Они любили ночь…

— Доён, пожалуйста, не перечь мне, — попросила Хёна, но племянник упрямо качал головой. — Я не первый век замужем за твоим дядей, как-нибудь справлюсь. — Вы не понимаете… — Я видела все проявления Мин Юнги, — стояла на своём чистокровная. — Я должна остаться с ним наедине, а это значит, что главный дворец и прилегающие постройки должны быть полностью покинуты. В конце концов, моё главное убеждение юности свершилось — он Уже убил меня. — Дядя бы никогда вас не убил, но… Тётя, вы ни разу не были на поле боя. Всегда оставаясь в тылу вы и не подозревали какой Мин Юнги на самом деле. — Думаешь, я не знаю? — глаза Ким сузились, витавшая недосказанность в воздухе начинала раздражать. — Я годами его ненавидела, терпела — называй это, как тебе удобно! Или ты хочешь мне сказать, что он — чудовище? Я знаю! Мы все чудовища! — Вы не знаете… — качал головой Доён и шептал себе под нос. — Не знаете… — Я всё ещё сестра Ким Тэхёна, моя кровь — его кровь, Мин Доён, я озвучила свой приказ, — коль он только приказы понимает, хорошо, она будет приказывать и козырять своим родством. Не хочет слушаться свою тётю и жену главы клана, значит будет слушаться сестру руководителя всей страны. — Ты должен позаботиться о Юне сейчас. — Левое плечо, тётя, — вздохнул Доён, который не имел права рассказывать, ничего не мог ей говорить из-за клятв данных клану, отцу, но приоткрыл чистокровной завесу тайны связанной с Мин Юнги. — Отец рассказывал, что если не сможем вразумить, то бить нужно в левое плечо. Это слабое место Первого Стража, — он поклонился и ушёл выполнять её просьбу-приказ, так и не озвучив самого главного, потому что надеялся, что ошибается. Хёна сжала кулаки — что они ей не говорят, что он ей не говорил? Доён страху навёл, а толкового ничего, но знает больше неё, судя по всему. И обидно, ведь казалось, что между ней и Юнги нет никаких тайн, а теперь? Мин Доён — благородный аристократ, внук чистокровных и один из сильнейших носителей гена полуострова… боится? Нет, поддаваться панике она не будет. Чуть-чуть слетевший с катушек муж, ну чего она там не видела? Ранние годы их брака показали, какой задницей бешеной может быть Юнги — кошмарил жену он просто пиздец, от души. И убил всё же, чтобы не мучилась — так она себя убеждала, но из тьмы подсознания прежняя Хёна говорила, обвинив: «Ты всегда знала, что он тебя убьёт и всё равно была с ним». Но, скорее всего, то даже была не смерть, нечто иное, будто бы переход из одного состояния в другое. Сейчас она не хотела вспоминать об этом, потом Хёна всё обдумает, проанализирует причины своего невозможного, казалось бы, излечения и воскрешения, если это было оно. Она обязательно поговорит и с дочерью, мир которой находился на треснутом фундаменте и вся конструкция слишком шаткая, чтобы выдержать всё то, что одним за другим наваливалось на её девочку. Приоритет сейчас Юнги, который уже успел попасть в аварию на одной из оживлённых улиц Тэгу. Всё докладывалось сюда и Юна слышала… Сознание человека не принимает и отвергает, на словах одна ненависть: он убил Ким Хёну, он убил невинных людей… Монстр и чудовище. В голове чистокровной тревога — её девочка станет вторым Юнги? У мужа сложные отношения с отцом были. Всё ещё не доверяв отражению в зеркале, Хёна привела себя в полный порядок. Она госпожа и встретит мужа с гордо поднятой головой, без тени страха на лице и без единого сомнения — главное себя убедить в этом. Главный зал резиденции — восстановленный по старым схемам, чудом сохранившимся после пожара при набеге японцев. Он куда помпезнее, чем могли мечтать людские правители прошлого, ни разу не бывавшие тут, но гораздо скромнее, чем зал Китайского Дракона, по крайней мере, тот сам так говорил, когда хвастался лично. Да, последний раз она была в этом зале, когда Китайский Дракон был в Корее. Чужеземный Страж так Хёной и не понятый, но красивый достаточно, чтобы Юнги взревновал свою жену к нему. Ей не нужно было обладать даром Чон Мины, присутствовавшей тогда с братом в Тэгу, чтобы понять все мысли супруга, каждый раз, когда она смотрела в сторону чужеземца. Одно лишь чудо не