The Girl and the Ferret/ История о Девушке и Хорьке

Гермиона проснулась от витающего в воздухе комнаты запаха дождя. В темноте. На мгновение память подразнила ее воспоминанием о белом мягком мехе и пристальном взгляде немигающих глазок. Но вскоре знакомая пустота снова поселилась в ее груди. Гермиона поднялась с дивана, ее шея болела, а оголенные руки покрылись мурашками от холода. Против воли она осмотрела пол, потом ее взгляд устремился к столику, к ряду кусочков нетронутой куриной грудки и открытому окну. Потребовалось пять шагов, чтобы дойти от дивана до раздвижного столика, на котором лежали ее книги и короткие заметки. Она со щелчком закрыла окно, выбросила курицу и отправилась спать. Пять дней спустя Драко катал кольцо между пальцами, вдавливая острый кончик когтя в подушечку большого пальца. Он смотрел в окно на место трансгрессии во дворе и на ящик с аккуратно сложенными пищевыми припасами. Прошла неделя с его последней проверки мракоборцем и пять дней с тех пор, как он видел другого человека. Даже от этой отдаленной мысли о Гермионе у него защемило в груди. Драко сильнее вдавил коготь в большой палец. Есть ли у вас какие-либо проблемы со здоровьем? Вызывало ли у вас что-нибудь дополнительный стресс или беспокойство? У него возникло почти маниакальное желание рассмеяться, когда он взглянул на анкету мониторинга здоровья, и подумал о том, чтобы заполнить небольшое пространство рядом с чек-боксами подробными деталями о пустынных комнатах и мрачных реквиемах, а также об острой боли от лезвия, которое чертило тонкие линии, скользя по метке на его предплечье. Оставалось ли на этой стадии что-то, кроме невроза? Сегодня Драко был одет для инспекции: в сидевшем как влитом пиджаке, с длинными рукавами и застегнутыми манжетами. Мракоборец взял анкету, содержащую в себе длинную колонку отмеченных ответов «нет», ничего не заподозрил и ушел без комментариев. Когда Драко снова остался один, он повертел кольцо в руке, оценивая риск заработать себе головную боль. Без сомнения, все это могло бы закончиться какого-либо рода трагедией: Азкабаном или смертью на дороге. Металл кольца был из тусклого серебра, с глубокими вырезами забытых рун. Он подумал об альтернативе, о еще пяти годах, в которых не было ничего, кроме рефлексии, чувства вины и тонкого дрожащего лезвия ножа. Этого было достаточно для ответа. Он надел кольцо когтем вниз на палец.

