The test of time

— Что мне теперь делать, Мустафа? Касым. Мой мальчик... — шепотом пробормотала, пока по щеке стекла тихая прозрачная слеза. — Не знаю, Кесем. Но я обязательно что-то придумаю, клянусь тебе. — обхватил руками ее голову, приставив лоб к губам. — Но прежде всего мне нужно знать, какие еще проступки шехзаде Касыма остались в тайне от Повелителя и... видимо от меня. — Хорошо, я расскажу тебе.

***

Утренние лучи только успели упасть на землю, как к особняку Валиде Султан и Великого Визиря подъехала со вкусом украшенная золотыми вензелями карета. Дверцы приоткрылись, и из транспорта вышла невысокая пожилая женщина. Ее седые волосы были старательно спрятаны под черную шляпку, вуаль которой прикрывала лицо немолодой дамы. — Мне нужен Кеманкеш-Мустафа Паша. Передайте, что Аманда Шеху пожаловала. — обратилась к стражникам, преградившим ей вход через ворота. Пока янычар ушел к Визирю, решила осмотреться. Взгляд восхитили белоснежные стены дворца, искусно выстроенные по приказу лучших архитекторов столицы империи, большие, но со вкусом расположенные оконца, обширный сад, пестрящий множеством самых разнообразных цветов, которые ввиду поздней осени уже во всю готовились к холодам, несмотря на неприлично яркое солнце, беспощадно палившее даже в ноябре. — Мама?! — предельно удивился Кеманкеш, выбежавший из своих владений. — Сынок, твоей матери дорогу в твой дом преградили. — наигранно возмутилась, оказавшись в крепких объятиях Паши. — Почему ты не предупредила о намерениях приехать?! Я бы послал за тобой, тебя бы сопроводили лучшие воины империи, в конце концов мы бы подготовили все к твоему прибытию. — Брось, Кеманкеш. Ты знаешь, я не люблю все эти пышные торжества. Хотела повидать тебя наконец, я столько лет тебе обещала, что приеду, а все не получалось. Мустафа, хочу присесть уже спокойно, мы ехали на протяжении нескольких суток. Послушай, я тебе должна обязательно поведать о красоте в городах, какие мы проезжали. Ах, как прекрасна Кания. — послышалось от удаляющейся от ворот с сыном Аманды. — Хаджи, что за переполох такой?! — Кесем спустилась на первый этаж, где уже хлопотали шустрые наложницы. — Султанша, только хотел к Вам подняться. Только что Паша в спешке мне приказал подготовить лучшие гостевые покои и праздничный обед, неожиданно матушка Визиря к нам пожаловала. — в спешке пробормотал бедный ага, чья голова уже не успевала соображать, что нужно сделать первее. — Что?! Как матушка приехала?! Хаджи, быстро подготовь детей и приведи их к главному входу. Ну же, потарапливайся! — прикрикнула на застывшего слугу. — Только этого сейчас не хватало. — Дай Аллах, все виновные будут непременно наказаны. — причитала насчет шрамов Паши почетная гостья, заходя в просторный дворец. — Здравствуйте, Аманда. — у самого входа расположилась успевшая переодеться Султанша. — Верно, Вы — та самая Кесем Султан, которой доверил свое сердце мой