The test of time

Карета была наполнена молчанием со стороны обоих, но никого из них оно не волновало. Каждый думал о своем, понимая, что этим вечером им нужно обсудить то, что происходило на протяжении не дней и даже не недель. Месяцев. За это время они столько раз отдалялись друг от друга, столько раз сближались, столько раз молчали и столько раз говорили. И даже несмотря на все, что произошло, сейчас, сидя в этой карете, каждый ощущал лишь покой, чувствуя эту тонкую, но нерушимую душевную связь, какая может быть лишь у любящих людей. Людей, чьи чувства вне зависимости от количества морщин на лице оставляют их души вечно молодыми, способными таить в себе одновременно и неистовое пламя страсти, и уютное местечко для простого человеческого спокойствия. И даже когда карета остановилась около особняка, никто так и не посмел нарушить былую тишину. Кеманкеш лишь легонько сжал руку жены, так и не отпустив ее с момента отъезда из Топкапы. Взглянув на мужчину, Кесем пропустила его вперед, выйдя следом и приняв помощь от Мустафы. Слегка улыбнулась, глядя в глаза супруга и переплетая свои пальцы с его. Расстались лишь в коридоре дворца все также молча, дав взглядом обещание, что позже увидятся. Кеманкеш направился в свой кабинет, чтобы наконец разобраться с тем, что накопилось на его столе, а Кесем направилась к детям, которые, как она и ожидала, были в покоях свекрови, у которой уже чуть ли не поселились.

