Что нельзя купить

      Прежде, чем описывать школьные события, придется еще немного поговорить о школе и детях. Даже для российских государственных школ характерно разделение на лидеров и аутсайдеров. Чаще всего это разделение едва заметно — есть просто более популярные личности, а есть те, чье имя вспоминают с трудом. Истории с травлей и издевательствами тут хоть и встречаются, но обычно взрослые как-то их контролируют, а дети не переходят грани разумного.       В Англии же все осложненно закрытым обществом — дети часто знакомы с детства, их социальные роли распределены чуть ли не с рождения. И в школе детишки статусом пониже пытаются найти себе покровителей. Обычно ищут среди старших курсов. Становятся такими добровольными помощниками — что-то найти, принести, подержать, передать. Получают за это частичку популярности и защиту от других школьников, чьи моральные устои далеки от идеалов.       Билл рассказывал. Девчонки-гриффиндорки тепло вспоминают то время, когда Молли Уизли училась на факультете. Урожденная Прюэтт, она имела власть на факультете, которую использовала для максимально комфортной атмосферы. Еще до сих пор рассказывают, что во время господства дуэта Поттер-Блэк только полнейший идиот мог как-либо обидеть маглорожденного не только на Гриффиндоре — вообще во всей школе. Потом чередой случайных событий обидчика настигала такая кара, что хоть в школу не возвращайся.       Или, с другой стороны, когда Билл только поступил на первый курс, был последний год «правления» Синтии Шафик. Она могла забавы ради выставить девчонку ночью в коридор в одной ночнушке. Причиной бывали сущие мелочи — не так посмотрела, не то сказала. И да, никто не рисковал перечить высокородной аристократке. А она доводила детей до истерик, могла отрабатывать заклинания на живых людях, без всякого империо заставляла девчонок петь и танцевать на потеху всему факультету — просто моральный прессинг. После все немного поутихло, Билл стал следующим лидером факультета, а уж Чарли навел настоящий порядок. Но Чарли выпустился. Факультет замер.       На данный момент на Гриффиндоре было три парня и две девчонки, что могли получить себе «корону» ало-золотого факультета благодаря происхождению. Это Оливер Вуд, Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом. А среди девочек — Эвелин Шафик, племянница той самой Синтии, и Лаванда Браун, наследница огромного финансового состояния и магических талантов рода Оупли. Ну или лидером мог стать любой парень и девушка, что проявят лидерские качества.       Понятное дело, что по возрасту проходил только Оливер Вуд. Но он был скорее фанатом квиддича, чем своего факультета. Ярких лидеров на факультет как-то не завезли — на эту тему сетовал еще Чарли. Он так переживал о своем выпуске, словно оставляет детище на разграбление, не иначе. Рон бы с удовольствием нацепил на себя несуществующую корону… но даже его жизненный опыт и знания не могут перебороть фактический возраст. Ну не будут седьмые курсы слушать мелкого рыжего нахала.       Факультеты в принципе условно делятся на две группы, словно после перехода на четвертый курс ты открываешь себе дорогу во взрослую лигу. А в этом году к первакам вообще никто не лез. Присматриваются. Гарри и Невилл как-то не особо стремились к власти, а вот мелкая Эвелин начала мутить воду, собрав вокруг себя даже девочек постарше. Лаванда-то оказалась ребенком пусть и не самым добрым, но однозначно не из тех, кто будет заниматься самоутверждением за чужой счет. Она сдружилась с Парвати Патил и особо не лезла в «политику».       А вот Эвелин доказывала предубеждение о ненормальности рода Шафик. У девочки была яркая внешность. Не сказать, что красотка — вытянутое лицо, верхняя губа чуть выпирает, нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза и белесые ресницы. И выражение лица — брезгливость в смеси с чувством собственного превосходства. Ее соседки по комнате тоже были чистокровными — Келлах Бруствер и Фей Данбар. Первая была из побочной линии рода, вторая в магической иерархии находилась даже пониже Уизли. Девчонки боялись перечить своей жестокой соседке, а та не была заинтересована в их травле. Не тогда, когда под боком есть Гермиона Грейнджер.       Технически, у Гермионы было немало шансов избежать пристального внимания Эвелин. Во-первых, можно было просто не высовываться. Но опустим это как невозможное для одиннадцатилетней девчонки-отличницы. Во-вторых, можно было получить покровительство у кого-нибудь из старших девочек. Еще на праздничном ужине к новичкам присматривались. Староста девчонок с утра предложила Гермионе помочь ей с делами. Да, просьба была на грани приказа — сначала долгий перечень мелких услуг, а потом уже добавленное «если хочешь, конечно». Гермиона не захотела. То ли потому что посчитала эту просьбу оскорбительной, то ли потому что родители ей не рассказывали о порядках в частных школах с полным пансионом. Был еще третий вариант — найти подруг. Например, Лаванда Браун даже пыталась подружиться с соседкой по комнате… но Гермиона не оценила попытку девочки поделиться с ней опытом в плетении косичек. Видимо, посчитала это занятие слишком глупым.       Смотря на все это, слушая достаточно зрелые рассуждения Гермионы, видя ее поведение — Рон понимал, что проблемы девчонки появились не на пустом месте. Она не умела общаться. У нее наверняка были бы проблемы даже если бы она училась в обычной русской школе, где девочек-отличниц защищают учителя. Но МакГонагал не горела желанием наводить порядок на своем факультете, поэтому к первому уроку полетов Гермиона чаще скрывалась в женском туалете, чем бывала в общей гостиной.

