They made me go to rehab

Однажды родители Кьёки очень просто описали ее самую большую слабость. Она была из тех, кто слишком боится разочаровать других до такой степени, из-за чего очень редко высказывала свои собственные мысли и желания. Например, в тот день, когда она сказала родителям, что хочет стать героем, у нее заболел живот, благодаря чему пропустила школу на целый день. Позже в тот же день ее отец дал ей несколько советов, после того как пообещал ей поддержать её во всем, что она захочет сделать в будущем: если ты чего-то хочешь, ты должна сказать об этом. Если ты слишком нервничаешь, чтобы сказать это, тогда ты должна просто взять это. Вот почему она осталась после школы, вместо того чтобы пойти на вокзал вместе с Миной и Яомомо. Она стояла возле лестницы, ведущей на крышу, где, как она знала, Изуко Мидория проводила время в ожидании, пока кто-нибудь за ней заедет. Для человека, который ценил личную свободу, одна только мысль о том, что ей не разрешат ходить до дома одной, вызывала у Кьёки беспокойство. Очевидно, именно жалость была причиной ее одержимости, а не какие-либо другие эмоции, которые она испытывала всякий раз, когда замечала, что смотрит на исправляющегося злодея. Не то чтобы Изуко была жалкой. В конце концов, Принцесса Огня вызвала огромный переворот в обращение с подростками-злодеями, при поддержке Всемогущего в суде, а также после вынесения приговора. Было много людей их возраста, которые смотрели на неё с восхищением, видя в ней странного антигероя, а не простого злодея. Помогло и то, что Изуко Мидория, когда она мелькала на камерах, разительно отличалась от типичной карикатуры злодея, обычно попадавшимся героям. Она была вежлива, мягка и… изящна. Кьёка стиснула зубы, подавляя холодок по спине, когда она делала шаг за шагом к двери на крышу. Дверь была закрыта, и она снова поймала себя на том, что колеблется, прежде чем ее рука коснулась ручки. — Я даже отсюда слышу, как ты копошишься. От голоса Изуко Кьёка подпрыгнула. Она не слышала его до этого, не вживую. Только на видео ее похождений в качестве злодея-подростка. Собрав все свое мужество, она повернула ручку и открыла дверь, увидев, что девушка, о которой идет речь, все еще лениво лежит на месте не заботясь о том, кто может быть её таинственным сталкером. Она лежала на огромном одеяле и смотрела на облака. — Я могла бы быть учителем, — сказала Кьёка. Изуко слегка повернула голову, ее глаза встретились с ее глазами. — Учитель не побоялся бы открыть дверь. Кьёка не знала, что ответить на это. — Я не боялась. Я, э-э, нервничала. — Конечно, конечно, — поддакнула Изуко, кивая в одеяло. — Ты та девушка, которая продолжает пялиться на меня с другого конца столовой. — Я не… не пялюсь, — Кьёка ненавидела запинаться в собственных словах. Она уже и так нервничала из-за того, что излагала свои мысли, и было только труднее поддерживать это в себе, разговаривая с кем-то, кто был, по сути, местной знаменитостью. — Ты же не можешь винить меня за любопытство, верно? — Верно, — последовал неубедительный ответ Изуко. Она села, слегка сдвинувшись вправо, освободив на одеяле побольше места, и похлопала по нему. — Ну, я умираю от скуки, а ты первый человек, с кем я заговорила за последнее время, — Кьёка сглотнула. Просто возьми, то что ты хочешь. Она шагнула вперед, короткими шажками добравшись до одеяла, прежде чем медленно села. Изуко излучала жар, почти достаточный, чтобы заставить ее вспотеть. Этого, безусловно, хватало, чтобы Кьёке стало неуютно в душной униформе. Она сняла пиджак, вздохнув с облегчением от