***

Женщина, чьи очертания в свете луны были лишь идеальнее, разглядывала себя в зеркале, волнительно поправляя каждую складку ночного платья. В сердце таилось непонятное переживание, вызванное предстоящей встречей. В голове промелькнула нелепая мысль, что все происходит будто впервые. Услышав сзади скрип, торопливо убрала волосы с лица, пустив их каскадом на плечи, глубоко вдохнула и обернулась, направляя взгляд на объект ее родного обожания. Подошел вплотную, проведя рукой по резко выступающим скулам, следом оставив на них легкий поцелуй. — Ты всегда неотразима, но сегодня особенно прекрасна. — шепотом заявил, бережно убирая темные локоны с плеч, давая им свободу на женской спине. Оставил нежный поцелуй на щеке, кончике носа и лбе, смело развернул ее, подведя к хорошо освещаемому луной месту подле зеркала. — Хочу видеть тебя, наблюдать за твоим взглядом, за каждым твоим движением. Хочу видеть тебя до конца своей жизни, хочу, чтобы ты держала мою руку до последней моей минуты в этом мире. Хочу, чтобы мой последний вдох был наполнен твоим дивным ароматом. — хотя в душе и была страсть, схожая с той, что горит в телах молодых людей, но мысли все равно были наполнены чем-то более осознанным, искренним и зрелым. Ему хотелось надолго растянуть эти минуты. Не надолго ‐ навсегда. Ей не нужно было ничего говорить: о ее взаимности рассказала слеза, застенчиво блеснувшая в глазах, наполовину скрывшихся под прикрытыми веками. Одной рукой поглаживая кожу ее бархатной щеки, а другой нагло обнажая ее беззащитное плечо, раннее сокрытое под полупрозрачной тканью, припал неприлично обжигающими поцелуями к ее коже, уже начавшей покрываться красными следами от его жажды. Перебрался к шее, задевая ее самые чувствительные точки, пока Кесем откинула голову, слегка постанывая от переполняющего ее удовольствия, а затем ‐ к столько времени манящей груди, спустившись на колени перед своим идеалом. В конце концов платье, уже не сдерживаемое мужскими руками, бесшумно рухнуло к ногам обладательницы, пока последняя была в плену наслаждения ласками супруга. Уже не смогла сдерживаться, когда он вновь задел одну из самых чувствительных точек на ее груди, потому с силой оттянула мужчину, подняв его за воротник белоснежной рубахи, в которой он и заявился сюда. Затянула его в долгий, страстный поцелуй, жадно ухватившись пальцами за его короткие волосы на затылке. После руки, сводимые в предвкушении продолжения, опустились к его поясу, судорожно ухватываясь за него и пытаясь снять. Застыл, с азартом наблюдая, как женщина никак не может расправиться с такой не нужной сейчас вещью. — Помоги. — прошипела, все не оставляя попыток снять пояс. Вскинул правую бровь, ухмыльнувшись, и поднял ее подбородок, затянув в очередной долгий поцелуй и начав самостоятельно снимать ремень. Сам снял и рубаху, откинув ее в сторону к ночному платью. Резко отпрянул, отойдя назад, и разглядывая перед собой обнаженную женщину, чьи формы охватывал яркий белоснежный свет. Ни капли застенчивости в ее глазах: вся робкость давно исчезла, уступив место желанию оказаться поскорее в его жарких объятиях, почувствовать его движения в себе. Ловко подхватил супругу и перенес на кровать, нависнув над ней. Лежать спокойно под мужем женщина не стала: цепкими пальцами спустила штаны с ягодиц Кеманкеша, проведя по ним, а затем и по линии позвоночника. — Я ждала этого, так ждала. — прошептала, ухватившись за его плечи, гладя кожу, местами переходящую в затянувшиеся рубцы. Несколько секунд, и он оказался в ней, наконец закончив затянувшиеся прелюдии и замерев. С пухлых губ, которые несколько минут назад были в плену его уст, сорвался блаженный томный возглас, усладивший слух искусного любовника. С этого времени оба поддались своим инстинктам. Пока тела, покрытые испариной, резко двигались навстречу друг другу, никто из них и не смел подумать о чем-то другом кроме того, что происходило здесь и сейчас. Все мысли, составлявшие здравый и трезвый рассудок, остались за дверью в эти покои. Оба, прикрытые одеялом, не разъединяли пальцы, накрепко сплетенные между собой. — Сколько нам лет, а ведем себя как юные любовники. — рассмеялась Кесем, водя пальцем по широкой мужской груди, очерчивая каждый его шрам. — Разве любовь - удел лишь юнцов? — перехватил женскую руку, подмяв Махпейкер под себя и нависнув над ней. — Какая разница, сколько нам лет, если мы любим друг друга? Мы после столького сумели сохранить друг в друге ту искру, что появилась в нас много лет назад. Кесем, несмотря ни на что я всегда любил тебя, люблю и буду любить тебя. — женщина молча прильнула губами к мужу. — Когда твоя мама уезжает, Кеманкеш? — остановила руку Мустафы, стягивающую с нее одеяло. — Скорее всего сегодня вечером, не знаю, к чему такая спешка. Хорошо ведь ее приняли. — Думаю, ей просто чужда такая жизнь, хочет поскорее домой. — соврала. Знала, в чем дело, Аманда ей все сказала, но старалась уберечь мужа от гнетущих мыслей. — Тогда пообедаем все вместе, я приглашу детей, Фарью и внуков. В последнее время так мало провожу с ними время. — Повелителя я позову. Не думаю, что он откажет хотя бы мне. — женщина поникла, понимая, что отношения с Мурадом явно скажутся на ее настроении во время обеда. — Все будет хорошо, не расстраивайся. — чмокнул женскую щеку и потянул Кесем, пытаясь ее поднять, от чего та рассмеялась. — Кстати мазь тебе помогла, шрамы отошли. — подметила, проводя рукой по лицу мужа. — Да, спасибо тебе, Кесем. Без тебя я бы не то что не избавился от шрамов, я бы и не выжил. — склонился над женщиной, пока та перебирала пальцами темную бороду. — Давай я помогу тебе одеться. — в обнимку направились к шкафу Султанши.

