"Я словно бабочка к огню..."

      Сентябрь, словно пёс, выбравшийся из реки, отряхивался и разбрасывал повсюду холодные капли. Он рвался с поводка и стремился вперёд - к проливным дождям, тёплым курткам и всё более бесполезному желтку солнца на низком небе. Вася любила осень, своё старое пальто и влажность воздуха, в котором надолго сохранялась туманность сигаретного облака. Вот уже месяц она гордо именовалась третьекурсницей. В перечне предметов новые и страшные из-за этой новизны - русская архитектура, искусство восточных стран и так далее. Вася так до сих пор и не знала, кем станет, когда вырастет, но диплом обещал, что она будет искусствоведом. Девушка не могла точно сказать, почему выбрала именно это направление. Если попытаться собрать мысли хоть во что-то более-менее приличное, то получалось нечто вроде "хочу разбираться в искусстве". И в целом Васю всё устраивало - бесконечные проекты, слившиеся в один мазок картины, труднопроизносимые термины, километры конспектов. В искусстве она действительно стала разбираться лучше. Она шутила - для того, чтобы понять искусство, нужно найти свою Галатею и тогда-то точно станет ясно, почему художники, архитекторы, скульпторы и все остальные великие так горели созданием своих творений. Вася свою Галатею нашла. И ей даже повезло - она сразу была живая. Правда, толку от этого особенно не было - на взаимность рассчитывать не приходилось. С Алисой они с той встречи у магазина больше не виделись и не общались. Василиса иногда заходила в их чат, с усмешкой смотрела на сердечко возле инициалов преподавательницы и не решалась написать первой. Она напрягала пальцы над экраном телефона, иногда даже начинала набирать "здравствуйте", но в такие моменты невидимая рука сжимала сердце и выдавливала его в горло, поэтому Вася с досадой откидывала телефон. Пигмалион ради своей любви потревожил Афродиту, Орфей спустился за Эвридикой в царство мёртвых, а Василиса не может нажать на стрелочку, чтобы отправить сообщение. Измельчала любовь со времён древних, что тут скажешь. Так в тревожной нерешительности с привкусом горького разочарования в себе прошло лето. А начало учёбы в сентябре Василиса ждала так, что сердце переквалифицировалось в каскадёра - своими мыслями девушка заставляла его выполнять такие кульбиты, которые неподвластны ни одному профессионалу.       Всё омрачалось только тем, что Алиса у них больше ничего не вела - культурология закончилась, а вместе с ней и стабильность жизни Васи. Теперь она могла надеяться на встречи с Галатеей только в коридорах института. Но этого безбожно мало для влюблённого творца! А Вася творила безостановочно - раньше на каждой паре Алисы Вася создавала в своей голове картины с новым образом преподавательницы. Она представляла, как могла бы нарисовать её в стиле Караваджо - ей бы пошёл резкий контраст света и тени и полупрозрачные одеяния. Или в стиле Пикассо - отражение граней юмора, резких движений, миллиарда отливающих разными оттенками кусочков, из которых собирался единый и одновременно разрозненный образ. Он просто не мог быть плавным и гибким - то ли потому, что Вася так и не узнала Алису достаточно, чтобы создать цельную картинку, то ли потому что девушка видела, что преподавательница состоит из обрывков разных образов и разбита внутри на крупные куски. Но рисовать Вася не умела, поэтому полотна становились достоянием галереи внутри её головы. А ещё Вася творила отдельную реальность - она представляла, как могла бы подойти к Алисе и просто взять её руку в свою. Представляла, как могла бы улыбнуться и поцеловать её, не испытывая страха и смущения. Представляла снег на рыжих волосах, сигарету, зажатую тонкими красивыми губами, свои пальцы на светлой коже уязвимой тонкостью ключицы. Василиса заполняла фантазии сизым дымом, из-за чего они казались ещё более нежными, хрупкими и... нереальными. От них рёбра будто сдвигались на несколько сантиметров, поэтому дышать становилось трудно. Вася кусала губы, запивая острый вкус невозможности быть рядом солёной металличностью крови, заламывала пальцы, но представлять не переставала. В этом было какое-то особое, больное удовольствие - представлять, как могла бы сложиться их жизнь, будь они обе смелее.

