Торговец цветами

…Мо Жань подъезжает к условленному месту минут на десять раньше — ему интересно посмотреть, где живёт Чу Ваньнин. Забавно, что вокруг сгрудились сплошные торговые центры, от ближайших домов стоянку отделяет минимум несколько кварталов. Ваньнин решил не светить домашний адрес? Ах, да… Вэйюй и забыл, что парням из эскорта не дают частную информацию о клиентах. Он знает адрес Чу, но сам мужчина об этом не в курсе. Стало быть, осторожничает. Клиент, впрочем, на месте — ждёт, прячась под ярким навесом-сугробом одного из магазинов. Вертит головой из стороны в сторону в поисках номеров им же арендованного авто, щурясь сквозь крупицы снега. Мо Жань решает не ждать. Припарковавшись, сразу распахивает дверцу и высовывается наполовину, активно привлекая внимание: — Чу Ваньнин!.. Ваньнин хмурится сильнее. По лицу видно: сомневается до последнего в решении ехать. Должно быть, где-то там, под слоем равнодушия, весь напрягся, как пружина. На долю секунды даже кажется, что сейчас вот он точно развернётся и сбежит в магазин — но затем как-то берёт себя в руки и садится в машину. — Вот адрес. Можем ехать. Вэйюй кивает, глядя на две куцые строчки текста. Это адрес загородной гостиницы курортного типа со SPA-центром, хаммамом и прекрасным видом на горы. Он там уже бывал в качестве гостя — место вполне приличное. К Рождеству наверняка всё украсили огоньками и омелой, да и номера роскошные. Чу Ваньнин умеет отдыхать с комфортом… или дедуля его умеет? Вэйюй уверенно перестраивается в нужную полосу и катит по проспекту, с лица его не сходит глупая улыбка. Почему не улыбаться, если впереди два дня в компании такого красавчика? А вот пассажир его молчит, и даже по спине видно, как напрягся. Изящные пальцы нервно сжимает на коленях — словно ему не хватает чего-то в руках. Тонкие белые запястья то и дело выныривают из-под широких рукавов расстёгнутого пальто. Мо Жань думает, что эта рука отлично смотрелась бы на его бедре. И сам Ваньнин бы тоже смотрелся великолепно сидящим на его бёдрах на заднем сидении — такой весь растрёпанный, слегка мокрый после ветра и снега. Может, даже раскрасневшийся от мороза, раз от стеснения не может. — Так перед кем будем разыгрывать спектакль? — интересуется он, пытаясь отвлечься от слишком сочных картин того, в каких позах и как именно мужчина бы выглядел максимально хорошо. — Это… мой дедушка, — отвечает как-то неохотно Ваньнин. И виновато косится на Мо Жаня. — И всё? — Не совсем. Мы… я устраиваю семейный праздник. Приедут… другие люди. Напряжение между ними растёт с каждым словом. Кажется, Чу того и гляди попросит остановить машину, поймает такси и поедет встречать Рождество один. — Мне нужно знать, кто будет, чтобы понять, как себя вести, — объясняет Вэйюй со вздохом. — Я не то, чтобы любопытный — просто хочу хорошо выполнить свою работу. Чу Ваньнин кивает. Это он может понять, так что спустя пару минут молчания перечисляет весьма скудный список гостей, уточняя, что кто-то может и не приехать из-за погоды или обстоятельств. Кажется, его это не на шутку злит. — Ваньнин, — отвлекает его Мо Жань, когда тот снова погружается в мрачное молчание, — я постараюсь произвести впечатление на твоего деда, не сомневайся. Он знает, как это глупо звучит — учитывая, что куда лучше на роль подруги на семейный праздник подошла бы Сюн Цютун или ещё кто из девушек его агентства. Мо Жань бывает бестактным и прямолинейным, он никого намеренно не задевает — но всегда говорит, что думает. Он не привык кривить душой. Едет он с Чу Ваньнином только потому, что тот ему понравился — иначе давно послал бы его к х*ям с такими рождественскими развлечениями. — Спасибо, — Чу Ваньнин мягко кивает. Неясно, за что именно благодарит — потому что вообще-то именно он платит Вэйюю, а не наоборот. Но парню всё равно почему-то приятно. В пути они оба, в основном, молчат, перебрасываясь изредка фразами в формате “вопрос-ответ”. Вэйюй рассказывает Ваньнину, что увлекается активными видами зимнего