The test of time

— С ней все уже хорошо, но... — повитуха остановилась, это же сделал и евнух, вопросительно посмотрев на женщину. — Хаджи ага, ребенок крупный и у него весьма отечные мягкие ткани. — И что это значит? — перехватило дыхание у верного слуги Валиде Султан. — Нужно будет еще понаблюдать за ребенком, но, возможно, ему передался недуг нашей Султанши. — ага взволнованно прикрыл рот рукой, даже не представляя, как скажет это своей Госпоже. Семейную идиллию и сон Кесем прервал громки стук в дверь. — Дорогая, давай я скажу, чтобы позже пришли. — предложил сонной Султанше, уже успевшей встрепенуться. — Нет, Кеманкеш, вдруг что-то важное. Войди! — крикнула. В покои сразу же влетел евнух, поклонившись. — Султанша, Паша, поздравляю! Да дарует Аллах здоровья малышу! — улыбка не сходила с уже успевшего покрыться морщинами лица аги. Создавалось ощущение, что ребенок родился не у Кесем и Кеманкеша, а у него. — Можно посмотреть на него? — спросил у господ. — Конечно, Хаджи. Подойди. — аккуратно взяла на руки уснувшее дитя. — На Вас похож, Султанша, только нос Паши. — склонился над новорожденным, расположившимся на руках Султанши. — Маленькие Госпожи еще спят, мне позвать их? — Нет, Хаджи, пусть отдыхают, они сильно понервничали. — улыбнулся Кеманкеш. — Во дворец отправили гонца? — Да, Паша, я приказал гонцу как можно скорее сообщить султану радостную весть. Повитуха сказала, что чуть позже наведается. — уголки губ евнуха опустились, когда он вспомнил о словах женщины. С волнением посмотрев на дитя, Хаджи заметил, что ребенок был действительно достаточно крупным. Ага не осмелился передать слова повитухи, видя искреннюю улыбку, озарявшую женское лицо, потому откланявшись, мужчина покинул покои. — Какой-то он не такой. — подметила Кесем. — Видимо перенервничал. Ты бы видела, как он переживал, не отходя от двери. Смотри, кто просыпается. — кивнул в сторону сына, который уже успел открыть свои круглые глазки. — Только посмотри на его небесно-голубые глаза, Кеманкеш. — восхитилась. — Теперь смотря в них, я буду видеть отражение глаз любимой женщины, что может быть лучше? — нежно прикоснулся своими губами к ее. — Ты кушать хочешь, милый? Сейчас я тебя покормлю. — отреагировала на плач ребенка, раздавшийся эхом по покоям. Освободив грудь от ночного платья, приложила к ней младенца. Мальчик ухватился тонкими губами за сосок, начиная жадно поглощать материнское молоко, причмокивая. Кеманкеш молча лежал рядом, искренне улыбаясь этой милой картине. Секунды стремительно перетекали минуты, а минуты, в свою очередь, складывались в часы. Кесем, поменяв пеленки сына, осторожно легла на кровать с ребенком на руках. — Кесем, я бы мог и сам поменять пеленки, не впервые же. — сидел за рабочим столом и разбирал документы, недавно доставленные из Топкапы. — Не отвлекайся, мне только в радость возиться с малышом. — улыбнулась, бросив на мужа взгляд, полный нежности и теплоты. — Войди! — крикнула в ответ на стук. — Добрый вечер, Султанша, Паша, я пришла проверить Вас и младенца. — откланялась повитуха. — Мне можно остаться здесь? — спросил Мустафа, еще не закончив разбор писем. — Если Султанша согласится, то почему бы и нет? — повернулась к Кесем, которая сразу же кивнула, давая тем самым немое согласие на присутствие супруга. — Шейка матки в порядке, Султанша, только нужно теперь тщательно следить за лохиями, они должны выходить в первое время постоянно и иметь темный цвет, позже начнут светлеть. — заключила повитуха, закончив осмотр. — После рождения дочерей у меня выделения продолжались около двух месяцев, этого стоит ожидать и в этот раз? — поинтересовалась, поправляя платье после осмотра. — Не знаю, Султанша, ребенок крупный, потому матка может возвращаться в привычное