They made me go to rehab

Кьека не была сильно активным человеком. За исключением «Героизма» и «Изуко Мидории», её ничего так сильно не интересовало, было парочку любимых мест, а еще меньше людей, которых она называла своими друзьями. Одной из таких была Мина Ашидо, которая с самого начала поддержала её, несмотря на собственные сомнения насчет Изуко. Каким-то образом от этого Кьёке было намного лучше. В конце концов, разве не лучше приложить усилия, чтобы преодолеть свои страхи, чем родиться бесстрашным? Она была совершенно уверена, что это из какой-то песни, но не могла точно вспомнить. До признания в своих действиях Яомомо была той, кого она тоже считала другом. Невинно аристократичная и в основном благоразумная, легкая на подъём и, без сомнения, потрясающе великолепная одноклассница являлась той, к кому она питала только уважение. Но теперь отношения между ними стали неловкими, и ничто не показывало этого лучше, чем совместное упражнение в паре. — У вас есть десять минут, чтобы освободить одного заложника для получения проходной оценки. Три заложника — высшая, — сказал Айзава. Момо подняла руку, и он кивнул ей. — Что будет, если мы не справимся? — спросила Момо. Айзава сверкнул глазами, как будто предположения о неудаче было достаточно, чтобы навлечь его гнев. — Тогда вас ждут исправительные уроки после школы, — произнес Айзава. Кьека слегка вздрогнула, но она знала, что он это заметил. — Ваши противники в этом упражнении-Иида и Тодороки. — Какого… — слова Кьеки застряли у нее в горле, когда Айзава прищурился. Это было уже перебор. Одного Тодороки хватило бы, чтобы позаботиться обо всем классе, и, хотя причуда Момо была мощной, у нее была привычка заранее предсказывать свое поражение, из-за чего она не выкладывалась на полную. — Вам не обязательно сражаться, — дополнил Айзава. Освободите заложников и на выход. Понятно? — Да, сэр, — громко ответила Кьека. Момо же кивнула в ответ. Затем Айзава ушел, вернувшись в диспетчерскую, где готовилась остальная часть класса. «Заложники» были аварийные манекены, а это означало, что их было не очень легко поднять в любом случае. Недели (многих) тренировок с Мируко невероятно отразились на ее выносливости, но Кьека все еще не была полностью уверена в поднятии тяжелых предметов. — Начинайте… сейчас. Команда Айзавы растворилась в треске рации, когда Момо и Кьека побежали вперед, на подготовленную сцену. Самая большая проблема заключалась в том, что, несмотря на хороший слух Кьеки, манекены не производили никакого шума. Отсюда вытекала следующая теория: если бы Иида и Тодороки разделились, они защищали бы по одному заложнику каждый. А если они остались вместе, все заложники могли находиться в одном и том же месте. Или они решат сделать диверсию. Пока они не смогут подтвердить местонахождение заложников, их… — Разведка, — медленно донесся голос Айзавы в наушниках. — Один из заложников был замечен на крыше. Это, по крайней мере, значительно сузило круг поисков. Конечно, герои могли бы получать информацию, Айзава никогда не пропустил бы это в своем объяснении. Кьека вздохнула и повернулась к Момо. — Сможешь нас поднять? — спросила Кьека. Она хотела бы сказать, что это прозвучало мило и вежливо, но в ее голосе было малая доля язвительности, которую она не сумела скрыть. Момо кивнула, создав хитрое приспособление на руке и направив его на крышу, прежде чем схватила Кьёку за талию и выстрелила вверх. Кьека не «пискнула», когда они поднимались вверх. Ни