Против ветра

Когда Шерлок и Джон вернулись на Бейкер-стрит, детектив первым делом взялся за скрипку. Смычок заскользил по струнам, направляемые бледными пальцами, и комната наполнилась ясными, мелодичными звуками. Перетекая и сливаясь воедино, они порождали красивую, но немного печальную музыку, проникавшую глубоко в душу, задевая незримые, тонкие струны, отчего те начинали испускать такие же нежные и светлые звуки. Казалось, Шерлок соединился с музыкой, направляя ее и одновременно прислушиваясь к ней, как прислушиваются к словам друга, позволяя мелодии наполнять его, разговаривать с ним. Глядя на детектива, занятого игрой, Ватсон не мог сдержать едва заметной улыбки, самовольно выглянувшей из его сердца и отразившейся на лице. Удивительная вещь – улыбка, никогда точно нельзя предугадать ее появление. Иногда кажется, должно быть смешно и весело, а лицо остаются каменным. И человек пытается показать свое удовольствие, кривит губы, чтобы не обмануть ожидания окружающих, но ему не удается по-настоящему улыбнуться. На лице появляется маска, специальная гримаса, лишь имитирующая улыбку. Она похожа на пустую коробочку, которую ставят на витрину или шутки ради преподносят товарищу. Упаковка может быть сколь угодно красивой, но от нее будет крайне мало толку, если под крышкой ничего не окажется. Настоящий подарок – это не коробка и не пакет из плотной бумаги, а искренняя улыбка – это не растянутые губы. Если улыбка рождается сама, она в любом случае будет улыбкой, и не так важно, какую форму она примет и где покажется. Бывает, что у человека одни глаза улыбаются так, что от них света хватило бы на целое небо сверкающих звезд. Бывает, что улыбаются руки, пусть это труднее заметить. Но улыбаться на самом деле может только одно в человеке – душа, все остальное лишь отражает ее свечение и высвобождает его наружу. А душа наша гораздо лучше разума понимает, когда нам на самом деле хорошо.  Несколько минут Джон стоял возле кресла, чувствуя, как музыка проходит через его тело незримым потоком энергии и не смея оторвать глаз от своего детектива. Наконец, после всех трудностей, сомнений, страхов и печалей между ними не осталось недомолвок, ничто не пыталось разъединить любящие сердца. Ватсон чувствовал, что их с Холмсом любовь, их возможность быть вместе стоила дороже всего, что ему пришлось пережить, что у него имелось и что он мог бы иметь. Какие бы трудности и опасности не ждали их впереди, Джон готов был преодолевать любые испытания ради этой высшей награды. Детективу свойственно было забываться, отрываясь от сдавливающего движения стрелок часов, и погружаться словно бы в другой мир, путь куда был открыт только для одного Шерлока. В такие моменты обращаться к Холмсу, звать его или пытаться привлечь внимание становилось идеей такой же бессмысленной, как разговаривать с пустой комнатой. Детектива в каком-то смысле действительно не было в гостиной, как могло показаться на первый взгляд, и попытаться призвать его туда, пока Холмс не закончил свою работу в чертогах, было бы крайне невежливо, Джон это отлично понимал. Меньше всего Ватсону хотелось прерывать игру Шерлока, и время стремительно растворялось в воздухе, оставляя комнату витать в бесконечности. Прошло примерно четыре часа, прежде чем нить музыки, выплетаемая смычком, прервалась окончательно, прерывая путешествие Шерлока. Детектив опустил руку, державшую инструмент, после чего, приблизившись к своему креслу, положил на сиденье скрипку и смычок и обернулся, в сторону Ватсона. Джон, сидевший за письменным столом и безуспешно пытавшийся вникнуть в строчки, заполнявшие экран ноутбука, обратил на него вопрошающий взгляд.  –Есть результат?  –Очень давно случилось нечто очень плохое, но я не помню, что именно. Ответ кроется в песне, которую я слышал, будучи ребёнком.  –А Майкрофт про неё знает?  Холмс нахмурился, всем своим видом ясно давая понять, что у него нет и малейшего желания связываться со старшим братом.  –Боже. Он же тебе помогал, разве нет?  –Далеко не так усердно, как мог бы, – вдаваться в подробности Шерлок не хотел.  –Ну, значит будем обыскивать Интернет, – Джон коротко вздохнул, предвкушая долгую бессонную ночь. Холмс был крайне раздосадован. Еще когда они с Джоном ехали к Ребекке Ли, он попытался с помощью приложения найти слова песни, однако мелодию телефон упорно не распознавал, что, впрочем, было не столь удивительно. Оставался только один путь: перебирать все детские песни, пытаясь связать их с таинственной музыкой. Подобная перспектива казалась не слишком заманчивой, но мужчинам не в первый раз приходилось искать иголку в стоге сена. Вскоре начались поиски. Черные строчки забегали по экранам двух ноутбуков, складываясь в куплеты, один за другим ускользавшие вверх и впуская новые тексты. Отовсюду сыпались колыбельные, считалочки, песни из фильмов, старые и новые, веселые и грустные, и все они, отвергнутые, отталкивались мужчинами в сторону. Иногда Иногда Джон обращался к Шерлоку, указывая на экран своего ноутбука с очередной песней, которая отдалённо напоминала искомую, однако Холмс раз за разом разрушал его надежды закончить поиски. Детектив быстро проглядывал пирамиды слов, ни на секунду не задерживаясь над их черно-белыми полями, не вникая в содержание. Ему достаточно было всего одной строчки, крошечного обрывка фразы, чтобы узнать нужную песню. Однако поиски не спешили заканчиваться успехом. Монотонное занятие медленно, но непреклонно двигало стрелки часов, опустошая запасы сайтов и форумов. Короткие куплеты нещадно повторялись, всё реже удавалось заметить ещё не прочитанный за вечер текст, а строчки сливались в единую бессвязную массу, не имеющую начала и конца. Запрос сменялся запросом, открывая просторы необычных, редких и пугающих песен. От безысходности Шерлок и Джон начали перебирать песенки на иностранных языках, пытаясь понять их звучание, хотя Холмс и был уверен в бессмысленности этой затеи. С течением времени надежда найти искомое блекла и таяла, как предрассветный туман, и вместо неё на душу детектива оседали горечь и раздражение. Ему нужно было вспомнить слова самостоятельно.  –Слушай, мне кажется, стоит остановиться, – Джон обратил на Шерлока усталый взгляд, – Вряд ли мы добьёмся чего-нибудь, кроме жуткого недосыпа.  Детектив вздохнул, но ноутбук всё же выключил. На часах было четыре тридцать пять после полуночи. Суббота начиналась не слишком удачно. Длительные поиски успехом не увенчались, и мужчинам не оставалось ничего другого, кроме как лечь спать, пока не пролились безвозвратно последние клочки ночи.  Идея правильного режима и здорового образа жизни давно махнула рукой на квартиру на Бейкер-стрит, не сумев обуздать царившие здесь порядки. Сон, потребность в котором у детектива никогда не стояла в приоритете, успел ранним утром настигнуть Шерлока, однако вскоре дремоте снова пришлось поспешно покинуть квартиру 221 "б". Одним глотком прокатился по горлу остаток ночи, и утро телефонным звонком постучалось к Холмсу.  