Они любили ночь…

Не так Хосок представлял себе деревню. В голове почему-то стояла картинка похожая на гетто, только чище и опрятней. Но реальность оказалась далека от фантазии. Добротные дома на любой вкус: маленькие и большие, от одного этажа до трёх. С красивыми придомовыми садиками. Прекрасный, ровный асфальт и тротуары, ухоженные клумбы с цветами на центральной площади перед историческим зданием администрации. И лошади, Хосок впервые увидел лошадей. Такие красивые, сильные и грациозные. Великолепные животные и когда-нибудь он точно заведет себе хотя бы одну такую. Восседавшие на них всадники были стражами, но экипировка другая, не такая страшная, как у сеульских убийц. Поэтому, наверное, не сразу испугали. Да и лица у них открыты. Не сказать, что выглядели по-доброму, но и без надобности, судя по всему, не тронут. Поглядели, как они с Шугой вышли из машины и проскакали мимо на невероятных красавцах. Супермаркет — так Шуга назвал одноэтажное здание, куда они прошли за продуктами — отдельный культ поклонения Хосока теперь. В просторном светлом помещении у парня совсем глаза разбежались, а разум поплыл от обилия вкусных запахов. Всё же, когда твоя родная мать человек, то слюнки потечь могут не только от кровушки, но и от аромата свежей выпечки. А сколько тут рядов и все набиты под завязку! Жить бы и остался, потому что Рай. Хён втюхал ему металлическую тележку на колесиках и сказал, чтобы он прошвырнулся по рядам, беря то, что нужно, а сам ретировался. Только, что именно нужно не сказал, ну Хосок всё подряд и сваливал в глубокую и большую корзину на колёсах. Баллончик с непонятным содержимым и красивой картинкой неизвестных соцветий привлёк его внимание и, взяв его в руки, он открыл крышечку потряс и нажал на то, что, судя по его интуиции, нужно было нажать. Закашлялся, отскочил к другим полкам, со звоном выронил эту дрянь и поклялся себе, что никогда оружие стражей со страшным названием «Освежитель» трогать не будет. Освежевать посредством воздуха — это, конечно, они занятно придумали… Далее по ходу между рядами он попал в отдел с витаминами: зелёными, рыжими, красными, жёлтыми. Вот тут его голодная душа пустилась во все тяжкие. Половину он знать не знал, как обозвать, но выглядело сочно и вкусно. Немногочисленные посетители супермаркета косились на Хосока, но ему было всё равно. А уж какое удивление он испытал, когда увидел стеклянные ёмкости с непонятной ему рыбоподобной живностью. И ещё какие-то существа с щупальцами булькали в тазах. А в один пристально заглянул и крабов увидел, этих существ морских он знал, помнил с детства ещё по Пусану. Тут же и ракушки всякие… И вода везде чистейшая, хоть без кипячения пей. — Чего-то желаете? — к Хосоку подошёл дедуля и внимательно посмотрел на парня, ожидая ответа. — Да… Всё… — сглотнув слюну, сказал парень. — Всё? — дедушка немного опешил, тут гадов морских целую деревню хватит накормить. — А поточнее? — Ну… Всех! Всех мне, — может быть у него произношение непонятное, поэтому парень начал тыкать во все ёмкости, чтобы старик его понял. — Этих, тех, вот этого! Этих побольше. — А количество, вес?.. — Сколько не жалко… Старик нахмурился — странный тип и выглядит странно. С ночи всякие по утру приходят после гулянок своих, но как-то всё же приличнее выглядят. А этот… Подозрителен. — А деньги-то есть у тебя? — с прищуром спросил пожилой человек. — Деньги? — Хосок нахмурился. Конечно в гетто это слово отродясь в ходу не водилось и не употреблялось, но за пределами гетто это являлось чем-то определенно важным. — Да… У хёна моего точно имеются, — Шуга разберётся, что ещё за деньги такие необходимы. — Ладно, моё дело простое, словить да упаковать. На кассе разберутся. Так сколько, к примеру, осьминогов? И так по каждому представленному товару старик допытывался. Устал даже от покупателя сего странного. На элементарные вопросы плечами пожимал. Зато освежевать и выпотрошить — это парень сам. Старик уважительно кивнул. — А это что за чудо? — Хосок уставился на огромного краба, лежащего на ледяной витрине. — Так камчатский. — А? — Краб камчатский. Дорогой. — Очень? Старик кивнул, а Хосок прикинул насколько может быть дорогим это чудо, но в любом случае Шуга разберётся. — Ладно, давайте. Ох, если этот дуралей расплатится, то магазин недельную выручку срубит — вон сколько только морепродуктов набрал, а тележка уже вся ломилась от сваленного в неё. По ходу движения Хосок оказался в отделе гордо именуемым «Мясным», где явно каннибалы отоваривались. Столько человеческого мяса он отродясь не видел. И ломтиками нарезанные тонкими, и пожирнее куски. Покраснее, порозовее, с жирком, прожилками и без. Пытка для глаз просто. А вот курочку он узнал. Ощипанная уже, сразу можно в воду или костёр. Две крупные тушки взял и поспешил смыться из мясного отдела. Туда