"Я словно бабочка к огню..."

      Алиса вернулась к подруге, стряхнув вместе с пеплом сигареты неясное волнение. Смс отправилась адресату, и делать с этим что-то уже было поздно. Женщине казалось странным делиться со студенткой итогом развода с Лёшей, но не написать она не могла. Слишком тесно Василиса переплелась с этой историей, и вычеркнуть её равнялось в голове преподавательницы почти преступлению. Алиса старательно гнала от себя желание расписать подробно, поделиться облегчением, сказать ещё раз спасибо. Это было бы слишком. Что "слишком" Алиса не знала. Это желание поселяло в душе смутную тревогу и заставляло хмуриться светлые брови. Женщина решила, что это - расплата за возможность быть честной тогда, в промозглом марте. - Выпьем ещё? - Света улыбнулась. - Меня всё ещё смущает распитие шампанского днём, - Алиса выдохнула напряжение и села на своё место. В разрез со словами взяла свой бокал. - В студенчестве тебя это не смущало, - подруга лукаво прищурилась. - Давай вспомним, что не смущало в студенчестве тебя, - хмыкнула Алиса. - О нет, это мы вспоминать не будем. Мне бы самой забыть, - Света хохотнула. - Расскажи лучше, что там с этим мудаком, - подруга называла уже бывшего мужа Алисы исключительно так.       Словосочетание "бывший муж", пронёсшееся в голове, опьянило и согрело больше шампанского. Алиса ждала этого слишком долго. - Как сильно меняет людей заявление в полиции, - Алиса ухмыльнулась. - Он чуть ли не на коленях умолял меня забрать его. Лёша не ожидал, что я дойду до полиции. Между мольбами он называл меня бесчувственной сукой, потом просил прощения, потом говорил, что я без него ничего не смогу, потом снова умолял. Он такой... жалкий.       Алиса скривила тонкие губы. Отвращение к бывшему мужу росло с каждым днём. Женщина задавала себе вопрос, как могла вообще выйти за него замуж. Он падал куда-то в живот тяжестью упущенных лет и кислил на языке привкусом прокисшего молока - сожаление. - Заявление я, конечно, забрала. После того, как он дал согласие на развод. Так что я свободна как ветер. - Пожалуй, это одно из лучших твоих решений за всё то время, что мы знакомы, - Света ударила своим бокалом о бокал подруги. - А кто выезжал на моих решениях на математике в универе? - До сих пор не понимаю, на кой чёрт нам её впихнули. Мы же гуманитарии. - Для общего развития, - улыбнулась Алиса.       Со Светой они подружились ещё на первом курсе университета. Их дружба началась нелепо - Алиса поскользнулась на ступеньках, ведущих ко входу в вуз, порвала колготки и поранила колено. Света курила неподалёку и пришла на помощь. Она тогда вытащила неизвестно откуда перекись и пластырь, а потом сказала, что колготки только мешают наслаждаться красивыми ногами Алисы. Как потом оказалось, перекись в её рюкзаке валялась ещё с какого-то похода, в которые Света ходила регулярно. Алиса тогда боялась всего и вся - новых людей, сложных предметов, самой себя. А Света не боялась ничего. Ни склок с одногруппниками, ни возможности вылететь из вуза за прогулы, ни пересдач. Так они и ходили вместе - смущённая Алиса и самоуверенная Света.       С возрастом Алиса перестала бояться жизни, а Света поумерила свой пыл. Осталась дружба и неизменный набор каких-нибудь необходимых лекарств в сумках Светы. - Может, найдём тебе кого-нибудь? - после третьего бокала голову подруги посетила светлая мысль. - Можешь найти мне новые нервные клетки, - отшутилась Алиса. - Мне бы кто нашёл, - вздохнула подруга.       У Светы за плечами была череда ничем не законченных романов, а впереди маячил первый класс сына. С отцом мальчика они поженились где-то ближе к концу вуза, пожили вместе лет пять, а потом он изменил ей. Простить измену Света не смогла, развелась, а потом узнала, что беременна. И даже несмотря на ребёнка мужа она обратно не приняла. - Но вообще я серьёзно, - продолжила подруга. - Заведёшь роман - и приятно, и для здоровья полезно. - Мне для здоровья полезно побыть одной. Серьёзно, Свет, я только что развелась. Дай мне пожить спокойно. - Это ты сейчас спокойно живёшь, пока не появится кто-нибудь, кто этого спокойствия лишит.       В голове Алисы, расслабленной алкоголем и ощутимой свободой, неожиданно всплыл образ. Проницательные и тёплые зелёные глаза. Растрёпанные волосы. Резкий запах табака. Женщина тряхнула головой. Пора завязывать. И с шампанским, и с воспоминаниями. Её явно несёт куда-то не туда, видимо, удар Лёши что-то серьёзно повредил в её мозге. - Ну, пока не появился, - уверенно сказала Алиса, прогоняя из головы образ студентки. - Так что живём дальше.