Шерлок открыл глаза, прекрасно осознавая, что если человек в здравом уме и твердой памяти решился ему позвонить, значит, дело срочное. Быстро поднявшись с кровати, детектив подошел к комоду, на котором лежал вибрирующий гаджет, и снял трубку. –Алло, Шерлок? – послышался напряженный голос Лестрейда, – У нас ещё один случай. Похищен Майк Гриффин. Он приехал в гости к брату, а ночью внезапно исчез. На полу в доме брата огромная надпись: "Игра началась," – И число 16. –Адрес, живо. Не загубите все возможные улики. –Постараемся. –Снова Лестрейд? – голос Джонс ещё не отпустили нотки дремоты. –Похищение. Надо спешить. Уже несколько ночей Холмс и Ватсон спали вдвоём, и Шерлок пока не успел к этому привыкнуть, как и в принципе к тому факту, что они с Ватсоном стали парой. Признание в любви действительно перенесло их в новую вселенную, и теперь настало время в ней осваиваться. Очень удобно заканчивать истории о любви поцелуем и неизменным: "И жили они долго и счастливо," – без уточнений относительно того, как именно выглядит это "счастливо". Почему-то всем видится, что после того, как влюблённые озвучивают свои чувства и решают любить друг друга до гробовой доски, все их проблемы моментально рассасываются, все вопросы разрешаются сами собой и начинается некий идеальный период, не обременённый никакими трудностями или сомнениями. Партнёры просто делают шаг в светлое будущее и, судя по всему, уплывают за горизонт. Как бы сильно влюблённые ни различались по характеру, они всегда совершенно ясно видели перед собой картину идеальных отношений, и картина эта, разумеется, имелась у партнёров одна на двоих, совершенно естественно возникшая на стыке двух сознаний. Очевидно, именно за счёт этого поразительного явления все персонажи книг и фильмов, решавшие предложить руку и сердце девушке, с которой едва познакомились, никогда в последствии не ссорились с женой и вообще угадывали каждое её желание. Однако в случае с Шерлоком и Джоном вышло немного иначе. С началом отношений у мужчин оказалось связано появление разного рода вопросов, по большей части – весьма неловких. Основная проблема заключалась в том, что детектив не имел и малейшего представления о том, какими Ватсон видит их будущие отношения, а тот, в свою очередь, не знал, что на этот счёт думает Холмс. На первых порах детектив боялся ошибиться и всё испортить, понимая, что Джон никогда не считал себя геем и до недавнего времени встречался исключительно с девушками. Быстро одевшись, детектив вместе с Ватсоном поехали на место происшествия. Утро с поздним рассветом вступало в город, прогоняя тени, задевая краем серовато-желтого рукава спешно шагающие фигуры прохожих. Людской поток, струящийся по каменным каналам города, сейчас казался ещё слабой, неуверенной рекой, теряющей мелкие брызги на поворотах. И всё же он продолжал жить, постоянно освежая улицы живительной влагой человеческого присутствия. Людям всегда есть, куда торопиться, даже в это раннее утро. Они могли спешить на работу, в магазин, на встречу со знакомыми, даже на вокзалы и в аэропорты. Их бледные фигуры мелькали за окнами машин, скользивших по серой глади дорог. Глядя в окно невидящим взором, Холмс перебирал в голове возможные значения послания, оставленного на месте преступления. Число 16. Что, если это время, за которую жертву нужно спасти? Нет, слишком много, Шерлоку с лихвой хватило бы и двух. Кроме того, преступнику ничего не стоило написать меру времени, чтобы надпись стала понятнее. Нет, число – это подсказка, ключ к разгадке. Это явно не возраст преступника – слишком просто, да и как подросток сможет организовать преступление? При желании сможет, конечно, но это слишком очевидно. Что ещё это может быть? Дата, время, расстояние, номер... Примерно в шестнадцати километрах от дома Гриффинов стояло заброшенное здание, некогда бывшее библиотекой. Шестнадцать лет назад пропавший мог познакомиться