***

      Очередной день начался с самоубийства кого-то наверху - дождь хлестал как кровь из перерезанной артерии. Вася не признавала зонты. То ли из какого-то не до конца прошедшего подросткового бунта, когда всё, что на самом деле вредит тебе, кажется шагом против системы, то ли просто из необъяснимой любви к тяжёлым каплям, которые текут по лицу. До крыльца вуза Василиса добралась вымокшая почти полностью. Она тряхнула волосами, разбрасывая мелкие бриллианты дождинок, и закурила, наблюдая, как ветер мгновенно уносит дым в неизвестность. Через пару минут, чертыхаясь из-за промокшего кроссовка, по ступенькам взбежала Женька. - Это не погода, это я не знаю что, - недовольно пробурчала подруга, с благодарностью кивая на протянутую сигарету. - А мне нравится, - пожала плечами Вася. - Тебе вообще нравится всё, что доставляет неудобства. - Да, например ты, - улыбнулась Вася, уворачиваясь от подзатыльника. - Ты придёшь сегодня ко мне? Мы уже несколько недель учимся, а всё никак не напьёмся в честь начала учёбы. - Нет, сегодня не получится. Я, кстати, хотела тебе об этом сказать. Наш вуз же дофига творческий. Они замутили коллаборацию с какой-то танцевальной студией. Нам - скидки, вузу - ощущение, что они капец продвинутые. И я решила сходить. Сегодня пробное занятие. - Танцы, говоришь... - Вася собиралась продолжить, но слова застряли в горле. Вместо них захотелось кричать от радости - в полуметре стояла Алиса, отряхивая от капель тёмный зонт. На женщине было бордовое пальто, и Вася вспомнила, как следила за этим ярким пятном в серости марта, как за маяком во время шторма. Волосы Алиса будто впитали в себя остатки сентябрьского солнца, чтобы оно осталось хоть где-то и могло греть хоть кого-то. Например, Василису. - Здравствуйте, Алиса Сергеевна, - наконец вышла из оцепенения Вася. - Здравствуйте, Василиса, Евгения, - улыбнулась Алиса. Вася закусила губу, ожидая, что сейчас женщина пройдёт мимо. Значит, ей придётся снова искать мимолётных встреч в коридоре. Васе даже нравилась эта игра в кошки-мышки. Вот только всё чаще мышкой она ощущала себя, потому что без этих встреч жизнь становилась ещё серее, чем в дождливый и ветреный ноябрь. Но Алиса подошла ближе. - Прошу прощения за подслушанный разговор, но я не могла проигнорировать ваше отличное решение сходить на танцы, Евгения. - Спасибо, - Женька улыбнулась.       Вася резко пожалела, что не она собралась записаться на танцы. Это мысль подняла волну раздражения своей абсолютной детскостью. Будто воспитательница отметила банты другой девочки, а не Васи. Девушка закурила ещё одну, резко выдыхая дым вперёд. Хотелось горечью табака стереть осевшее на нёбе недовольство. - Тогда увидимся с вами там, - Алиса улыбнулась и уже собиралась пройти ко входу в вуз. Васю будто током ударило. Увидимся? Там? - Вы тоже туда пойдёте? - подала голос Василиса. - Да, я решила, что мне мало работы, к тому же очень люблю танцевать. Присоединяйтесь, Василиса, - Алиса склонила голову вбок и улыбнулась, привычно скашивая губы влево. Вася соскучилась по этой её особенности. Ей захотелось остановить время и бесконечно смотреть на аккуратную запятую улыбки в левом уголке губ, на глаза цвета дождя, переливающиеся смешинками, на солнечные волосы. Но владеть временем Вася не умела тоже, поэтому только чуть улыбнулась в ответ. Алиса развернулась и ушла в вуз. Вася потянулась за третьей сигаретой. - Если ты собираешься идти на танцы, то завязывай с курением. Дыхалки не хватит, - усмехнулась Женька. - Я не... - Да-да, конечно. Занятие в 18:30. Я пойду внутрь, холодно.       Вася осталась одна. Точнее, с новыми картинами в голове. И на одной из них, в стиле Бенуа, она танцевала вместе с Алисой.

***

      Вася в нерешительности переминалась у входа в здание, где вот-вот должны были начаться занятия. На протяжении всех четырёх пар девушка боролась с собой. Она не любила танцы. Но любила Алису. И желание увидеть женщину где-то, кроме вуза, победило. В глубине души Вася понимала, что так и будет, но сопротивляться этому не хотелось. Пусть она выглядит как собачка на привязи. Пока есть хоть какая-то возможность, что её погладят между ушами, она не станет противиться прочной привязи. Вася нервничала, поэтому кусала губы и курила, замечая, как на фильтре сигареты расплывается пятно крови. Интересно, Алиса уже пришла? Наверное да. Она же не бестолковая студентка, она приходит заранее. Но вдруг сердце застучало быстрее - в сотне метров из-за поворота показалась знакомая фигура. Вася слизала кровь с губы и устремила взгляд куда-то в сторону, не желая показывать, что заметила Алису. Бессмысленная игра в независимость, хотя на самом деле хочется рвануться навстречу и срастись с женщиной на уровне атомов. - О, Василиса! Вы всё-таки пришли. Рада вас видеть, - Алиса подошла и встала рядом. - Алиса Сергеевна, - преувеличенно удивлённо воскликнула девушка. Она всегда знала, что актёрская игра - не её конёк. - Да, я подумала, что танцы - это полезно.       Вася улыбнулась, думая лишь о том, что по-настоящему полезны для неё встречи с Алисой. Без них с трудом получается жить. - Верно подумали, - улыбнулась Алиса. - Вас подождать? - Да, я уже готова, - девушка оглянулась в поисках урны. Её нигде не наблюдалось. Вася предпочитала не мусорить, но в случае с окурками иногда позволяла себе вольности. Но выкидывать бычок в траву под взглядом Алисы было некомфортно. В глазах женщины хотелось казаться идеальной. Вася замешкалась. - Я сделаю вид, что не вижу, - усмехнулась Алиса. - К тому же, сами виноваты.       Вася неловко улыбнулась, бросила окурок куда-то и рванула к двери, распахивая её перед преподавательницей. Та шутливо поклонилась и прошла внутрь. Вася чувствовала, как сердце пробивает путь наружу через рёбра. Она со смирением думала, что когда-нибудь умрёт от разрыва этого глупого органа. Но, видимо, ей остаётся просто принять свою судьбу.

***

      Они переодевались в тесной раздевалке. Из их института пришло много людей - первокурсники, ребята постарше, несколько человек с её потока. Из преподавателей - только Алиса. И Вася этому совсем не удивилась - женщина любила быть везде. Оно и на руку влюблённой молодой дурочке. Все согласились, когда Алиса попросила переодеться в туалете, пошутив что-то про то, что даже многие часы лекций не повод настолько сближаться со студентами. А Вася недовольно поджала губы и чертыхнулась про себя. Ну зачем они все согласились? Ни себе, ни людям. Но её страдания окупились, когда Алиса вышла уже готовая к тренировке: с забранными в хвост волосами и открытой нежной шеей, в спортивных лосинах и обтягивающей футболке. Вася думала о том, что не может думать рядом с ней. Она может только смотреть и собирать в голове галерею образов женщины. У неё появились два фаворита - Алиса в растянутых вещах Васи и Алиса перед тренировкой по танцам. - Ну что, девушки, порвём танцпол? - усмехнулась Алиса. Даже здесь она хотела оставаться неформальным лидером. И отбирать эту роль никто не собирался. Студенты рассмеялись и даже одобрительно погудели. Вася думала, что порвёт с жизнью, когда увидит, как женщина из её фантазий, её Галатея оживает в танце.

