На кончиках пальцев

В тысячу первый раз Гермиона пожалела о том, что вчера позволила себе выпить лишнего. У неё до сих пор болела голова и она чувствовала усталость — настоящую, физическую усталость. Проглотив вторую по счёту таблетку аспирина, девушка уронила голову на руки. Она закрыла глаза, и ее мысли, убаюканные привычным стуком зачарованной печатной машинки, вернулись к событиям вчерашнего вечера. Наипостыднейшее воспоминание заворочалось в глубине памяти, откуда его теперь нельзя было прогнать. Где-то вдалеке завыла корабельная противотуманная сирена, выдернув мисс Грейнджер из полудрёма. Она вздрогнула и, сделав бессознательно-неуклюжее движение, уронила на пол свой набор совершенно заурядных письменных принадлежностей. «Боже, Гермиона, соберись», — сделала себе замечание девушка. — «Палочка. Где же палочка?» — она опустилась на колени и принялась собирать скрепки, которых, как ей сейчас показалось, была целая сотня. Неожиданно они мягко завибрировали и поплыли по воздуху, возвращаясь в деревянную коробочку. Гермиона повернула голову и увидела перед собой знакомые ботинки из драконьей кожи, узкие чёрные брюки и бесконечный ряд пуговиц. «Северус», — молниеносно пронеслось у неё в голове. Жаркая тревожная волна поднялась со дна ее души и жгучее смущение снова затопило Гермиону, едва она вспомнила свое безрассудство, невесть откуда взявшуюся храбрость, граничащую с бесстыдством. Кровь бросилась ей в голову, как пойманному за руку воришке, и тут же отхлынула. Сердце упало, руки предательски задрожали, во рту пересохло, и она ничего не могла с этим поделать. — Ты забыла, как работает заклинание? Она не могла подняться и не могла встретиться с ним взглядом. Особенно когда его голос был преисполнен нотками профессорской привычки к власти и ядовитому сарказму. — Мне ещё никогда… — немного помолчав, тихо заговорил Снейп, — не подсовывали нижнее бельё в карман. Его пальцы скользнули по её подбородку и неспешно приподняли голову. Теперь он смотрел на ее широко раскрытые от удивления и смущения глаза, на приоткрытый рот, и у него перехватило дыхание. Ему вдруг захотелось провести большим пальцем по мягкой нижней губе, запустить руку в эти роскошные волосы и смотреть, как она стоя перед ним на коленях, будет ему… Гермиона не думала, что это возможно, но у Снейпа потемнели глаза. — Прости, — еле шевеля губами пролепетала девушка. — Кажется, вчера я… явно выпила лишнего и меня разморило, — со стыдом была вынуждена признаться Гермиона. Она кое-как встала, помогая себе рукой. Какое-то время её взгляд не смел подняться выше уровня его подбородка, а когда она осмелела, то увидела, что лицо зельевара было как всегда непроницаемым. Гермиона вновь испытала какую-то смутную тревогу. Затаив дыхание, чуть сжав руки от напряжения в кулачки, она ждала. Ждала, что он обнимет её, поцелует её, сделает хоть что-нибудь. Но он молчал. Молчал и бездействовал. Гермиона ощутила приступ глухого разочарования. В офис вошла Марта, держа в руках несколько цветных папок. — О! — она остановилась в нерешительности на полпути. Её глаза заметались с начальницы на мистера Снейпа и обратно. — Простите. Мне зайти позже? — Нет, — ответила мисс Грейнджер. — Можешь оставить на столе. — Хорошо, — виновато добавила практикантка. — Ей известно о нас? — спросил Снейп, как только молоденькая девчушка выскользнула из кабинета. — Марте? Нет, она ни о чём не догадывается, — сказала Гермиона, посмотрев на дверь. — К тому же она хочет работать в Отделе Тайн, и ей прекрасно известно, что туда не берут тех, кто не умеет держать язык за зубами. — Ясно, — ответил Снейп. — А мне всегда казалось, что ты глух к претензиям окружающих, — не повременила заметить волшебница. — Я бывший Пожиратель смерти, — это прозвучало суше, чем он планировал, и Гермиона это заметила. Конечно же она понимала, что реакция общественности на их отношения обещала быть предсказуемо взрывной, и в том, что Снейп хотел оградить её от этого, не было ничего удивительного, всё же сейчас её мысли были заняты совершенно другим. Она вдруг подумала, что они разговаривают вежливо, но как совершенно чужие люди, которые просто внезапно столкнулись друг с другом в вестибюле. Складывалось впечатление, что за ночь между ними выросла преграда, и теперь Снейп удерживает ее на расстоянии и не желает говорить с ней ни о чем, кроме самого необходимого. От этого осознания ей стало страшно и одиноко. — Что привело тебя ко мне сегодня? — глухо отозвалась девушка, с тоской смотря ему через плечо на железнодорожный мост, видневшийся в окне. Она прошла мимо зельевара и остановилась у крошечного кухонного уголка, находившегося прямо за её рабочим столом. Девушка вынула из коробочки пирамидку с чаем и стала кипятить воду. — Я… — он проводил волшебницу нерешительным взглядом. — Я всё ещё не знаю, как