с преступником. Шерлок распахнул архив своей памяти, чтобы отыскать в нём все записи, содержавшие число 16. Впрочем, детектив отлично понимал, что для раскрытия этого дела ему понадобится дополнительная информация. Вскоре такси остановилось, подъехав к трёхэтажному дому из старого красного кирпича. Шерлок заплатил за проезд, и мужчины, выйдя из машины, направились ко входу в здание. Когда Холмс потянул за ручку гладкой чёрной двери, та легко поддалась, впуская Шерлока с Джоном на место происшествия. Оказавшись в небольшой комнате, Холмс, взглянув на пол, сразу заметил послание, написанное на нём ярко-желтой краской из баллончика с распылителем. Один из полицейских, находившихся в здании, посмотрел на Шерлока с любопытством, однако спрашивать детектива о чем-либо он не решился. Холмс всего на мгновение задержался в передней, глядя на надпись, после чего направился в сторону прохода в другую комнату, откуда доносились голоса людей. Войдя туда, Шерлок и Джон оказались в помещении с приятными, бледно-оранжевыми обоями, служившем, по всей видимости, кухней и столовой одновременно. В помещении находились инспектор Лестрейд, сержант Донован и ещё один неизвестный мужчина – сероглазый блондин лет двадцати пяти на вид. Заметив вошедших, все трое отвлеклись от разговора, ранее их занимавшего, и обернулись к Холмсу и Ватсону. Взгляд сержанта пропитывали уже успевшая возродиться в сердце Донован враждебность, взгляд незнакомца – непонимание, и только Лестрейд посмотрел на Холмса с некоторым облегчением. –Шерлок, Джон, это Скотт Гриффин, брат пропавшего, – инспектор указал на неизвестного, – Мистер Гриффин, это Шерлок Холмс и Джон Ватсон, детективы. Гриффин, заламывая руки, стоял возле кухонного стола и всем своим видом показывал, как ему хочется поскорее выбежать из этого помещения и устремиться на бешеной скорости в неизвестном направлении. Резко кивнув, он пожал руку обоим мужчинам по очереди. –Пропажу заметили утром. Окна и двери были закрыты, выходит, преступник был в доме, – Лестрейд обернулся к Донован, – Я отойду на минуту. Выйдя из гостиной в переднюю, инспектор продолжил: –У них намечался какой-то праздник, приехали гости, в том числе и Майк Гриффин. Всего здесь их шестеро, не считая брата. Ещё двое посреди ночи поняли, что им будет тесно, и уехали. Могли бы они это всё провернуть? –И для чего мне такое тоскливое дело? – в голосе Шерлока проступили нотки высокомерия, – Что с остальными? –Можешь их допросить. Лестрейд прошёл к двери, находившейся напротив прохода к кухню, и провёл детектива и доктора в находившееся за ней помещение. Комната, где оказались мужчины, пестрела разномастными деталями интерьера, но при этом казалась весьма уютной. На массивный серый диван, расположенный напротив входа, ложился блестящий тюль солнечного света, проникавшего в помещение из двух больших окон. Большая часть левой стены гостиной тонула в череде комодов и шкафчиков, а на правой примостилось несколько тёмных деревянных полок, до отказа заставленных книгами и мелкими сувенирами. Небольшой журнальный столик, расположившийся перед диваном, четырьмя толстыми ножками упирался в мягкий зелёный ковёр, распластавшийся по бледному ламинату. Всего в комнате было шесть человек, не считая вошедших мужчин. Смуглый парень в красной футболке сидел на диване недалеко от рыжей девушки, увлечённой собственным телефоном. Двое мужчин стояли у правой стены, о чём-то разговаривая с Андерсоном, а паренёк лет шестнадцати стоял в углу, слушая музыку в наушниках. –Где ещё один? – Холмс обернулся к инспектору, – Или Андерсон тоже свидетель? –Не знаю, наверное, отошёл в