***

      На улицу они шли в приподнятом настроении, несмотря на то, что ни Рон, ни Невилл не горели желанием летать. Откровенно говоря, мало кто действительно шел туда без страха. Шмякнуться на землю перед строем одноклассников — сомнительная перспектива даже для Рона, а уж для остальных одиннадцатилеток подобное и вовсе может стать худшим воспоминанием за всю школу.       Невилл крутил в руках напоминалку. Маленький шарик с красным туманом, явно намекал — Невилл что-то не сделал.       — Может ты носовой платок забыл? — немного лениво гадал Гарри. — Или вообще носки разные надел?       Невилл приподнял штанины брюк — оба носка были абсолютно идентичны. Рон снова оглянулся на Невилла, внимательно его рассмотрел и улыбнулся, заметив пропажу:       — Имени на мантии нет.       Невилл автоматически посмотрел вниз, провел рукой по краю мантии и облегченно вздохнул. На последнем уроке зельеварания он прожег себе дыру в рукаве и бабушка выслала ему новую мантию. А значок с именем, что положено носить постоянно, Невилл приколоть забыл.       — Вот так всегда, — вздохнул он. — Интересно, меня за это не накажут? Сегодня же только урок полетов…       Рон пожал плечами. Значки к мантии ему мама приколола еще дома, так что он бы тоже вполне мог забыть о такой мелочи. Кстати о форме. В свое время Андрею пришлось выслушать лекцию от своего друга: дескать, в книгах все ходят в мантиях, никаких юбок в клетку и вязаных кардиганов быть не может, потому что мантия — сплошное платье. Мантии платьями не были. Школьные шились по одному образцу — практически халат с широкими рукавами, глубоким вырезом спереди и частыми пуговицами до пояса. Ни воротника, ни манжет на этом шедевре портняжного искусства не было. Технически, такую ошибку моды могла сварганить любая швея-недоучка. Но вот в понятие «школьной мантии» входило еще то, что одевалось вниз. Для мальчиков — черные брюки и черная же рубашка, для девочек — юбка в широкую складку ниже колен, все та же черная рубашка и плотные гольфы или колготки. Допустимо было рубашку с низом заменить на классическую мантию волшебника, но в Хогвартсе это никто не делал. Вообще ходить в глухой классической мантии — это моветон и деревенщина. Другое дело, что «мода» магов значительно отличается от магловской. Женщины носят платья исключительно с широкими юбками и только ниже колена, мужчины непременно надевают удлиненные пиджаки, полы которых необходимо откидывать перед тем, как сесть на стул. И повсюду вязаные вещи — в основном жилетки и свитера — которые надеваются прямо поверх всего этого богатства. Да, прямо на платье. А мужчины под пиджак взамен рубашки. Все это, разумеется, прикрывалось мантией, что было скорее данью традиции, чем реально нужной вещью.       По мнению самого Рона, школьная форма была, во-первых, слишком мрачной, во-вторых, жутко неудобной из-за той самой мантии. Первое дети решали самостоятельно. Уже на утро после распределения даже первокурсники щеголяли с различной факультетской символикой. Галстуки и шейные платки — самое распространенное и самое милое. В ход шли еще пояса, полосатые чулки у девочек, какие-то накидки, разноцветные сумки, дополнительные значки и прочая прелесть подросткового самовыражения. Иногда смотрелось настолько ужасно, что Рон начинал мечтать о какой-нибудь полиции моды. Не сказать, что он был из тех людей, что готовы казнить за носки с сандалиями, но много лет работы в модной индустрии сделали его немного чувствительным к проявлению полнейшего безвкусия.       Мантию во время уроков нельзя снимать, так что приходится мучиться в ней весь день. Полы этого халата волочатся по лестницам, их легко защемить дверью, зацепиться за какой-то крючок на парте. Это не считая того факта, что мантии подешевле еще и мялись из-за того, что дети не имеют привычки аккуратно садиться и не вертеться на стульях потом. Но длинный подол — еще не вся беда. Как насчет шикарных рукавов? Туда можно напихать лебедей и устроить танцы в стиле царевны-лягушки, но школьники были не столь оригинальны. Они просто пачкали эти рукава вообще во всем. В чернилах, еде, пыли, земле. На уроках зельеварения надевали нарукавники, иначе бы количество загубленных зелий вообще стремилось к бесконечности. В общем, работала типичная система ретроградства — пусть будет, пока окончательно не сломается.       