They made me go to rehab

Кьека, конечно, никому ничего не рассказала. Не потому, что она была смущена или беспокоилась о реакции людей, а потому, что знала, что в этом нет ничего хорошего. Особенно когда дело касалось Момо, фактически отрезавшую себя не только от Кьёки, но и от остального класса. Мина хоть и была такой же дружелюбной, как и гиперактивной, но Кьека не смогла бы доверить этой девушке секрет, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Действительно, сдержанность не была сильной стороной кого-либо в её классе. Вы могли бы просто есть бенто с любимой начинкой, и кто-нибудь начал бы рассказывать историю из своей жизни. Она винила Тодороки в том, что он прямо признался в жестоком обращении со стороны своего отца, и, хотя ей было абсолютно жаль его, она не могла смириться с тем, насколько он желал отплатить отцу. В конце концов, месть было худшим из возможных способов. Это их обязанность — быть лучше тех, кто был до них. Если и есть кому она могла доверять, то это был Киришима. Громкий и дерзкий, но, конечно же, по словам Мины, большая часть этого было вызвано поступлением в академию. Именно поэтому она ничего не могла рассказать Мине об Изуко. Кьека вздохнула. Она выглянула в окно. Погода становилась еще жарче, хотя недели, проведенные рядом с Изуко, научили ее сопротивляться изнуряющему солнечному свету. — Обычно он не опаздывает так сильно, — сказала Мина, подходя сзади к Кьеке и обнимая ее за плечи. — Думаешь, что-то случилось? — Возможно, — заявила Кьека серьезным голосом. — Может, его поймали с Сущим Миком за пылким занятием любви прямо в кабинке туалета. Мина фыркнула. — Ну, не. Если бы эти двое и были парой, они бы точно пошли на крышу вместо этого. Это гораздо романтичнее. Кьёка не могла не согласиться. Не помогало и то, что туалеты в половине случаев были отвратительными. Это было похоже на то, что люди совершенно не уважали других, использующих их. — Я хотела поговорить с тобой о Момо, — прошептала Мина через мгновение. Кьека нахмурилась. — Можешь не говорить, если ты не… — Тут особо нечего сказать, — оборвала Кьека, оглядываясь назад, где Момо восседала в одиночестве, опираясь на кулак и тоже глядя в окно. Болтовня в классе была достаточно громкой, чтобы их слова не достигли её, но Кьека все равно не была поклонницей разговоров о людях за их спиной. — Как бы сильно я ни хотела остаться друзьями, она не уважает мой выбор. — Она… — И если ты скажешь «она беспокоится», я тогда спрошу тебя, о чем она беспокоится, — сказала Кьека, стряхивая руку Мины. — Если люди собираются вести себя по-скотски из-за того, с кем я решила общаться, мне не нужны эти люди. — …Она наивная и плохо понимает людей, — произнесла Мина, заканчивая фразу. Розовая девушка положила руку на плечо Кьёки. Это всегда было очень неловко, но не так уж неприятно. — Она понимает, почему ее поведение причинило тебе боль. — Не всем нужно ладить со всеми, Мина, — тяжело выдохнула Кьека. — Она сделала свой выбор, а я свой. Я… не считаю, что дружба с Изуко Мидорией — это неправильно. Она была дружелюбной, великолепно готовила, и каждый раз, когда она улыбалась, это было похоже на стрелу, пронзавшую сердце Кьеки. Если отбросить поддразнивания