ещё пара подошла и упаковки с человечиной начала смотреть, услышал, что свинина им нужна. Не хорошие они, бедного человека свиньёй обозвали, конечно, он мёртв и ответить не может. Да, даже в Раю не всё может быть прекрасно. Но быстро забыл эту неприятность добравшись до сдобных булочек. Глаза вообще отказывались верить во всё, что он видел. А аромат… Да он тут готов себя на органы продать, лишь бы всё представленное отведать дали. Нахватал столько, что уже и не помещалось ничего в тележку, пришлось скрепя сердце поумерить жадность. Жалко… Не всё обошёл, но нужно, наверное, искать эту кассу, а там, скорее всего, и хён его ждёт. Но Шуги всё не было. Парень уже и разобрался, что продукты нужно на ленту выкладывать и не пугаться пиликанья устройства в руках девушки, которая чуть ли не отбирала из рук еду Хосока. А когда пикать уже было нечего у него вообще что-то непонятное спросили про наличные или безнал. Хлопал глазами и действительно подумывал о том, что язык в этой деревне какой-то не корейский. Может быть, японский? — Молодой или не очень человек, или не человек, как расплачиваться будете? — смотрела строго на него девушка. — Лично?.. — пробурчал Хосок. — Лично? Собой, что ли? Ну приехали… На кой ты мне сдался? — девушка руки в бока и строго глядит исподлобья. — Кости одни к тому же. Деньги! Воны давай сюда! С красивым изображением Ким Тэхёна! Ну? — Он что-то у себя в стране натворил и теперь в розыске? Изображение зачем? — невинно хлопал глазами Чон Хосок. — Дурак, что ли?.. — совсем выпала девушка-кассир в осадок. — Ой, ладно, сейчас стражи придут и разберутся где у тебя воны, прописка и какой диагноз. — С-стражи? — побледнел Хосок. — Не нужно. — Нужно-нужно. Ну или деньги гони, я это всё обратно перебивать не собираюсь. Давай! Можно пекинские юани, шанхайские… Йены… Что есть. Обменяем сами. Только плати уже! Гонконгский доллар? Рубль русский?.. Рядом небольшая толпа собралась, перешёптывались. Вон какие послабления готовы дать, у местных только воны принимали. Да и отродясь большинство не видело иноземную денежку. Кассиры знали, как выглядит, мало ли какой клыкастый турист заглянет, их и готовят на всякий случай. Вампиры, как правило, алкоголь в маркетах брали, еда-то им ни к чему. А кассирша всё перечисляет и перечисляет. — А я б натурой взяла. Симпатичный, хоть и грязный, — сказала одна девушка-посетитель другой. — Вот поэтому, онни, не быть тебе кассиром. — Я заплачу, — Хосок аж заулыбался во все тридцать два, когда услышал голос хёна — ну наконец-то спаситель явился. Светловолосый обернулся на голос Шуги и обомлел — кто это? Нет, шрам на правом глазу определенно выдавал в подходившем к кассе мужчине Мин Юнги, ошибки и быть не может, но он выглядел теперь по-другому. На шишку важную похож. Одежду сменил, чистенький весь теперь, выглаженный, прилизанный. Серёжки-кольца в ушах поблёскивают, а серьги носить дозволено только женщинам и носителям гена. Как нереальный. И не только Хосок замер, разглядывая его, но и все собравшиеся, а девушка-кассир и вовсе брякнула что не прочь и натурой. — Карта, — изящным движением Шуга протянул кассирше черную карту, и все зашептались. «Черная карта!», «Богач!», «О, я хоть и мужчина женатый, но ему б дал…», «Шшш, даватели, он явно всё слышит». Отовсюду разносились шепотки. — Код, — девушка на кассе строила глазки. И тут Шуга растерял весь свой шарм, а выражение лица уверенного альфа-самца сменилось на растерянное. — Хён, что такое? — дёрнул Хосок Мина за рукав. — Я кода не помню, — сквозь зубы проговорил Юнги. — Она бессрочная, а я лет пятнадцать ей не пользовался… Я не помню пин-код… И наличку всю, которая в доме была, потратил уже… — Н-да, а говорят у вампиров память хорошая, — цокнул Хосок. — А что без пина этого вашего кода никак? — Конечно нет! — Ну-у, ты только что всех очаровал, сделай так ещё раз. — Я не очаровываю, — шипел Шуга на парня. — Чёрт, зачем тогда чистокровным рождаться, если такого дара нет? — Хосок был уверен, что уж чистокровные-то точно умеют что-то этакое делать. — Что тут происходит? — Хосок вздрогнул от громогласного голоса и обернулся. — Ну всё, песенка спета. Стражи… Я умру молодым… Кассир без устали и ёмко обвиняла двоих покупателей в неплатёжеспособности. Голову морочат, чёрной картой ещё разбрасываются — ворованной небось. В общем, клиенты для стражей. — Да замолчите! — рявкнул Юнги. — Вспомнил почти… — сказал себе под нос. — Ваш ай-ди, — попросил один из двух стражей. — Рожа моя тебе ай-ди, — развернулся к нему Юнги и довольно наблюдал, как вся краска с лица сходит у них с лиц. — Сэр! — вытянулись по струнке стражи. — Вспомнил, блять! — хохотнул Шуга и им всё-таки удалось совершить эту треклятую покупку. — Епта! Ну набрал… — он только теперь в полной мере осознал всю степень тяжести шопоголизма Чона.