спорта, любит кататься на сноуборде и лыжах. Говорит, что после Нового года собирается в отпуск, и едва не предлагает Чу отправиться вместе — но вовремя останавливается. Это ведь может спугнуть, да? Они знакомы чуть больше суток, и он даже не понял, нравится ли Чу не только в качестве «заботливого и уравновешенного». Чу Ваньнин неожиданно молча улыбается: это такое микродвижение уголками губ, немного смущенное, но безумно милое. Ресницы на секунду опускаются, а затем на Вэйюя смотрят чуть сощуренные от внезапного веселья глаза. В них играют крошечные смешинки. Мо Жань несколько коротких мгновений залипает на мужчину, позволяя себе тонуть в разливающемся жаре абсолютного удовлетворения, а затем возвращает внимание на дорогу. К счастью, они уже выехали на свободную трассу. Но… что это было за чувство?.. *** …Дед Ваньнина совсем не похож на своего внука — и в то же время видно, что волноваться перед встречами у них семейная черта. Вечером они только втроём собрались за небольшим столом на зимней веранде отеля, и Чу тут же пустился в рассказы о том, как пару месяцев назад летал на другой конец света, и что совсем недавно начал работу над новым проектом. Выглядит он при этом куда счастливей и воодушевлённей, чем в течение всего этого дня. Впрочем, Вэйюй и так уже всё это знает — он ведь читал ту трёхлистовую шпаргалку с коротким списком успешных успехов за последние лет десять. — Чу Ваньнин всегда был перфекционистом, — Хуайцзуй щурится, глядя прямо на Мо Жаня. — К тому же, любит быть первым во всём. С его подходом к работе он достиг немалого, но в отношениях… с ним непросто. Ваньнин только молча качает головой, и на лице его написано смирение. Очевидно, он надеется, что тема, как костёр, сама себя изживёт, если её не поддерживать. Мо Жань тоже не уверен, что на это следует сказать, но зачем-то решается вступиться за Чу: — Я не знаю человека более продуманного, и в то же время заботливого. Мне действительно повезло его встретить. Он не кривит душой — говорит лишь очевидные факты. Да, таких, как Ваньнин, он ещё не встречал в своей жизни — нанять совершенно неподходящего сопровождающего и отправиться знакомить его со своим дедом. Но, если бы не эта странная дурь, не видать Мо Жаню Ваньнина, так что он даже благодарен. Чу Ваньнин бросает в сторону парня неопределённый взгляд: кажется, просит остановиться, пока тот не сболтнул лишнего. Но Мо Жань не глуп. Он подаётся к Ваньнину ближе — так, что их бёдра теперь слегка соприкасаются под столом. И как ни в чём не бывало продолжает: — Он нуждается в ком-то, кто умел бы заботиться о нём так же. На кого можно положиться. Чу Ваньнин делает вид, что не расслышал или недопонял — даже не меняется в лице. Однако спустя минуту просит Хуайцзуя передать ему графин с глинтвейном, приподнимается, чтобы наполнить стакан — а затем как будто нечаянно отсаживается от Вэйюя на расстояние вытянутой руки. Мо Жань улыбается Чу из-за стакана. Он всё заметил. Чу Ваньнин холодно приподнимает брови, а затем тоже улыбается — но в этой улыбке нет ничего хорошего. Это демонстрация идеально ровных белоснежных резцов. Он злится. Но при Хуайцзуе ничего не может сказать. Беседа в остальном проходит удивительно приятно. Мо Вэйюй умеет читать эмоции людей, так что знает, что понравился старшему родственнику Чу. Он высказывает мнение прямо, но при этом без надрыва и желания в чём-то кого-то переубедить. Знает, когда следует остановиться — и шутит, когда это необходимо. Вот только сам Ваньнин, кажется, не в восторге от его тактики. С каждой минутой скрывать раздражение мужчине всё труднее, улыбки его выглядят и вовсе вымученными, а сам Чу — похож на разъяренную крупную кошку, которая пока лишь мысленно представляет, как вонзит клыки в горло беспечной антилопе. Антилопой за их столом, несмотря на груду мышц и внушительный рост, несомненно, является Мо Вэйюй. *** После того, как все трое расходятся по номерам, парень ещё долго пытается понять, в чём ошибся. Прокручивает мысленно их беседу, но