На кончиках пальцев

Сначала мисс Грейнджер приходила раз в неделю. Потом два раза в неделю. И вот теперь уже заходила в палату к мистеру Снейпу каждый день после работы. Гермиона оставалась ненадолго: меняла воду в вазе с цветами, читала про себя бульварный роман, который посоветовала ей Джинни, редко приносила отчёты, которые не успевала доделать. Почему-то ей начали нравиться её кратковременные визиты в Мунго. Так она чувствовала себя нужной. Держа в руках стеклянную синюю вазу, мисс Грейнджер вышла из уборной. Не то от шороха, не то почувствовав наконец-то чьё-то присутствие, Снейп вздрогнул, распахнул глаза и тревожно обежал ими палату. — Простите, профессор, — виновато начала мисс Грейнджер, поставив вазу на прикроватную тумбочку. Она по привычке села на край кровати возле его ног и внимательно посмотрела на Снейпа. Волшебница хотела было коснуться его руки, чтобы успокоить, но передумала, полагая, что это только больше его смутит. — Я не хотела вас напугать. Она замолчала, смотря на то, как напрягся Снейп. Всецело полагаясь только на свой слух, мужчина нахмурился, словно пытался вспомнить, кому мог принадлежать этот голос. Не желая больше испытывать его терпение, девушка сказала: «Это я. Мисс Грейнджер. Гермиона Грейнджер. Вы были моим профессором в Хогвартсе. Вы меня помните?» Судя по недовольной гримасе, исказившей его лицо, Снейп её помнил. Но к такому неласковому приёму Гермиона была готова, поэтому не придала его реакции особого значения. — Я снова пришла вас навестить, — неловко продолжила мисс Грейнджер, констатируя очевидное. Она даже удивилась, что Снейп не закатил глаза. — Герти, ваша медсестра, рассказала мне о вашем лечении, — Гермиона начала пощипывать пальцы рук. Даже сейчас, будучи немощным, Снейп вызывал у неё трепетное волнение и необъяснимый детский страх. — Как вы себя чувствуете? Могу я что-то для вас сделать? Снейп лишь презрительно фыркнул в ответ и отвернулся. Мисс Грейнджер вдруг подумала, что когда тот был без сознания, всё было гораздо проще. Всем своим видом мужчина выказывал своё пренебрежение к ней. Так было в школе, и так, скорее всего, будет всегда. Он недолюбливал её. — Что ж… — волшебница снова неловко улыбнулась и встала с больничной койки. — Думаю, мне лучше оставить вас. Я приду в следующий раз. До свидания, сэр, — она обернулась через несколько шагов, прощаясь. Снейп не смотрел в её сторону.