Профессора полетов профессором не звали. Ее звали Мадам Хуч. Мадам Самогонка — именно так можно перевести ее фамилию — выглядела до безобразия трезвой. А еще она выглядела не совсем человеком. Довольно взрослая женщина — никак не меньше пятидесяти, а уж в среде долгоживущих магов ей может быть и около семидесяти. У нее были очень короткие седые волосы и совсем невозможные глаза — желтые, птичьи, с редкими короткими ресницами, она моргала редко и медленно, отчего еще больше походила на женщину-сокола. За общим столом она никогда не сидела, хотя жила в Хогвартсе постоянно, в отличие от многих профессоров.       У Мадам был акцент — больше похоже на русский или немецкий, она говорила слишком грубо и оборванно для француженки, что еще больше запутало Рона. Фамилия английская, называют по-французски, сама похожа на жительницу Нарнии.       — Летать может каждый, — в эффектной ходьбе она могла бы посоревноваться со Снейпом, — Прошу помнить об этом во время нашего обучения. Вытяните руку над метлой и скажите «Вверх!».       И все. Никаких вступлений и объяснений. Просто сразу садись и лети. Хорошо хоть со скалы с метлой не сбрасывает.       Рон, если быть предельно честным, больше следил за Невиллом, чем за своей метлой. Но нет, все пошло совсем не плану. То ли метла досталась не та, то ли Невилл меньше волновался, зажатый между Гарри и Роном, но Лонгботтом с метлы падать не стал. Упал с нее Дин Томас. Волновался он не больше любого другого ученика вокруг, так что Рон больше грешил на метлу, чем на неумение ей управлять. Это было не так-то сложно, хотя и несколько неловко. На метлах было что-то вроде стремян — железные подставки для ног около хвоста метлы, а на древко были наложены какие-то заклинания для удобства пятой точки. Вряд ли бы без этих ухищрений квиддич бы был так популярен среди мальчишек. При взлете можно поставить одну ногу в стремя — практически как садиться на велосипед. Ощущения, в целом, схожие. Не считая отсутствия земли под ногами, конечно.       Подняться на метр в воздух — совсем даже не страшно, тем более в толпе учеников. Мадам Хуч на своей метле передвигалась быстро — мигом облетела неровный строй учеников, раздавая команды самым плохим летунам. Гарри сверкал белозубой улыбкой, Невилл неслышно шептал то ли молитву, то ли заговор от падения, Рон уговаривал себя, что все происходящее абсолютно безопасно и никто не свернет себе шею. Ну не могут же маги настолько не любить детей, чтобы устраивать показательную чистку самых неуклюжих еще на первом курсе. В напряженной тишине отчетливо послышалось испуганное «Аааа!» от Дина: его метла продолжала подниматься в воздух, несмотря на то, что он однозначно держал древко прямо, а не вверх.       Мадам Хуч тут же рванула к парню, попутно приказав всем остальным приземлиться. Все приземлились — они так низко взлетели, что можно было с метлы сразу на землю спрыгнуть, а вот метла Дина окончательно взбесилась и рванула теперь вперед — прямо к стенам замка. Хуч за ним, но и Дин на метле не удержался. Просто мешком свалился с нее и был пойман заклинанием почти у самой земли. Дальше — как по сценарию. Дина повели в больничную палату, остальных небрежно предупредили:       — Если вздумаете без меня взлететь в воздух — вылетите из школы быстрее, чем скажете слово «квиддич», — она посмотрела на побледневшего Дина и добавила: — Если выживете, конечно.       Хорошая школа. И учителя с чувством юмора. Идеально.       Несмотря на то, что с Драко Малфоем они познакомиться успели — они вместе ходили на зельеварение, трансфигурацию и историю магии — больших стычек между первокурсниками разных факультетов пока что не было. Малфой, конечно, смотрел в сторону Поттера со злым прищуром, но даже Рон не догадывался — чем национальный герой так не угодил избалованному аристократу. Неужели не хватает славы? И вот сейчас Малфой поднял с травы напоминалку Невилла. Шарик с клубящимся туманом внутри был практически детской безделушкой, но безделушкой не для любого. Стоил он около одного галлеона, что делало его игрушкой недешевой, и бабушка наверняка прислала его Невиллу чтобы подбодрить, проявить заботу. Было видно, что подарок понравился мальчику. А Драко подкинул шарик в воздух и радостно, чтобы все слышали, сказал:       — Видели, как он шмякнулся с метлы? Не зря мой отец говорит — маглорожденным не место в Хогвартсе.       