связаться с тобой. — А ты всё ещё хочешь? — искренне удивилась Гермиона, оборачиваясь. — Что ты имеешь в виду? — зельевар нахмурился. — Просто… ты ведёшь себя так отчуждённо, что я подумала, что ты — как бы это сказать, — больше не заинтересован, — напрямую ответила волшебница и начала топить пирамидку с чаем в кипятке. — Чаю? — предложила она. — К чёрту чай! — раздражённо бросил мужчина. — Я сдержан, потому что ты здесь работаешь и к тебе в любой момент может зайти кто угодно. Да та же Марта! — Северус, … я не хочу быть удобной женщиной, — наконец высказалась о своём беспокойстве волшебница. — Удобной? — процедил сквозь зубы зельевар, чувствуя, как у него начинает закипать кровь. — Удобной?! — повторил он, прошёлся руками по волосам и начал нервно расхаживать по кабинету взад и вперёд. — Женщиной, к которой можно приходить под настроение, — она воровато оглянулась на Снейпа, который замер в центре комнаты с видом таким потрясённым, что Гермиона на долю секунды стушевалась. — Женщиной, которую можно пригласить на свидание, а потом вести себя так, словно мы посторонние. — Неужели я произвожу впечатление именно такого человека? — его глаза пристально смотрели на нее, отчаянно ища чего-то, и голос его был какой-то чужой. — Если честно, то я не знаю. У тебя совершенно нечитаемое лицо, — полушепотом произнесла девушка, опустив чашку с чаем на тумбу, которая и служила ей кухонным уголком. Она еще раз вгляделась в мрачное лицо зельевара, и чем дольше она смотрела, тем сильнее становилось его напряжение. — Ты два месяца прекрасно обходился и без меня… Больше того, я уверена, что брешь, пробитая моим отсутствием в твоей жизни, затянется безболезненно и быстро. — Не говори так, — он замотал головой. Снейп подошёл к ней вплотную — Гермиона с чувством все того же необъяснимого трепета стала ждать его реакции — и, взяв её за руки, опустил голову так, что чёрная шторка волос закрыла его бледное лицо. — Северус, почему ты мне не доверишься? — Гермиона глубоко вдохнула через нос, словно собираясь с мужеством, словно собираясь снести беспощадную правду, которая хлыстом зависла над её головой. Вся его отчужденность, замкнутость мгновенно исчезли. На его лице появились безмерное отчаяние и стыд. — Ты же знаешь, — девушка слабо улыбнулась, — если слишком долго откладывать признание, потом его все труднее и труднее будет сделать, и в конце концов наступит такой момент, когда это и вовсе станет невозможным. Просто скажи мне в чём дело. Я пойму, если твоя сдержанность связана с тем, что я тебя не интересую. — Я… — глаза Гермионы проследили за тем, как дрогнули его губы. — Вчера… я шёл сюда на трясущихся от страха ногах, и если бы ты мне тогда отказала, я бы… обезумел от отчаяния. Все эти два месяца я собирался с мыслями. Я не знал, как к тебе подступиться… Я и сейчас не знаю, — он сделал какой-то неопределённый жест рукой. В кабинете снова повисла шуршащая бумажная тишина — даже зачарованная печатная машинка, которая, казалось, записывала каждое сказанное здесь слово, больше не издавала ни звука. — Я ещё никогда не был с женщиной. — Ты имеешь в виду… — Прошу тебя, не заставляй меня произносить это вслух. Это уже и так само по себе унизительно, — сказал Снейп и посмотрел Гермионе в глаза. И она увидела в его глазах ответ на все свои вопросы. — Боже, почему ты не сказал этого раньше? — девушка подняла руки и коснулась тёплыми ладошками его выскоих скул. — Мне тридцать восемь, Гермиона, — тихо ответил зельевар. Она открыла было рот, чтобы его поправить, но смогла удержаться. Сейчас это было совершенно не важно. — Я уверена, — она прошлась по чёрным волосам, немного потрепав кончики. Он увидел, как какое-то мягкое чувство теперь светилось в её карих глазах, — что когда придёт время, мне всё понравится. Потому что это будет с тобой. Гермиона потянула его на себя. Она почувствовала его руки вокруг своей талии, вокруг своих плеч, на шее, в волосах, ощутила твердые мускулы его бедер, и чёрные блестящие пуговицы его сюртука впились ей в грудь. Теперь в нем не было нерешительности. Снейп стал целовать её короткими легкими поцелуями в губы, высовывая язык, и Гермиона, сомкнув руки у него на шее и выгнувшись в его объятиях, открыла губы ему навстречу. — К тому же, как оказалось, ты одарён не только в зельеварении, — прошептала она ему в губы и провела ногой между его бёдер. Северус простонал еле слышно и зажмурился от удовольствия. — Тебе нравится меня изводить, не так ли? — Невероятно, — Гермиона осклабилась. — Моя маленькая месть за «некрасивую женщину». — Ты ведь знаешь, что это не так. — Безусловно, — довольная собой, промурлыкала волшебница. — Кстати, что случилось с моими трусиками? — У тебя ещё хватает совести спрашивать? — Я, быть может, хочу свести тебя с ума, — хитро призналась Гермиона. — Я уже на полпути.