***

— Добрый вечер, мистер Снейп, — держа коробку с двумя эклерами в одной руке и букет тюльпанов в другой, мисс Грейнджер толкнула дверь палаты и вошла внутрь. — Как вы себя чувствуете сегодня? Снейп как обычно лежал на спине. Услышав её голос, мужчина оторопел. Зачем она снова пришла? Прилив грубой злобы заставил его сжать руки в кулаки; он внутренне ощетинился, но быстро перевёл этот порыв в полное равнодушие. — Я принесла вам красных тюльпанов, — девушка продолжала деловито расхаживать по его палате. Она наполнила вазу водой и поставила в неё цветы. — У них слабый, но приятный запах. Я подумала, вам понравится. К тому же… сейчас весна, — Гермиона украдкой посмотрела на Снейпа. Тот, всем своим видом давая понять, как ему безразлична её пустая болтовня, теперь смотрел в противоположную от неё сторону. — Я также принесла вам сладкий десерт. Помню в Хогвартсе вы всегда торопились на ужин каждый четверг, потому что в этот день эльфы подавали кремовый пирог, — она улыбалась. Снейп её игнорировал. Гермиона вздохнула. — Мне почитать вам что-то? — хотя она и хотела помочь от чистого сердца, её энтузиазм уже начинал иссякать. — Я взяла с собой несколько журналов. Как насчёт «Зельеварение сегодня»? Мужчина никак не реагировал, что не могло не огорчить волшебницу. Ей почему-то казалось, что ему будет интересно узнать, какой прогресс произошёл в магическом сообществе за те пять лет, что он был в коме. — Что ж… — на выдохе произнесла мисс Грейнджер, садясь на край кушетки. — Будем полагаться на мой вкус. Так начались их рутинные вечера. Менялись цветы, сладкий десерт, книги, которые она приносила для чтения; не менялось лишь одно — Снейп по-прежнему её игнорировал. Малообщительный по натуре, после того, что с ним произошло, Северус Снейп стал ещё более замкнутым и нелюдимым. Посетителей он на дух не выносил, колдомедиков тихо ненавидел; таким образом между ним и окружающими легло холодное отчуждение, ощутимые последствия которого его всё же тяготили, хоть признаться в этом он не мог даже самому себе. По истечении недели мисс Грейнджер уже почти отчаялась достучаться до него. Гермиона ставила в вазу белые розы, как ей вдруг захотелось свернуть цветку венчик. Как можно было быть таким грубым и упёртым? — А вы знаете, что Либациус Бораго усовершенствовал способ приготовления ликантропного зелья? — невзначай начала девушка, по привычке садясь на край кушетки. Она достала из сумки журнал, который ей посоветовала МакГонагалл. Он был ориентирован на более узкий круг читателей — как правило зельеваров, имевших учёную степень. Она продолжала рассказывать о статье, которую прочла только сегодня, а про себя думала, что Снейпу и это может быть совершенно не интересно. У него ведь могли быть и другие увлечения помимо зельеварения. Она просто не знала какие. — Скажите, а у вас есть другие хобби? — подхватила свою мысль Гермиона, не закончив пересказывать статью. — Квиддич, волшебные шахматы? — она задумалась, а когда посмотрела на профессора, то заметила, что тот смотрел на неё прямо в упор. Его чёрные глаза сверкали морем жизни. — Так вы всё-таки меня слушаете, — в её голосе прозвучало облегчение, хотя она и старалась казаться невозмутимой. «Почему вы всё ещё здесь?» — раздалось у неё в голове. Знакомый низкий баритон. Его голос. Сердце мисс Грейнджер замерло в испуге, и она выронила из рук журнал. Он сверлил её таким тяжёлым, напряжённым взглядом, что у неё задрожали коленки. — Я только пришла… — еле найдя в себе силы ответить, прошептала девушка. «Нет! Почему вы здесь?! Зачем вы приходите каждый день?!» — сердито спросил Снейп. — Разве это не очевидно? — озадаченно пробормотала мисс Грейнджер. — Я беспокоюсь. «Мне не нужно ни ваше беспокойство, ни чьё-либо другое!» — выплюнул он с чрезвычайно оскорбленным видом. Его раздражённое лицо потемнело от бешенства. — «Проваливайте!» — рявкнул он так громко, что у неё зазвенело в ушах. — И больше сюда не возвращайтесь!» — Я всего лишь хочу вам помочь! — возмутилась его грубости девушка. «Я вам не очередной «проект»! — последнее слово он произнес с глубоким презрением. — Убирайтесь.» Тяжёлый след усталости мгновенно отпечатался на лице зельевара. Он был слишком слаб для столь длительной лигеллименции. Теперь его голос был лишь слабым шёпотом у неё в голове. Мисс Грейнджер поджала губы, но видя, в каком состоянии теперь находился Снейп, решила на сегодня уступить. Она собрала свои вещи и, пожелав спокойной ночи, уже хотела было тихо выйти из палаты, когда у него случился приступ. Волна боли скрутила Снейпа так, что у него заскрежетали зубы. Он весь затрясся. Казалось, даже кровать под ним задрожала. У Гермионы из рук выпала сумка. Её первой мыслью было побежать за Герти, но, вернувшись мысленно к их разговору, волшебница вспомнила, что именно так и работало зелье. Здесь ничем нельзя было помочь. Снейпу ничего не оставалось делать, кроме как терпеть. Смотря на то, как на удивление гибкое тело зельевара выгнулось в очередном болезненном спазме, Гермионе стало его так жаль, что она, больше ни о чём не думая, вернулась на своё место подле него. — Я здесь, профессор, — её и без того тихий голос теперь дрожал. — Я здесь. Что мне сделать? Скажите, что вам нужно. Она с ужасом смотрела на то, как Снейп бился в агонии, как он дёргал руками, но магические ремни не позволяли ему до себя дотянуться. Он рвано дышал через раздутые ноздри, резко втягивал воздух сквозь плотно стиснутые зубы. Иногда он тихо всхлипывал, но не кричал. И Гермиона подумала, что он не мог сделать этого из-за неё. Мужчины! Волшебница взяла его горячую, вспотевшую руку и, сжав обеими руками, сказала: «Скоро всё закончится.» Она не знала, было ли это правдой, но искренне хотела верить своим словам. «У…хо…ди», — с трудом произнёс Снейп. Он был так слаб, что Гермиона едва могла его слышать. — Обещаю, что уйду, когда вам станет хоть чуточку легче, — волшебница только сейчас поняла, как сильно у неё дрожал голос. Она плакала.