Что нельзя купить

      Чарли вскоре уехал, и дома стало еще тише. Теперь Рон старался отдуваться и за него, и за Билла. В целом, все логично — старшие братья привыкли быть нянечками для мелких, вот «мелкие» и не умеют себя контролировать без них. Джинни тут же начала скучать, пришлось играть с ней в куклы, что было, в целом, даже прикольно. А потом близнецы начали особенно много шутить над Перси, в связи с чем Рон взял старшего брата с собой и пришел в комнату к близнецам для подушечной дуэли. В итоге порвали одну наволочку (хорошо хоть не подушку), сломали рамку с семейной фотографией, набили Фреду синяк на руке, но зато посмеялись от души. В итоге близнецы признали, что Перси не такой уж зануда, так что вроде как в Норе воцарился мир.       А как тут воевать, если Молли прознала про «дуэль» и отправила всех на кухню — чистить вишню от косточек. Джинни могла бы и не приходить, но тут явно было интереснее, чем играть в куклы, так что мелкая тоже ковыряла кислющую вишню и смеялась над шутками близнецов. К слову, вишневый джем был просто невероятно вкусным.       Наверное поэтому первого сентября на вокзал шли с ощущением небывалого семейного единения, только что Джинни грустила и шмыгала носом. Фред катал ее на своей тележке для чемодана, а Рон очень жалел, что они не взяли из дома колдокамеру. К черту сову — нужно выпросить у Мюриэль в подарок этот артефакт.       Любой волшебник начинал свой путь на лондонском вокзале с небольшого здания, где был камин, площадка для аппарации и касса с билетами. Оказывается, платформ с дробным числом было несколько, так что делать выход только на одну платформу было вроде как неудобно. Перед выходом местный служащий наложил на всех Уизли заклинание отвлечение внимания — уж слишком ярко они выглядели. И Рон так был поглощен происходящим, что начисто забыл о Гарри Поттере. Пока не встретился с этим пацаном практически нос к носу.       Знаменитый мальчик был очень худеньким, загорелым и крайне очаровательным. Таких мальчишек обычно размещают на рекламе молока или дорогих частных школ — лицо с острым подбородком, большие ярко-зеленые глаза и нос-кнопкой. Волосы торчали вихрами в разные стороны, наверное будет кудрявым, если отрастит их немного. Очки замотаны изолентой, вся одежда на пару размеров больше, хотя и очень хорошего качества — гораздо лучше той, что семья Уизли покупает в магловских супермаркетах и секонд-хендах. И ростом пацан не вышел. Если бы в Хогвартсе были уроки физкультуры, стоял бы Поттер где-то в конце шеренги.       — Ты — маг? — удивленно спросил Рон, когда столкнулся своей тележкой с тележкой Поттера.       — Как ты понял? — удивился тот.       — Сова, — широко улыбнулся Рон, — И огромный чемодан. А ты куда идешь? Платформа вон там, — и Рон махнул рукой в ту сторону, где заливисто смеялась Джинни, которую Фред все еще катал на тележке.       — Ронни, не отставай, — Молли оглянулась, строго посмотрев на сына, и тот тут же объехал телегу Поттера.       Гарри последовал за ним, с трудом развернув свой багаж. Вот практически и познакомились. Поттер, по всей видимости, окончательно потерялся и просто бродил по платформам наугад. Нужная каменная стена была не такой уж большой, но однозначно магической. Рон слышал об этом от отца, но сейчас отчетливо понял: магию можно ощущать. В обычной жизни, когда вокруг полно всяких артефактов и волшебных существ, Рон не замечал этих ощущений. Но сейчас, когда оказался в мире маглов, отчетливо мог сказать где проход начинается и где заканчивается. Так же как чувствовал, когда они проходили мимо других скрытых платформ.       Перси и близнецы пробежали стену с огромным удовольствием, а вот Рон на мгновение замешкался.       — Не переживай, милый. Просто представь, что стены нет, — посоветовала Молли.       Рон хмыкнул. Легко сказать. А если ты почти тридцать лет своей жизни верил в материальность стен, то внезапно начать ходить сквозь них — задание повышенной сложности. Пришлось зажмуриться и вспомнить о том, что иллюзией может быть не только восприятие света, но и вообще весь наш материальный мир. Поттер прошел на платформу сразу за Роном, так что тот решил сразу взять мальчишку в оборот. Ну а что? Будущие герои на дороге не валяются, нужно брать, пока есть такой шанс.       — Ты один? — прямо спросил Рон.       — Да, — Поттер косился на него с опаской, все же для английского ребенка Рон был излишне прямолинеен.       — Прости, если я кажусь навязчивым, — широко улыбнулся он, — Просто у тебя такой потерянный вид, что у меня включился синдром заботы. Ты же тоже первокурсник? Ну тогда давай знакомиться: меня зовут Рон Уизли.       Он приостановил свою тележку с чемоданом и протянул Гарри руку. Пацан пожал ее с видимой радостью:       — Меня зовут Гарри. Гарри Поттер.       