***

      Вася на то сообщение Алисы ответила коротким "Я рада за вас" и красным сердечком в конце, которое появилось быстрее, чем девушка успела подумать. Василиса тогда усмехнулась - почти признание. Расспрашивать не стала, хотя интерес и беспокойство ураганом крутились в груди. Василиса думала, что в общем-то имеет право спросить - в конце концов, они обсуждали эту историю, девушка даже помогла Алисе, но лезть всё равно не хотелось. Слишком страшно было прочитать на экране что-то вроде "не ваше дело". А дело-то ведь и правда не её. Алиса живёт своей жизнью, Вася - своей, и то, что их линии пересеклись и связались тонкой полоской крови на губе преподавательницы ещё ничего не значит.       Вот Вася и продолжала жить свою жизнь. Лето уже во всю набирало обороты - ночь не успевала толком наступить, как уже приходилось уступать место дню, жара становилась всё стабильнее. Второй курс окончен вполне успешно - в зачётке студентки всего две четвёрки. Впереди два с половиной месяца свободы. Впереди два с половиной месяца без Алисы.

***

      Вася сидела на пороге небольшого деревенского дома. Её родители жили недалеко от Москвы, а на лето перебирались на дачу. Мама усиленно засаживала участок цветами, отец уже третий год пытался построить баню. Вот и сейчас Вася наблюдала, как её крепкий, высокий и слегка седеющий отец приколачивает одни доски к другим. Василиса закурила и перевела взгляд на смешного коротколапого пса, который носился по двору за галкой. Наверное, в его родословной наследили таксы, хотя на них он походил только ростом. Пёс был бездомным, но почему-то очень полюбил их двор, а родители не прогоняли. - Когда ты бросишь курить? - мать вышла из дома и сморщила нос от запаха сигарет. В семье Васи никто не курил, и мама регулярно пыталась образумить дочь. Раньше они скандалили из-за этого, а потом женщина махнула рукой, когда Вася из принципа начала курить рядом с ней постоянно. - Когда рак на горе свистнет, - задумчиво ответила Вася, наблюдая уже за голубоватым в отблесках закатного света дымом. - Рак свистнет у тебя в лёгких. - Ма, ну хватит, - Вася закатила глаза. - Что "хватит"? Вечно ты какую-то ерунду придумываешь. То татуировки в подъезде бьёшь, то курить начинаешь, то... - мать оборвала речь и вздохнула. - Во-первых, не в подъезде, а на дому у друга. И всё было стерильно, я же говорила! - небольшую татуировку дикой кошки, подозрительно напоминающую логотип спортивной одежды, Вася набила на лодыжке лет в 16. Она тогда дружила с ребятами на несколько лет старше, и на одной из тусовок, наполненных дымом сигарет и запахом перегара, знакомый предложил ей что-нибудь набить. Васе всегда хотелось быть независимой и смелой, как дикие кошки, поэтому выбор пал на них. Вася относилась к этой татуировке с какой-то ностальгической нежностью, поэтому не сводила и не исправляла. Да и сделана она была не так плохо. - Во-вторых, что "то"? - Ничего, - мать принялась поливать цветы, которые украшали перила крыльца. - Знаю я это "ничего", ты потом обязательно припомнишь. Говори уж сразу, - Вася потушила сигарету о землю и кинула бычок в почти пустую пачку. Мусорить во дворе не хотелось, а идти куда-то было лень. - То любовь свою придумаешь, - недовольно проворчала мать.       