***

      Вася была права. Они даже ничего толком не делали - разминались, учили какие-то распространённые связки. У Васи не получалось почти ничего - она чувствовала себя слоном в посудной лавке, медведем, любым другим крупным и неповоротливым животным. А Алиса... а Алиса была Алисой - женственной и гибкой, ловящей на лету, лёгкой и свободной. Даже в простых движениях. Вася путалась в своих ногах, Алиса, смеясь, повторяла за тренером шаг, Вася тяжело дышала на прыжках, а Алиса непринуждённо крутилась вокруг себя. - Друзья, отлично! - их преподавательница по танцам несколько раз хлопнула в ладоши. - Итак. В самом начале я вам уже говорила, что хастл - это танец-импровизация. Так что вам много придётся придумывать самим. Мы с вашим вузом договорились, что желающие представят свой номер на концерте перед Новым годом. Сами понимаете, что времени не так много, с учётом частоты наших тренировок. Сейчас нужно разбиться на пары и придумать какую-то общую тему для всех. А дальше - импровизируйте. - А давайте о любви, - выкрикнул кто-то. Вася обернулась и увидела Веронику - девчонку со второго курса. Захотелось подойти и настучать ей по голове. О любви ей, видите ли, захотелось станцевать. Васе о любви хотелось только плакать. - А давайте, - улыбнулась тренер. Васе захотелось ударить и её. - О несчастной, - пробормотала Василиса, надеясь остаться неуслышанной. - Любить - это всегда счастье, - услышала она рядом голос Алисы. Вася подняла взгляд и столкнулась с тёплым дождём глаз напротив. Женщина улыбнулась. Отчего-то захотелось плакать. "Счастье - это если бы я могла любить тебя" - подумала Вася. - Для танцев о любви у нас маловато кавалеров, - вещала что-то на заднем плане тренер. Василисе не хотелось оборачиваться на неё, не хотелось вслушиваться в её слова. Хотелось уползти в свою нору, вымокнув до нитки под осенним ливнем. - Ну и что? Думаю, девчонки не будут против потанцевать друг с другом, - чей-то голос предложил эту гениальную идею. Народ в ответ что-то нестройно прогудел. Вася пропустила момент, когда начали образовываться пары. Пятерым девчонкам повезло - они нашли своих кавалеров. Кто-то, смеясь, образовал пары с подругами. Вася прокляла Женьку - та ещё днём написала, что сегодня не сможет из-за неожиданной поездки на дачу. Из-за её теплиц (или чего там) Вася теперь чувствовала себя идиоткой - она стоит в гордом одиночестве на занятиях по танцам, которые ей никуда не упёрлись, и совершенно не понимает, что делать. - Девушка, с короткой стрижкой, объединитесь с рыжей девушкой, - Вася услышала голос тренера и подняла взгляд на неё. Женщина точно говорила это ей. Но что за рыжая девушка? Вася не помнила, чтобы сегодня видела кого-то рыжего. Кроме... нет.       Василиса резко повернулась вполоборота. Алиса стояла без пары. Видимо, никто не рискнул предлагать преподавательнице парный танец. Вася искренне думала, что над ней издеваются. Танцевать с Алисой? Это изощрённый способ самоубийства. Вася не выдержит. Не выдержит прикасаться к женщине, не выдержит смотреть на неё так близко, не выдержит чувствовать её сбитое из-за танца дыхание. Не выдержит танцевать с ней о любви, чувствуя, как эта самая любовь пламенем выжигает внутренности. Алиса смотрела на неё немного растерянно. Василисе нужно куда-то деться, сбежать, не позволить этому произойти. Но какая-то часть внутри неё, та, что ищет Алису каждый день в вузе, та, что ставит сердечко рядом с её инициалами, та, что хочет написать чуть ли не каждый день, снова делает подлянку - под её руководством Вася делает шаг к преподавательнице. - Вы не против? - почему-то тихо спрашивает девушка. Если Алиса сейчас откажется, то Вася не придёт больше никогда на эти идиотские танцы. И в себя не придёт тоже. - Нет, - стряхивает с себя растерянность Алиса и улыбается. Вася уже знает это едва уловимое изменение - женщина натягивает привычный образ, пряча настоящее за семью замками. - Это же просто танец.       "Просто танец" проползает под кожу, впитывается ядом в вены, течёт по телу, делая его звенящим болью и одновременно слабым. "Просто танец" стучит в голове, напоминая о том, что как бы Вася не хотела, её отношения с Алисой никогда не станут по-настоящему парными. Они поиграют в любовь, а потом разойдутся. Алиса - уверенной и смеющейся, Вася - разбитой и опустошённой. - Конечно, - неровно улыбается Вася.

