escalator.

«Я вытягиваю себя из ночных кошмаров каждое утро, и нахожу, что в пробуждении нет никакого облегчения, » — Сьюзен Коллинз

***

      Наконец-то оказавшись на воле, Ита, загнанно дыша, прислонилась спиной к холодной поверхности горы, переводя дух. Женщина подняла лицо к небу, прикрывая глаза. На лицо падал снег, остужая разгорячённую кожу после беготни в подземном лабиринте, где буквально повсюду за Уинтерс следовали голодные ликаны. Она была буквально на волоске от смерти, пока в огромной пещере, где двигался дробильный механизм с густо посаженными на нем острыми шипами, Ита не обнаружила небольшое углубление, где и смогла избежать скоропостижной кончины.       Из грота, откуда только что выбралась Уинтерс, не было слышно рычания, значит, на время она может быть пока спокойна, но это не означало, что останавливаться на пути можно. Рядом с выходом из подземелья располагалась небольшая занесенная толстым слоем снега пашня, где, как столпы, возвышались облезлые пугала с потемневшей от времени тканью. Подойдя ближе, женщина сразу же отпрянула — это были разлагающиеся трупы жителей деревни, прибитые к каркасам, как Иисус к кресту. Глядя на них, Ита могла лишь с отвращением произнести:       — Что за хрень тут творится?       Подбирая с замерзшей земли зеленую траву, — оставленную, видимо, специально для нее, — Уинтерс боязливо оглядывалась по сторонам, подрагивая от холода. В подземельях было достаточно тепло, но теперь февральский мороз и быстрый ветер обжигали тело. Ита проверила сумку и удивленно отметила, что все на месте. Даже хлипкий «Леми». Женщина немного подрагивающими от адреналина пальцами вытащила из сумки дневник, вообще смутно представляя, что может в стрессовом состоянии написать. Пока есть время, надо сделать заметки…