С той ссоры они больше не говорили. Васе каким-то чудом удавалось избегать этого разговора, то переводя тему, то ссылаясь на занятость. Она знала, что когда-нибудь мать всё-таки вернётся к незакрытому вопросу, но надеялась, что это случится нескоро. - Как у тебя всё интересно, - Василиса нервно прикурила вторую сигарету. - Всё, что не нравится тебе, я якобы "придумываю". - А как это называется? Вась, ну о какой любви ты говоришь? - О самой обычной любви. - Обычная любовь - это между парнем и девушкой. А то, о чём ты говоришь, это... это... - Ну? - Вася повернулась к матери лицом и метнула в неё острый взгляд. Зелёные глаза потемнели, напоминая цветом непролазный еловый лес. - Это какая-то глупость, это неправильно. - А давно у нас любовь на "правильно" и "неправильно" делится? - Да всегда делилась, Вась! Нормальным людям это объяснять не нужно. - О, до чего договорились-то! - девушка резко поднялась. - Мне, может, к психиатру сходить? - А может и сходить! - мать начала заводиться. Она отставила лейку и смотрела на дочь прожигающим взглядом. - С этим надо что-то делать. - Знаешь, что нужно с этим делать? Нужно оставить меня в покое, - девушка вышвырнула бычок куда-то в траву и, огибая мать, ушла в дом.       Вася не могла жаловаться на свои отношения с родителями, потому что всегда находились примеры тех, кому явно повезло меньше. Её родители не пили, не кололись, да даже не разводились. Скандалили иногда, но это у всех так. Вася знала, что родители её любят. Мама и отец помогали деньгами, сняли квартиру, чтобы дочь спокойно училась. У них даже были какие-то семейные традиции. И Василиса понимала, что недовольство в её случае - наглость. Но девушка ничего не могла поделать с болью от слов матери - она наждачкой карябала внутренности, проходилась по тем местам, на которых уже были рубцы. У Васи отличные родители, но Васе всё равно не хватало родителей. Не хватало в объятиях, в разговорах по душам, в принятии. Васе с детства говорили, что она взрослая и самостоятельная. И если раньше это было поводом для гордости, для расправленных плеч и широкой улыбки, то сейчас это давило. Вася привыкла молчать, привыкла не нагружать родителей своими переживаниями, но иногда ей хотелось, чтобы её просто пожалели, просто сказали, что понимают. Отец Василисы был человеком очень немногословным, и всё их общение сводилось к двухминутным звонкам и получасовым беседам за чаем. А мама... мама всегда была в доступе, но никогда не была рядом.       Вася смахнула готовую скатиться по щеке слезу и глубоко вдохнула. У неё всё нормально. Она сама разберётся со своей любовью, не первый день живёт и любит. И ей для этого никто не нужен. Совсем. Вася прикусила губу, когда в голове всплыло воспоминание, как Алиса прижала её к себе в университетском коридоре. Девушке совсем никто не нужен. Но почему так хочется ещё раз услышать тихое "вы не одна"?