привело к драке тигра и дракона, правда подруга тогда иронично заметила, что скорее всего то была бы потасовка между ревнивым котом и изворотливым червём. Чистокровная села на место главы клана и закинула одну ногу на другую, облокотившись о спинку из старого дерева. Сейчас она как никогда была похожа на своего старшего брата. Кто-то бы это посчитал достаточно жутким, а кому-то бы показалось, что она просто отрешилась от этого мира, но иной бы решил, что она совершала сейчас чистое безумие и был бы прав. Внутри же неё была затаившаяся буря, ложный штиль, обманчиво ясное небо. Она прекрасна, ведь на плечах чёрный щёлк с золотым узором, предназначенный главе клана Мин — её лучший наряд, её ужасное решение, её новое начало и она не должна прощать свою смерть. Не простит же? — Посмела надеть мою вещь? — Хёна вздрогнула, но сжала кулаки и распрямила спину. Этот голос такой родной, но в то же время чужой. Она не видит Юнги. Пока. Юнги появился на небольшом отдалении, ближе не подходил, изучал. Было непривычно видеть мужа ниже себя, но место главы клана находилось на возвышении. У него холодные глаза. Хёна никогда не видела такого безразличия, даже когда между ними было всё плохо Ким подмечала горевшие в глубине искры, эмоции. Он пугал её этим взглядом и не прервать зрительный контакт. — Согласно закону, если один из супругов больше не внушает доверия и у пары есть не пробудившийся ребёнок, то опека целиком и полностью переходит… — Чего? — сузились глаза мужа. — И согласно закону — за убийство чистокровного без веских на то оснований всё имущество убийцы переходит к семье пострадавшей стороны. Будучи когда-то главой всех стражей Кореи, ты должен был это знать, прежде чем… — Прости, дорогая, на ухо туговат стал, — он вновь её прервал и картинно прочистил уши. — Повтори-ка. Когда это я доверия не внушал? И кого убил — тебя? Ты же жива и даже, как посмотрю, в прежней форме, — Юнги плотоядно ухмыльнулся. — Сгодишься значит ещё, — холодные глаза пристально посмотрели на Хёну. — Но вот эти твои выкрутасы я терпеть не намерен! — глаза заалели. — Да посмотри же на себя! — она была готова разрыдаться — это не её муж, не её Юнги. Сердце болело, разрывалось. Всё летело к чертям. — Что с тобой случилось?.. — Со мной? — на секунду ей показалось, что прежний Юнги, которого она знает, перед ней. Столь растерянным его лицо было и взгляд забегал по помещению. — Со мной всё хорошо! — и вновь этот холод. — Просто прекрасно! — нервный смех. — Опять ты меня вытесняешь, чёртова сука! — рык отразился от колон и стен зала. Что-то чужеродное, неестественное, животное… Над Мин Юнги пролегла тень, медленно окутывала тело чистокровного вампира; не то проникнув под светлую кожу, не то исходив из неё. Ничего подобного в своей длинной жизни Хёна не видела. Недолгое мгновение, будто наваждение, и всё исчезло, как и не было. — Зря Мин-сюн взял в жёны именно вас, госпожа, — Китайский Дракон не то случайно наткнулся на одинокую фигуру жены главного стража Кореи, не то специально ждал момента, когда Хёна останется одна. — Ему нужно было жениться на телепатке. Для баланса, когда время придёт, — красавец грустно улыбнулся уголками губ, когда она с вопросом посмотрела на него. — Открыть секрет? — он прищурился. — Плата за силу стража — голос в голове. И когда время подходит наш демон берёт над нами верх, и его больше не заглушить и не выиграть у него. И поверьте, его демон ненавидит вас, ведь вы вытеснили его, приручили хозяина, но прежде чем окончательно уйти, он замучает всех. Особенно вас. Почему эти давно забытые слова вдруг всплыли в сознании? Тогда она не поняла иноземного стража, а он в подробности и не вдавался, сделал вид, что ничего ей не говорил, но теперь… Юнги спал часто, проводил ночи под звездами и светом Луны, его организм недавно подвергся обескровливанию, правда о «Роне» всплыла и… — Ты умираешь! — она вскочила со своего места, поняв сказанные тогда китайцем слова. Больше не могла удержать себя под контролем, и одинокая слеза скатилась по щеке: всё летело в бездну. — Почему ты такая слабая?! — Юнги подлетел к ней и больно схватил за