сын. — Да. — обе женщины учтиво поклонились друг другу. — Я приказала подготовить детей, они будут здесь с минуты на минуту. — Прекрасно, очень хочу наконец увидеть внуков. — Мама, пройдемте за стол. — Кеманкеш пропустил вперед Аманду, а сам подошел к Кесем. — не переживай, любимая, ты ей понравишься. — переплел ее пальцы со своими, видя волнение в глазах супруги. — Гизем так похожа на Кеманкеша и его отца, а Эдже - вылитая Султанша. — Аманда с интересом вглядывалась в лица девочек, которые уже успели подружиться со своей бабушкой и занять возле нее место за столом. — Эдже очень похожа на мою матушку, такие же кристалльно чистые глаза серо-голубого цвета, очаровательная улыбка. — держала на коленях Кемаля, который охотно принимал еду из рук отца, сидящего рядом. — Кесем, расскажи побольше о себе. — очередной кусочек лукума оказался между пальцами пожилой женщины. — Валиде, мы пойдем в сад. — прервали девочки. — Хорошо. Мелеке, забери Кемаля, он наелся уже. Хаджи, можете идти, оставьте нас. — приказала Махпейкер, отдав в руки девушки сына. Слуги вышли, оставив Аманду, Кесем и Кеманкеша. — Так вот, мои серые дни утекали один за другим, пока мою жизнь не украсила любовь к Кеманкешу, а позже и к нашим детям. — улыбнулась Султанша, окончив рассказ о пройденном жизненном пути и обернувшись в супругу, который обхватил ее талию из-за спины. — Честно говоря, после произошедшего между Вами много лет назад я ненавидела тебя, Кесем. А как узнала об Эбру, о моей доченьке, и вовсе написала Кеманкешу, что не дам согласия на брак. Позже боль немного утихла, а ненависть ушла. Когда он мне написал через время, сказал, что отбывает наказание от султана, что признался во всем и постарался уберечь тебя, я все же решила дать право выбора моему сыну и сказала, что поддержу любое его решение. Сейчас я вижу, что не зря. Вы любите друг друга, это главное, к тому же у вас теперь есть, кому отдавать заботу, силы. — Думаю, Аманда, нам будет что обсудить, приходите сегодня вечером, за ужином поговорим. — вежливо предложила Султанша. — Так, значит у вас тут уже и секреты будут от меня?! — возмутился Кеманкеш, смотря то на улыбающуюся жену, то на теплый взгляд матери. — Конечно приду. Нам и вправду нужно будет серьезно поговорить. — Великий Визирь, Валиде Султан. — в покои вошёл стражник. — Повелитель приказал вызвать Вас во дворец, ближе к полудню привезут Фатьму Султан. — улыбка спала с лиц супругов, как только они переглянулись. — Ступай. Кесем, я поеду сейчас, нужно подумать, как лучше все осуществить. — в спешке сообщил Кеманкеш, поднимаясь из-за стола. — Мама, простите, что удаляюсь, дела на службе не ждут. Все слуги в Вашем распоряжении, просить у них все, что будет нужно. — поцеловав руку матери и щеку жены, поспешно направился к выходу. — Не хочу лезть не в свое дело, но надеюсь, ничего серьезного? — осторожно спросила Аманда у поникшей Махпейкер. — Я тоже надеюсь...