***

      Алиса забыла, когда ей последний раз было так спокойно. Ей нравилось приходить в пустую квартиру, сбрасывать босоножки у входа и, не включая свет, проходить на балкон, чтобы сесть на широкий подоконник и закурить, глядя на суетящийся город. Со всей этой историей Алиса начала курить гораздо больше, но пока что делать с этим ничего не хотела. Она наконец-то никому ничего не должна. И одиночество, так пугавшее почему-то лет в 25, становилось доброй подругой. Лёша объявился ещё пару раз - написал ей несколько гневных сообщений. Судя по слипшимся буквам и пропускам кусков слов, он был пьян. Алисе даже стало его немного жаль. Он её вроде как любил. Хотя Алиса понимала, что так не любят. Ей до зубовного скрежета надоела эта пресловутая любовь. Она забрала у неё годы спокойной жизни, она забрала единственного человека, который хотел за неё бороться - отца. Сейчас Алисе хотелось просто спокойно дышать, забыть о скандалах, вычеркнуть лицо бывшего мужа из памяти, забыть собственные счастливые глаза, когда всё только начиналось. Забыть девчонку с тёплыми глазами, которая неаккуратной искренностью запала в душу. Нет, Алиса ничего к ней не чувствовала, а всякие мысли и воспоминания были просто плодом уставшего сознания, но женщине иногда казалось, что она скучает по Василисе. Лето в самом разгаре, они не виделись уже около месяца, а до сентября ещё так много времени. Это не причиняло боли, не заставляло её хвататься за телефон при любом удобном случае, но покрывало сердце тоненькой плёнкой сожаления о том, что Алиса не может просто так поговорить с Васей.       Лежащий рядом телефон затрясся вибрацией. Алиса вздрогнула и на долю секунды подумала, что если это Василиса, то она обрадуется и мысленно поставит девчонке пять за смелость. Но звонила не Вася. Резко мир вокруг стал будто на несколько тонов серее, а суета города, которая обычно приводила в тонус, начала раздражать. Алиса затянулась сигаретой и ответила на звонок. - Да, мам. - Алиса, я тебя не понимаю, - начала женщина, не тратя время на приветствие. - Что ты вообще устроила? Полиция, заявление, развод. - Мам, мы уже с тобой разговаривали об этом. Ты собираешься каждый раз читать мне нотации? - Мне позвонил Лёша, он пьян, - голос матери на том конце провода дрогнул от сочувствия к мужчине. Алису передёрнуло. Сердце будто кто-то сжал в тиски, воздух в лёгких отравился ядом и жёг изнутри. - И что мне делать с этой информацией? - Алиса! Не будь такой бессердечной. Ему плохо без тебя. - А мне плохо с ним. - Да с кем тебе вообще может быть хорошо? - мать сменила спокойный тон на крик. Алиса отвела трубку от уха и закурила снова. Её подташнивало, и женщина не знала, от чего больше - от сигарет или от матери. - С тем, кто не станет унижать меня, мама, - хрипло выговорила Алиса. - Господи, Алиса, что ты как маленькая. Никто тебя не унижал. Ты что, всё никак не вырастешь из сказок о любви и не поймёшь, что не бывает всегда долго и счастливо? Ссоры и скандалы - это нормально. Мы с твоим отцом постоянно ругались, и ничего - столько лет прожили.       Упоминание отца лезвием прошлось по грудине. Алиса ненавидела говорить с матерью о нём. - Только умер он в общежитии в одиночестве, потому что под конец жизни сбежал от тебя, - рыкнула в трубку женщина. - Не смей! - Нет, это ты не смей, - Алиса сжала свободную руку в кулак. Она сглотнула неприятный режущий ком в горле, расцепила крепко сжатые зубы и тонкой струйкой выдохнула обжигающий воздух. - Отец от тебя сбежал, потому что с тобой невозможно жить. Потому что твой контроль и твоя святая уверенность в том, что только ты знаешь, как надо, убьют любое желание находиться рядом с тобой. Твоя дочь развелась с мужиком, который прилюдно ударил её по лицу, а ты звонишь и говоришь, чтобы она возвращалась. Потому что ты думаешь, что без мужа в моём возрасте нельзя, что лучше хоть какой-нибудь, но рядом. Потому что тебе наплевать на то, что думаю я. Тебе было наплевать на отца, ты бесконечно говорила ему, что он мало зарабатывает, что он ничего по дому не может сделать, что он воспитал неблагодарную дочь. А ты-то, мам? Ты-то не при чём, да? - А дочь он и правда воспитал неблагодарную, - перебила мать голосом, в котором звенел металл. - Ты ведь так ни разу и не приехала к нему.       Алиса поперхнулась дымом. Внутренности обдало жаром крови, которая начала хлестать из разодранных ран. Женщина согнулась, не в силах выдержать боль. Мать права, и это осознание жжёт раскалённым железом. - Если бы я могла, я бы всё изменила, - выдохнула Алиса тихо. Злость ушла, рычать больше не получалось. - Но ты не можешь. Потому что твой отец умер в одиночестве. Он сбежал от меня? Хорошо. А ты сбежала от нас к тому самому мужику, от которого теперь уходишь. Разберись с собой, Алиса, и увидь, сколько боли причинила ты, прежде чем обвинять других, - мать бросила трубку. Алиса осталась одна в тишине балкона.       