затылок притянув к себе, теперь оказавшись лицом к лицу она увидела то, что плясало в его алых глазах — в них не было больше любви, один лишь гнев. — Даже сейчас готова простить? Бесишь! — от него пахло алкоголем, но пойло для её рода малоэффективно, лишь мысли путало с недолгим эффектом. — Добивай до конца, если решилась! Нет? Так и начинать не стоило! — он скривился и оттолкнул её от себя. — Никому теперь не позволю! — чистокровный оскалился. — Любого уничтожу, — первобытная ярость на лице. — Все, кто покушается на моё будут раздавлены, — он сел на место главы клана и в расслабленной позе откинулся назад. — Всех… Голос стал каким-то надломленным, будто бы внутри вампира что-то надорвалось. — Знаешь, когда я впервые тебя увидел, то подумал, что стоишь ты куда больше чем пара выдранных клыков. Именно в этом зале, — голос Юнги выдавал усталость. — Сколько же в итоге их было?.. Не помню… Может, Тэхён считал? Хотя вряд ли. Я должен был прогнать его, не слушать. Убить, в конце концов, за наглость. Эти игры, вся та межклановая возня — мы вне этого были всегда, удел моей семьи защищать их и эти земли. Но из-за тебя я обещал ему поддержку во всех его начинаниях… Или не обещал? — вампир закрыл глаза. — Похоже я сам себя наебал, но мы круто погуляли, как нынче говорят. Или не говорят уже? А в пизду, вообще похуй. Я себя накачал, хер пойми чем — коктейль такой в крови… Почему я не могу просто сдохнуть? — резко его глаза открылись, и он посмотрел на плачущую Хёну. — Пока его нет, — Мин Юнги глубоко вздохнул. — Прости. За всё прости, — сжал кулаки, удерживая себя и чистокровная чувствовала, как ему трудно. Хёна видела на его одежде кровь, это его и немного её. Сейчас он не выглядел устрашающим, сейчас он был разбит. И если бы не произошедшее в особняке — всё было бы иначе? — Только я не отдам ему дочь, — он упрямо покачал головой. — Твой брат не получит мою Юну. Он итак меня выкинул на обочину, просто взял и вычеркнул, и хрен бы с этим, но он не удосужился даже сообщить о ней. Тэхён первый узнал о Юне. Даже Доён узнал раньше! А я? Она под носом столько была, а я не узнал… Не узнал! Мы всё просрали… Я всё просрал. Под чистую. Думал, что меня это не коснётся, забыл, но избранных не бывает. Я не смогу её подготовить, не в этом состоянии. Не успею. Это всё моя вина… На хрен тронул того мальчишку только? — Нет, Юнги, — Хёна оказалась около него и ладонями обхватила бледное лицо мужа. — Всё будет хорошо. — Да что ж ты такая тупая?! — он схватил её тонкие кисти, больно сжал, но внимания Ким на этом не заострила, смотрела прямо в красные глаза мужа. — Не надо подходить ближе, — прошипел он, вновь отталкивая. — Опасно, Хёна… — Нет! — вновь она около него. — Я теперь не слабая, излечилась. И тебя, если потребуется, вылечу! — опять её ладони на его лице, но теперь Мин поморщился и стиснул зубы, ведь дар Хёны, пусть и великое благо, способное залечить раны, но причинял в момент своего применения в основном болевые ощущения. — Хватит! — рыкнул он, резко отмахнувшись от чистокровной. — Только хуже делаешь! — он прижал ладонь к правому глазу — отец не пожалел его и на любое вмешательство Хёны шрам открывался и начинал кровоточить. Недолго, затянется, но никогда не исчезнет полностью. — За силу Стража, мы отдаём это, — он указал на голову. — И теперь его не унять, нет больше способа — слышу всё, что он говорит. И ведь, блять, это не значит, что завтра сдохну! Он же пока не удовлетворится — не отпустит. Стражи не должны умирать дома — мы должны умирать на поле боя, когда нас разрывают на части, терзают, а останки, чтобы точно не очухался, сжигают, развивая пепел. Вот, как нужно… Он уже не отрицает, он признался себе, что его года сочтены. Долго прожил, а запомнят, как последнего ублюдка — тварь внутри постарается. Как отца его запомнили, так и его запомнят. — Клан твой, Хёна, — он медленно встал, освободив место главы, помог подняться ей с колен и аккуратно усадил её на своеобразный трон. Сам вампир отошёл, спустившись ниже, а Ким за руку поймать не успела, чтобы остановить. — И… — Юнги замолчал. — Хван?.. — он нахмурился и насторожился.