так и не приходит к конкретному выводу. Он не сразу слышит настойчивый стук в дверь — но машинально открывает, ожидая увидеть обслуживание номеров. Впрочем, его настроение быстро меняется, когда перед ним оказывается Чу Ваньнин при полном параде. Светлый свитер с бледно-серыми снежинками, тёмные облегающие брюки, плотно поджатые губы — и тяжёлый взгляд в упор, словно прицел двустволки… Выглядит мужчина отлично. Нарядился в шмотки, словно в броню. — Нужно кое-что обсудить. Мо Жань пропускает мужчину в свой номер, а затем, несколько поколебавшись, прикрывает дверь. Анонимность клиента превыше всего — а Чу, в первую очередь, его особенно ценный клиент. Тот самый, которого реально хочется ублажить не за деньги, наплевав на этику и собственные принципы (давайте притворимся, что они есть). Ваньнин стоит посреди комнаты с весьма странным видом, будто принимает окончательное решение только теперь. Затем тёмный взгляд скользит по Мо Жаню, и впервые парень чувствует в мужчине хоть какое-то волнение — но почему-то не уверен, что это хорошо. — Мы договаривались о нескольких днях, но, думаю, этого вечера достаточно, — говорит, наконец, Чу. — Завтра приедут другие гости, — напоминает Вэйюй тихо. — Это будет выглядеть странно, если я вот так исчезну в самый канун Рождества. Как ты объяснишь моё отсутствие? — Скажу, что у тебя появились дела. Похоже, Чу Ваньнина уже не переубедить — но Вэйюй не сдаётся. — Грош цена тогда будет моей “заботливой порядочности”. — Это… всего лишь роль, — шипит Чу Ваньнин сквозь зубы. Похоже, он едва держит себя в руках. — Мо Вэйюй, я знаю, что цель этого визита достигнута — к чему мне переплачивать?.. Его слова звучат холодно и расчётливо. Вэйюй шумно выдыхает. Хуайцзуй прав в том, что его внук — *баный перфекционист, измеряющий человеческие отношения в затраченных деньгах, времени и усилиях. Это начинает раздражать. Он исподлобья смотрит на Ваньнина, пытаясь понять смысл происходящего. Чем мужчина так недоволен? За ужином он едва скрывал злость, теперь же — апеллирует к логике, но, по сути, пытается вышвырнуть Вэйюя к чертовой матери, и выглядит это, как месть. Месть за испорченный ужин. — Что не так? — спрашивает Вэйюй. — Не так?.. — Ваньнин удивлённо таращится на парня, словно впервые видит. — Мы с тобой знакомы чуть более суток. Я тебя нанял, и более не нуждаюсь в таких услугах… о, будь уверен, я оплачу завтрашний день полностью, если ты беспокоишься об этом… — Я не об этом. — А о чём тогда? — Чу Ваньнин пристально смотрит на Мо Жаня. — Ты мной недоволен. Почему злишься? — Я — злюсь?!.. Чу практически давится каждым словом, его глаза начинают краснеть, ноздри едва заметно дрожат. Бледное лицо наконец приобретает краски, покрываясь уродливыми пунцовыми пятнами. — Ты зол на меня, — повторяет Мо Жань. — Даже признать этого не можешь, и пытаешься откупиться. — Я не пытаюсь… — слышно, как Чу скрежещет зубами, а затем на секунду замолкает. — Какого хрена я оправдываюсь перед тобой?! Ты, блять, мой психолог, или кто?!!.. Он разворачивается и в два шага оказывается рядом с дверью. Уже в дверном проёме замирает, и ядовито бросает: — Чтоб завтра я тебя здесь не видел. Иначе не заплачу ни копейки. Дверь за ним грохочет. Мо Вэйюй стоит посреди номера, словно идиот, не понимая, что это было. Настолько омерзительно он себя ещё никогда не чувствовал: его буквально поимели, а затем послали нах*й. Впервые в жизни. И сделал это тот, ради которого он даже согласился притвориться эскортником и поехать в неведомые *беня знакомиться с чужим дедом! Но что он на самом деле знал о Чу Ваньнине, кроме его послужного списка конференций и впечатляющих должностей?.. Мужчина, по сути, был прав: он платил Вэйюю за оказание услуги, и более в нём не нуждался. Проблема заключалась в самом Мо Вэйюе и его попытках вывести их отношения за рамки рабочих. — Не заплатишь мне, значит?.. — мрачно усмехнулся он, глядя на себя в зеркало ванной. — Знаешь что, ебал я твои деньги. И тебя. Особенно тебя, Ваньнин.