***

      Время идёт своим ходом, не обращая внимания на то, успевает кто-то за ним или нет. Времени, в сущности, наплевать на людей, природу, погоду, любовь и всё остальное. Оно делает то, что умеет лучше всего - проходит и меняет окружающий мир. Прошло две недели с первой тренировки по танцам. Вася очень надеялась, что время заберёт с собой её волнение. Но на её надежды времени тоже плевать. И волнение продолжает скручивать внутренности каждый раз, когда девушка думает о том, что теперь танцует вместе с Алисой. Василиса учится, готовится к семинарам, встречается с Женькой, но не может уснуть без мысли о том, как ей чертовски страшно. Она вспоминает, как на следующих тренировках стояла рядом с Алисой, держала её за руку и не слышала ничего, кроме грохота сердца в ушах. У них не получается ничего. Танец не придуман, Вася не может выполнить каких-то простых движений, которые предлагает тренер. Девушка замечает, как иногда тяжело выдыхает Алиса, когда у студентки снова заплетаются ноги. И от этого становится так тоскливо и страшно, что Вася с трудом переживает тренировки. Женька пришла, но её поставили с другой девушкой, которая тоже осталась одна. И Вася постоянно бросает на подругу быстрые взгляды с мольбой о помощи. А потом усмехается: у них с Алисой даже игра в любовь не получается.       Вася стоит после провальной тренировки за поворотом здания и курит. Всё внутри обволокло какой-то горькой плёнкой разочарования. Девушка собралась за рекордные пару минут и вылетела на улицу, не готовая увидеть Алису. Она уверена, что на следующей тренировке женщина откажется с ней танцевать. И это будет правильно. Но чёрт возьми, Вася не знает, как на это реагировать. Она не понимает сама себя и злится. То не может танцевать с Алисой, то не может с ней не танцевать. Раздражение поднимается волной откуда-то из живота и застревает в горле. Хочется выплюнуть его наружу, растоптать подошвой потёртых ботинок и почувствовать спасительное равнодушие. Девушка затягивается поглубже, выдыхает дым, на секунду размывая пространство, а затем, когда мир приобретает чёткость, видит Алису. Хочется чертыхнуться и рвануть с места. - Василиса, - говорит женщина и останавливается. Вася закусывает губу, чувствуя, как отзываются маленькие ранки гаммой боли. - Вы чего здесь? - Люблю стоять в одиночестве вечерами, - зачем-то раздражённо говорит девушка. И из-за этого злится ещё больше. Алиса не виновата в том, что у Васи к ней три тома невысказанных слов, а внутри петля душащих чувств. - Интересное занятие, - хмыкает женщина. - Василиса, кстати, по поводу танца... - Да, хорошо, я понимаю, что со мной невозможно танцевать, - перебивает девушка, щелчком отбрасывая бычок в сторону. - Я не это хотела сказать, - Алиса приподнимает брови в удивлении. - Серьёзно? - невесело усмехается Вася. - Я бы сказала себе именно это. - Надо что-то делать с вашей самооценкой, - устало выдыхает женщина, слегка улыбаясь. - Я хотела сказать, что нам нужно как-нибудь встретиться, чтобы обсудить вариант танца. Мне не нравится то, что предлагает тренер, а своих вариантов нет. Так, только наброски. - Вы... серьёзно будете дальше со мной танцевать? - Вася чувствует, как раздражение прячет голову, а вместо неё в солнечном сплетении нерешительно трепещет надежда. - Конечно, почему бы и нет? Пить с вами я могу, а танцевать нет? - женщина скашивает губы влево. Вася чувствует, как по груди расползается тепло от того, что преподавательница сказала об этом вслух, напомнила об их общей истории, позволила проявиться тонкой ниточке, которая их связывает. - Тогда... да, я бы очень хотела обсудить вариант танца.       Алиса молчит, но никуда не уходит. Вася видит, как едва заметно она поджимает губы - о чём-то думает. Наконец, будто решившись, женщина слегка кивает. - Вы свободны сейчас? Понимаю, что вот так с бухты-барахты нехорошо предлагать, но я совершенно не могу найти какой-нибудь свободный вечер на неделе - у меня пары у нас в вузе, а ещё попросили подменить в другом преподавателя у вечерников.       Вася думает о том, что отвратительный до этой секунды день вдруг становится по-настоящему прекрасным. Алиса не хочет прекращать танцевать с ней, она даже зовёт её... куда-то. Неважно, куда и на сколько - Вася пойдёт за женщиной в любую сторону и любой часовой пояс. Девушка благодарит свою вредную привычку и время - оно наконец-то сыграло ей на руку. - Да, я совершенно свободна. А... куда пойдём? Я живу в другом районе, не знаю здесь поблизости никаких кафешек. - Я живу через пару домов. Пойдёмте ко мне. Сосисок не обещаю, но чаем напою, - Алиса улыбнулась открыто и слегка смущённо. Вася почувствовала, как по телу пробежала дрожь и поселилась в пальцах, которым так хотелось очертить контур этой улыбки. - Люблю чай, - Вася улыбнулась в ответ.       Они пошли плечом к плечу по узкой улице под присмотром вечерней Москвы.