Мир за стеклом смазался в одно неприятное мерцающее месиво. Женщина моргнула, по щекам потекли слёзы, мир приобрёл чёткость, но приятнее не стал. Нестерпимо захотелось выйти из распахнутого настежь окна, но Алиса только сжала руки в кулаки. Полтора года назад верная Светка уже почти вынимала её из петли и сказала, что если женщина даже ещё хоть раз подумает о самоубийстве, то она лично прикончит её. Алиса старалась не думать. Она всерьёз-то и не хотела умирать, просто было так больно, что готова была на всё. Женщина глушила крутящуюся бешеным вихрем мысль "я во всём виновата" алкоголем, работой, сигаретами, а на ноге у неё беспорядочно были разбросаны шрамы. Их было немного - это Алиса однажды увидела в институте студентку с изрезанными руками и потом залезла в интернет, чтобы прочитать побольше. В каком-то комментарии прочитала, что люди так справляются с душевной болью. И в до сих пор необъяснимом запале решила попробовать - стащила у Лёши канцелярский нож и заперлась в ванной. Такой способ у Алисы не сработал, только оставил несколько не особенно глубоких рубцов. Сейчас женщина смотрела на них с нескрываемым отвращением - чувствовала себя глупой истеричкой. Боль от смерти отца до конца не прошла ни с каким способом, просто со временем Алиса научилась жить со сквозной дырой где-то в груди. Может и хорошо, что у неё тогда был Лёша - он её удерживал, отбирал алкоголь и перепрятал острые предметы, хотя Алиса клялась, что больше к этому не прибегнет. И работа спасала, конечно. Алиса привыкла делать всё если не на отлично, то хотя бы приближенно, поэтому упала в лекции, отчёты и статьи с головой, не позволяя себе лишний раз думать. А потом не заметила, как снова начала смеяться и проще засыпать. Боль потихоньку отступала, разум прояснялся. А потом развод. Потому что на Алису вдруг обрушилось осознание самой большой в её жизни ошибки. А ещё, возможно, это единственное, что она может сделать для отца - он всегда был против их брака. Кнутом ударила мысль, что надо было быть умнее в прошлом, а сейчас от этого никому ни холодно, ни жарко. Но Алиса всё равно думала, что, может, где-то там далеко отец улыбнётся, наблюдая за ней.       Единственным человеком, который по-прежнему делал жизнь хуже, была мать. Они умудрились поругаться даже на похоронах отца. Мать обвиняла во всём Алису, женщина как дикий зверь бросалась в ответ. Они не объединились, потеряв родного человека, а только ещё больше отдалились. И если ссору на похоронах Алиса смогла потом простить, потому что понимала, что и матери, наверное, было нелегко, то всё остальное простить не получалось. Алиса росла в атмосфере вечного недовольства всем - она не так выглядела, не так говорила, не так училась, была вообще не такой. Вот только какой нужно было быть мать никогда не объясняла. Она предпочитала либо кричать, либо с размаху лепить пощёчины, либо игнорировать. И Алиса всё детство пыталась сложить пазлы "мамино настроение". Целой картинки никогда не получалось. Не могла она простить мать и за отношение к отцу - тот тоже был "не таким". Почему родители оставались вместе Алисе до сих пор было непонятно. Может, если бы они разошлись раньше, всё могло бы быть по-другому. Отец разругался с матерью где-то за год до смерти, и женщина прекратила с ним общение, а вместе с ней и Алиса. Отец и дочь переписывались на праздники, а приехать и попросить прощения женщине мешали стыд и гордость. Алиса не хотела себе в этом признаваться, но понимала, что где-то глубоко лежит обида на мать за то, что та перестала быть объединяющим звеном или не поставила ей мозги на место вовремя. Хотя Алиса понимала, что виновата сама. Но признаваться в этом не хотелось ещё больше.       Алиса не заметила, как за воспоминаниями и размышлениями докурила пачку. С удивлением обнаружила, что по-прежнему сидит в согнутом положении. С трудом распрямилась и сделала осторожный глубокий вдох. Выдохнуть получилось толчками, но получилось. Алиса облизнула слипшиеся и горчащие никотином губы. Во рту противно осели химический привкус шоколада, горечи и железа от неосторожно прикушенной кожи. Алисе страшно захотелось напиться. Выбить мысли из головы алкоголем, оставив там только свалявшуюся вату. Захотелось вымокнуть до нитки под дождём, а потом упасть на асфальт и долго смотреть в низкое небо, пока по лицу будут бить капли. Но за окном не было намёка даже на ветер, а в шкафчике на кухне даже какой-нибудь бутылки пива. Женщина осторожно слезла с подоконника, не уверенная в том, что ноги будут держать. Решено было сходить хотя бы за сигаретами.