***

День выдался на редкость для зимнего времени ярким, солнечным и от того поистине жарким. Но ни солнце, ни голосистые птицы, ни расписные облака, вылившиеся вензелем по нежно-голубому небу не были видны сквозь темные и давящие стены величественного дворца, скрывавшего в себе вновь и вновь плетущиеся интриги. — Кеманкеш Паша? — с ухмылкой встретила давнего знакомого в коридорах дворца заносчивая тетушка султана. — Какая принеприятнейшая встреча. Но все же рад видеть Вас в объятиях стражников, Госпожа. — не упустил возможности съязвить Фатьме, с лица которой не сползала премерзкая для мужчины улыбка. Почувствовав малейшее ослабление хватки, женщина вырвалась из цепких рук двух стражников, подлетев к Великому Визирю и схватив его за воротник. — Думаешь, меня привели, и вы с твоей любимой Кесем Султан избавитесь от меня и будете жить долго и счастливо? Как бы не так. Твое лицо мне удалось испортить, скоро удастся подпортить жизнь и твоей жене. Хотя, кто знает, может потеря сына не так скажется на ее состоянии, у нее ведь есть на крайний вариант объятия горячо любящего ее супруга. А она любит тебя? Любит тебя таким, какой ты сейчас? — двое мужчин оттащили безумную, пытаясь всячески укрыть ее от подступающего к рукам Визиря гнева. — Что ты знаешь о любви? Ты — лишь жалкое создание, способное только пакостить другим. Ты никогда не любила, и тебя никто не любил. И не полюбит. Думаешь, твой былой статус спасет тебя? Я и сейчас могу убить тебя здесь же, знаешь, почему? Тебя знают теперь как гнусную предательницу, у которой сейчас единственное оружие - жалкие попытки сказать что-то значимое. — подошел вплотную к арестованной, заглядывая в ее светлые глаза, все еще переполняемые излишней напыщенностью. — Кеманкеш, ее уже доставили? — двери султанских покоев распахнулись, и вышедший Падишах прервал короткую перепалку. — Повелитель! — Мурад не обернулся на крик Фатьмы. — У меня есть кое-что, что Вам нужно увидеть! — наконец внимание султана пришлось на женщину, скрученную стражей. — Отпусти! — вырвала одну руку из хватки янычара, вынув из небольшой сумки, повиснувшей на покатистом плече, шкатулку. — Здесь есть письма того человека, которому Вы столько времени доверяли. Думаю, Вам будет интересно прочитать слова любимого брата. — наблюдала за испуганным взглядом Кеманкеша, который падал то на вещицу Султанши, то на Падишаха. В горле пересохло, а в висках пульсировало. Заявления Фатьмы были крайне неожиданными и не оставляли надежды на данный момент хоть как-то противостоять обвинениям в сторону Касыма. — Кеманкеш, возьми это и отнеси в мои покои. Я сейчас иду на встречу с венгерским послом, позже вернусь и прочитаю. Ты отдыхай, я сам справлюсь. — бросив взгляд на вещицу Фатьмы и на Великого Визиря, султан удалился. — Отдай. — женщина нехотя отпустила шкатулку, передавая ее в руки Мустафы. — Не думай делать что-то с этими письмами. Теперь и султан знает о них, а я помню количество. Если хотя бы единое письмо пропадёт, все будут знать, кто и с какой целью его взял. — процедила Фатьма, которую потянули по коридору в сторону темниц.

***

— Кеманкеш, ну что она здесь еще за несчастье привезла? — уставший Падишах открыл наполненную письмами шкатулку, расположившуюся на столе. С каждой прочитанной строкой выражение его лица все больше отягощалось открывшимся. — Кто бы мог подумать, что Касым пойдет на это. — бросил письма на стол, после чего и Паша принялся их читать. — Кеманкеш, скажи честно мне, ты ведь давал клятву в верности, ты знал об этом всем? — Нет, Повелитель. В это время Кесем отходила после ее похищения, мы не особо ладили с ней. — Знаю. Видел. Иначе бы не поверил, честно говоря. Я хочу, чтобы ты обыскал покои Касыма, наверняка у него есть письма Фатьмы. — Не думаю, Повелитель. В этом дворце лучшим выходом было жечь все письма. — замялся Кеманкеш, понимая, что никаких доказательств в покоях уже и нет. — Позови Валиде, она наверняка уже приехала. — мужчина, поклонившись, поспешил исполнить приказ.

***

— Валиде, проходите пожалуйста. Мне тут Кеманкеш кое-что передал. — недовольно фыркнул Мурад, наблюдая за медленно идущей Султаншей. Увидев несколько свертков в руках мужа, поняла, что к чему. Мало, что понимала уже, но ясно было главное: узнал. Еле передвигая ногами, шурша длинными юбками. Голова резко закружилась, а пред испуганным взглядом стали расплываться контуры всего ее окружающего. — Мурад... — так и не подойдя к супругу, обернулась в сторону сына. — Мурад, прошу, пощади его... — Кесем, стой. — вырвала свою руку из его ладоней. — Не трожь. — процедила, еле сдерживая слезы. — Значит Вы знали. — ухмыльнулся Падишах, нервно перебирая темные четки. — Я недавно узнала об этом. Мурад, я хотела решить все тихо, не сталкивать вас! — оправдываясь на грани истерики, приближалась к султану. — Решили?! Выставили меня посмешищем в глазах предателей! Как Вы могли сокрыть такое?! — женщина качнулась, еле удерживаясь на ногах. — Валиде? — поднялся, как только увидел, что Кесем прикрыла лицо рукой, грузно согнувшись. — Кесем?! — подбежал Кеманкеш, поймав руку, ищущую хоть какую-то поддержку. Похолодевшие пальцы крепко обхватили предплечье Паши, со всей силой сжав его. — Я... Касым молод, кровь горяча, Мурад, прости его, прошу... — язык заплетается, пока горло сдавливает одышка. — Кеманкеш, уведи Валиде. — Кесем, пойдем, я все решу. — шепнул жене, продолжая ее держать. — Уже решил. — прошипела в лицо супругу. — Хаджи, отвези Кесем Султан в наш дворец. — евнух взволнованно подхватил руку Султанши. Решил отложить объяснения ситуации на потом, направившись обратно в покои султана.