*****

На этот раз Драко удержался на ногах и не вскинул руки в панике. Выглянув из дверцы шкафа и увидев темный коридор, он предположил, что все служащие разошлись домой на ночь. Драко огляделся по сторонам, направляясь к высокому окну в задней части магазина, и заметил по дороге тележки с подержанными книгами, которые были в процессе сортировки. Там было все: от книг по садоводству до маггловских руководств по управлению автомобилями и романов о властелинах и кольцах. Картинки на обложках были пугающе неподвижны: застывшие пейзажи, улыбающиеся люди — мавзолей мертвых глаз. Он остановился у стопки кулинарных книг и взял одну, в которой утверждалось, что это «Легкая французская кухня», написанная пожилым джентльменом по имени Жак Пепин. Задняя дверь, конечно, оказалась запертой, но он открыл окно, а затем отошел в угол комнаты, где была сложена еще одна стопка коробок с книгами. Было страшно раздеться в холодном вестибюле, но он сделал это быстро, аккуратно сложив свой костюм и убрав его за коробки вместе с книгой и кольцом. Затем, обнаженный и слегка дрожащий от холода, он трансформировался. В этот раз он не запаниковал, пока крался по улице в теле хорька, что, вероятно, можно было считать своего рода успехом, вот только это заставило его чувствовать себя жалким. По пути он считал кварталы и замечал вывески магазинов. Он всегда хорошо ориентировался и точно знал, какие именно темные перила, цепляющиеся за кирпичный фасад, были внешней лестницей, ведущей в ее квартиру. Драко старался не думать о том, что делает, пока ступал лапками по металлическим ступенькам. Не думать о глупости этой экспедиции, о позднем часе, о вероятности того, что ее окно будет закрыто холодной ночью, и что она, как любой разумный человек, будет в постели. Однако когда он добрался до верха, легкий ветерок вздымал занавески, словно прозрачный белый парус. Время близилось к полуночи. Свет был погашен, но ее окно было открытым. Какие-то необъяснимые чувства затрепетали у него груди, что-то очень похожее на ностальгию и облегчение. Драко старался не думать, почему вернулся, или как это все было неправильно, или как он жаждал ее прикосновений в течение пяти гребаных дней. Вытянув шею, он застыл в нерешительности на подоконнике, так как ожидал застать ее читающей на диване, возможно, свернувшейся калачиком на пуховых подушках, как он видел ее в последний раз. Но в маленьком открытом пространстве квартиры было темно. Стол у окна был завален книгами, диван и кухня были пустыми. Он осторожно ступил на стол, отчасти ожидая увидеть ее темные глаза, наблюдающие за ним из-за какого-нибудь угла. В коридоре было тихо, когда Драко вошел в кухонный проем, чувствуя себя отвратительным злоумышленником. Он прошел мимо ванной: воспоминания о последнем визите были яркими и обрывочными в его сознании. Что-то сжалось у него в груди, и Драко потянуло к двери в конце коридора. Его пульс участился то ли от предвкушения, то ли от страха. Есть нехорошие слова, чтобы назвать таких мужчин как он, подумал Драко, толкая носом незапертую дверь и прокрадываясь через темную комнату к кровати. Он запрыгнул на низкий столик — тело хорька легко преодолело это расстояние — и выглянул поверх стопки книг. Она была там. Спящей. В безопасности. При виде ее смятение в его груди сменилось умиротворением. Это затяжной эффект войны, когда не знаешь, кто может пропасть, а кто умереть, напомнил себе Драко. И что это за гребаный идиотизм — оставлять свое окно открытым? Он придвинулся ближе, скользнув своим длинным телом мимо книг, но не прикоснулся к кровати. Гермиона лежала на боку лицом к нему, ее кудри разметались по подушке в хаотичном беспорядке, а нежные руки были подложены под голову. Ее брови были нахмурены из-за какого-то беспокойного сна, с ее сжатых губ срывались тихие стоны. Драко смотрел на их очертание, когда они разомкнулись при резком вдохе. Драко поднял глаза и обнаружил, что ее глаза широко открылись от удивления. — Привет, маленький принц, — прошептала Гермиона, очаровывая его хрипловатым ото сна голосом. — Ты вернулся. В ней была какая-то грусть, когда она посмотрела на него. Изгиб ее бровей заставил Драко подумать, что Гермиона, возможно, была близка к слезам. И порыв выскочить из комнаты и убежать через окно испарился, как дым. Драко проследил за ее движением, когда она приподнялась на локте и протянула ему руку. Неужели это стало их приветствием? Когда он завершил ритуал, вытянув шею, чтобы коснуться носом кончика ее пальца, на ее лице расцвела улыбка. И он снова был застигнут врасплох, дезориентированный тем, что спровоцировал такую реакцию. — Ты сегодня выглядишь чистым, — сонно и, возможно даже счастливо, пробормотала она, похлопав ладонью по одеялу, и он осторожно подчинился. Ее рука обвилась вокруг его тельца и притянула к своей груди. — Я скучала по тебе. Гермиона откинулась на подушку, явно собираясь вернуться ко сну. С ним. Драко попытался вызвать в себе чувства вины, негодования или стыда, но тут ее волосы упали ему на мордочку. Она пахла розами, и он не смог заставить себя думать ни о чем другом, кроме ее ловких пальцев, зарывавшихся в его мех, прокладывающих нежные борозды вниз по животу и ослаблявших напряжение, пока его глаза не закатились от блаженства.