***

Шли они уже достаточно долго и если бы не высокотехнологичные штуки Чимина, то Сокджин бы уже уверовал, что они ступили на китайские земли. Границу переступать никто в здравом уме не решился бы, китайцы бы мигом просекли и без разборов отправили к предкам рассказывать оным, как жизнь свою прожил. Диковаты они, эти китайцы, проживавшие у границ, не цивилизованными считал их Ким. Казалось, что тупо кругами ходили — пейзаж не менялся. Вот и Чимин уже хмурился, даже ему местность по десятку раз обойдённой показалась. Может, уже давно ступили на земли китайцев, а ближайший к ним чистокровный Страж своих далёких сородичей отправил вход в загробный мир искать? У китайцев со Стражами всё хорошо было, только вот каждый одеяло на себя тянул и единства не было: каждый мнил себя исключительным, всё по каким-то древним понятиям жили. Зато их много… Очень много, больше только у индусов, наверное, но кто их знает. Сокджин поёжился… Вот нашёл о чём думать? — Мы заблудились на хрен, — всё, он сдаётся. — Тэгу даже не объявил, что Мин сдох. А если не убили? Что с нами будет?.. — Эй! Сокджин, не время поддаваться панике… — Чимин вдруг замолчал. — Что там он говорил? Похороним себя в лесу?.. От страха умрём? — Да пофиг, что он там говорил… Твои прибамбасы из строя вышли, точно тебе говорю, мы границу пересекли и это не земли клана Хван… Ну точно же… — Сейчас надо колоть! — он достал шприц с отфильтрованной кровью Юнги. — Док сказал, что колоть нужно, когда вход найдём — эффект не долгий. — Сейчас, хён! — Пак воткнул в себя шприц и… Сокджин глупо захлопал глазами. — Что за херня? — произнёс он дрожащими губами, когда понял, что в густом лесу он теперь один находился. — Да ладно?.. — он покопался в кармане и вынул оттуда свою дозу. Вколов себе кровь демона Мина он почувствовал небывалый холод, который не испытывал уже давно и то, отголоски его смертной жизни ни в какое сравнение не шли с происходившим с ним сейчас. — Выбирай! — эхом отозвалось в ушах Кима, а пространство вокруг пошло трещинами. Ещё и звук такой, похожий на гул. И когда реальность полностью покинула его, пред ним предстали орды жутких теней, которые тянули свои когтистые лапы, а их белёсые клыки первобытный страх пробуждали. Единственная мысль — бежать куда подальше. Сокджин перешёл на всю доступную вампиру скорость, чтобы удрать от них, но понял, что бежал совсем, как человек и даже начинал задыхаться. Его физическая форма полностью соответствовала тому моменту, когда он ещё не переродился в вампира. Не сказать, что Ким был ленив в то время, но тренировкам уделял очень мало времени. И бег не был сильной стороной — он не любил бегать. Изнурительное занятие, по мнению Кима, которое ему совершенно не нужно. Теперь, когда за ним гнались непонятные твари, он очень жалел, что отлынивал. Ведь не только скорость исчезла, но и силы вамирской он не чувствовал в себе более. И как, скажите на милость, он отпор дать должен этим ордам? А они, тем временем, хватали его за ноги и он спотыкался, но пока везло, не падал. — Выбирай! — всё то же эхо. Что ему выбирать? Как сдохнет? Да ясен красен, что его порвут! Тени повалили его и начали когтистыми лапами плоть вырывать, хихикая и громко чавкая при этом. А Сокджину до невозможности больно, что и вопля своего сдержать не смог. Руками размахивал в попытках отогнать, но тщетно. И вся бессмысленная жизнь перед глазами начала пролетать, выуживая из памяти как счастливые, так и постыдные моменты. И главное, что он отцу скажет, когда его добьют и он присоединится к нему, что сожрали злобные твари, природу которых он даже объяснить не может? Позволил этим уродцам его — чистокровного вампира — растерзать? Не сделал ничего… «Ай, пу-усти-и! — словно голову в тиски схватили, сдавив череп. — Да пусти, идиот! Руку разожми! — Сокджин не понимал, но ладонь на правой руке расслабил. — Спасибо! — недовольно выплюнули благодарность. — Ты чего это такой неподготовленный сюда явился? Драться с нами нужно, а ты — жрите, не подавитесь, приятного аппетита. Ладно, мне просто свинтить отсюда охота. Расслабься, дальше я сам… Вот же засада, что мне с таким дурачком делать-то потом?»