Многие слизеринцы за его спиной начали хихикать. Но, справедливости ради, не все. Дафна Гринграсс — высокая для своего возраста блондинка — едва заметно поморщилась на слова Малфоя. Ее подруга — Рон помнил только имя Салли-Энн — тоже посмотрела на однофакультетника с несогласием. Даже среди чистокровных волшебников считалось неприличным говорить о маглорожденных плохо. Нет, не потому что они считают их лучшими или достойными уважениями. Просто по этикету неприлично показывать любую дискриминацию — что расовую, что по происхождению.       — Отдай, это мое, — Невилл вышел чуть вперед и протянул руку, чтобы Драко вернул ему артефакт.       — Твое? — удивился тот. — Знаешь, а я не хочу тебе ничего возвращать. Ты дружишь с предателями крови и маглорожденными, так что ты… такой же…       И Малфой, радостно улыбнувшись, залез на метлу и взлетел:       — Заброшу эту штуку подальше. Будет забавно смотреть, как ты пытаешься ее достать.       У Рона в голове возникла только одна мысль — вот же тварь малолетняя. И ведь сам не понимает, что делает. Видно, что все происходящее Малфою кажется просто крутой выходкой. Он не испытывает настоящей ненависти ни к маглорожденным, ни к предполагаемым предателям крови. Он просто считает, что хаять и тех, и других — это показатель взрослости.       — Отдай немедленно, — твердо сказал Гарри откуда-то из-за спины Рона, немного оттолкнул его в сторону и вышел вперед.       — Не то что? — ухмыльнулся Драко и снова подбросил напоминалку, — Ты же даже взлететь боишься — что ты мне сделаешь?       Гарри, сурово поджав губы, перекинул ногу через метлу и взлетел так легко, что Рону стало даже завидно. И хотя он прекрасно знал, что все с Поттером будет хорошо, он все равно посильнее перехватил метлу и пошел поближе к зависшему в воздухе Малфою. Мальчишку явно удивило, что Поттер так быстро справился с управлением метлы и уже подлетел к нему достаточно близко. Даже с земли было видно, что Гарри на метле комфортнее, чем Драко, так что слизеринец, снова подкинув напоминалку, нашел способ оставить последнее слово за собой:       — Смелый, да? Тогда может поймаешь? — и со всей дури швырнул стеклянный шарик по направлению к стенам замка.       Поттер рванул с места с бешеной скоростью, а Рон решил немного похулиганить: он был уверен, что Молли переживет еще одного драчуна. Перекинув ногу через метлу, он взлетел на тот самый метр и со всей силы дернул зазевавшегося Малфоя за ногу. Оба ожидаемо грохнулись на траву, завязалась постыдная магловская свара, в которой Рон с чистой совестью понаставил Малфою синяков в лучших традициях русской полиции — то есть бил по почкам. Сам при этом получил в глаз и скулу. Ну что поделать — драться Рон вообще-то не умел и не любил. Но здесь и сейчас ему нужно было как-то наказать Малфоя и другого способа не было.       К моменту, когда из здания выбежала МакГонагалл, их уже растащили, Гарри радостно хлопали по плечам восхищенные гриффиндорцы, а Невилл зло буравил взглядом Драко Малфоя. Наверное, не будь у Рона расквашен нос, МакГонагалл просто увела бы Гарри с собой. А так пришлось разбираться. Разбираться долго не пришлось — помятым и в траве был только Малфой, но у него видимых повреждений на лице не было. Рон был готов поклясться, что МакКошка улыбнулась на секунду, а потом сняла со Слизерина двадцать баллов за то, что ужасный бандит и разбойник Малфой избил душечку-Уизли. Рон смотрел в пол, чтобы не расхохотаться. Декан Гриффиндора тоже могла подсуживать своим, если считала это оправданным.       У Малфоя еще оставалась надежда, что Поттера исключат за полет на метле… но эта мечта была разрушена сообщением о новом ловце Гриффиндора. Мальчишки сходили в госпиталь к Дину, вместе посмеялись и над отважным Гарри, и над хитрым Роном, и особенно долго — над глупым Драко, который выставил дураком себя, а не всех остальных.