***

Вернулся поздно. Усталость дала о себе знать, поэтому все, чего сейчас хотел, — это лечь спать. Надеялся, что его Кесем уже отдыхает. Какая наивность. Отворив дверь, сразу же обратил внимание на Махпейкер, спокойно наблюдающая за танцующими языками яркого пламени в камине. — Кесем, как ты? — увидел на бледных щеках жены мокрые следы. — Пошел вон. — процедила сквозь зубы, не отводя взгляд с камина. — Кесем, я все сейчас... — Замолчи! Я сказала, пошел вон! — подскочила, направив весь гнев в свой взгляд, обращенный на Пашу. — Если с Касымом, не дай Аллах, что-то случится, я разведусь с тобой. Я понадеялась на тебя. Не стоило. Вышел вон. Вышел вон!!! — закричала в истерике, схватив под руку попавшуюся вазу, которая спустя несколько секунд разлетелась, ударившись о холодную стену. Окончательно потеряв терпение, вылетел из покоев, громко хлопнув дверью. — Кеманкеш, что произошло?! — подбежала к сыну испугавшаяся Аманда. — Что за крики, дети спят! Что у вас произошло? — Не спрашивай, мама. — кулак Паши с силой впечатался в каменную стену. — Успокойся, остынь. Расскажи мне, что произошло. — нежно гладя сына по плечу, аккуратно отвела его в свои покои. — Кесем передала тебе мазь от твоих шрамов. Не знаю, где она ее взяла, но сказала, что поможет. Приехала она сердитая какая-то, сразу же заперлась в покоях. Давай-ка я тебе пока ее нанесу, а ты все мне расскажешь. — Спасибо мама. Все дело в том, что ту женщину, которая организовала покушение на меня и похищение Кесем, сегодня привезли. Она привезла письма, в которых было доказательство того, что ее сын - шехзаде однажды согласился на грязные игры этой предательницы, ну а парень оказался падким на власть, сглупил. И вот султан велел мне взять их и передать ему, как только он придет со встречи с послом. — И ты передал? — женский палец с мазью коснулся кожи лица, от чего по нему пробежался неприятный холодок. — Разумеется, нет... flashback: Залетев в свой кабинет, сразу же взял пергамент, судорожно схватив перо. Кеманкеш, обмакнув его в чернилах, начал аккуратно выводить буквы, стараясь повторить каждый изгиб Фатьмы. — Чертова каллиграфия... — выругался, заморачиваясь над сложным, но красивым почерком Султанши. Написав то, что нужно ему, бросил оригинал в пожирающее пламя, сразу же захватившее исписанные свертки. Собрав подделки собственного производства, быстро направился в покои Падишаха. end of flashback. — Не так давно шехзаде Касым посягнул на гарем султана, переспал с одной из наложниц. Забеременнела, Кесем втайне ото всех приказала отвезти ее в один из личных особняков в Бурсу. По дороге у наложницы открылось кровотечение, она сама по себе была слабой, скончалась. Я написал, будто Фатьма узнала об этом и стала шантажировать шехзаде. Султан Мурад хоть и разгневался за это, подобное у нас и до казни может довести, но это не предательство. Я успокоил Падишаха, потому, думаю, наказание