мягкого летнего ветерка. — Изуко Мидория, — представилась злодейка, которой не нужно было представляться. — А тебя как? — Кьёка Джиро, геройский курс, класс 1-А, — проговорила Кьёка. — …И я знаю, кто ты. — Я была бы удивлена, если бы ты не знала, — произнесла Изуко, потирая подбородок указательным и большим пальцами. — Я в некотором роде известна. Или, так сказать, печально известна. Кьёка не была уверена, было ли это шуткой или девушка говорила серьезно, поэтому она сдержалась, не показав какой-либо реакции. — Значит, когда ты увидела меня по телевизору и все такое, тебе стало любопытно? — спросила Изуко. Кьёка слегка кивнула. — Есть какая-нибудь причина? Я в курсе, что у меня есть куча странных фанатов, но обычно они моложе. — Ты выглядела одинокой, — выпалила Кека. Изуко моргнула. Ее почти отчужденное отношение на мгновение отступило, открыв намного болезненную правду под ним. Ее глаза вспыхнули, и голубое пламя вырвалось из ее открытого рта, заставив ошейник ударить ее настолько, что она вздрогнула. Кьёка отметила, что она подавила желание схватиться за шею, вместо этого прижав руки к коленям. — Мне так жаль, я не хотела… — начала Кьёка. — Ха, — выдохнула Изуко. Это прозвучало почти как смех. — Ты хороший человек, Кьёка Джиро. — Этот ошейник - жестокая вещь, — пробормотала Кьёка, озвучивая мысли, которые у нее были с того дня, как она впервые услышала, как он разрядился током. Изуко пожала плечами. — По крайней мере, он выглядит стильно, — сказала она. — Не каждый день ты становишься самым молодым злодеем, попавшим на национальное телевидение. — Бывшим злодеем, да? — Кьёка поймала себя на том, что задала вопрос. — Всемогущий вступился за тебя, иначе ты не была бы в UA. — Этот старик сам решил, чем он хочет заниматься, и просто потянул меня за собой, — выговорила Изуко, поджав губы. Несмотря на ее слова, Кьёка обнаружила, что губы бывшего злодея слегка подергиваются, как будто она вспоминала что-то приятное. — Он убедил себя, что в этом есть его вина. Я ведь нехороший человек, понимаешь? Она изобразила на лице нечто среднее между презрительным взглядом и рычанием. Это выглядело почти пугающе, если бы не то, как она сморщила нос, будто ребенок, закатывающий истерику. По сравнению с Киришимой, которому удавалось заставить даже счастливые улыбки выглядеть довольно пугающе, эта была на самом деле довольно милой. Кьёка заметила, что фыркает при виде этого, и Изуко остановилась, смеясь вместе с ней. — Я вижу, что по крайней мере один человек ценит мое чувство юмора, — сказала Изуко. Ее волосы качнулись слева направо, когда она искала свой телефон, который был немного в стороне от одеяла. — как понимаю, ты не расскажешь мне причину, по которой ты удостоила меня своим присутствием? — Как я уже сказала, — медленно начала Кьёка, теребя мочку уха, — Ты выглядела одинокой. Вот почему я хотела спросить, не хочешь ли ты чем-нибудь заняться, но видимо не после школы, верно? — Верно, — согласилась Изуко, глядя в сторону калитки. — Боюсь, я не самый подходящий человек по этому вопросу. — Тогда как насчет во время школы? — настаивала Кьёка. — Обед со мной, или я могу подсесть к твоему столу. — А, — произнесла Изуко, снова моргая. — Ты… ты подкатываешь ко мне? Мне жаль, но мои нынешние обстоятельства затрудняют мне завязывать отношения. Кьёка от этих слов потеряла дар речи, пока ее рот оставался открытым. Ей потребовалась вся ее душевная сила, чтобы прогнать образы, которые возникали у нее в голове при одном только предположении. Это не было… неприятной мыслью, но эта внезапность к дополнению