***

— Хаджи, все собрались? — Кесем спустилась вниз, будучи уже готовой к семейному обеду. — Да, Султанша, но Кеманкеш Паша приказал дождаться его. — нахмурившись, улыбнулась. Показалось странным, что супруг еще не на месте, но не успела спросить, где он, как мужчина появился в коридоре, разгоняя тьму от каменных стен пышным букетом, который он держал в руках. — Любимая, твоё. — передал белоснежные цветы в женские руки. Пухлые губы задрожали от восхищения при взгляде на букет, состоящий из нежных лилий, зимних нобилсов, бархатных роз и нескольких цветков скромного, но при этом не менее прекрасного жасмина. Аромат, исходящий от живописных растений гармонично переплетался, создавая ощущение свежести. — В честь чего?... — лишь смогла вымолвить. — Будем считать это началом нашей новой прекрасной жизни. Одной на двоих. Свободной от всех невзгод и обид. Пусть этот день будет значиться в нашей памяти как никях, дающий начало нашей новой семейной жизни. — Я люблю тебя, Мустафа. — потянулась к мужским губам, увлекая их своими. — Пойдем, это еще не все. — повел жену в обширную столовую. Открыв дверь, Кесем замерла. Стены всюду были украшены белоснежными цветами, какие она только что увидела в подаренном букете. Мелкие цветки в союзе с крупными лепестками создавали ощущение, что женщина действительно вошла в райские сады. Комната была наполнена семьей Султанши, которая наконец дождалась прихода супругов. — Отныне каждый день я буду заказывать для тебя со всего мира цветы, чтобы наслаждать твой взор свежими букетами. — прошептал на ухо восхищенной женщине. — Кеманкеш... Спасибо. — еле сдержала подступившие слезы и желание здесь же подарить ему благодарный поцелуй. — Валиде. — Мурад подошел к матери, поцеловав руку, от чего лицо последней озарила искренняя улыбка. — Ты все же приехал. — Ибрагима Пашу поймали, был неподалеку от Эдирне. Решил проявить сопротивление, потому был казнен на месте. Пусть все останется в прошлом, Валиде. — обронил Падишах, радуясь счастью матери. Следом подошли и остальные дети Кесем. — Валиде, не знаю как вымолить прощение у Вас... — последним к матери подошел Касым. — Я рада видеть тебя здесь, но позже нам обязательно придется очень серьезно поговорить. — улыбка Султанши внезапно омрачилась. — Кесем Султан, я позаботилась о накрытом столе, мы можем садиться. — сообщила подошедшая Аманда, только вернувшаяся из кухни. Вопреки ожиданиям Махпейкер ничего не омрачило обед. Невестка, взрослые дети и Аманда быстро нашли общий язык, обсуждая культуру других стран, говоря о самом разном, порой даже не совместимом с прошлой темой разговора. Кесем в один момент тихонько положила голову на плечо супруга, а то, в свою очередь, крепко обнял талию горячо любимой женщины. — Дай Аллах, так будет всегда. — улыбнулась, смотря в его глаза и убирая с уголка рта мужчины крошку. — Аминь. — лишь крепче прижал к себе жену, с умилением смотря на дочерей и сына, забавящихся с детьми султана Мурада.