состояние дольше, сейчас главное - наличие выделений, чтобы она своевременно очищалась от лишнего. Что касается растяжек, то я могу приготовить для Вас мазь, будете наносить ее с утра, и постепенно они станут менее заметными. Если позволите, я осмотрю малыша. — Да, конечно. — повитуха подошла к колыбели, убрав ажурную полупрозрачную ткань, прикрывающую обитель новорожденного. — Ребенок сегодня ходил в туалет и просил молоко не часто? — спросила, осмотрев мальчика, который мирно посапывал в колыбели. — Есть просил буквально постоянно, в туалет ходил так же. По-моему, Эдже и Гизем были в этом плане более спокойные. — увидела, как лицо пожилой женщины заметно изменилось. — Султанша, я не хочу делать поспешных выводов, но сейчас все указывает на то, что Ваш сын болен таким же недугом, как и Вы. — глаза Кесем заметно округлились, а дыхание перехватило. — Что?! — подскочил со стула до этого молча наблюдавший за всем Кеманкеш. — Нет... Только не диабет. — шепотом произнесла, хватаясь за сердце. — Это ведь можно исправить? — спросил Кеманкеш, бросаясь к Махпейкер. — Нет, Паша. — отрицательно покачала головой. Молча махнул рукой, чтобы повитуха удалилась, в ответ на что она, откланявшись, покинула покои. — Нет! — вырвался истошный крик где-то из глубины души женщины. — Кесем, прошу, тише, ты разбудишь Кемаля. — укутал ее в своих крепких объятиях, поглаживая пушистую макушку и периодически целуя сахарные щеки, по которым беспрестанно текли прозрачные слезы. — Кесем, все будет хорошо. Возможно будет сложно, но наш сын будет сильным, как его мама, со временем он научится жить с этим недугом. — пытался успокоить супругу, но она лишь отпрянула, немного оттолкнув его. — Это все из-за нас. Мы же хотели ребенка. Это все из-за меня, это я поделилась своим недугом с ним. — она резко перестала плакать, неожиданно надев маску пугающего равнодушия. — Выйди. Выйди, я хочу побыть одна. — надрывисто прошептала. — Выйди. — проговорила громче, направляя пустой взгляд в его темные бездонные очи. Кеманкеш, еще раз вглянув на нее глазами, полными сожаления, забрал уже кряхтевшего сына из колыбели и вышел, направляясь с ним в сад. Ярко-зеленые кроны деревьев с сочными листьями радушно встретили Кеманкеша с Кемалем на руках. Прошел вдоль небольшой аллейки и уселся на стоящую по центру дорожки тахту. Сад был достаточно большим и состоял из целого лабиринта мелких аллеек, отходящих от главной дорожки. Именно он был главным украшением особняка, радуя глаза в любое время года. Зимой он был богат красивоцветущими кустиками азалии и кустарниками илекса, выделяющимися своими желтыми мелкими плодами, похожими на россыпь золотых жемчужин. Весна радовала шафраном, который Кесем любила отдавать дворцовым мастерам на производство краски, которой потом окрашивались ткани для нарядов Валиде Султан, бравшей пример с древних царей, чьи одежды были пошиты с использованием именно краски из крокуса, примулами, с которыми связано немало красивых легенд, а также благоухающей сиренью. Лето отличалось белоснежными немофилами и разноцветными "свечами" левкоев, устилающих лужайки в два этажа, а также самыми любимыми цветами Валиде Султан — розами. Осень характеризовалась скорее прекрасным увяданием всей красоты сада, чем расцветом. Были и растения, которые цвели в саду практически круглый год, причудливо извиваясь на широких стволах мощных деревьев. Они занимали в сердце Госпожи особое место и напоминали о прошлой жизни — жасмины. Для каждого сорта было характерно разное время цветения, но объединяясь, они грели сердце Султанши почти все время. — И что нам теперь делать с мамой, Кемаль? — младенец лишь спокойно смотрел на отца своими крупными глазками. — А знаешь, давай ее порадуем. — Мустафа поднялся