По обе стороны

      Гэвин сдержал слово: сказал, что будет лежать неделю, и ровно столько «болел». Был соблазн забить на всё, выключить телефон и запереться, но мужчина, пусть и с трудом, но поборол желание. Главное — доехать и включить терминал, остальное сделает Ричард. Черт, а капитан был отчасти прав, приставив напарника: на него можно спихнуть работу.       Оставался риск, что маятник качнется в другую сторону, и Рид вспыхнет из-за мелочи, но это не волновало. Все уже привыкли, что Гэвин может разораться из-за пустяка.       Он зашёл в участок, включил терминал и растекся по стулу. На почте шефа уже лежал электронный больничный, в котором была указана простуда. Всё схвачено. Всё в порядке.       В поле зрения появилась рука со стаканом кофе. Рука поставила кофе перед Гэвином, а напротив сел Ричард.       — Рад видеть тебя снова, — сказал он.       Гэвин кивнул. Ричард, как всегда, выглядел свежо и собранно, а Рид представлял собой неприятный контраст в мятой футболке, непричесанный и щетинистый. Но он почистил зубы и сходил в душ! За это Гэвин себя похвалил и обещал купить бургер на обед (хотя терапевт и Тина выступали против вредной еды). Рад он видеть, как же… Просто на его фоне Ричард выглядит ещё лучше, вот и всё.       — Что в работе? — спросил Гэвин.       — Мелочь. Я как раз сегодня закончу, так что можешь отдохнуть. Или перебрать файлы в нашей общей сетевой папке, там бардак.       Отдохнуть? С чего бы Ричарду предлагать отдохнуть, если до этого он только и делал, что шпынял, не давая отвлечься?       — Какой ты заботливый, — ядовито заметил Рид.       — Ты только что с больничного, — Ричард пожал плечами, — да и выглядишь не очень. Решил пожалеть.       Гэвин хотел было ляпнуть: «Обойдусь», но вовремя остановился. Разобрать файлы? Окей, без проблем.       — Спасибо за заботу, — хмыкнул он и уткнулся в терминал, потягивая кофе. Американо с перцем — хороший способ взбодриться. Он как специально взял то, что было нужно.

***

      — Да ёбаный насрал!       — Тише, Гэвин.       Они вышли покурить после планёрки. Точнее, курить вышел Рид, Чень побежала за ним, чтобы проследить за взбешенным другом. А взбеситься было из-за чего: отделение собирался посетить агент ФБР.       Федералы относились к местным властям с презрением, местные платили той же монетой. Полицейские с радостью и облегчением скидывали на Бюро особо сложные дела, но не любили, когда агенты навещали их. Иногда это был обмен опытом, и это было полезно, но чаще агентов посылали, чтобы что-то разнюхать, и их работа ставила палки в колеса работе полицейских. Но палка, что привезёт с собой некий Перкинс, могла стать костью, что встанет поперёк горла.       — Хули ему от нас надо? — бушевал Рид, нервно затягиваясь.       — Кого-то ищет, — Тина пожала плечами. — Нас просто опросят.       — Да, но кого? И нахуя опрашивать-то? Открой сраное личное дело!       — Тише, Гэвин, — повторила Тина. — Кто-то идёт.       К ним вышел Ричард. Волосы растрепались, горящий взгляд дико обшаривал стены курилки, губы плотно держали незажженную сигарету.       — Огоньку не будет? — спросил он, зажав фильтр зубами.       — На, — Гэвин протянул зажигалку, — а ты чё такой нервный?       — Из-за ФБР.       — А чё они тебе сделали?       — Язык у меня длинный.       — М-м-м.       Ричард спешно выкурил сигарету, пригладил волосы рукой и ушёл быстрым шагом. Гэвин, прищурившись, смотрел ему вслед.       — Видела? — он резко повернулся к Тине.       — Что?       — Он нервничает.       — Сейчас все нервничают. И ты тоже.       — Да, но с хера ли ему? У него-то все заебись, ни разу не проштрафился.       Чень развела руками.       — А я тебе так скажу: он меня сдал.       — В смысле?!       — В прямом. Он узнал про это, — Рид показал на свою голову, — и инициировал расследование. И теперь нам всем пизда.       — Бред. Если он вправду все начал, то почему сам нервный?       — Потому что понимает, что за слив я сам дам ему пизды, — Гэвин нервно хихикнул.       Тина покачала головой. Быстрая возбужденная речь явно указывала на то, что Рид из депрессивной фазы вылетел в маниакальную. А ведь прошло меньше недели, как он вышел с больничного. И ведь в таком состоянии его не спрячешь куда подальше — вырвется.       Да, одно время она думала так же, как и он, тоже была уверена, что Андерсон догадывается, но Тину можно было понять: усталость от работы и волнение за друга мешают мыслить ясно, и в ловушку эмоций попасть проще простого. Гэвин же искал подтверждения своей догадке как сторонник теорий заговоров: цеплялся за любые мелочи.       — Это твои предположения, Гэвин. У тебя нет доказательств.       — А ты подожди немного и увидишь.       — Хорошо. Только давай ты не будешь набрасываться на Ричарда сейчас, ладно? Ладно, Гэвин? — повторила она с нажимом, видя, что взгляд мутных зеленоватых глаз блуждает далеко.       — Да. Я понял.