***

      Дома у Алисы пахло чем-то цитрусовым. Вася вдохнула полной грудью лёгкий аромат, запечатывая его в себе как метку пространства Алисы. Девушка жадно рассматривала любые детали - разбросанные по тумбочке в коридоре мелкие предметы вроде помады и каких-то бумажек, висящие на крючках куртки и пальто, темные проёмы комнаты и кухни. Алиса жила в просторной однушке с не новым, но уютным ремонтом. Вася сбросила пальто и ботинки и прошла вслед за преподавательницей на кухню. Ей отчего-то было трепетно видеть мелкие детали, составляющие картину жизни Алисы - белую кружку с синими цветами, в которой подёрнулся плёнкой недопитый кофе, оставленную на плите сковородку, полотенце для рук, брошенное на столе. Из окна, оставленного на проветривание, доносился запах вновь начавшегося дождя. Он смешивался с ароматом цитрусов, и это сочетание казалось Васе самым подходящим для преподавательницы. Вася села за небольшой квадратный стол, укрытый матерчатой скатертью апельсинового цвета. - Чай, кофе? - Потанцуем? - улыбнулась Вася. Алиса в ответ легко рассмеялась. Её смех в пространстве кухни звучал расслабленно и правильно. - Несомненно. Но сначала чай или кофе. - Тогда чай.       Алиса кивнула и начала заваривать чай. Вася восхищалась людьми, которые предпочитают чайники пакетикам. Самой ей было обычно лень возиться с заваркой. Она собирала в сокровищницу в своей голове открывшиеся ей привычки Алисы - сладкие сигареты, красный лак, браслеты, а теперь вот заварочный чайник. Василиса оглядела преподавательницу и поняла, что та по-прежнему ходит в платье, в котором, видимо, вела сегодня пары. - Алиса Сергеевна, а вам удобно в платье? - Ну... - Алиса замялась. - Так чего вы? Снимайте.       Вася поняла, что сказала, только после того, как фраза вылетела изо рта. Она почувствовала, как к щекам медленно приливает кровь. - В смысле не снимайте. Ну то есть... - Перестаньте проигрывать сцену из "Служебного романа", у вас плохо получается, - Алиса улыбнулась, заметив, как смущается студентка. - Но вы правы, я пойду переоденусь.       Алиса ушла в комнату, наказав Васе взять любую чашку из подвесного шкафчика. Девушка открыла створки и шумно выдохнула через нос. - Снимайте, - тихо передразнила девушка сама себя. - Идиотка.       Она выбрала какую-то странную пузатую чашку для себя и высокую для Алисы, перенесла на стол заварочный чайник и села на своё место, не зная, что ещё делать. - Алиса Сергеевна, - крикнула Вася, не оборачиваясь. - А можно выйти покурить? - Если вы будете столько курить, Василиса, есть высокий риск, что после тренировок мне придётся откачивать вас. Но если совсем не терпится - выходите, конечно, на балконе стоит пепельница, - Алиса кричала ей в ответ. Её голос блуждал по квартире, теряя свою громкость на поворотах. Вася подумала, что ей нравится перекрикиваться через комнату. В этом было что-то домашнее.       Девушка вышла на балкон, с радостью нащупав пачку в кармане джинсов. Выходить за ней в прихожую было отчего-то неловко - вдруг она увидит ещё не переодетую Алису? Девушка прикурила, глядя на вид с балкона. На окнах передавали друг другу эстафеты дождевые капли, мир казался нечётким, отсветы светофоров и окон соседних домов растекались цветными пятнами. Вася бросила взгляд на пепельницу, в которой покоилось несколько окурков. Девушка не успела толком о чём-то подумать, как услышала звук открывающейся двери. Алиса вышла на балкон и встала рядом.       Василиса повернула голову и увидела абсолютно домашнюю Алису - она была в бордовой футболке с каким-то восточным рисунком, в широких лёгких брюках и смешных меховых тапочках. От неё веяло спокойствием и лёгкой усталостью. Алису хотелось обнять, а потом молча стоять и смотреть за командной игрой дождевых капель. Чиркнула чужая зажигалка. Вася слегка улыбнулась. - Вы же говорили, что не курите. - Поймали, - улыбнулась Алиса. - Действительно, пора бы бросать. А то откачивать придётся нас обеих. - Вы говорили, что у вас есть наброски для танца. - Что-то типа того, - Алиса выдохнула сладковатый дым и опёрлась бёдрами о широкий подоконник за спиной. - Мне видится что-то... болезненно-нежное. Я, конечно, понимаю, что не тот человек, с которым вам бы хотелось что-нибудь такое танцевать, но раз мы в одной лодке, то я решила поделиться предложениями. Вы можете отказаться.       Вася неслышно усмехнулась. Она не может отказаться, потому что болезненно-нежное - это лучшее описание того, что с ней происходит. И станцевать что-нибудь об этом она может, как иронично, только с Алисой. - Со всеми вот этими подходами-отходами и наворачиванием кругов вокруг друг друга? - слегка насмешливо сказала Вася, пряча за насмешкой некстати проснувшуюся тоску. - Именно, - таким же тоном отозвалась Алиса. Они говорили о танце, который наверняка не играет в жизни преподавательницы никакой роли, а Вася чувствовала, как больно отражается эхом в ней их общая насмешка. - Я не против. Мне близко что-нибудь... болезненное. - Надеюсь, вы это говорите из своего нежного и впечатлительного возраста, а не из опыта.       Вася не ответила, только слегка пожала плечами. Она говорит это из того опыта, который не уместен ни в одном контексте. Она говорит это из всей своей жизни. Но, может, её нежный и впечатлительный возраст окрашивает жизнь в мрачные тона. - Подойдите, - попросила Алиса спустя минуту молчания. Она затушила сигарету и отошла на пару шагов вглубь балкона. Он был вытянутым и широким, и Вася подумала, что на нём вполне можно жить. Впрочем, она готова жить и на коврике в прихожей, лишь бы поблизости с Алисой. Девушка подумала, что пора бы прекращать сравнивать себя с собакой.       Вася несмело подошла. Алиса протянула ей руку, и девушка некрепко схватилась за чуть прохладные пальцы. Преподавательница притянула её к себе, и пока Вася справлялась с растерянностью, женщина едва ощутимо оттолкнула её. Василисе понадобилось время, чтобы понять - они начали придумывать танец. Что ж. Как там говорила тренер: хастл - это импровизация? Значит, будем импровизировать. Вася протиснулась между преподавательницей и стенкой балкона, встав за спиной Алисы. Развернулась и прижалась к её спине своими лопатками, заведя руки назад и находя ладони женщины. Сцепила пальцы и плавно подняла их руки вверх. А затем развернулась, изменив положение ладоней, и положила голову на плечо Алисы. Женщина дышала тихо и неощутимо, Вася чувствовала, как напряжена её спина. В ноздри ударил густой запах шампуня Алисы, и девушка из последних сил удержала себя от того, чтобы зарыться носом в медные в темноте волосы преподавательницы. Вася опустила их руки на уровень плеч и прижала их сцепленные кисти к груди женщины. А затем резко разжала ладони, слегка толкнула преподавательницу в спину, в последнюю секунду поймав её руку и развернув к себе лицом. Девушка заметила, как в глазах напротив застыло теперь грозовое небо, как сбилось от неожиданности дыхание женщины. - А теперь давайте попробуем пройтись по кругу, - девушка начала немного скомканное из-за узкого пространства движение. Она смотрела прямо в глаза Алисе, удерживая себя от того, чтобы по привычке опустить взгляд. Женщина едва заметно кивнула, принимая предложение студентки. Они двинулись по кругу, не раздумывая то приближаясь друг к другу, то отдаляясь. - Сейчас я к вам подойду и давайте прогнёмся в разные стороны, держась за руки, - Вася сделала шаг к Алисе, оказываясь с ней слишком близко. Каждое касание, каждый выдох в общее пространство казались Васе пыткой. Было не больно. Просто из неё медленно вытягивали душу, засыпали лёгкие песком, забивали артерии сгустками тоски. Вася отпустила одну руку Алисы и слегка прогнулась вправо, чувствуя, как Алиса повторяет её движение, только в другую сторону. Когда они вернулись в исходное положение, Василиса замерла на месте, не зная, что ещё предложить. Руку Алисы не отпустила. - Василиса, вы... - Алиса помолчала секунду, а затем чуть сжала пальцы Васи своими и разжала ладонь. Вася почувствовала, как воздух вернулся в лёгкие, но с ним вернулась боль. Отпускать Алису не хотелось, и это неизбежное расставание ладоней стало неожиданно ранящим. - Мне понравились ваши предложения. - Я рада, - мимолётно улыбнулась Вася, отходя от Алисы на пару шагов и пытаясь уцепиться за ускользающую реальность сигаретой.