и позвал стражу. Взяв принесенные мужчинами ножницы, Великий Визирь прошелся с ребенком на руках вдоль главной аллеи, смотря по сторонам. — Ну и как понять, где и какие цветы искать. Уф, Кесем, как ты здесь все находишь. А пошли-ка, Кемаль, вот сюда. — повернул направо и столкнулся с кустами роз. То, что нужно. Аккуратно срезал более десятка стеблей с расположившимися на них алыми крупными цветками на пару с мелкими бутонами. Увлекся уже было занятием, как его отвлек сын, сильно дергнув Кеманкеша за бороду и насупившись. — Ладно, все, идем к маме. Будь на твоем месте новорожденные Гизем и Эдже, они бы давно подняли весь особняк своим плачем. — с улыбкой вспомнил, какими неспокойными были в грудном возрасте дочки и направился в особняк. Тихонько приоткрыл дверь, думая, что супруга уснула. Не спала. Оставив букет на столике у входа подошел с сыном к лежавшей лицом к стене Махпейкер. — Мой лучик света, Кемаль наверное уже проголодался. — легонько прикоснулся к женскому плечу. Кесем молча повернулась и взяла на руки новорожденного сына, убирая ткань ночного платья. Младенец сразу же припал к материнской груди, жадно заглатывая питательное молоко. По глазам было видно, что плакала. Кеманкеш просто молча сел рядом и положил свою ладонь на бедро Султанши. Не вырвалась. Смотрела на сына и мягко улыбалась, поглаживая его крохотную головку. — Кесем, давай я возьму его. — забрал ребенка, уложив его в колыбельную. Прикрыл одеялком и подошел к резному столику, взяв с него букет. — Я так давно не дарил тебе такую красоту. Обещаю исправиться, любимая. — воодушевленно сел на край ее ложа и протянул букет Султанше, который она сразу же приняла. — Спасибо большое, Кеманкеш, они прекрасны. — сверкнула бездонными глазами, поднялась и нежно чмокнула мужа в щетинистую щеку. — Кесем, не расстраивайся. Видно, так велел Аллах, но мы справимся и с этой напастью. Я сделаю все, чтобы наш сын был счастлив, как и ты. Все будет хорошо. — бережно провел по ее каштановым растрепанным локонам. — Обещаешь? — с надеждой посмотрела на супруга, словно ребенок. — Обещаю, любимая. — Я люблю тебя, Мустафа. — внезапно прильнула к сухим губам возлюбленного, подминая их своими пухлыми устами. — Извини меня, я была ошарашенна новостью, потому так оттолкнула тебя. — прижалась своим лбом к его лбу, прикрывая прекрасные глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами. — Я все понимаю. Но что бы ни было, мы с детьми всегда будем рядом с тобой. — прилег рядом с Махпейкер, заключая ее в свои объятия, пока небосвод, озарившись ярко-красным пожаром заката, уже спрятал солнце за горизонт, возведя над Стамбулом крупную луну, озарявшую дворец сказочно-белоснежным светом. — Я отдам все, чтобы вы были счастливы, да будет Аллах свидетель моим словам. — шептал уже уснувшей супруге, которая устроилась на плече мужа. Ночь выдалась бессонной для обоих супругов, которые поочередно меняли пеленки сына. Не смыкали глаз оба, когда Кесем кормила Кемаля, дабы женщина не уснула с ребенком на руках. Под утро мужчина не выдержал и позвал служанок с целью переложить хотя бы обязанность менять пеленки на них. Оба были разбитыми, когда первые лучи солнца заставили их пробудиться после получасового сна. — Кеманкеш, выйди пожалуйста, мне нужно кое-что сделать. — сразу же согнала супруга с постели, чтобы провериться и сменить прокладки, изготовленные из фетра и предназначающиеся для многоразового применения. Мужчина послушно вышел, направившись проведать дочек, которые, по словам Хаджи, очень рвались к родителям ночью. Посидев немного в детских покоях, решил познакомить их с братом. — Кесем, мы пришли познакомиться с Кемалем. — зашел в покои, заводя за ручку двух девочек, которые в первую очередь бросились к