к горячему солнцу над головой заставила ее почувствовать легкое головокружение. — Но если ты хочешь начать как д-друзья, — продолжала Изуко, отчего Кьека сумела прийти в себя от короткого заикания. — Я бы не возражала. На мгновение она показалась совсем не похожей на Принцессу Огня. Ее собственные глаза блуждали, пока она кусала нижнюю губу, словно ожидая ответа, который причинит ей только боль. Кьёка встала. — Так ты не против? Изуко подняла глаза, снова встретившись взглядом с Кьёкой. — Конечно, нет, — сказала Изуко, тоже вставая. — У меня нет свободы выбирать себе друзей, понимаешь? Ты определенно лучше, чем ничего. Кьёка усмехнулась. Она не упустила улыбку, которую Изуко подавила, но решила не упоминать об этом. Когда Изуко подняла руку для рукопожатия, Кьёка вместо этого обнаружила, что ее рука обнимает другую девушку за плечо. — Ты тоже не самый лучший выбор, — отметила Кьека. — Итак, завтра пообедаем за моим столом. — Не думаю, что геройскому классу это очень понравится. — К черту их, — выругалась Кьёка. Она понимала, что некоторые не будут возражать, а с теми, кто будет против, можно было бы разобраться иначе. — Мы прожжём себе путь. — А, у меня это хорошо получается, — сказала Изуко. Кьека озадаченно посмотрела на неё. — Н-Ну, сжигать вещи. Ха-ха. Кьека поймала себя на том, что громко смеется над этой ужасной шуткой. Изуко рассмеялась вместе с ней. Она отлично умела заводить друзей.

***

На следующий день Кьёка ждала её, уже держа в руках две тарелки с дымящейся горячей едой. Кьёка видела, как Изуко пытается подавить желание улыбнуться, и ей доставило немного самодовольного удовлетворения, когда она потерпела неудачу. — Привет, — поздоровалась Кьека, улыбаясь в ответ. Изуко кивнула в ответ, забирая одну из тарелок из ее рук и стараясь не уткнуться лицом в картофельное пюре, судя по её взгляду. Решение пришло позже. Когда Кьёка потащила Изуко к столу, который класс 1-А практически сделал своим обычным местом, где они вместе ходили обедать, реакция была разной. Мина и Яомомо, ее лучшие подруги в классе, уже знали. Ни один из них ничего не сказал, хотя их взгляды были полны беспокойства. Иида на мгновение смутился, но придержал язык. К счастью, это был не весь класс, но это была группа, которая, как обычно, обедала вместе. Урарака была единственным человеком, который улыбнулся Изуко, когда они сели. И наименее общительный человек, который в конечном итоге отреагировал на это сильнее всего. Шото Тодороки, бесспорно самый сильный человек в классе, смотрел на нее с такой силой, что у Кьёки по спине пробежал холодок. — Народ, это Изуко, — представила её Кьека, как будто это было необходимо. — Вчера мы стали друзьями. — Ах, — выговорила Изуко, склонив голову. — Рада познакомиться со всеми вами. — Приятно познакомиться, — поприветствовала её Мина, ее глаза блуждали по сторонам, как будто оценивая реакцию остальных. — Мне правда нравится твой прикидон. — Спасибо? — неуверенно ответила Изуко, моргая и окидывая себя взглядом. Они были одеты в одну и ту же униформу, разница была только в воротнике. Хотя Кьёка бы согласилась. Ей просто очень нравились ошейники. В этом и была причина, что один из её костюмов был с ними. — Злодею нет места в этой школе, Принцесса Огня, — слова Тодороки были резкими. Более того, это, вероятно, была самая длинная фраза, которую он произнес в их присутствии до сих пор. В то время как он всегда старался держаться в стороне от всех, но настойчивые требования Урараки и Ииды о том, чтобы он больше принимал участия в жизни класса, заставляли его общаться