***

      Гэвин изменился, и Ричард не мог этого не заметить. Рид не вёл себя как паинька — Андерсон понял это за два месяца совместной работы, но сейчас внутри него словно бушевал ураган и вырывался через слова, взгляды и жесты. Когда-то он орал, а когда-то молча буравил взглядом, и Ричард не знал, что хуже. Неизвестно, как Гэвин решал, когда стоит работать, но если определял, что какое-то дело достойно его внимания, то становился образцом трудолюбия. Вот только внимание напарника было направлено на него, словно Ричард стал новым делом Гэвина. Это смущало.       Ещё больше смущало то, что Рид не объяснял, в чем дело. От расспросов он уклонялся, придумывая порой отмазки столь нелепые, что Ричард не мог понять, издевается ли над ним Рид. А если и так, то что? В ответ на обвинение Гэвин бы придумал ещё более глупую отмазку или просто ушёл. В общем, это было странно, и Ричард решил поговорить с Тиной.       — Не помешаю? — спросил он, устраиваясь рядом на кухне.       Патрульная молча подвинулась.       — Ты же… общаешься с Гэвином?       — Ну да.       — Тебе не кажется, что он в последнее время ведёт себя странно?       — Мы уже привыкли.       — Не понимаю. Это же не отменяет того, что Гэвин… может быть опасен. Слышишь?       Они посмотрели в сторону панорамного окна с выходом на площадь перед зданием. Вдоль окна расхаживал Рид, махал руками и громко объяснял кому-то по телефону, что тот долбоёб.       Тина вздохнула.       — А что ты предлагаешь? Переделать его? Так он не переделается. Менять взрослого человека под себя вообще идея сомнительная, — добавила она. — Так что прими его таким, какой он есть.       — Мне кажется, ему нужна помощь, — задумчиво сказал Ричард. — Его как будто что-то гложет… Ладно. Забудь, проехали.       Ричард пересел за соседний столик, а Тина молча дожевывала обед одна. Острый вок резко стал пресным и безвкусным.

***

      Друзья молча смотрели на ночное небо.       После работы они поехали в паб, в котором часто бывали. Рядом с пабом стоял обычный жилой дом, и Риду однажды захотелось забраться на крышу. Замок оказалось легко взломать, и теперь двое взрослых людей сбегали на крышу, когда остро вставала необходимость побыть вдалеке от мира. Снизу доносилась музыка и весёлые возгласы слегка пьяных посетителей, свет фонарей жёлтыми облаками укутывал мокрую траву, асфальт, машины, припаркованные вдоль обочины, и случайных прохожих. Наверху же царила темнота. Свет луны и отблески стекол от верхних этажей сплетались в холодное мерцание. Погода тоже была холодной; северный город на берегу реки осенью становился особенно неприятным: ветер, тучи, высокая влажность. Зато в холод тянуло к другим людям — погреться, и друзья сидели в обнимку, укрывшись кожаной курткой Гэвина.       — Может, рассказать ему? — спросила Тина.       Она закончила рассказывать случай с Ричардом и ждала, что Гэвин взорвётся, но он спокойно выслушал, уточнил пару деталей и умолк.       — Ты серьёзно?       — Почему нет? — она пожала плечами, и кожа куртки слабо скрипнула. — Вы всё равно будете работать вместе, и работать долго.       — А если он меня сдаст?       — Да с чего ему тебя сдавать?       — Потому что это неправильно. То, что я работаю в полиции. А ему важно, чтобы всё было правильно. Ты не замечала, как он себя ведёт, что ест? Он носит с собой ланч-боксы, в которых только правильная еда. Типа, никаких пончиков или буррито. Хотя у нас все бегают на обеде в «Дядюшку Педро».       Они прыснули со смеху. Забавное название фургончика с мексиканской едой, что стоял рядом с департаментом, веселило всякий раз, как кто-то его произносил.       — А помнишь, как он на Тома гнать начал? — внезапно спросил Рид, став серьёзным.       — Том? Это новенький криминалист?       — Ага.       — А что с ним?       — Был вызов на одну девчонку. Суицид, ясно как день, но надо ж проверить… И Том херово сфоткал улику. Линеечку криминалистическую забыл рядом положить, так Ричи это заметил и весь мозг выполоскал на тему того, что нужно правильно фотографировать. Ещё сказал, что свет херовый и обещал докладную записку написать, если Том снова забудет прожектор. Он просто вспышку проебал и подсвечивал фонариком, — пояснил Гэвин. — Мне кажется, никто не заметил, чё там он возился, а Рич заметил.       — Не думаю, что он настолько принципиален, чтобы сдать кого-то, — сказала Тина. — Припугнуть — да, не больше. И я бы не сказала, что Ричард был неправ.       — Ты сама-то в это веришь? Что он никого не сдаст?       — Не знаю. Но что-то мне подсказывает, что он не такой уж плохой, каким мы его представляем.       Рид уставился на небо. Тина подождала ответа, но Гэвин молчал, и она тоже подняла голову к звёздам.