***

      Алиса выбрала для похода за сигаретами магазин в нескольких кварталах от дома. Ходьба успокаивала и добавляла усталости, а значит есть шанс, что женщина уснёт быстрее. Город освещали тёплые фонари, по шоссе носились машины, появившийся ветер мягко гладил зелёные листья. Они уже успели запылиться, но были все ещё яркими. Алиса любила Москву вечерами - она становилась уютнее и будто бы медленнее. Женщина обожала смотреть на окна, горящие разными оттенками. Она проходила мимо домов и думала - какая жизнь течёт вон в том окне с голубыми занавесками на девятом этаже? Или в том, где нет штор, а на бежевой стене пляшут тени? Там люди счастливее или несчастнее, чем она? Алиса проходила мимо и придумывала чужие жизни, лишь бы отвлечься от своей. Магазин наконец-то показался, привлекая внимание из-за угла светящейся вывеской. Алиса зашла внутрь, побродила между прилавками. Есть не хотелось, желание напиться тоже поугасло, но женщина всё-таки взяла пару бутылок крепкого пива и какие-то пирожные - почему-то представила, как будет их есть в кровати. Алиса прошла на кассу, размышляя, какие хочет сигареты. Почему-то привычных сладких не хотелось, ей нужна была строгая горечь, сейчас это казалось более честным. Усмехнувшись тому, что подбирает сигареты по критерию "честно/нечестно" и своему лаконичному набору, женщина начала выкладывать продукты на ленту. - Да есть мне 18, женщина, - услышала Алиса откуда-то слева. Голос показался знакомым, но женщина отмахнулась. Опять какие-то подростки пытаются купить пиво. Умнее ведь надо быть - зачем идти в сетевые магазины, где точно не продадут, а потом качать права, если есть какие-нибудь палатки. - Без паспорта не продам, - уставшая продавщица пыталась отделаться от настойчивой покупательницы. - Чёрт, - Алиса услышала злой выдох, а потом отключилась от перепалки. Её это не касается.       Расплатившись, женщина вышла из магазина и остановилась на крыльце, вдыхая вечерний воздух. В нём смешались прохлада, запахи машин, шаурмы из палатки неподалёку и сигарет. Назвать воздух "свежим" язык не поворачивался, но Алисе почему-то нравилось. - Алиса Сергеевна? - кто-то обратился к ней. В голосе слышалось удивление. Женщина обернулась. - Василиса? - преподавательница приподняла брови. Губы сами растянулись в улыбке - она была рада видеть девушку. - А вы как тут? - спросила Вася, выпуская в воздух дым. - Не поверите - в магазин пришла, - усмехнулась Алиса. - Блин, да... - смущённо проговорила Василиса, - не ожидала вас тут увидеть. - Да я, в общем-то, тоже. Я вообще не в этом районе живу. - Любите гулять по ночам? - улыбнулась Вася. - Не люблю, но иногда надо. - Всё в порядке? - Вася чуть нахмурилась. Алиса уже знала этот взгляд и боялась его - когда Василиса смотрела так, то хотелось начать рассказывать всё, что было на душе. Женщина вдохнула поглубже. - Конечно. А это не вам там отказывались продавать что-то? - Мне, - девушка закатила глаза. - Я забыла паспорт, до дома уже не успела бы добежать, а мне... в общем, тоже иногда надо. - Моя очередь спрашивать, всё ли в порядке. - Конечно, - девушка опустила глаза. - Так, дела семейные, понимаете.       