с другими, хоть и неохотно. К сожалению, он, похоже, не был готов проявить эту любезность дальше, чем его ближайшие одноклассники. — Тодороки… — начала Кьёка. Изуко положила руку ей на плечо, останавливая ее. Она поджала губы, глядя на свою новую подругу прищуренными глазами. — Все в порядке, — лишь сказала Изуко. Она не звучала так, будто была в порядке. Она выглядела искренне расстроенной, даже когда ее черты приобрели это отчужденное и пренебрежительное выражение. Она казалась настолько расстроенной, что все остальные за столом, которые были достаточно вежливы, чтобы игнорировать ее, повернулись к ней. — Я понимаю. — Серьезно? — спросил Тодороки. — Ты забрала его причуду. От этого люди вокруг них зашумели. Через несколько мест кто-то встал так быстро, что их стул упал, привлекая внимание остальной части кафетерия. — Все за Одного забрал его причуду, — выдавила Изуко. Это имя зазвенело в ушах. Злодей, что оставался на свободе, тот, чье имя раньше произносили на одном дыхании с «Дестро». Хотя поначалу это было секретом, но скандал ареста Изуко заставил это имя вновь всплыть на поверхность. Злодей, который может красть причуды, был в этом обществе самым страшным, что только можно себе представить. — Ты говоришь это так, будто это что-то меняет, — голос Тодороки сопровождался небольшим порывом холодного воздуха изо рта, делая его дыхание видимым. Изуко поджала губы. — Если ты найдешь кого-нибудь, кто это исправит, расскажи мне первой, — сказала Изуко, постукивая по ошейнику на шее. — Не похоже, что я ей сильно пользуюсь. Во всяком случае, ее ироничный ответ только еще больше разозлил Тодороки. Мина быстро встала, пытаясь отвлечь внимание от напряженного разговора, если это можно было так назвать. Какую бы шутку она ни собиралась сказать, она лишь успела вздохнуть, прежде чем Тодороки встал и вышел из кафетерия. Кьёка посмотрела ему вслед, прежде чем перевести взгляд на Изуко. На таком расстоянии ей не нужно было гадать, дрожали ли губы Изуко или нет. Она могла видеть слабые голубые искры, когда она бормотала, привычка, которую она раньше не замечала. Это было быстро и так тихо, что ей пришлось положиться на свою причуду, чтобы услышать слова. И прежде чем Кьёка успела что-либо сказать, Изуко тоже встала. Тарелка с едой осталась нетронутой, и девушка ушла, выбрав другую дверь, чем ту, из которой вышел Тодороки. — Хорошо, — сказал Иида, вздыхая через нос и поправляя очки. — Я не понимаю, зачем ты привела ее поесть с нами, Джиро-сан. Она не… — А я не понимаю, почему ты не можешь поверить, что она невиновна, как и Всемогущий, — Кьека поймала себя на том, что ругается в ответ. Иида не был плохим человеком, но был очень зациклен на своих правилах, и его воспитание, а также его старая школа, несомненно, усугубили это Поэтому, столкнувшись с версией, что это он не прав, он не сразу обиделся. Она видела, как на мгновение в его голове завертелись шестеренки, но не стала ждать ответа на эту головоломку. Она тоже встала, следуя за Изуко. Мину, которая попыталась присоединиться к ней, остановила Яомомо. Кьёка не знала, как к этому отнестись.

***

Глава 3, предстоящая: — Разве у вас нет работы, Мируко-сан? — спросила Изуко. Её голос был усталый, более усталый, чем обычно, после долгого дня в школе. Мируко моргнула, ставя сумку на пол. — Хочешь поговорить об этом? — поинтересовалась Мируко. Изуко нахмурилась. — Если нет, то все в порядке. Но я как бы отвечаю за тебя. — Ты мой опекун, а не моя мать. — Неужели так трудно поверить, что кто-то, кроме твоей матери, не может позаботиться о тебе?