туалет. Брат жены брата пропавшего, кажется. Их бы запомнить. Из дома никто не выходил. Детектив ничего не ответил, и Лестрейд вышел из гостиной. Шерлок направился к собеседникам криминалиста. Первому из них, стройному мужчине в белой рубашке и чёрных брюках, на вид было чуть больше пятидесяти. Очки в тонкой чёрной оправе покоились на макушке, зарываясь в росчерки волос, цветом напоманивших грифель простого карандаша. Седые пряди, недавно подстриженные, почти не скрывали широкого лба, по которому тянулись неровные полосы морщин. Синевато-серые глаза, прятавшиеся под нахмуренными густыми бровями, словно потемнели от мрачных мыслей и тревог. Волнение этого человека не выливалось в резкие движения или громкие слова, оно расползалось глубоко внутри, накладывая глубокие тени на всё его существо. Второй мужчина выглядел значительно моложе. Это был высокий шатен лет тридцати, одетый в футболку и тёмно-синие джинсы. Его треугольное лицо отличалось достаточно резкими, но не лишёнными красоты чертами, будто бы его наспех выстругали из полена. Высокой волной вздымались над головой мужчины каштановые волосы, густые, как летняя трава. Имелось у шатена ещё две яркие отличительные черты: татуировка дерева, выгравированная на шее, и мелькая чёрная серьга в правом ухе. –Шерлок Холмс, консультирующий детектив, – представился Шерлок. –Чарльз Гриффин, очень приятно, – старший мужчина повернулся к детективу. Мистер Гриффин старался быть вежливым, хотя каждый из присутствовавших и осознавал бессмысленность приличий в этой тяжёлой ситуации. Сдержанный тон зажимал тревогу, не знавшую выхода и облегчения, – Я отец Майка. –Билл Гастмэн, – шатен обежал взглядом темно-зеленых глаз Холмса и Ватсона, – кузен. Детектив оглядел Гастмэна. –Вы приехали сюда на своей машине вчера днём. Много двигаетесь, играете на гитаре и неплохо зарабатываете, но никак не можете найти пару. А вы, – он повернулся к Гриффину, – Здесь уже несколько дней, прибыли на поезде и после выходных планируете вернуться к любимой жене-домоседке и крупной рыжей собаке. Архитектор, неплохо. Первый или второй этаж, кто где спал? –Первый, – быстро отозвался Гриффин. –Второй. –Знаешь, тебе незачем вмешиваться, – Андерсон, до сих пор критически смотревший на Шерлока, подал голос. –Андерсон, замолчи и уйди, ты мешаешь. –Это несложно, я знаю, что делать. Разумеется. Шерлок, будучи знакомым с частью теорий относительно своего прыжка с крыши, выдвинутых горе-криминалистом, с содроганием вообразил, до чего теперь тот может дойти в раскрытии преступлений. Если в Андерсоне за время отсутствия Шерлока вместо фантастической глупости действительно пробудилась фантастическая фантазия, то стоило готовиться к худшему и срочно искать преступника, пока тот не обвинил в похищении аквариумную рыбку пропавшего. –Я весь внимание. Бога ради, не смеши людей, дело серьёзное. –Вот и отлично. Посмотрим, как ты раскроешь его. Вскинув брови и слегка усмехнувшись, Холмс отвернулся и направился в сторону дивана. –Шерлок Холмс, – представился детектив, обращаясь к расположившимся здесь мужчине и женщине, которые, как он успел понять, являлись мужем и женой и жили недалеко от центра города. –Ник Гастмэн, – мужчина встал с дивана. Очевидно, юноша был младшим братом Билла: те же разрез глаз, форма подбородка и цвет волос. Ник был не лишён небрежного обаяния, скасившего немного грубые черты лица. Острые каштановые пряди стояли торчком, взъерошенные широкой ладонью, а тёмные глаза походили на глубокое ущелье. Сидевшая рядом с Ником девушка оторвалась от телефона и окинула детектива быстрым оценивающим взглядом. –Оу! Здравствуйте. Джулия