коим образом. Ярко-желтый манекен был первой вещью, что они заметили. Вторым же был Тодороки, сидящий — в злодейской версии своего обычного костюма — на ледяном троне. — Он вжился в роль, не так ли? — тихо спросила Момо. Кьека подавила желание рассмеяться. Тест перестал быть забавным, когда Айзава пригрозил ей уютными встречами с Изуко… э-э, свободным временем. Когда он пригрозил ей свободным временем. Тодороки создал ледяной мост между двумя крышами. Вместо того чтобы пройти по нему самому, он предложил бросить вызов. Кьека знала, что у него тоже есть огненная причуда, но он никогда не использовал ее раньше, поэтому не стал бы плавить мост. Особенно учитывая, насколько это было высоко. Верно? Верно. Она ступила на мост, прежде чем Момо схватила ее за руку и оттащила назад. — Что ты творишь? — Не даю тебе совершить ошибку, — произнесла Момо. — Он, очевидно, собирается немедленно заморозить нас. Нам нужен план получше. Мы могли бы забрать другого заложника. — Мы не знаем, где находятся другие, — подметила Кьёка. — И я отказываюсь проигрывать. Отпусти меня. Она отстранилась, но Момо не пустила ее. Во всяком случае, ее хватка усилилась. — Я понимаю, что ты не хочешь тратить свои вечера на уроки, но если ты немедленно вылетишь, мы в любом случае проваливаемся, — объяснила Момо. Кьека дернула сильнее, скрестив руки на груди, когда наконец освободилась. — Сколько у нас осталось времени? — Пять минут, — раздался голос Айзавы. Кьека нахмурилась. Время, казалось, двигалось быстрее, когда вы в отчаянии. — Я не могу ждать, — сказала лишь Кьека. — Если меня поймают, ты сможешь схватить заложника и сбежать, верно? Важен только результат. Ледяной мостик слегка подтаивал. Кьека видела, как с него стекают маленькие капельки воды, когда летний воздух нагревал его от минусовых температур. — Я уже говорила, что мне жаль, — пробормотала Момо, обращая внимание к фактическому расколу между ними. Кьека нахмурилась. — Я была честна, не так ли? — Ты извинилась передо мной, — сказал Кьека. — Не перед ней. — Она не выглядела так, как будто хотела услышать «прости», — проговорила Момо, качая головой. — Она все равно мне не поверит, потому что знает, что я имела в виду под своими словами… — Видишь, вот почему я не думаю, что мы можем быть друзьями, — призналась Кьека. Момо было… по-настоящему больно. Кьека знала, что в конце концов они были очень похожи. Ни у кого из них не было друзей. В то время у Кьёки была наполовину преступная внешность и личность, в чем можно было винить только ее, Момо же училась в школе для элиты. Заводить и терять друзей — это не то, к чему они привыкли. — У людей вокруг тебя есть чувства, Яомомо. Даже если они улыбаются и притворяются, что все в порядке, все абсолютно не так. — Я понимаю, — сказала Момо. — Ты расстроена тем, что я не сожалею, что причинила ей боль. — Я расстроена… Что бы Кьёка ни хотела ответить, её прервал громкий грохот. Кьека моргнула, быстро увернувшись в сторону, прежде чем нога Ииды провалилась сквозь пол. Момо, однако, не успела полностью отреагировать, и от удара ее отбросило вперед. Костюм Ииды выглядел соответственно злодейски и скрывал то, что, без сомнения, было выражением сожаления. — Сдавайтесь, — произнес он гулким голосом. — Или вы будете уничтожены. Причуда Момо создала пушку прямо под ней и с громким шумом подбросила мальчика в воздух. Кьека же побежала вперед, схватила Момо за руку и подняла ее из-под обломков. В итоге они провалили упражнение.