матери, расцеловывая ее пухлые щеки и ярко выраженные скулы. Гизем медленно поднялась с кровати, направившись к колыбели и приоткрывая полупрозрачную ткань. — Это Кемаль, Гизем. — обняла дочку со спины и поцеловав бархатную щечку. Новорожденный смотрел на лицо сестры, сверкая голубыми глазками, похожими на пуговки. Девочка лишь молча наблюдала за младенцем, а потом тихонько опустилась к щечке братика, легонько ее чмокнув. — Он такой красивый. — восхищенно пролепетала. — Мама, а мы можем видеться с ним часто? — спросила подошедшая Эдже. — Конечно, солнышко, приходите в любое время. — ответил Кеманкеш, подошедший к супруге. Семейный момент прервал стук в дверь. — Султанши, Паша. — откланялся евнух. Даже несмотря на то, что Эдже и Гизем не являлись официально Султаншами, Хаджи все равно проявлял к ним максимум уважения, всегда обращаясь к ним, как обращался к той же Атике или Гевхерхан Султан. — Повелитель вместе с Фарьей Султан и детьми пожаловал, чтобы проведать Вас. Он ждет в саду. — Хорошо, мы придем, как только я покормлю Кемаля. Позови пару хатун, чтобы убрались здесь и принесли чистые пеленки. — распорядилась, беря на руки сына, чтобы порадовать его своим молоком. — Эдже, Гизем, вам надо переодеться, пусть Мелике вам поможет. — обратилась к дочерям, которые никак не могли отвести взгляд от брата. Маленькие шехзаде быстро нашли общий язык со своими тетями. Наконец на тропинке зашуршал подол пышного платья, и Кесем вместе с Кеманкешем и Кемалем подошли к султану и его супруге. — Валиде, Кеманкеш, поздравляю вас с рождением сына. — улыбнулся, поцеловав руку матери и склонившись над новорожденным братом. — Поздравляю, Валиде, Кеманкеш Паша. — поздравила невестка. — Спасибо вам. Пока нам накроют обед, расскажите, что происходит во дворце. — уселась на тахту около мужа, держа на руках сына, который никак не унимался, цепляясь ручками за длинные локоны матери, спадавшие на пышную грудь Султанши. — Гевхерхан, Атике, Касым, Ибрагим и Баязид обещали на днях проведать Вас и лично поздравить. Во дворце ничего нового нет, Гевхерхан прекрасно справляется с управлением гаремом, в этом ей иногда помогает Фарья. — А как дела у Айше? — осторожно поинтересовалась, посматривая на реакцию Фарьи. В начале Валиде действительно не взлюбила иноверку, но со временем смирилась с выбором сына и стала гораздо снисходительнее к ней, особенно после того, как принцесса подарила Мураду двух долгожданных шехзаде. — Как у нее еще могут быть дела, Валиде? Она наконец занялась детьми, в дворцовые интриги не лезет. Я ей скажу, пусть привезет к Вам внуков в ближайшие дни. — Повелитель, я хотел бы извиниться за то, что не появлялся в эти дни в Топкапы и не присутствовал на Совете Дивана. — прервал непринужденный разговор матери и сына. — Я все понимаю, Кеманкеш, но можно было сообщить об этом сразу. Почему мои слуги должны искать тебя везде, когда ты даже не появлялся на службе? Это безответственно, Кеманкеш. — Кесем заметно насторожилась, услышав, как холодно отчитал ее супруга Падишах. — Извините, Повелитель, больше такого не повторится. — виновато потупил взгляд на землю. Мурад ничего не ответил, дальнейшее ожидание проходило молча. Кесем пыталась понять, какая кошка пробежала между ее сыном и мужем. Но размышлять долго не пришлось: было ясно, что имя этой кошки - Ибрагим Паша. После обеда Мурад, сославшись на срочные дела, уехал вместе с женой и детьми. — Кеманкеш, по-моему мой сын был слишком груб по отношению к тебе, что скажешь? — обратилась к мужу, оставшись с ним наедине. — Ничего, это я виноват, нужно было заранее сообщить, что я не приеду во дворец. — Кеманкеша прервал плач сына, на который он сразу же среагировал, подойдя к ребенку и захватив с собой чистые пеленальные тряпки.