Мируко, остальная часть дня в доме была потрачена просто на то, чтобы наслаждаться обществом друг друга, и Кьека с уверенностью могла бы заявить, что занималась бы подобным ещё множество раз. — Она не заставляет меня сторониться других, — продолжила Кьека. Мина медленно кивнула. — Это все остальные решили, что она ужасна, но в этом и есть ошибка каждого из них. Общество было глупым. Кьека не сказала бы этого вслух, но она все еще следила за многими старыми форумами о Принцессе Огня. Активные, как и всегда, с прошлого года, и с одними и теми же обсуждениями и опять, и опять, и опять. Всегда приходившие к одним и тем же выводам. Не существует такого понятия, как хороший злодей, верно? Это потому, что она больше не злодейка, ублюдки. Ну, и кто такое ляпнул? Всемогущий! Но такой вещи, как хороший злодей, не существует! Дверь открылась со слишком большой силой. Айзава вошел с солидной стопкой бумаг в руках. — Сядьте на свои места. Мина один раз сжала плечо Кьеки, прежде чем отпустила. Она понимала. Даже если она не согласна с тем, как это повлияло на их небольшую группу друзей. Когда все расселись, Айзава-сенсей написал что-то на доске жирными буквами: Спортивный фестиваль. — Было несколько задержек с получением определенных разрешений, но Спортивный фестиваль всё же состоится, — сообщил Айзава-сенсей. — Несколько замечаний персонала о том, насколько разобщены классы, заставили директора принять решение о том, что в Спортивный фестиваль в этом году будут внесены изменения в качестве пробного запуска будущих мероприятий. Буквы на доске продолжались. ПАРТНЕРСТВО. — Поскольку спортивный фестиваль в этом году предполагает партнерские отношения, а не индивидуальные выступления, мы решили создать более экслюзивную среду, — поведал Айзава. — Это включает в себя обучение с другими классами, в частности с классом 1-Б. Отдельные учащиеся из классов 1-C и 1-D, проявившие интерес к участию, присоединятся к этим упражнениям. — 1-D? — громко спросил Иида, подняв руку, не дожидаясь, пока его назовут, прежде чем спросил. — Есть ли какая-то особая причина, по которой участвуют и курсы общего образования? — Если ты хочешь пожаловаться, делай это в лицо, — приказал Айзава. — Изуко Мидория была выбрана директором для участия, независимо от ее собственных желаний. Если ты не согласен с ним, обсуди это с ним. Кьека моргнула. Затем она выглянула в окно. В дальнем классе, видимом из окна класса 1-А, вспышка синего огня показала, кто только что получил эту новость. — Так как вы еще плохо знаете друг друга, вы не можете подавать заявки на партнерство, по крайней мере, до двух совместных тренировок, — продолжил Айзава, игнорируя очевидное разочарование Ииды. — Поскольку мы не знаем, сколько людей из классов, не связанных с героискими, примут участие, время планирования этих упражнений займет до следующей недели. — Мы также не знаем, сколько людей примут участие в геройском курсе, не так ли? Айзава усмехнулся. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Влад Кинг и я уже подали заявления от всех членов классов 1-А и 1-Б. Не все в классе были в восторге от этой новости. Но Тодороки точно зажегся этим. Она могла бы поклясться, что от его щеки поднимались струйки дыма.