Гастмэн. Джулия была бледна, как мел, отчего её густо накрашенные губы, ресницы и брови казались ещё ярче. На шее девушки висел крупный чёрный кулон с серебряным узором. –Где вы ночевали? –Здесь, в гостиной, – девушка говорила глухим, мрачным голосом, – Майк был на втором этаже. Должен был быть. –Этот мальчик в наушниках – сын Скотта Гриффина? –Да, Брюс. –Неплохо дерётся, – заметил Шерлок, – Возраст? –Двадцать четыре года, – отрапортовала Джулия. –Не ваш, мальчика, – в голосе Холмса проступило слабое раздражение. –Ему шестнадцать. –Хм. Не произнеся больше ни слова, детектив подошёл к подростку. Брюс Гриффин был высоким мальчиком со светло-русыми непослушными волосами, одетый в чёрную толстовку с капюшоном и джинсы. Карие глаза не блуждали взглядом по комнате и не пытались прожечь определённый предмет, они смотрели на мир отстранённо и тупо, будто подросток не мог осознать реальность происходящего. –Брюс Гриффин? – обратился к мальчику Холмс. Подросток кивнул, снимая наушники. –Ваша спальня на втором этаже, верно? –Да. –Вы выходили из неё этой ночью? –Один раз. В туалет. –Ясно. –Вы обвините меня? – во взгляде мальчика сверкали враждебность и страх. –Навряд ли, – Шерлок отвернулся и направился к двери. Нужно было осмотреть комнату, в которой спал пропавший, и найти последнего подозреваемого. Внезапно у Джона, до этого момента следовавшего за Холмсом, зазвонил телефон. –Черт. Нужно ответить, – объяснил Ватсон, достав гаджет и взглянув на экран, – Иди без меня. Оставив Джона в компании подозреваемых и криминалиста, Шерлок покинул гостиную и по прямой деревянной лестнице, выползавшей из пола передней, поднялся на второй этаж. Наверху детектив обнаружил четыре двери, одна из которых была распахнута и вела, очевидно, в комнату, где должен был ночевать Майк Гриффин. Обстановка помещения казалась простой, но в то же время комфортной. На первый взгляд ничто, кроме скомканного на узкой кровати белья, не напоминало о событиях минувшей ночи. Вскоре после того, как Шерлок подошёл к постели, звук быстрых шагов донёсся до его слуха. Обернувшись, детектив заметил широкоплечего лысого мужчину с темно-серыми, как грозовая туча, глазами. В руке незнакомец держал мобильный телефон. –Меня зовут Дэниэл Гастмэн, – мужчина подошёл к Шерлоку, – Вы детектив, вам нужно меня о чём-то спросить? Холмс с ног до головы оглядел Дэниэла. –Вы спали наверху. На раскладной кровати напротив окна, если быть точнее, – детектив опустился на корточки перед постелью пропавшего. –Вам стоило бы поспешить. Он может быть в опасности. Обычно Шерлока в медлительности не обвиняли. Холмс напрягся. –Если вы знаете более действенный способ найти вашего родственника, в чем я сильно сомневаюсь, можете им воспользоваться без моего участия. Попрошу мне не мешать, – Шерлок приподнял край измятого белого одеяла. В воздухе проскользило резкое движение Дэниела Гастмэна, и Холмс не успел увернуться от сильного удара. Пульсирующая боль стольными щипцами сжала голову, и Шерлок, потеряв равновесие, упал на холодный пол. –Ты опоздал. Он заберёт тебя. Будто запрыгнувший в уходящий поезд пассажир, слова Дэниела успели достигнуть разума Шерлока за миг до того, как детектив утратил всякую связь с реальностью. Во мраке, где не существовало времени и пространства, где царствовали не четкие мысли, а нечто более простое и при этом более глубокое и неизведанное, возник давно утерянный обрывок воспоминания. Холмс не знал, сколько времени образ пылал в пустоте, однако в какой-то момент картинка исчезла, и детектив погрузился в неизвестность.