***

В ближайшие дни новоиспеченные родители старались как можно больше времени проводить в кругу семьи. Кесем потребовала, чтобы Мурад дал Визирю порядка трех недель отдыха, в ответ на что Падишах не смог отказать матери. Кемаль был очень спокойным ребенком, не капризничал. Его недуг проявлялся лишь в слишком частой жажде и частом мочеиспускании. — Кесем, пошли со мной. — зашел в покои в один из вечеров вскоре после того, как отправился укладывать спать дочерей. Отложив книгу и приобняв мужа, Султанша покорно направилась за ним. Они вместе подошли к дверям детских покоев. Тихо открыв их, женщина мило засмеялась. Между девочками на кровати расположился уснувший Хаджи с книгой в руках. Левой рукой он обнимал Гизем, а на правом плече расположилась мирно посапывающая Эдже, поджав маленькие ножки в коленях. — Из него получился бы прекрасный отец, Кеманкеш. — посмотрела на супруга, все так же искренне улыбаясь. — Уже к евнухам присматриваешься? — Не смешно. — ударила кулачком в широкую мужскую грудь за неудавшуюся шутку. — Ты завтра уже отправляешься во дворец? — шепотом спросила, резко изменившись в лице. — Да, любимая. Не думаю, что Повелитель будет доволен моим длительным отсутствием. Но я попытаюсь как можно быстрее решить все дела и побыстрее примчаться к тебе и нашим детям. Если будет что-то срочное, то обязательно присылай гонца, я сразу же приеду. — нежно погладил ее выступающие скулы, поцеловав по очереди каждую щеку. — Пошли спать, любимая, уже поздно. — все так же покорно приняла его объятия и направилась вместе с супругом к себе. Только с ним она могла быть такой покладистой и нежной и только его заботу и ласки она могла принять. Кеманкеш решил отправиться пораньше, потому стал собираться еще на восходе. Оставив невесомый поцелуй на бархатной щеке возлюбленной, взял коня и направился во дворец, ожидая, что Кесем проснется ближе к обеду, учитывая, что этой ночью Кемалем занялась прислуга и кормилица. Но и у Валиде Султан были свои планы. Поняв, что муж уехал, подскочила с постели и стала спешно собираться, позвав служанок. — Мелике, сообщи Халилю Паше, что я буду ждать его в саду, пусть поторопится. — дала распоряжение, выбирая наряд. Все эти дни, проведенные с Кеманкешем, тщательно следила за его поведением и настроением, часто задумываясь о его главной на данный момент проблеме — Ибрагиме Паше. Поняла, что нужно как можно быстрее разобраться в этом всем, пока доверие Мурада к Кеманкешу окончательно не подорвалось, иначе может случиться непоправимое. — Султанша. — Халиль не заставил себя долго ждать, уже через пару часов представ перед Валиде Султан в саду. — В прошлый раз мы не договорили по известным тебе причинам, но я успела сказать вам, что нужно сделать. — Да, помню. В первую очередь хочу поздравить Вас с рождением сына, Султанша. Пусть даст Аллах ему здоровья и счастья. — Аминь. — инстинктивно улыбнулась, когда речь зашла о сыне. — Нам с Пашами удалось узнать немного информации об этом Ибрагиме. Родился он в Измире, растил отец, который доводился покойному Мустафе Паше троюродным братом. Лишился родителя он в юном возрасте, потому и приехал в столицу, сбегая от отчаяния. Здесь на уливление быстро поднялся в чинах: за два года он приблизился к Повелителю так, как не приближались