***

Ночноглаз и Всемогущий сидели в маленьком кабинете в агентстве первого. Это было почти ностальгическое зрелище для героя номер один, когда он увидел все товары и безделушки, развешанные по всему кабинету. Это напомнило ему о том, как Сэр Ночноглаз, теперь уже немолодой, сумел пробраться в агентство Всемогущего в качестве партнера. С таким обожанием, которое раньше заставляло трепетать сердце Всемогущего. В его глазах был тот же блеск, что и у Изуко Мидории. — Информация оказалась верной, как и ожидалось, — сообщил Сэр Ночноглаз, прерывая все его мысли в голове. — Но я не думаю, что ты здесь из-за этого. В конце концов, ты бы знал, что их арестовали. — Да, — сказал Всемогущий с кивком. — И я знаю, что ты уже отправил документы в суд, чтобы снять с нее ошейник. Я… ценю это. — Не благодари, — ответил Сэр Ночноглаз. — Мы все сожалеем, как бы сильно я ни сожалел о тебе, по этой девушке, и я не могу с чистой совестью сомневаться в твоих словах о ее характере. Без сомнения, не после того, что он видел. Сэр Ночноглаз часто недооценивал свою причуду, что было почти забавно, учитывая, насколько высокомерным он мог вести себя в остальное время. Он сомневался, что его предсказания могут быть неверными, он был уверен, что судьба неизменна. — Если ты хочешь кого-то поблагодарить, ты должен сказать «спасибо» Мируко и Ястребу, — сказал Сэр Ночноглаз. Всемогущий поднял глаза, слегка наклонив голову. — Они пишут еженедельные отчеты о ней для суда. Ее поведение было ничем иным, как образцовым, ее оценки, по-видимому, являются лучшими в ее классе, и она не нарушила ни одного правила, установленных для нее, несмотря на некоторые намеренно сложные формулировки. — Образцовое, да? — пробормотал Всемогущий. — По моему мнению, из нее вышел бы великий герой. — Она бы обязательно стала им. — Может, я все еще смогу сделать ее такой, — сказал Всемогущий чуть громче. — Моя причуда, я все еще не передал ее дру… — Если бы ты предложил ей это, она бы разозлилась, — проговорил Сэр Ночноглаз. Всемогущий лишь кивнул. — Более того, маловероятно, что правительство предложит ей лицензию даже после того, как ее послужной список будет удален. Файлы могут забыть, но люди — нет. — Люди верят в реабилитацию, — заявил Всемогущий. Сэр Ночноглаз покачал головой. — Нет, они доверяют тебе, — произнес Сэр Ночноглаз. — Они верят, что если она снова обезумеет, ты ее остановишь. Они не видят в ней нормального человека, пытающегося жить своей жизнью, они видят в ней цепного пса, которого ты посадил на поводок. — Это не входило в мои намерения. — Намерение мало что значит для толпы. В то время как твои слова тогда были настоящей встряской… Она недостаточно долго пробыла в стороне от Принцессы Огня. — Все всегда в конечном итоге возвращается к статусу-кво, не так ли? — поинтересовался Всемогущий. Также горько, как вкус крови на его губах. Сэр Ночноглаз кивнул. — Тогда, возможно, статус-кво требует новой встряски. Старатель открыто говорил о том, что она представляет угрозу, возможно, это также причастно. — Частично, но даже при общественной поддержке, включая Ястреба и Мируко, восприятие людей меняется медленно. Ты мог бы подумать о том, чтобы просто хорошенько спрятать ее от мира, отдав в школу и убедившись, что журналисты ее не тронут, но я считаю, что это возымеет противоположный эффект. — У тебя есть предложение? Ты видел ее будущее, верно? — спросил Всемогущий. Сэр Ночноглаз нахмурился, услышав отчаяние в голосе мужчины. Это было не к лицу ему. — Я знаю, что у тебя есть правило не делиться личной информацией… — Скоро же спортивный фестиваль, да? — спросил Сэр Ночноглаз. Этого было бы нормально, совсем чуть-чуть. — Может быть, ей стоит поучаствовать в этом, чтобы показать, что она может сдерживаться. Если ты дашь ей партнера для работы, я уверен, что все будет хорошо. — Спортивный фестиваль… хм, — произнес Всемогущий, будто он был абсолютно в другом месте. — Да, скоро будут решать насчет испытаний в этом году, я мог бы поднять этот вопрос. С учетом того, что ограничения на использование ее причуд были сняты и подходят в соответствии обычной доктриной учебной программы UA, я мог бы просто… Сэр Ночноглаз кивнул и, встав со стула, обошел стол. — Все будет хорошо. Но точно ли? Конечно, Всемогущий волновался. Он мог смириться с тем, что его избегают, со всеми теми ужасными вещами, которые он заставил не только ее, но, без сомнения, многих других людей почувствовать за эти годы… — Последний вопрос, — попросил Всемогущий, его руки дрожали, когда он положил их на стол. — Тебе не нужно отвечать мне, если ты не хочешь, я пойму. — Один вопрос, — сказал Сэр Ночноглаз. Всемогущий медленно кивнул, затем открыл рот и снова закрыл его. После нескольких минут раздумий он заговорил. — Она будет счастлива? — задал вопрос Всемогущий. Сэр Ночноглаз растерянно моргнул. После нескольких секунд собственного молчания его бывший партнер наконец ответил. — Я не думаю, что когда-либо видел такую яркую улыбку, как у нее, — вымолвил Сэр Ночноглаз. Всемогущий кивнул, внезапно почувствовав, как холодок пробежал по его спине. — Спасибо тебе, старый друг.

***

Глава 10, предстоящая: Изуко зарылась лицом в подушку. Ткань начала тлеть от огня вокруг ее щек. Секундой позже сработала пожарная сигнализация. — Что ты натворил? — спросила Мируко. Ястреб моргнул. — Я просто спросил, кто признался первым? — сказал Ястреб. Мируко фыркнула. — Что? — Мы, э-э-э… — начала Кьека, слегка чувствуя головокружение от жары. Да, должно быть, так оно и есть. От жары. — Мы не встречаемся?