9 февраля

       «На пути к замку меня поймали какие-то чокнутые.       Их пятеро. Гейзенберг — сука с молотом, хотя она явно что-то скрывает и даже дает подсказки. Может, кинжал и поможет, но надеяться на это точно не стоит, а доверять этой сучке — и подавно! У Димитреску совершенно нечеловеческий рост, десять футов, точно! Донна ходит с какой-то жуткой мерзко хихикающей куклой. Мерзкий Моро харкает гноем. Даже не хочу знать, что у него под накидкой! И наконец их «матерь» Миранда… Все они умеют управлять теми тварями. Кто эти люди? И люди ли они? Надо забрать Розу и валить отсюда, как можно скорее!»       Записи вышли корявыми и размашистыми, а где-то съехавшими вниз или в сторону. Однако все-таки стало легче. После записей было проще отпустить ситуацию. Уинтерс пригладила рукой растрепавшиеся волосы, а затем натянула на голову капюшон толстовки кобальтового цвета и застегнула куртку, дабы согреться. После, быстро убрав записную книжку обратно, Ита осторожно двинулась в сторону главных ворот замка, величественно возвышающегося над горной долиной. Тело нещадно ломило от полученных травм, хотя кровотечение, наверное, уже остановилось.       Теперь перед собой женщина держала дробовик модели «M1897», который, как по счастливому стечению обстоятельств, обнаружился в одном деревянном ящике с желтой маркировкой. Вставив несколько найденных ранее патронов в ствол, она лишь отдаленно перестала волноваться за жизнь. Но Ите нужно было думать о Розе. «Она сейчас одна. В холоде, голодная… Держись, моя девочка! Я иду, »  — обращалась к ней Уинтерс, словно эти слова, произнесенные в голове, имели хоть какое-то значение.       Вдоль прямой дороги, по которой направлялась женщина, росли голые почерневшие деревья со свисающими с длинных тонких ветвей головами козлов, от которых несло протухшим мясом и кровью. Деревню почти полностью поглотила тишина — слышны были лишь крики ворон, удобно расположившихся на деревьях, ограде, и пристально следящими за Итой черными безжизненными глазенками. На снегу виднелись глубокие следы от колес повозки, по остывшим следам которой Уинтерс и вышла прямо к замку Димитреску.       Перед подвесными воротами расположилась деревянная, габаритных размеров повозка. Женщина сжала в руках дробовик, но пока не снимала с предохранителя. Внезапно двери повозки отворились и оттуда почти вывалился таких же необъятных размеров торговец, чьи глаза-бусинки добродушно изучали женщину.       — Вас-то я и ждал, мисс Уинтерс! — негромко хлопнул в ладоши мужчина, вываливаясь из повозки еще сильнее, дабы лучше рассмотреть Иту.       — Откуда вы меня знаете? — нахмурившись, проговорила она и все же опустила дуло дробовика в землю, осторожно приближаясь к повозке.       — Высший свет всегда знает о таких, как вы. Героиня, ищущая свою дочь… — ответил ей торговец, сцепив руки перед собой, насколько это ему позволял сделать огромный живот, свешивающийся с края повозки. — Здешний замок вам не кажется подозрительным?       — Ага, и вы тоже, — с усмешкой сказала женщина, все же поворачивая лицо к великолепному каменному замку с высокими башнями и уходящими в небо шпилями, стены в некоторых местах начали обваливаться под натиском времени.       — Нет, я обычный торговец! — беззлобно рассмеялся торгаш, пытаясь переубедить Иту.       — Здесь? — вновь повернулась к нему Уинтерс, сунув вновь замерзшие ладони в карманы.       — Я не представился, — улыбнулся мужчина. — Зовите меня Герцог. Приступим к делу! Оружие, боеприпасы, лечебные средства… Обеспечу вас всем, чего пожелаете!       — Не за бесплатно, конечно же! Я права? — обреченно вздохнула та, с еле различимой досадой глядя на Герцога, закурившего толстую сигару. Ей вообще пока хватало тех запасов, которые ей оставлял неизвестный — даже и не просил за них деньги! Что-то ему точно нужно от несчастной женщины, отчаянно старающейся выжить в забытой Богом деревне! Настораживает, но выжить и спасти дочь хочется сильнее, чем выяснять, кто же в спрятанной от обычного глаза дыре является «тайным поклонником» Иты и так любезно помогает. Были догадки, но также быстро они отметались в сторону, как ненужный в голове мусор. Сейчас не до этого!       — Вы прекрасно знаете, что у всего есть своя цена! — постарался подбодрить ее торговец, его улыбка расплылась еще шире. — У вас в сумке должно обязательно найтись то, что на вашем пути не пригодится. Я готов это купить за приличную сумму!        «Слава Богу, хоть какие-нибудь деньги появятся, а дальше посмотрим!»  — усмехнулась про себя женщина, начиная рыться в сумке, в которой звенели патроны, нож, баночки с реагентов, несколько лей, завалялись подмерзшие мятые яблоки, украденные из погреба, да пистолет. Однако единственным, что смогла продать Уинтерс оказался кристалл, оценённый Герцогом всего в две тысячи лей. На вырученные деньги, да и сложив их вместе с обнаруженными в сумке леями, Ита смогла купить схему изготовления патронов для дробовика, должным оказаться намного эффективнее «Леми» — ему уже давно пора в отставку!       Пару раз надкусив вытащенное яблоко, дабы не чувствовать, что желудок от долгого голода начал бунтовать, женщина с благодарностью улыбнулась Герцогу и направилась к замку, беспокойно, но, словно пытаясь успокоиться, втягивала носом холодный воздух, обжигающий раскаленные, как горящие в печи угли, лёгкие, для которых за последнее время клетка из ребер стала слишком уж тесной.       — Интересных приключений! — прокричал ей вслед Герцог мягким голосом, когда Ита, спрятав схему в сумку и нервно закусив обветренную губу, прошла за подвесные чугунные ворота. В области груди скрутился тугой узел от волнения и в ожидании неизвестности за массивные резными дверьми, ведущими в вестибюль замка. В голове была единственная идея фикс — уничтожить тех, кто посмеет помешать Уинтерс забрать Розмари из логова этих мерзких тварей!       Замок встретил женщину полнейшей тишиной, лишь стук обуви по мраморным ступеням отдавался зычным эхом в вестибюле с высоким потолком. Иту, на самом деле, мало интересовало внутреннее убранство дома Димитреску, но не залюбоваться интерьером было невозможно. Внутри было невероятно тепло, женщина, расстегнув куртку и скинув с головы капюшон, начала осматриваться.       Огромные пузатые вазы с позолоченным цветочным орнаментом. Однако вещью в вестибюле, привлекающим всеобщее внимание, оказалось огромное настенное полотно с тремя девушками в летних платьях, нарисованное явно дорогими масляными красками. Чем-то натурщицы даже напоминали обворожительных гречанок с полотен Джона Годварда. «Бэла, Кассандра и Даниэла, » — про себя прочла Уинтерс, вглядываясь в лица девушек. Перед картиной, на геридоне с длинными витыми ножками, лежала раскрытая толстая книга с пожелтевшими страницами. Ита приблизилась к ней и, осторожно взглянув на каллиграфический разборчивый почерк, прочла:

5 ЯНВАРЯ Редник — доставил 1 мужчину, 3 женщин. 28 ЯНВАРЯ Матерь Миранда — встреча с госпожой Димитреску. 1 ФЕВРАЛЯ Герцог — деловые переговоры.

      — Значит, он и с ней знаком… — задумчиво произнесла женщина и направилась к двери, ведущей в небольшой коридор с высокой лестницей, накрытой парчовым красным ковром. Стены были отделаны резным красным деревом, идеально сочетавшимся с изумрудной краской на свободных пространствах. Сердце сжалось еще сильнее в груди. Какое-то странное предчувствие, не давало расслабиться хоть на йоту.       Оказавшись перед выходом в огромную залу с мраморными полуколоннами, на верхушках которых красовались пышные капители, Ита, молниеносно вытащив нож из сумки, вздрогнула из-за услышанного пронзительного женского крика, эхом доносившегося откуда-то из верхнего зала, к которому тоже вела накрытая алой дорогостоящей парчой лестница. Да что здесь происходит? Повернув голову влево, Уинтерс увидела закрытую двустворчатую дверь с каменной плитой с выдолбленной надписью на румынском: «Укрой маской слепой взор ангелов, чтобы спасти свою душу».       — Почему здесь везде такой философский бред? — тихо фыркнула Ита, дергая ручку двери, что, к большому разочарованию, оказалась закрыта. Пару раз дернув дверь, женщина заметила огромных громко жужжащих мух, ползущих по плите. Дыхание резко участилось. После Луизианы маленькие создания стали одними из героев ночных кошмаров, не дающим покоя даже спустя три года. Уинтерс передернуло от страха. Она резко обернулась на звук и сразу же прижалась к двери, стараясь удержать страх внутри себя.       — Ищешь Розу? — пропел отразившийся в стенах зала девичий голос. Женщина сжалась еще сильнее, наблюдая, как из огромных мушиных роев материализуются три страшно смеющиеся девушки, медленно покачивающие серпами в руках.       — Что за хрень… — смогла выдавить себя Ита, заметив рядом с собой движение. Светловолосая «ведьма» с силой толкнула Уинтерс, повалив ее наземь. Не успела женщина опомниться, как блондинка, замахнувшись, всадила острие серпа прямо под колено лежавшей, «поймав» тем самым ногу, как рыбу на крючок. Только Ита, старающаяся подавить крик боли, сделала попытку приподняться, чтобы выдернуть лезвие, как вновь была откинута. Нельзя показывать им свою уязвимость…       — Мм-м… да, кровь, — наклонившись к шипящей от боли Уинтерс, с наслаждением произнесла блондинка. Ей было приятно ощущать страх окружающих, кровь с гормонами стресса была всегда намного вкуснее обычной или с добавлением дофамина, серотонина. А эта забредшая в замок женщина станет прекрасным добавлением к и без того идеальному вину, его рецепт передавался в замке Димитреску из поколения в поколение.       — Какая она славная! — коварно улыбнувшись, пропела рыжеволосая девушка, подходя ближе к Ите и с интересом разглядывая; ее сестра с черными, как смоль, волосами, замахнувшись, всадила серп под колено другой ноги, заставив женщину еще раз вскрикнуть.       — Нужно сначала ее матери показать, а потом и повеселимся! — рассудительно заметила блондинка, оглядывая сестер. «Дочери Димитреску, с которыми она хотела пустить мне кровь?! Блять…» — думала Уинтерс, чувствуя, что боль начинает утихать до момента, пока две смеющиеся девушки, дернув вошедшие глубоко в мышцы ног серпы на себя, не потащили ее по полу через длинную величественную анфиладу, невозможно было что-то разглядеть из-за обилия жужжащих мух и большой скорости. Ита, как пойманная в сеть рыба, начала дергаться, стараясь перевернуться, ухватиться пальцами за ковер или ножку какой-нибудь мебели.       — Строптивая девка! — с силой ударяя женщину по рукам, наклонялась к ней рыжеволосая, нижняя половина тела которой сейчас состояла лишь из мух. Она летела последняя, чтобы следить за отчаянно пытающейся спастись Уинтерс. — Почти пришли!       Наконец-то сестры замедлили свой ход, оказавшись в огромной комнате с ярко пылающим огнем в камине. Девушки брезгливо выпустили серпы из рук, ноги Иты вновь пронзила боль. Рядом на полу лежали чугунные кандалы и крюки на цепи, а ближе к камину располагался рычаг, благодаря которому кого-то можно было подвесить на этих самых кандалах или крюках.       Свободные секунды. Женщина, недолго думая, через боль вытаскивает лезвия из ног, тихо скуля. Надо бежать. Уинтерс пыталась незаметно развернуться лицом к двери, но хищные взгляды сестер ее остановили. Пришлось вновь осмотреться. В закругленной нише стояла массивная кровать с атласным балдахином, бронзовыми накладками и стилизованными ножками. На стенах место колонн занимали известняковые кариатиды, словно руками придерживающие потолок. Сами же стены были украшены позолоченной лепниной в римском стиле. Красиво, но опять же… сейчас абсолютно не до этого!       — Мама, прими добычу! — вдруг произнесла светловолосая Бэла, глядя куда-то в угол комнаты.       — Дочки, вы так заботливы! — этот голос Ита узнала бы где угодно. На большом бержере с низкими ножками величественно восседала леди Димитреску, потягивая вино из узорчатого бокала. Дыхание у женщины замерло, а, кажется, как и сердце в один миг пропустило удар. Леди Димитреску отставила бокал в сторону и поднялась с места. — А ну-ка, посмотрим… О! о… Ита Уинтерс, — с долей восхищения произнесла она, оглядывая женщину. — Ты сбежала от моей недалекой сестренки и ее забав? Похвально… Ну что ж. Посмотрим, какова ты на вкус! — леди уперла руки в бока, а затем резко вскинула их вверх, отдавая беззвучный приказ дочерям.       — Да, мама, — почти синхронно ответили ей Даниэла с Кассандрой, подходя к запаниковавшей Ите, что до сих пор делала попытки вырваться из крепких хватки девушек. Пока Даниэла держала женщину, не давая ей даже двинуться с места, Кассандра полоснула ножом ладонь Уинтерс, сжавшейся от очередной вспышки боли, и протянула наклонившейся матери. Леди Димитреску припала губами к широкой ране и начала высасывать поступающую к повреждению кровь. Через несколько секунд она с тем же отвращением откинула руку Иты.       — Хм, — протянула леди Димитреску, отдаляясь от женщины. — Уже начала подтухать.       — Тогда скорее пожрем ее плоть, мама! — радостно выкрикнула Даниэла, подавая матери белый платок, который Димитреску вытерла окровавленные губы, но так аккуратно, что даже помада не размазалась.       — Это я ее поймала! Она моя! — подала голос Бэла, до момента находившаяся рядом с матерью.       — Не все сразу, — тактично остановила возможную ссору между дочерьми леди Димитреску и откинула платок на пол. — Я сообщу матери Миранде! Но потом… — протянула она, с предвкушением взглянув на Уинтерс и подходя ближе. — О… Нам хватит ее на всех и каждую! — а после короткой паузы добавила, вновь вскинув руки. — Подвесить!       — Что? Нет! Нет! Нет… Какого хера вы делаете? Эй, не надо! — в панике оглядываясь, роптала Ита, пытаясь вырваться, как птица из силка. Девушки лишь вновь засмеялись, а затем проткнули ржавеющими крюками, наслаждаясь криками боли их новой пленницы.       — Дамы не должны так вульгарно выражаться! — усмехнувшись ответила ей леди Димитреску, пока Уинтерс поднимали крюками к потолку. — Походу, тебя еще придется обучить манерам… Но! Мы подождем, сколько хочешь, Ита Уинтерс!       В последний раз настолько обворожительно, насколько и кровожадно, Димитреску улыбнулась висящей на крюках женщине и направилась к выходу из комнаты, нагнувшись в несколько раз, чтобы наконец-то покинуть личные покои. Ее дочери смотрели на подвешенную пленницу с восторгом и предвкушением, злобно хохоча.       — С тобой мы еще увидимся! — якобы попрощалась с ней Кассандра и вылетела из комнаты. За ней, еще раз взглянув на Иту, вышла следом Бэла, Даниэла, подобрав брошенный матерью на пол платок, махнула Уинтерс и, выходя из покоев матери, громко хлопнула дверьми.       — Да какого хуя, суки?! — со злостью заорала женщина им вслед. Поняв, что ее никто не слышит, Ита подняла лицо к потолку, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. В горле стоял противный ком, который с трудом удалось проглотить. — Господи…       В голове билась единственная мысль о спасении до возвращения аристократки и ее трех ручных «ведьм». Но для этого нужно избавиться от крюков, протыкающих ладони насквозь. До рычага невозможно достать. Остался последний вариант. Глубоко вдохнув воздух, Уинтерс начала тянуть правую руку вниз, каждой клеткой тела ощущая, как ржавое, но острое лезвие, рассекает ткани. Звуков снаружи никаких не было, потому женщина позволила себе покричать от боли. После них не послышалось никакого шума, оповещающего о приближении кого-нибудь из рода Димитреску.       Вязкая кровь рекой полилась из «освобожденной руки», капли громко падали на пол, скапливаясь в небольшую лужицу. На глаза выступили слезы. Осталась левая и так уже покорёженная рука. Ухватившись за нее правой рукой, размазывая кровь по рукаву, Ита потянула вниз. Вновь вскрик. Женщина с грохотом падает на пол и, свернувшись калачиком, сразу прижимает к груди руки, пульсирующие от адской боли. Но надо уходить отсюда! Через силу перевернувшись на другой бок, Уинтерс увидела на поразительно невысокой тумбе баночку реагента, прям, как и у нее в сумке. До этой трясущимися руками было проще всего дотянуться, а вот открыть — это уже другой вопрос.       Закусив губу, Ита начала осторожно поливать руки, но быстро стушевалась, шипя от противного жжения в ладонях. Как только дыхание пришло в относительную норму, она вновь посмотрела на руки, где вместо рваных ран на ладонях были лишь длинные побелевшие шрамы.       — Что за хрень? — с недоумением задала риторический вопрос Уинтерс, рассматривая ладони со всех сторон, пытаясь понять, где спрятался подвох. Она не могла понять, как это вообще возможно. «Нужно рассказать Герцогу… Похож все-таки на того, кто знает! — решила для себя Ита, потирая виски. — Но сначала я обязана найти Розу!»