Паши за два десятка лет. Довольно тихий и, по всей видимости, рассчетливый. Знает, когда и что сказать. Я подозреваю, что он мог настроить Падишаха против Великого Визиря, потому что именно с его приходом отношение султана Мурада к Кеманкешу Паше изменилось. — Информации конечно немало, но она бесполезна, ты и сам это понимаешь. Он что-то явно хорошо скрывает и так втирается в доверие Мураду не с благими намерениями. Нам нужно найти, за что зацепиться в его биографии. У него есть жена или дети? — Нет, Султанша, он холостой. Ни разу не был женат, детей нет, только ходит часто к одной девушке, которая работает в таверне на окраине Стамбула. — Прекрасно, узнай, что это за девушка, и еще... — Кесем замолчала, явно обдумывая следующее решение. — Передай этому Ибрагиму Паше, что я хочу встретиться с ним. Пусть приедет ближе к полудню. Постарайся, чтобы об этом никто не узнал, тем более Кеманкеш Паша и мой сын—Повелитель. Прекрасно понимала, какая буря разразится, если об этой встрече узнает Падишах или супруг, но спокойно сидеть тоже не могла. Решила лично пообщаться с соперником своего мужа. — Будьте добры, подскажите, где мне найти Валиде Султан. — обратился в саду к женщине, срезающей увядшие бутоны роз и стоящей к мужчине спиной. — Прямо здесь. — резко обернулась. Голубые глаза Ибрагима Паши забегали, а сам он быстро поклонился. Хоть он и не был знаком с Кесем, но ему доводилось иногда мельком видеть ее в саду, когда мужчина направлялся на заседания, будучи еще в начале своего карьерного пути. — Извините, Султанша, я не узнал Вас...— проговорил с дрожью в голосе, не осмеливаясь поднять взгляд. — Неужели настолько старо выгляжу? — ухмыльнулась, отдавая ножницы рядом стоящей хатун. — Оставьте нас. — Что Вы, наоборот. Я ожидал увидеть перед собой женщину постарше, а Вы так молодо выглядете, еще раз извините. — Ладно, прекрати эту лесть, я позвала тебя не с этой целью. Пройдем. — указала в сторону беседки. Уселась по центру лавки, гость же стал напротив нее. — Я слышала, что ты сблизился с моим сыном. Хоть я и не являюсь регентом уже достаточно давно, это не отменяет моего волнения насчет государства, которое я столько лет удерживала своими силами, и окружения султана Мурада. Я хочу знать, что могу тебе доверять. — Не сомневайтесь, Султанша, я верен нашему Падишаху. — заметила, что акцентировал внимание именно на последнем слове. — Надеюсь, что это так. Я слышала, что мой сын прислушался к тебе в вопросе о подавлении восстания в Афьонкарахисаре. — пригубила только что принесенный служанкой горячий кофе. — Можешь рассказать мне об этом? — Да здесь и рассказывать особо нечего, Султанша. Народ Афьонкарахисара недоволен из-за того, что наш Повелитель ввел дополнительные налоги, вот и поднял бунт. Люди напали на дома некоторых янычар и сожгли их до тла. Сейчас туда отправился полк янычар, ждем вестей. — сразу же отчитался. — Я могу на тебя положиться, Паша? Мне всегда нужны верные люди, которые будут докладывать обстановку или помогать мне в плане политики. — Да, Султанша. Я очень ценю Вашу мудрость в этом вопросе, знаю, как прекрасно Вы управляли государством, будучи регентом Султаната. — Хорошо, я учту это, Паша. — улыбнулась мужчине. — Никто не должен знать о наших встречах. — Разумеется, Валиде Султан.

