На кончиках пальцев

Палата мистера Снейпа была такой же крошечной, как и офис мисс Грейнджер. Из мебели здесь были только больничная койка, прибор и узкий платяной шкаф, в котором аккуратно висел чёрный костюм и мантия профессора. Голые стены, короткий жёлтый тюль — вот, пожалуй, и всё. Не было ничего лишнего; ничего, что можно было бы трансфигурировать хотя бы в простую табуретку. — Почему на нём ремни? — опешила Гермиона. — Он не опасен! — она резко повернула голову в сторону медсестры. — И он не преступник! Визенгамот оправдал… — Дело совсем не в этом, мисс Грейнджер, — тихо, но твёрдо произнесла Гертруда. — Мы даём ему зелье для восстановления нервных окончаний. К сожалению, — женщина тяжело вздохнула, — его действие сопровождается такими приступами боли, которые можно сравнить разве что… с предсмертной агонией или Круциатусом. Гермиона резко вздохнула. Внутри неё всё похолодело. Молодая женщина перевела тревожный взгляд на Снейпа. Он лежал неподвижно. Его глаза были закрыты. Казалось, он тихо спал. — Всего три капли способны довести до истерики даже взрослого уравновешенного мужчину, — продолжала Герти. — Приступ может случиться в любой момент, поэтому… Ремни нужны для того, чтобы он не навредил самому себе. — Как долго? — мисс Грейнджер не сразу нашла в себе голос. — Что именно? — Как долго ему ещё нужно принимать это зелье? — уточнила девушка. — Месяц или два, — на выдохе сказала медсестра. — На данный момент он уже может различать свет и тень. Но не больше. — А что… по поводу голосовых связок? — Гертруда заметила, что мисс Грейнджер постепенно брала себя в руки, справляясь с потрясением, вызванным шокирующими новостями. — Он физически не потянет два настолько сильных зелья одновременно, — сухо сказала медсестра. В палате повисла тяжёлая, гнетущая тишина. Гермиона продолжала смотреть на Снейпа, отмечая, каким измождённым и бледным было его лицо, каким худым он казался в больничной сорочке. — Я могу побыть с ним наедине? — тихо спросила волшебница, снова повернув голову в сторону Гертруды. — Как хотите, — женщина лишь пожала плечами. Она быстро вышла и закрыла за собой дверь. Неуклюже потоптавшись на месте и ещё раз осмотревшись, Гермиона тихо подошла к кровати и села на самый край возле ног мистера Снейпа. По какой-то причине эта вынужденная близость смутила её. За обросшим грязью оконным стеклом солнечный свет даже сейчас — в самом разгаре весны — казался тусклым, но несмотря на такое ужасное освещение волшебница могла спокойно разглядеть каждую чёрточку на его лице. Он совсем не изменился, словно пять прошлых лет обошли его стороной и ему по-прежнему было тридцать восемь. Широкий лоб Снейпа мерцал от капелек пота. К нему прилипли несколько чёрных прядей волос, таких же неухоженных и лоснящихся, как и всегда. Под закрытыми веками без устали тревожно бегали глаза. Иногда он хмурился. Иногда его лицо резко искажалось в гримасе боли. Только сейчас мисс Грейнджер заметила, что губы бывшего профессора были искусаны в кровь. Волшебница перевела взгляд на его правую руку — пальцы впивались ногтями в ладонь, а когда расслаблялись — дрожали. Было такое ощущение, что Снейп не находил покоя даже во сне. За всё то время, что она просидела рядом с ним, он так и не пришёл в себя.

***

Снейп думал, что умер, что был раздавлен небрежной стопой Волан-де-Морта, как букашка. И если уж на то пошло, то он был готов умереть. Но он никак не был готов выжить. Снова вернуться к страданиям, лишениям и опасностям, — туда, где его тело и душа в очередной раз будут подвержены боли и унижению. Ему казалось, что он выполнил своё предназначение и заслужил пусть и не покой, то хотя бы вечное забвение. Какого чёрта я всё ещё здесь? Он не хотел быть здесь. Он хотел туда, где бы мог вновь её встретить. Лили. Если бы она только позволила, он бы любил её так, как только мужчина может любить женщину. Если бы она сделала хоть шаг ему навстречу, он бы целовал следы её ног. Но она не позволила. Простила ли она его теперь? После стольких лет. Перебирая в памяти воспоминания о ней, черпая в них утешение, Снейп снова и снова вспоминал каждую мелочь: её голос, звонкий смех, улыбку в ответ на его улыбку, каждую линию её стройного тела — те счастливые дни, когда радость сплеталась с болью. По мере того как шло время, им начали овладевать мрачные мысли. Он был в больнице, став совершенно беспомощным, превратившись в обузу. Снейпа никогда не беспокоил свой внешний вид, но после того, что с ним сделала Нагини, он впал в отчаяние. Проводя бесконечные часы в одиночестве, он всё чаще жалел о том, что не умер. Снейп точно не мог сказать когда, но в какой-то момент он почувствовал рядом с собой чужое присутствие. В воздухе запахло свежими цветами и — о, Мерлин! — чем-то сладким. Быть может, удача всё же не отвернулась от него и к нему наведалась сама Смерть…