***

      Они всё-таки выпили чай. Он отдавал привкусом апельсина и корицы, а у Васи на языке расплывался болезненным замешательством. Ей то хотелось вскочить и унестись в ночь, то превратиться в статую и замереть на этой кухне на добрую вечность, то расстрелять Алису словами-пулями о любви. Неизвестно, правда, кто от этого бы умер. Василисе казалось, что точно не преподавательница. Вася моргала и видела их танец на балконе. Сжимала руки и чувствовала ладонь Алисы. Вдыхала воздух и ощущала, как лёгкие до краёв заполняются запахом шампуня и цитрусов. В какой-то момент такая жизнь на две реальности стала невыносима. - Я, наверное, пойду. Спасибо, Алиса Сергеевна, - Вася шумно выдохнула и отставила чашку, наполненную наполовину. - Настолько невкусный чай, что вы уже сбегаете? - улыбнулась Алиса. - Очень вкусный, я просто... - Ну так пейте, раз вкусно, - в голосе Алисы проскользнули знакомые нотки - таким тоном она говорила, что не будет принимать работы по культурологии ни на минуту позже обозначенного срока. Вася усмехнулась этому воспоминанию. Алиса такая... преподавательница. - Что? - внимательная женщина не пропустила усмешку. - Нет, ничего, я просто вспомнила, что вы таким же тоном говорили о сдаче работ. А сейчас предлагаете мне пить чай. Это забавно. - Ну, как говорится, можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки - никогда. Так же и с преподавательскими привычками. - Вообще, оскорбительная поговорка. Ну что такого плохого в деревне, что невозможность от неё избавиться - это прям ужас ужасный? Я лет до шести жила в деревне, всё там хорошо. - Я, честно говоря, никогда не задумывалась о том, что это может быть оскорбительно. Это же, наверное, не столько про деревню. Скорее про неспособность меняться. - Но люди меняются, - пожала плечами Вася. Реальности наконец-то перестали смешиваться друг с другом. Василиса остановилась на одной - на той, где в оранжевом отсвете лампочки сидела Алиса и рассуждала о поговорке. И этого оказалось достаточно. - Я вот однажды чуть не утонула в болоте, а теперь и близко к нему не подойду, потому что понимаю риски. - Серьёзное изменение, полезное, - в серых глазах заплясали смешинки. - Очень даже!       Вася рассказала Алисе как однажды, лет в пять, они с деревенскими подружками убежали к оврагу. Болота там как такового не было, но покрытая тиной и мусором глубокая лужа, похожая на небольшой пруд, была. А ещё было поваленное дерево. И по нему непременно нужно было пройти. Вася с детства была не очень ловкой, поэтому поскользнулась и рухнула в эту лужу. Перепугалась, наглоталась воды, испачкала одежду, а потом получила нагоняй от родителей. - О, а ещё однажды мы с двоюродным братом искупались в опилках. - В опилках? Вам не хватило лужи? - Вы ничего не понимаете, - засмеялась Вася, делая глоток чая. - Вот представьте. Вам пять лет, вы приходите куда-то, где целые горы опилок. Они как барханы в пустыне - такие же красивые, бежевые, а ещё пахнут умопомрачительно. Невозможно не нырнуть в них с головой. Неужели вы бы удержались? - Вряд ли, - с улыбкой согласилась Алиса. - Но меня не особенно куда-то отпускали, да и барханов из опилок рядом не было. - Вы много потеряли. - Зато я сбрасывала с балкона капитошки с водой. - Правда? - Вася подалась вперёд, с каким-то детским восторгом рассматривая Алису. Воображение живо нарисовало картинку: маленькая веснушчатая девчушка с хвостиком янтарных волос поднимается на цыпочки, воровато оглядывается и скидывает с балкона пакетик с водой, а затем моментально прячется за надёжное ограждение балкона. Вася почувствовала, как звенящий колокольчиком смех зарождается в груди и рвётся наружу. - Да. Однажды я чуть не попала в голову соседу. На нашей лестничной клетке жил ужасно занудный мужичок. Помимо противного характера он обладал великолепным зрением. Ужасное сочетание, скажу я вам. И он увидел меня. Нажаловался матери, а та... в общем, желание сбрасывать капитошки у меня пропало, - Алиса улыбнулась, но за тусклым свечением улыбки Вася разглядела тень печали. Как будто в летний день вдруг налетают грозовые облака. И солнце вроде ещё светит, но вмиг становится тоскливо. - А знаете что? Я никогда не сбрасывала капитошки. Научите? - Что? Нет, Василиса, перестаньте. Мы не будем этого делать. - Знаете, тот сосед повлиял на вас больше, чем вы думаете. Вы тоже стали занудной, - Вася сама не ожидала, что в ней откуда-то возьмётся смелость подначивать Алису. Весь страх куда-то испарился. Остался только детский азарт и желание прогнать грозовые облака. Что там Алиса говорила? Нежный и впечатлительный возраст? Так вот, Васе можно. Девушка вскочила со стула и унеслась в прихожую. Откопала в рюкзаке целлофановый пакет из-под какой-то булочки. Как замечательно, что по пути из вуза до секции по танцам ей не попалось ни одной мусорки. Предвкушение веселья щекотало рёбра, медлить больше было нельзя. Василиса вернулась на кухню и под ошарашенный взгляд Алисы наполнила пакет водой на половину. - Представляете, как бомбанёт? С девятого-то этажа? - Вася широко улыбнулась.       