***

Кесем в сопровождении мужа преодолевала коридор за коридором, все подгоняя Кеманкеша. Наконец показались массивные двери, ведущие во двор особняка. — Аманда, извините, что задержались, Кемаль капризничал. — учтиво сообщила Кесем, пытаясь преодолеть одышку. — Все хорошо, не переживайте. — Мама, к чему такая спешка? — возмутился Кеманкеш, глядя на уже стоящую подле ворот карету. — Кеманкеш, мне правда все понравилось, но я очень хочу домой. — Будьте осторожны, мама. — пожилая женщина крепко обняла сына, после чего стала внимательно всматриваться в лицо мужчины, словно стараясь запомнить каждую его черту. — И все же ты очень похож на отца. — прошептала, искренне улыбнувшись. — Кесем. — обернулась к невестке. — Спасибо тебе за столь теплый прием. Я рада, что мой сын выбрал именно тебя. — неожиданно Аманда крепко сжала Кесем в своих объятиях. — Будьте уверены, я сдержу обещание, я буду с ним. flashback: — Кесем, я пришла к тебе не только чтобы сообщить о том, что Кеманкеш поступил иначе. — успокоявшаяся и раскаявшаяся женщина взглянула в глаза свекрови. — Что случилось? — увидела, как Аманда помрачнела. — Я чувствую, что моя жизнь уже приблизилась к концу. После гибели Эбру я старалась держаться ради сына, но не смогла. Здоровье покинуло меня. Знаешь, когда человек умирает, он это знает. Появляется непреодолимое желание побыть в последние мгновения с семьей, это чувство, в котором нельзя ошибиться. Я приехала, чтобы повидать Кеманкеша в последний раз, чтобы посетить могилу моей девочки, моей Эбру, чтобы увидеть внуков и убедиться, что оставляю его на женщину, которая действительно любит его... — Кесем заметно занервничала. — Не говорите так, мы вызовем лучших лекарей, они обязательно помогут... — Кесем, здесь мне уже никто не поможет. Я не хочу, чтобы Кеманкеш видел меня беспомощной, наблюдал за тем, как я угасаю. Не хочу, чтобы он отчаивался, потому что ничего не сможет сделать. Когда Фатон, мой муж, умирал, я испытывала то же самое. Хочу закончить свой путь дома, где я прожила столько счастливых моментов. И сейчас я полностью спокойна: я вижу, как ты любишь Мустафу, вижу, что ты сможешь утешить его после моей смерти. Прошу, не оставляй его, он любит тебя до безумия. Его чувства всегда были отражением моих: он способен идти на все ради любимых, способен отдать жизнь за них. Особенно за тебя. Я оставляю его на тебя, ведь каждому мужчине нужна забота женщины - матери, жены. Я очень надеюсь на тебя, Кесем. — накрыла своей ладонью руку невестки, слегка сжав ее пальцы. — Клянусь, никогда не оставлю его, можете не сомневаться во мне. end of flashback. — Я знаю... Будьте счастливы. — одинокая слеза тоскливо прошлась по щеке Султанши. — Не плачь, дитя. — пожилая женщина бережно смахнула прозрачную каплю с лица невестки. Улыбнувшись друг другу, попрощались. — Все хорошо? — спросил подошедший вплотную мужчина. — Да, любимый, пойдем. — рука об руку направятся к входу в их общий дом. И перед самыми дверьми Кесем обернется, печально улыбнувшись вслед уезжающей карете. Аманда выдохнет, поняв, что исполнила то, чего так долго хотела. Аккуратно достанет из рукава первое письмо, которое написал ей Кеманкеш как только переехал в Стамбул. Перечитает, даже не попытавшись остановить стекающие по щекам слезы, и поймет, что воспитала поистине достойных детей.

***

Спустя несколько месяцев разбитым зайдет в их общие покои. Увидев, не станет спрашивать, что случилось: поймет. Аккуратно свернутое письмо, написанное матерью в последний раз, выпадет из мужской руки. Примет его в свои крепкие объятия, постараясь хоть как-то перенять его боль себе. И он впервые даст слабину, не став сдерживать слезы. Положит его голову на грудь, утопив его в нежных объятиях. Сдержится, оставляя горячие слезы в плену серо-голубых глаз, потому что сейчас будет сильной ради него, как бы не была сильна скорбь, сдавливающая женское сердце и душу. Поцелуи пухлых губ будут беспрестанно ложиться на его макушку, пока он, даже не пытаясь скрыть свою боль, будет выплескивать всю свою скорбь. Она будет рядом. Она будет его главной поддержкой, ведь она — та женщина, ближе и роднее которой теперь у него никого нет и не будет. И все, что было плохое между ними, отправится в забвение. Позже он найдет в себе силы вновь стать главной защитой своей супруги, стать ее надеждой и опорой до конца жизни. Они снова будут говорить шепотом "люблю", но теперь смотря на друг друга по-новому: видя друг друга насквозь, ничего не скрывая. И то, что было между ними, что теплилось столько лет в душе каждого, не иссякнет, не уйдет с годами. Он — доблестный воин, однажды посмевший влюбиться в Великую Валиде Султан, она — Султанша, не имевшая право на счастье. И они оба нашли в себе силы противостоять своей судьбе, покориться своим чувствам, в итоге став крепкой и большой семьей. И оба будут знать, что их любовь прошла все испытания временем.