9 февраля

      «Торговец, представившийся как Герцог, вылез из запряженной лошадьми повозки. Он явно в курсе происходящего. Не доверяю я ему… Но мне сейчас не до этого. Надо найти Розу в этом замке. Или хотя бы зацепки.       Кажется, этот замок здесь прямиком из готического фильма ужасов. В нем живет та огромная дворянка Димитреску и три ее дочери-ведьмы. Они поймали меня, когда я искала Розу, и подвесили. Пришлось попотеть, чтобы освободится. Еще и боль адская! Но как бы то ни было, зеленая жидкость залечила порванные руки… Просто нереально! Так не должно быть! Только в компьютерных играх происходит подобное, где герой поливается раствором хилки и все моментально проходит. Но это же жизнь! Это не компьютерная игра… Тогда что происходит?!»       Запихнув дневник в сумку, Уинтерс вновь с опаской осмотрела руки, будто они были чужими. Но все-таки эту проблему также стоит отложить в дальний угол сознания. Осторожно приоткрыв дверь личных покоев леди Димитреску, женщина осмотрелась и, решив, что пока дорога свободна, двинулась по длинной анфиладе, стараясь не обращать внимание на интерьер, упорно фокусируя внимание на дробовике в руках.       Теперь вопросов больше, чем ответов на предыдущие. Точнее их вообще нет… Что здесь творится? Не ясно… Понятно одно — падение еще не закончилось, а приземление ждать еще долго.