И Алиса честно не хотела поддаваться. Образ умудрённой опытом преподавательницы шипел на ухо, что заражаться этой идиотской идеей не по возрасту и не по статусу. Но девчонка светилась ярче лампочки, а зелёные глаза напоминали листву липы, которая росла под балконом их квартиры, когда Алиса была ещё маленькой. Именно её она рассматривала каждый раз, когда выжидала момент, чтобы сбросить свою водяную бомбу. - Василиса... - Вы же преподаватель, Алиса Сергеевна. Вы знаете, как важно поддерживать инициативу учащихся, - Вася уже стояла у балконной двери и держалась за ручку. - Это нечестно, - расхохоталась Алиса. Эта девчонка совершенно невозможна. - Я знаю, - Василиса вышла на балкон и распахнула окно настежь. Поток воздуха бросил ей в лицо капли, и их прохладное покалывание раззадорило ещё сильнее. - Давайте, идите сюда. - Исключительно потому, что это мой балкон, - Алиса вышла вслед за студенткой и вдохнула дождевой воздух. Пахло свежестью и детским шкодничеством, пахло пирогом с вишней, который готовила бабушка Алисы, когда приезжала в гости. Пахло папиным табаком и маминой "Красной Москвой". Пахло счастьем. Вдруг странными показались пепельница с коричневыми окурками, длинный балкон, сухость губ из-за остатков тёмной помады. А вот Вася странной не казалась. Она будто подружка, зашедшая в гости. И шкодничать они собирались вместе. - На счёт три, - сказала Алиса и взялась вместе с Васей за пакет с водой. Девушка смотрела на преподавательницу и не узнавала. Усталость исчезла, молодое лицо стало будто бы совсем юным, стёрлась усмешка, уступив место солнечной улыбке. И такая Алиса была настолько трогательной, что на глаза наворачивались слёзы. - На счёт три, - эхом повторила Вася. - Раз... - Два... - Три...       Капитошка с едва слышным свистом полетела в темноту, разбавленную фонарями. Алиса и Вася перевесились через оконную раму и внимательно провожали взглядом водяную бомбу. Через несколько секунд раздался громкий хлопок. Алиса дёрнулась назад, по привычке приседая. Вася сделала то же самое. Они сидели на корточках под прикрытием балконной стены, в полумраке, с дождевыми каплями, запутавшимися в волосах, и хохотали так, что перехватывало дыхание. Алиса опёрлась рукой на плечо Василисы, девушка накрыла её ладонь своей и не могла перестать смеяться. - Это самое странное, что я делала за последнее время, - вытирая слёзы, сказала Алиса. - То ли ещё будет, - со смешком ответила Вася, не имея в виду ничего конкретного и вместе с тем обещая всё, на что хватит её фантазии.       Они ушли с балкона, и Вася почувствовала как осиным жалом кольнула тревога - а если на этом вечер закончится? Но Алиса снова поставила чайник. И на этом простом действии удержался их общий мир. Он был хрупким и едва осязаемым - как мираж, как баланс на грани сна и яви, но он был. И в нём на пол балкона падали капли, на тротуаре лежал порванный целлофановый пакет, а на кухне пахло цитрусами и беззаботностью. - Для полного счастья не хватает только липы, - улыбнулась Алиса. - Липы? - Да, у нас под балконом росла липа. Однажды один такой пакет за неё зацепился. Мне было так стыдно, я каждый день буквально молилась, чтобы ветер его куда-нибудь унёс. - Унёс? - Да, через несколько дней. - А у нас чего только не росло возле дома. Бабушка насажала яблонь, груш, слив и какую-то тонну смородиновых кустов. Не знаю, зачем ей нужно было столько. А возле ворот у нас рос каштан. А у окна - вишня. Знаете, это как в песне. - В какой? - Вы её наверняка знаете. Ща, - Вася прочистила горло и пропела строчку. Пела она посредственно и никогда особо не стремилась к вокальным высотам - в ноты более-менее попадала и ладно. Но дело это любила. Расцвела у окошка белоснежная вишня - Из-за тучки далёкой показалась луна, - продолжила Алиса тихим и неуверенным голосом. - О, я же говорила, что вы её знаете! - Мне больше удивительно, что её знаете вы. - Я много чего знаю, - просто ответила Вася и пожала плечами. - А эту песню очень любила бабушка. Это, в общем-то, почти всё, что у меня от неё осталось. - Когда её не стало? - Уже 16 лет назад. Я была маленькой. - А моя бабушка очень любила Зыкину, - Алиса взялась за кружку обеими руками и грела их о тёплые фарфоровые бока. В кухне разлилась какая-то светло-грустная ностальгия. - Вот это особенно, - женщина напела строчку: В этот вьюжный неласковый вечер - Когда снежная мгла вдоль дорог, - подхватила Вася.       Алиса удивлённо посмотрела на девушку. Перед ней сидела слегка растрёпанная двадцатидвухлетняя студентка в широкой толстовке, пахнущей табаком, с едва заметными шрамиками на брови, которые говорили о том, что там когда-то был пирсинг, и подпевала песне Зыкиной. И это было так странно, так... близко и тепло. - Не смотрите на меня так, - Вася прервала песню смехом. Удивлённое лицо преподавательницы забавляло. - Я очень люблю Зыкину. Женщина-Русь с невероятно проникновенным и обволакивающим голосом. Таких как она больше нет и я не думаю, что будут. Кстати, "Расцвела у окошка белоснежная вишня" Зыкина и пела. Хотя мне больше нравится в исполнении Воронец. - Если вы сейчас скажете, что знаете ещё и Булата Окуджаву, я грешным делом решу, что не всё потеряно в нынешнем поколении. - Вам "Часовые любви", "Ах Арбат, мой Арбат", "Бумажный солдат" или "Ваше благородие"? - Василиса, вы поражаете меня в самое сердце.       Вася слегка покраснела и ощутила, как слова преподавательницы окутывают тело тёплым коконом и обкладывают разум ватой, сохраняя в нём такие важные и трепетные слова и не пуская внутрь разъедающие страхи. - Я, на самом деле, очень люблю всё народное. А ещё люблю бардов и советскую эстраду. Не всю, конечно, но Зыкина и Герман - это любовь навсегда. Отец любит бардов, а мама - Герман. И я им за это благодарна. Блин, - усмехнулась Вася. - Звучит, конечно, так, как будто мне уже за 50. Честное слово, мне 22, и я знаю, кто такие Моргенштерн, Баста и Клава Кока. - И я вам очень сочувствую. Давайте остановимся на Зыкиной и Герман.       Вася захохотала, запрокинув голову назад. Алиса наблюдала за ней со смесью восторга и тихой нежности. Было странно. Будто во всём этом вечере есть что-то непонятное, что-то ускользающее от её внимания, как змейка в высокой траве. Но неизвестность впервые не страшила. Алиса почему-то была уверена, что змейка не ядовита, бояться нечего. И смутные чувства не вызывали привычного раздражения или желания от них откреститься. Наоборот, их хотелось сохранить.       