будет не таким тяжким. Ну а Кесем подумала, что я передал Мураду подлинные письма. — Молодец, сынок. Ты столько сделал ради нее, почему ты не рассказал ей все? Почему она тебе не доверяет? — Я пытался, но она сейчас не в состоянии слушать меня, пусть успокоится. В последнее время на нее слишком многое навалилось, она тоже человек, я понимаю. — скривился, в очередной раз почувствовав дискомфорт от новой мази. — Знаешь, я сейчас пойду и все ей объясню, Мустафа. Так нельзя. Как раз Кесем приглашала меня вечером, думаю, ей надо бы разговориться сейчас. Точно. — подскочила Аманда, впихнув в руки Кеманкеша склянку с желтоватым густым содержимым, имеющим не из приятных запах. Только хотел еще что-то сказать, как мать уже хлопнула дверью, целенаправленно направившись к невестке. Все, что оставалось, это сесть за разбор документов, которые Паша никак из-за ранее произошедшего не мог разобрать и заверить их печатью. — Кесем Султан? Не спите? — пропела Аманда, без стука зайдя в комнату. Услышав голос свекрови, Махпейкер быстро вытерла щеки рукавом платья сочного нефритового цвета. — Вы меня звали днем, вот я и пришла. Надеюсь, не помешала? — Нет, проходите, присаживайтесь, я прикажу принести ужин. — обернулась Кесем, еле нашедшая в себе силы хотя бы немного улыбнуться. — Думаю, это лишнее, я ночью не привыкла есть. — статная старушка присела около невестки. — Дитя, ты чего еще плачешь? — подняла женское лицо за подбородок. — Из-за сына моего, верно? — Все хорошо, не надо... — Надо. Однозначно надо. Мустафа мне все рассказал и все объяснил. Ты не захотела его слушать, но, надеюсь, меня послушаешь хотя бы. — Ох, Кесем, что же мы делаем. — нечаянно наткнулся на письма еще со времен, когда чувства Паши и Султанши тщательно скрывались. Вспомнил, как они рука об руку проходили все проблемы, старались действовать вместе. Прошло много лет, но до безумия сильные чувства все еще отдавали жаром в груди при виде супруги. Откинувшись на спинку, прикрыл глаза и предался воспоминаниям о счастливых временах, проведенных с его Кесем. Представшие в голове моменты свелись к одному — к жене, ее очаровательной улыбке, каждый раз согревающей душу, нежныем прикосновениям, ловившим его всегда, когда он падал в бездну отчаяния. Ее неистовые поцелуи пробуждали в нем выжигающую страсть, в которой он всегда готов был сгореть. И сколько бы ни прошло времени, она всегда будет его единственным желанием, его жаждой и его же успокоением. В голове предстал ее образ: ее пухлые вишневые губы, обворожительный взгляд, переполненный томным желанием, соблазнительно вздымающаяся грудь, скрытая под тонкой тканью ночного платья, отливающего в белоснежном лунном свете серебром, бархатный голос с хрипотцой, шепчущий его имя. Поняв, что заходит далеко, Кеманкеш резко открыл глаза, подорвавшись. Потерев глаза с целью избавиться от всех этих мыслей, принялся за недочитанный документ.