***

— Как вы, любимая? — обнял со спины, когда Султанша готовилась ко сну, расчесывая длинные волосы. — Почему так поздно вернулся? — блаженно улыбнулась, когда сухие губы коснулись нежной кожи длинной шеи. — Дела, моя Госпожа. За время моего отсутствия столько документов накопилось, нужно было их разобрать. Аллах, как же ты прекрасна. Я хочу тебя. — невесомо провел носом по плечам, иногда касаясь их губами. — Нельзя, Кеманкеш, еще слишком рано. — резко обернулась и остановила его, положив руки на его грудь. — Знаю, моя Султанша, но будь уверена, как только пройдет достаточно времени, я не смогу уже сдерживаться. — прильнул поцелуем к ее пухлым губам, выражая свое возбуждение несильными укусами. Прекрасно видела его желание, что вселяло в ее душу некий страх. Верила ему, но все же боялась, что найдет утешение в другой, но как бы там ни было, делить его ни с кем не собиралась. — Я знаю, как можно облегчить Ваши муки, Великий Визирь. Ваша Султанша готова удовлетворить желания своего супруга другим способом. — коварно улыбнулась, пока тонкие пальцы умело расправлялись с мужским кафтаном, стягивая его с широких плеч. Женские губы нашли уста мужа, страстно воссоединившись с ними. Ручки Госпожи, оказав напор, повалили Кеманкеша на широкую кровать, а сама Валиде Султан нависла над супругом, заглядывая в его потемневшие от чертовски сильного возбуждения глаза, которые теперь стали еще глубже. — Я люблю тебя, Мустафа. — поцеловала мужскую шею, грубо прикусывая его кожу. Лежали в обнимку. Расположилась на его голой груди, иногда целуя ее пухлыми губами. — Чем занималась сегодня Кесем Султан? — спросил, не открывая глаза и продолжая поглаживать женскую спину, прикрытую плотной тканью платья. — Ничего особенного. Я сегодня решила немного отдохнуть, отдала нашего сына днем кормилице, а сама читала книгу, в саду прогуливалась. — про встречу с Пашами решила умолчать, понимала, что Кеманкеш этого не одобрит, а ссориться с ним и прекращать свои подпольные беседы не особо хотелось. — В общем, не скучала? — поцеловал пушистую макушку. — А по тому, что я делала полчаса назад, ты не понял, что я скучаю за тобой? — их непринужденную беседу прервал стук в дверь. — Кеманкеш, скорее оденься! — прикрыла одеялом наготу супруга и, подскочив, схватила его штаны и рубаху и бросила мужу. — Даже в своих покоях я не могу спокойно провести время с законной женой! — ворчал, наспех натягивая одежду. — Войди! — крикнула Валиде Султан, когда уже оба подготовились. — Султанша, Кемаль весь вечер уже плачет, кормилица ничего не может сделать. — видно было, что Хаджи заметно нервничал. — Мы решили Вас не тревожить, думали, удастся успокоить его, но... — Да как Вы посмели умолчать об этом! О Аллах, мой сын... — прокричала на и без того испуганного евнуха, торопясь покидая покои. Босая бежала по извилистым коридорам, путаясь в ткани ночнушки, даже сам Кеманкеш не успевал за своей супругой, пытаясь ее догнать. Торопливо распахнула двери, влетая в покои кормилицы. — Сынок, я здесь. Мама тут. — подхватила плачущего ребенка на руки и срочно направилась к себе в покои. — Кесем, что с ним?! — спрашивал по пути, но Кесем молчала, стремительно направляясь в покои с сыном на руках. Наконец он догнал Махпейкер, прикоснувшись к ее плечу. И тут она окончательно распалилась. — Откуда я знаю, Кеманкеш?! Ты такой же родитель, как и