Они ещё долго говорили о музыке. Сошлись на том, что обе любят Цоя, Высоцкого и Оззи Осборна, не понимают, как AC/DC заработали себе такую бешеную популярность, и с любопытствующем презрением относятся к Сектору Газа. А из современных групп им обеим нравится Ума Турман. Вася говорила, что очень любит всякие романсы, а Алиса со смехом рассказала, что в детстве обожала частушки. Вася с упоением говорила о фолке, а Алиса об электронной музыке, от которой приходила в бешеный восторг в подростковом возрасте. Вася обещала что-нибудь послушать, хотя на самом деле электронщины избегала. Алиса в свою очередь поклялась, что постарается вслушаться в "Мельницу".       А потом обсудили книги и поэзию. Алиса признавалась в любви Маяковскому, Асадову и Бродскому, а Вася с жаром отстаивала право Цветаевой на сочащуюся из её стихов тоску. Алиса зачитывалась Достоевским, а Вася со стыдом признала, что кроме "Преступления и наказания" ничего у него не читала, но впечатлилась. Алиса записала в заметки телефона "Тревожных людей" и "Выбор", а Вася с трепетом ощущала под пальцами шероховатость обложки "Норвежского леса" - преподавательница дала ей почитать.       Чай был заварен по второму кругу. - Мой отец тоже любил бардов, - решила поделиться Алиса после короткого молчания. Это воспоминание пришло к ней ещё когда Вася рассказала о своей семье и настойчиво крутилось в голове. Разговоры об отце неизменно вызывали лёгкое покалывание в сердце. Но с Василисой это не становилось таким болезненным. - Он даже на гитаре играл. Не очень, конечно, но зато со всей душой. Мама на него всегда ругалась, когда он под вечер садился и громко начинал петь песни. У него был такой голос, который было слышно за версту. - Наверное, это было здорово. У меня в семье никто не умеет играть, - Вася помнила, что отец для Алисы - фигура неизменной любви и отчаянной боли. И воспоминания о нём, которые женщина решила с ней разделить, отдавали сладко-горьким привкусом. Вася позволила ему разлиться по нёбу, с трепетом впуская в себя кусочек жизни Алисы и мысленно благодаря её за доверие. - Да, было хорошо, - Алиса задумчиво уставилась куда-то на кухонный уголок. - Я тоже пробовала учиться играть на гитаре, - решила перевести тему Вася. - Но усидчивости у меня никогда не было. Вообще не знаю, как до третьего курса доучилась. - Да ну бросьте, вы отличная студентка. - Только в том случае, если мне нравится преподаватель, - Вася сделала небольшую паузу и замерла. Когда-нибудь она точно совершенно по-глупому спалится, - и предмет. - Ну, влияние преподавателя трудно переоценить, - Алиса сделала вид, что не заметила паузы. Неясные чувства стали острее и начинали давить на кокон умиротворения, но Алиса не хотела его терять, поэтому предпочла не заострять внимание. - А вы всегда хотели преподавать? - Не то чтобы это было мечтой. Я думала, что, возможно, могла бы преподавать. Но вообще я хотела писать научные работы по эпохе Ренессанса. Удивительный феномен, когда половина мира начала возрождаться как феникс. И я, собственно, писала, даже диссертацию защитила. Но изначально в вуз попала благодаря папе бывшего мужа, просто чтобы была якобы под присмотром и не моталась по всяким музеям с тремя копейками в кармане. Ну и потому что у него там были связи. Сначала боялась, а потом втянулась. И оказалось, что если ты препод, то и научные работы писать проще. Да и студенты - люди интересные. Вот, Зыкину слушают, - Алиса улыбнулась и с интересом наблюдала, как Вася снова смутилась. - А вы всегда хотели быть искусствоведом? - Я хотела быть археологом. - Ого! А почему не пошли на археологический? - Потому что копаться в песке и земле не так романтично, как пишут в книгах. А искусство я люблю. Совершенно не разбираюсь, но люблю. Вот, пошла, чтобы разобраться. - Вы сможете. Искусство любит таких, как вы. - Каких? - Самобытных и готовых бросаться целлофановыми пакетами в ночи. - О, тогда у меня есть все шансы.       Они погрузились в одну улыбку на двоих. Дождь за окном барабанил что-то лёгкое и непринуждённое, тихое, чтобы не спугнуть, не разрушить нежное доверие. Алиса, не сдержавшись, зевнула. - Вот сейчас мне точно пора. Вы устали. - Я... - Алиса буквально за хвост поймала слова о том, что она не хочет заканчивать этот вечер. Они были ни к чему. - Спасибо вам за беседу, Василиса. И за танец. Обязательно доработаем его. И... за капитошку. Мне было хорошо. - Спасибо вам, Алиса Сергеевна. Я была сегодня счастлива, - Вася свои слова поймать не успела. Но не пожалела, когда они быстрыми колибри сорвались с языка и закружили по комнате. Алиса мягко улыбнулась. А затем подошла и потрепала Василису по волосам. Девушка замерла и прикрыла глаза. Искорками счастья кололо всё тело. - Доброй ночи, Алиса Сергеевна, - попрощалась Вася, стоя в дверях в расстёгнутом пальто. - И я стою в распахнутом пальто, и мир течёт в глаза сквозь решето непониманья, - процитировала Алиса, усмехнувшись. - Я пока не слеповата, но ещё больше времени за ноутом - и смогу со всей ответственностью цитировать этот стих. - Оставьте свою ответственность для учёбы. Доброй ночи, Вася.       Напоследок девочка с тёплыми глазами улыбнулась и легко сбежала по лестнице, игнорируя лифт. Алиса закрыла за ней дверь и почувствовала, что в квартире стало чуть тесновато. Пространство занимали отзвуки смеха Васи, где-то под потолком кружили поделённые на двоих песни, едва уловимый запах девичьих духов тонкой паутинкой повис в воздухе, в пепельнице упокоились чужие сигареты. Но впервые теснота не давила на свободолюбивую Алису.       А по ночной Москве ехала девчонка, которая до сих пор ощущала в своих волосах быстрые и аккуратные пальцы, дышала цитрусами и могла освещать улицу ничуть не хуже фонарей. Болезненность танца забылась, тревога на сковывала обручами. Может, любовь не обязательно должна существовать в каких-то рамках? Может, даже то, что они не вместе и никогда вместе не будут - на самом деле не настолько разрушающе, как кажется? Вася любит Алису. И сейчас этого достаточно.