***

Когда сознание снова всплыло на поверхность бесконечного океана тьмы, детектив попытался открыть глаза, припоминая произошедшее. Логично было бы предположить, что Шерлока увёз в неизвестном направлении похититель Майка Гриффина, хотя для этого преступнику бы понадобилось незаметно вынести Холмса из здания. Однако, когда веки Шерлока поднялись, детектив обнаружил, что он всё ещё находится на месте преступления, лёжа на боку лицом к бледной стене. Рядом с Холмсом, держа руку у него на плече, сидел Джон. Во взгляде Ватсона читалась сильная тревога. –Ты в порядке? –Гмн, – детектив издал странный звук, – Да. Где он? –Ты о ком? –Дэниел Гриффин. Его взяли? Попытавшись подняться, Шерлок внезапно почувствовал головокружение. Боли, как ни странно, практически не было. Рука Джона обхватила детектива за спину и потянула вниз, позволяя Холмсу опустить голову на колени Ватсона. –Он здесь, – Джон повернулся в сторону двери. Проследив за взглядом Ватсона, Шерлок заметил стоящего у стены мужчину. Щуплого, немного бледного мужчину с широко раскрытыми карими глазами. –Это не он, – детектив не очень хорошо понимал суть произошедшего. Во взгляде мужчины, которого Джон назвал Гриффином, появилось удивление. –Шерлок, это – Дэниел Гриффин, – голос Ватсона выдавал некоторое напряжение. –Я видел его, это был другой человек. Он меня вырубил. –Нет, Шерлок. Он мне сказал, что ты без сознания. Ты сам отключился, больше здесь никого не было. –Нет, это он, точно он. Я его видел. –Кого? –Лысый женатый тренер. Редко пьёт. Есть маленький ребёнок. –Он не мог просто зайти сюда, дом полон народа. Ты был один в комнате. Чего ради кто-то стал бы тебя вырубать? Ответ на этот вопрос у детектива не было. Действительно, зачем кому-то просто нападать на него, а потом сразу уходить? Шерлока не похитили, не избили и не ограбили. С ним, похоже, вообще ничего не сделали, только вывели из строя на пару минут. Холмс попытался схватиться за другой край спутанной нити и раскрыть дело о похищении: –Майк Гриффин. Это был не брат, не отец и не жена кузена, – Шерлок обвёл взглядом помещение и пристально посмотрел на пол перед кроватью. Дэниел, почувстсвовав, что его присутствие в комнате больше не требуется, успел незаметно уйти. –Это был Билл Гастмэн, – слова Джона ворвались в пространство, как внезапно выпущенный тяжёлый снаряд. Холмс повернулся. Во взгляде, который он обратил на Джона, читалось смятение. Трудно было поверить, что кто-то узнал личность преступника раньше Шерлока. Может быть, похититель решил сам во всём признаться? Однако последующие слова Ватсона разогнали сомнения и заставили недоумение разрастись до небывалых размеров. –Андерсон раскрыл дело. Это было невозможно. Идиоты из Скотленд-Ярда не могли опередить Холмса. Наверняка полиция снова пошла по ложному следу. –Каким образом? –Обнаружил на куртке старшего Гастмэна свежее пятно от мела. Сказал, что пятно поставили этой ночью, потому что иначе мел бы стёрся, и что похищенного отвезли на заброшенный склад недалеко от места работы преступника. Они выехали совсем недавно. –Он не мог определить это сам. Почему я не проверил куртку?! –Ты точно в порядке? Слушай, мне это не нравится. Ты ведь ничего не принимал? –Ты знаешь, что нет. Меня ударили по голове, и я отключился. Джон покачал головой. –Этого не было. Ты когда-нибудь падал в обморок? –Несколько раз много лет назад. Мне понадобилось время, чтобы определить, как долго я смогу работать, не отвлекаясь на сон и еду. –Это может быть что-то серьёзное. –Говорю же тебе, меня вырубили! –Хорошо, – невозмутимым тоном произнёс Ватсон, – Давай выясним, кто это сделал. Я спрошу Гриффинов, вдруг они его знают. Лысый тренер с