я! Почему я должна знать, что с нашим дитя, а ты нет?! — прокричала ему в лицо, резко повернув свой стан, вогнала его этим в ступор и вновь понеслась к своим покоям. — Прости меня, Кемаль, что оставила тебя. — истерично повторяла, развязывая ленточки на ночном платье, освобождая грудь. Как только приложила к ней малыша, он сразу же затих, начиная с жадностью давить губами на сосок женщины. Наконец материнское сердце успокоилось, и Кесем опустилась на тахту, стараясь отдышаться. — Все хорошо, мама здесь. — ребенок кряхтел, будто бы ворча на мать, и хватался за тонкую ткань ее ночнушки. — Кесем, как он? — как можно тише спросил вбежавший в покои Кеманкеш. — Все хорошо, он кушает, да, мой мальчик? — сложила пухлые губки бантиком, поглаживая малыша по крохотной головке. — Извини, что сорвалась, просто когда я увидела, как наш тихий Кемаль задыхается в истерике, у меня сердце чуть не разорвалось. — Ничего, любимая, я все понимаю. Давай я позову повитуху, пусть осмотрит его. — присел возле тахты, на которой расположилась Кесем с ребенком. — Да, я думаю, что-то явно не так, раз он так закапризничал. — Кемаль отстранился от груди матери, утроившись и уснув на ее руках, пока она слегка укачивала его. Повитуха прошла незамедлительно, сразу же осмотрев младенца. — С ребенком все хорошо, Султанша, но я бы посоветовала Вам самой кормить сына, если это возможно. Молоко разных женщин содержит разное количество питательных веществ. Вы придерживаетесь особого рациона питания ввиду своего недуга, потому Ваше молоко наиболее оптимально для Вашего чада из-за этого. Молоко от другой женщины может даже ухудшить его состояние, поэтому старайтесь не рисковать, Ваш сын и так слабенький. — дала распоряжения повитуха, обращаясь к Кесем. Кеманкеш лишь молча слушал ее, стоя в стороне. — Да, хорошо, я приму к сведению твои слова, хатун. Вот, возьми. — достала из ящика мешочек с деньгами и дала их повитухе, которая с радостью приняла свое вознаграждение. Как только двери за женщиной захлопнулись, Махпейкер сразу же бросилась на грудь мужа, крепко обхватывая руками его стан. — Я так испугалась, Кеманкеш. — Я тоже, любимая, но все прошло, успокойся. — притянул талию Султанши ближе к себе, поглаживая изгибы женской спины. Женские слезы непроизвольно выступили из глаз, покатившись по бархатной коже, огибая ярко выраженные скулы, но объятия мужа внушали умиротворение и заставляли чувствовать себя защищенной. Понимала, что ни за чьей бы спиной не чувствовала себя так комфортно, как за широкой спиной любимого супруга, которому отдала свое сердце и душу еще много лет назад, и дети, которых подарил свету этот брак, были самым главным доказательством. На следующий день Халиль Паша был снова вызван к Кесем. — Султанша. — поклонился, тихо обратившись к женщине, которая на этот раз пришла не одна. — Халиль, ты нашел ту девушку? — спросила, укачивая сына. — Да, Султанша, что прикажете с ней делать? — Пока просто следите за Пашой и этой хатун, пытайтесь выяснить что-то про них, особенно про этого Ибрагима, но так, чтобы никто ничего не заподозрил, особенно он. Если появится новая информация, то отправь весть, я назначу время для встречи, только будьте как можно аккуратнее. К радикальным действиям мы перейдем, когда я немного отойду от родов. — дала приказ Кесем, продолжая восседать на тахте в садовой беседке. — Как прикажете.