Алиса чуть наклонила голову и рассматривала Васю. Девушка выглядела потерянной и грустной. Захотелось обнять её и вновь оказаться на кухне с прожжённой прихваткой, в чужих мягких вещах. Алиса нахмурилась. - Понимаю, - тихо выдохнула женщина, борясь с дурацкими и неуместными желаниями. - Что не продали хоть? - Пиво.       Алиса задумалась на секунду. А потом запустила руку в пакет и достала одну бутылку. Протянула Васе. - Да ну вы что, не надо, - смутилась Василиса, отступая на шаг. - Берите, пока дают, - Алиса сама не понимала, зачем отдаёт студентке бутылку пива. Ей бы по-хорошему попрощаться и уйти, а не раскрывать тут свои вечерние слабости. Но почему-то порыв Алиса сдержать не смогла. - Спасибо, - неловко поблагодарила Вася, быстро убирая бутылку в рюкзак. - А... ну... вы? - А мне меньше достанется, в моём возрасте пить уже однозначно вредно, - улыбнулась Алиса. - То есть спаивать молодёжь лучше? - Молодёжь и без меня справляется, а так хоть хорошего пива выпьете. - Исключительно за ваше здоровье. - Я надеюсь.       Они постояли ещё немного рядом, рассматривая всё вокруг и только изредка позволяя взглядам мазнуть друг по другу. Алиса чувствовала, что пора уходить, но не хотелось. Неожиданная встреча только усилила ощущение, что женщина соскучилась. - Я пойду, - с усилием Алиса перевела взгляд на Василису и решила попрощаться. Молчание затягивалось и становилось совсем странным. - Да, конечно. Спасибо ещё раз. - Пейте на здоровье, - усмехнулась Алиса. - Я рада, что вас встретила, - Василиса улыбнулась широко и открыто. Алиса проигнорировать улыбку на смогла, да и не хотела - ответила тем же. - Я тоже. До встречи, Василиса. - До встречи, Алиса Сергеевна.       Они разошлись в разные стороны. Алиса шла домой, чувствуя, как внутри стало теплее. Девчонка своей улыбкой смогла хотя бы чуть-чуть разогнать тучи, которые щедро затапливали её внутренности дождями. Дождь всё ещё шёл, но сейчас капли стали теплее.       А где-то через час, когда Алиса вышла покурить на балкон, сжимая в руке наполовину выпитую бутылку пива, на телефон пришла смс. Женщина разблокировала экран и удивлённо уставилась на оповещение от контакта "Девочка с тёплыми глазами" Открыла короткий диалог. Вася прислала фотографию, на которой сжимала в руке бутылку и приподняла её над столом. Подписала "за ваше здоровье. Всё будет хорошо". Алиса рассмеялась, глядя на фотографию. Узнала знакомую кухню - судя по всему, Вася сидела на том месте, где в марте сидела она. На заднем плане была плита и та самая прихватка. Справа тянулся едва заметный след дыма. И вдруг Алису пронзила мысль. Она отдала Васе бутылку, потому что хотела, чтобы в этот вечер их связывало хоть что-то. Женщина закурила, продолжая разглядывать фотографию. "Всё чудесатее и чудесатее" - пришла в голову цитата. Но размышлять долго не стала, потому что хватит с неё падений в кроличью нору хотя бы на сегодня. Алиса вытянула руку вперёд и сфотографировала, тут же отправляя Василисе, пока не передумала. Подписала "и вам того же" и заблокировала телефон. Внутренний дождь стал ещё более слабым.       А на той самой кухне Вася разглядывала руку преподавательница на стекле бутылки, отмечая тёмный маникюр, выступающие тонкие косточки и красивые пальцы. Девушка чуть улыбалась, радуясь, что такая странная переписка вообще состоялась, и жалея, что не может сейчас сжать пальцы Алисы в своих. И желательно больше никогда не отпускать.