ребёнком, да? –Женатый. Машины нет, ездит на работу на общественном транспорте. Рост сто девяносто четыре сантиметра. –Отлично. Оставайся здесь, – Джон поднялся и вышел из комнаты. Спустя всего пару минут Ватсон вернулся, принеся Шерлоку стакан воды и не самые радужные известия. Детектив с мрачным видом стоял у кровати. –Это сосед Гриффинов, Джим Коллинз. Он даже не был знаком с пропавшим. Понятнее дело не становилось. –Андерсон прав, – сухо проговорил детектив, – Это не мог быть никто, кроме Билла Гастмэна. В дверном проёме показался неожиданно отличившийся криминалист. –Ну что, нравится? – Андерсон был крайне горд собой. –Мои поздравления, – борясь с крайне неприятными эмоциями, изрёк Шерлок, – Первое раскрытое преступление за долгие годы работы. В горле Холмса разрывались отвращение и ярость. –Хочешь знать, почему он это сделал? – бросил криминалист, – Он псих, как и ты. Когда тема разговора его напрягает, он сует руку в карман и нащупывает коробку от лекарств. Недавно умом тронулся, к психиатру ещё не ходил. С похищенным они давно не ладили. Андерсон говорил серьёзным и достаточно мрачным голосом, однако своими словами он как будто нападал на детектива. –Андерсон, уходи, – приказал Джон тоном, не терпящим возражений. Криминалист скрылся за дверью, и в комнате воцарилось молчание. –Из всего, что здесь произошло, о нём стоит волноваться в последнюю очередь, – серьёзным голосом заметил Джон, – Шерлок, тебе нужно обследование. Я не хочу, чтобы это повторилось. –Да я в полном порядке! – раздражённо воскликнул Холмс. –Неужели, – Ватсон вздохнул, – Я очень на это надеюсь, но давай не будем рисковать. Шерлок чувствовал себя униженным. Его, гениального детектива, обошёл обычный идиот из Скотленд-Ярда. Андерсон, не умеющий по виду отличить даже грузчика от врача, раскрыл преступление, предназначенное Холмсу, быстрее самого детектива. Более того, пока криминалист объяснял инспектору свои умозаключения, Шерлок лежал без сознания, подвергшийся нападению человека, который не мог и не должен был на него нападать. Всегда старавшийся полагаться на логику и здравый смысл, Холмс боялся самой мысли о том, что разум может его подвести. Детектив знал, что настоящая загадка всё ещё не была разгадана. Несмотря на то, что личность преступника удалось выяснить, назвать расследование завершённым Холмс не мог. Осталось слишком много непонятных деталей, дорожек, ведущих в неизвестном направлении. Головоломка осталась неразгаданной. Казалось, собран был лишь крошечный фрагмент огромного пазла, большая часть деталей которого осталась ненайденной. Перед глазами стояла не цельная картина, а клок полотна с неровными краями. Несколько мелких деталей в беспорядке валялись рядом, но соединить их между собой не представлялось возможным. Всего один фрагмент, казалось, отделял Шерлока от верного пути, однако найти этот фрагмент было не так и просто. Правда заключалась в том, что главная недостающая деталь всегда оставалась в его чертогах. Ответ стоило искать в тёмных закоулках собственной памяти. Детектив попытался восстановить образ, увиденный им в бессознательном состоянии. Воспоминание из детства. Знакомый пейзаж. Небо и трава, яркие, как на рисунках. Фигуры людей, их голоса. Кто они? Почему, когда пытаешься разглядеть каждого человека, воспоминание начинает меняться? Как будто оно становится другим. Обрезанным. Неправильным. Неправильно. Картинки кажется реалистичной, когда ты смотришь на неё издалека, но, стоит тебе подойти поближе и присмотреться, линии станут неровными. "Он заберёт тебя". В голове зазвучали слова неизвестного. О чем говорилось в этой странной угрозе?