***

Металлическая дверь отворилась, и в темницу вошел Кеманкеш. — Пришел за мной сам или зашел пожелать доброго утра? — злобно оскалилась Фатьма, потирая следы от кандал на лодыжке. — Нет, хочу лично сообщить, что тебя вызывает Повелитель. Возьмите ее и приведите в покои Падишаха. Пришло время отвечать за свои деяния, Султанша. Думаю, ты не обрадуешься, узнав, что способ казни будем выбирать мы с Кесем. — Что?! — улыбка молниеносно сползла с женского лица. — С каких пор судьбу члена династии Великих Османов решают рабы: слуги, чья обязанность - прислуживать султанской семье?! — Кеманкеш не ответил ничего, наслаждаясь их с супругой победой. Женщину небрежно бросили в ноги султану, отчего тот с презрением глянул на заключенную. Тут же в покои зашли Кесем и Кеманкеш. Увидев ненавистницу, Валиде Султан сразу же бросилась к ней, мощно пройдясь ладонью по ее щеке. — Думала, сможешь уничтожить меня, дрянь?! — закричала Кесем, чью руку ухватил Кеманкеш, чтобы та ничего не натворила преждевременно. — Тебя не уничтожила, а твоего сына-предателя сдала. — скалилась, направив взгляд прямо в глаза Валиде Султан. — Вы уже избрали для него наказание, Повелитель? — Кесем заметно напряглась. Кеманкеш, заметив это, лишь сильнее сжал ее руку, пытаясь хоть как-то дать понять, что все хорошо, что он с ней. — Не смей говорить что-то о моей семье, Фатьма Султан, это тебя не касалось и не касается. Твоя участь все так же в руках моей Валиде и Великого Визиря. Как только они примут решение, палачи исполнят приказ в темнице. Стража, уведите ее! — ошарашенной Фатьме нечего было сказать. Она не понимала, почему даже после столь серьезного проступка Касыма, решение о ее участи все еще принимает Кесем. — Не буду скрывать, что ни видеть, ни слышать Вас, Валиде, мне не хочется сейчас. Касым будет в ближайшее время заперт в кафесе, это не обсуждается. — отрезал Мурад как только предательницу выволокли из покоев Падишаха. — Нет. Мурад, не нужно! — завопила, схватившись за кафтан сына. — Скажите спасибо, что я все же не казнил его. Или вы забыли наши законы и традиции, гласящие о том, что посягнуший на гарем султан должен быть казнен? — Кеманкеш, поняв, что этот разговор не сулит ничего хорошего, ухватил жену за руку, пытаясь вывести из покоев. — Повелитель, с Вашего позволения. — мужчина силой выволок Махпейкер из покоев. — Что ты делаешь?! Как ты можешь так спокойно реагировать?! — Кесем, послушай, ты сама понимаешь, что все могло быть гораздо хуже. Пусть пройдет немного времени, я поговорю с Повелителем и постараюсь его убедить простить шехзаде. Ты сама понимаешь, он действительно многое сделал, если это не пресечь, будет и дальше делать что-то недопустимое. — попытался хоть как-то успокоить жену, нежно поглаживая ее выступающие скулы. — Но он мой сын... — Знаю, что твое сердце всегда болит за детей, но иным способом ему не помочь. За этот год он уже столько сотворил. Сегодня мы смогли ему хоть как-то помочь, а завтра он снова скроет что-то и первым об этом узнает султан Мурад. Как бы там ни было, Повелитель будет сражаться за свое место на троне, и братские узы отойдут на второй план. Насчет Фатьмы ничего не изменилось? — Нет, но я хочу увидеть ее перед смертью. Пойдем. — грузно выдохнула, понимая, что супруг прав, и направилась в сторону темниц.

***

— Что ж, еще раз здравствуй, Фатьма. — свысока посмотрела на узницу, окутанную металлическими оковами. Сейчас они с Кеманкешем наконец избавятся от главной проблемы в их жизни, но в душе на удивление не было никакой радости. Все-таки эти лохмотья, бывшие когда-то довольно престижным нарядом, спутавшиеся волосы, кровоточащие следы от цепи на ноге вызывали лишь жалость даже несмотря на то, сколько ужасных поступков совершила эта женщина. — Ты так долго добивалась, чтобы на твоем месте сейчас были я и мой сын, но так крупно просчиталась. — Фатьма подняла усталый взгляд на Кесем. — Единственное, за что злится сейчас Мурад - это глупость моего сына касаемо его гарема. О вашем сговоре он никогда не узнает. — Что?! Нет! Это все ты! — хотела было достать до Кеманкеша, стоящего позади супруги, но рухнула на пол от боли, причиненной металлом на ноге. — Ненавижу! Ненавижу вас! — завопила женщина, даже не пытаясь остановить горячие слезы, стекающие по бледным щекам. — Ты могла уехать, попытаться построить новую жизнь, завести наконец семью. Но тебе это чуждо. Теперь все кончено, ты проиграла, Фатьма. — Кесем и Кеманкеш вышли из темницы, запуская туда палачей, которые уже спустя несколько секунд накинули на женскую шею шелковый шнурок, немедленно начиная его затягивать. — Поехали домой, Мустафа, нам нужно отдохнуть и поговорить. — предложила Кесем, выйдя наконец из тесного темного коридора.