***

— Пока ты ещё была активна, как злодей, были вопросы о твоем жилье. Кабинет психологической экспертизы претерпел некоторые изменения. Всемогущий отметил менее удобный металлический стул, на котором сидела Изуко, теперь со всей уверенностью, которую он видел в ней раньше. Она выглядела комфортно в дискомфорте, как будто ее тело жаждало этого. — Да? — протянула Изуко. Женщина кивнула. — Ты утверждаешь, что останавливалась в разных безопасных домах, большинство из которых были найдены, но всплыло одно имя. Что ты можете рассказать мне о Тоге Химико? Поведение Изуко изменилось. Она наклонилась вперед, прищурив глаза и опустив взгляд, словно вспомнила что-то мерзкое. Всемогущий откинулся на спинку стула. Он знал это имя, он нашел её после первых допросов в полиции. Дело, которое было несколько лет назад, о девушке, убившей своего одноклассника и выпившей его кровь. Кто-то вроде неё не мог быть полезен для психического состояния Изуко. — Она напоминала мне саму себя, — сказала Изуко. Всемогущий моргнул. — Не в тех же обстоятельствах, конечно, но по большей части. Был один очень старый комикс, который я когда-то читала, не могу вспомнить название, но там было что-то вроде «достаточно и одного плохого дня» вроде? Женщина кивнула. — Конечно, это простенько и глупо, — продолжала Изуко. — Один плохой день — это продолжение многих довольно дерьмовых дней. Для меня это была вся моя жизнь с тех пор, как я узнала, что у меня нет причуд, но, в конце концов, у меня все еще была моя мать. Появились примечания. Никакой затяжной обиды на Инко Мидорию. Это было то же примечание, которое Всемогущий видел и о себе. — Дело в том, что все же ты понимаешь, что у каждого есть своя история, которую можно рассказать, — произнесла Изуко. — У Даби его дерьмовый отец, у меня Всемогущий, а у Химико Тоги? Я хочу сказать, что ей, вероятно, было хуже, чем нам обоим вместе взятым. Был такой термин, придуманный десять лет назад, о причудах, которые не вписываются в общество. Теперь люди обычно называют это причудами злодеев. — Патологические или диссоциативные причуды, хотя с годами значение изменилось, — пояснила женщина, кивая. — Они использовались для описания причуд, которые имели ментальный аспект при их использовании. У Химико Тоги была одна из них? — У неё есть одна из них, — поправила Изуко, нахмурившись. — Ее родители заставили ее быть нормальной, потому что ее причуда требует от неё крови, в буквальном смысле. Потому она и сорвалась, и сорвалась очень, очень сильно. Всемогущий закашлял. Он мог в это поверить. Даже будучи Символом Мира, он и раньше терял себя в неистовстве битвы против тех, кто совершил особенно непростительные преступления. — Проблема в том, что общество не понимало, что было не так, пока она не зашла слишком далеко, чтобы ей можно было помочь, — продолжила Изуко, — и теперь она настоящий злодей, массовый убийца, и какое-то время была моей лучшей подругой. — Она и правда зашла настолько далеко? — уточнила женщина. — Есть лекарство, подавляющие некоторые причуды, ее можно было бы отправить на испытательный срок, как и тебя. — Нет, — произнесла Изуко. — Нет, она не сможет. Ты не исправишь что-то подобное с помощью нескольких таблеток и психиатра, без обид. — Не обижаюсь, — отмахнулась женщина с улыбкой. Однако её руки двигались по планшету. Появившееся примечание заставила Всемогущего захлебнуться кровью. Она тоже не верит в свою реабилитацию.

