть конец его слишком длинной истории. Всемогущий опустил голову. Сэр Ночноглаз хорошо знал Всемогущего, и он знал, что у него мало веры в высшие силы, которые не были его кулаками. Тем не менее, молчаливый кивок прозвучал как молитва. Трясущиеся руки Всемогущего и его изможденное дыхание стихли. У героев обычно не было шансов нанести упреждающий удар, особенно против такого врага, как этот. — Пора, — объявил Сотриголова. Всемогущий кивнул и встал с места. Когда синева в его глазах разгорелась настолько ярко, что даже в её свете исчезли тени, которые собирались на его лице на протяжении многих лет, сэр Ночноглаз понял, что это правда: Всемогущий победит.

***

Глава 25, грядущая: — Я, конечно, смотрела его. И знаешь, что я увидела? — Монстра? — спросила Изуко. В ее голосе не было горечи, только любопытство, которое бросало вызов абсолютному любопытству. Она продолжила чуть более саркастично. — Испуганную маленькую девочку? — Человека, который дошел до перепутья, — ответила психотерапевт. — Того, кто решил не отступать назад, не испугавшись, что ждало его впереди, а вместо этого сделал шаг вперед, на который многие люди не осмелились бы. — Звучит как чушь собачья, — Изуко рассмеялась, но на этот раз её смех не был через силу или даже с ноткой пренебрежения.