***

У Изуко было очень мало общего со своим классом, за исключением того, что они делили одну комнату. С ней определенно обращались не так, как с одной из них. Избегали, особенно теперь, когда они увидели отсутствие ошейника. Ее пальцы прошлись по деревянной столешнице одноместного стола в правом заднем углу, рядом с дверью. Это было уже слишком скучно. По крайней мере, в учреждении, где она провела последние месяцы своей карьеры в средней школе, прежде чем ей разрешили окончить школу и присоединиться к UA, люди были немного более напористыми. Изуко прекрасно могла смириться с тем, что ее игнорируют. Негласное соглашение между ней и учителями не вызывать её к доске не было чем-то, что люди упустили бы. На самом деле, это был один из немногих случаев, когда класс признавал ее присутствие. И то, что ученики UA были умными, не помогало. Это был объективный факт, что все, кто хотя бы попал на курс общего образования, в среднем были гораздо более развитыми, чем в других школах, кроме, возможно, Шикетсу. Они знали, что не стоит раскачивать лодку. Когда она наткнулась в туалете на девушку, жалующуюся на особое отношение к «бывшему злодею», Изуко даже не почувствовала раздражения. Она была в восторге от того, что в этот момент не была призраком. Она обнаружила, что не существовать намного хуже, чем быть презираемой. Классная руководительница класса 1-Д, Полночь, была довольно мила по этому поводу. Даже если ее уроки могли показаться неуместными, она хорошо выполняла свою работу и прислушивалась ко всем своим ученикам. По крайней мере, из того, что смогла собрать Изуко. У нее не было привычки жаловаться учителю. В конце концов, это никогда не помогало. — Как вы знаете, Спортивный фестиваль — это ежегодное мероприятие, в котором имеют право участвовать все студенты, — сказала Полночь после окончания переклички. — В этом году директор решил сделать это партнерским мероприятием, а также разрешил совместные учебные упражнения между классами ради… единства и тому подобного. Честно говоря, это средство для достижения цели, чтобы дети-кандидаты, которые хотят присоединиться к геройскому курсу, быстрее наверстывали упущенное. Любой, кто хочет принять участие в этих упражнениях, должен заполнить эту форму, подписанную вашими опекунами. Полночь подняла стопку бумаги. Изуко прищурила глаза. Та, что сверху, уже была заполнена. Даже со своего места сзади она могла видеть подпись в почти безошибочным кроличьем стиле. — Изуко Мидория, — заявила Полночь. В классе воцарилась мертвая тишина, достаточная, чтобы стоявшее напряжение можно было резать раскаленным докрасна ножом. Изуко нахмурилась, увидев сострадательную улыбку Полночи. — Твои опекуны решили, что ты должна участвовать, поэтому тебе нет необходимости заполнять форму. В классе царило беспокойство. Идея участия перестала быть простой для тех, кто хотел стать героями. Внезапно им пришлось взвесить все «за» и «против». Изуко была бы довольна тем, что так сжульничала, если бы не была настолько горячей, чтобы рисовать почерневшие линии на деревянном столе, когда водила ногтями по коричневой поверхности. — Я предполагаю, что ты не даешь мне больше выбора, Полночь-сенсей, — выговорила Изуко напряженным голосом. Полночь выглядела более чем готовой использовать свою причуду, дабы успокоить девушку, если Изуко вскочит, но также была достаточно уверена, что Изуко этого не сделает, так что ее руки были далеко от ее костюма. — Есть ли какие-нибудь условия? — Ты не можешь быть зачислена на геройский курс, — отметила Полночь. Изуко кивнула. Очевидно. Класс вздохнул с облегчением, но бессмысленная болтовня быстро стихла, когда Полночь подняла руку, с целью остановить их. — Ты обязана принять участие по крайней мере в двух из трех мероприятий в меру своих возможностей. Тебя и твоего партнера будут оценивать по каждому из них. Они, очевидно, поняли бы, если бы она не выкладывалась полностью, из-за чего ее рано дисквалифицируют. Изуко подавила желание закатить глаза. Какое карикатурно неприятное развитие событий. — Можем ли мы свободно выбирать наших партнеров? Полночь кивнула, улыбаясь, как будто уже ждала этого вопроса. — Любой участник из любого класса может быть выбран, если он согласен. В конце концов, твоя девушка — достойный участник. Изуко стиснула зубы, пытаясь подавить желание сказать Полночь парочку слов, о которых, как она знала, позже пожалеет. Вместо этого она остановилась на том, чтобы выдохнуть, возможно, слишком яркое голубое пламя. Люди вокруг нее отскочили назад с громким криком. Им потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Полночь и Изуко продолжали смотреть друг на друга. Больше пламени не было.

***

Глава 12, предстоящая: — Нет, я всегда был твоим большим поклонником, — сказал Монома, улыбаясь и протягивая руку, дабы пожать ее. — Я представляю, как это нелегко, не так ли? Справляться с болью одиночества, потому что мир не оставил тебе другого выбора? — Ах, — произнесла Изуко ровным голосом. — Ты один из тех людей. Если он хотел солгать ей и притвориться, чтобы сблизиться, ему нужно было исправить свое природное чутье. Даже если бы он сказал самые честные слова, его улыбка и поза просто не давали ему поверить. Решив подыграть ему, она потянулась назад, беря его за руку. Он отстранился при малейшем прикосновении, дерзкая уверенность и фальшивая приветливость исчезли, он держал руку так, словно прикоснулся к чану с токсичными отходами. Она уже видела такую реакцию раньше. Только один раз. — Копирование причуд? — поинтересовалась Изуко, моргая. Через мгновение она расплылась в широкой улыбке, которая заставила Моному сделать еще несколько шагов назад. — Пожалуйста, не используй мою причуду. Было бы обидно потерять поклонника.