Рон присвистнул, изображая крайнюю степень удивления.       — Настоящий? — уточнил он.       — Эммм, — неуверенно протянул Гарри, явно не зная, что ответить.       — А, забей, потом разберемся. Только фамилию моей сестре не говори, она твоя фанатка. Мам! Мам, это Гарри. Гарри, это моя мама — Молли Уизли.       Мальчик неуверенно улыбнулся Молли, Молли мальчику — максимально приветливо, но тут же ей пришлось отвлечься на Фреда, потому что тот устроил из своей тележки карусель и Джинни начала визжать уже не от восторга.       — Это мои братья, — вздохнул Рон. — Они иногда бывают нормальными.       Судя по восхищенному взгляду Поттера, он бы не отказался от парочки немного ненормальных братьев. Народ прибывал, Рон с Гарри затащили свои чемоданы в поезд, чтобы не мешаться под ногами спешащих людей. Извинившись, Рон оставил нового знакомого в вагоне, а сам пошел к маме, выслушивать последние наставления и успокаивать Джинни.       Наверное самое невероятное в ней — для своих десяти лет она была излишне инфантильна. Возможно виной всему были старшие братья, что так оберегали мелкую бойкую девчонку, возможно сама Джинни не спешила взрослеть. В любом случае, Рон беспокоился о ней. Школа-пансион только кажется волшебным местом. На деле, закрытое общество таких заведений быстро порождает сюжеты вроде Повелителя Мух. Когда-то у Андрея было много друзей-британцев, многие из них учились в подобных школах… общеобразовательная школа с курилкой под лестницей и пьющим завхозом показалась Рону просто образцом гуманности. Он, в целом, прекрасно знал, куда едет. И примерно представлял правила выживания в традиционной британской школе. И Поттер ему нужен, как и он Поттеру. Но что будет в следующем году с Джинни? Сможет ли она постоять за себя? Не поэтому ли та девочка из фильма так старательно делилась переживаниями с дневником, что не смогла адаптироваться к мирку закрытой школы?       Оглядываясь по сторонам, Рон находил в толпе в основном первокурсников. На билетах отдельно значилось, что им отдан последний вагон, так что из старших здесь были только родители и чьи-то братья-сестры. Поэтому и можно было рассмотреть будущие проблемы. Легко опознал бабушку Невилла — женщина в шляпе с чучелом не могла затеряться в толпе. Стоящий рядом пухлый мальчик удерживал в руках огромную жабу, которая активно перебирала лапами, мечтая о побеге. Малфоев тоже легко было узнать. Во-первых, мать Драко была настоящей красавицей, волосы уложены в стиле пятидесятых, руки, несмотря на теплую погоду, спрятаны в меховой муфте. Портило все выражение на лице — уж слишком самодовольной выглядела аристократка. Будто принцесса на мясном базаре, она брезгливо хмурилась. Стоящий рядом с ней мужчина в костюме поморщился, увидев Молли. Точно Малфои. Драко был мелким, вряд ли намного выше Поттера, острые черты лица делали его внешность слишком женственной, а зализанные назад волосы смотрелись странно. Просто посмотрев на это семейство, Рон понял — вряд ли ему удастся подружиться с Драко. Кажется, там самомнения больше, чем реальной власти.       С гудком паровоза Рон обнял маму и младшую сестру, честно пообещал писать подробные письма в лучших традициях Билла — он единственный слал подробные отчеты домой, так же честно пообещал постараться следить за близнецами, потому что Перси они слушать отказываются, и потом еще долго махал Джинни из окна. Мелкая почти плакала. Перспектива остаться единственным ребенком аж до лета ее совсем не радовала.       — Ну все, поехали, — Рон откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.       Гарри же выглядел чуть более воодушевленным. Ну да, он-то уезжает, по всей видимости, из места похуже закрытой школы.       — У тебя все в семье волшебники? — тут же спросил Гарри.       — Ага, — кивнул Рон, — У мамы вроде есть двоюродный брат, он сквиб, но он как-то не горит желанием общаться с нами. А ты воспитывался у маглов?       Гарри кивнул. Рон же рассеянно подумал о том, заберет ли Сириус Блэк крестника к себе. По идее, сможет после того, как бывшего уголовника выпустят из Мунго. Процесс вышел громким, так что Рон теперь многое знал о мужчине, спасителем которого умудрился стать. И самое главное знание — какое-то время Сириус Блэк считается недееспособным, он будет под опекой своего дяди, Сигнуса Блэка. Рон не поленился — залез в справочник чистокровных семей, который ему купила тетушка Мюриэль. Сигнус Блэк оказался отцом Беллатрикс и той самой Нарциссы, а еще была третья, о которой Рон из фильмов вообще не знал. В общем, Сириусу Блэку пока что явно не до крестника. Кажется, ему промывают мозг на тему возвращения в семью. По крайней мере, именно так считал папа, когда обсуждал ситуацию с мамой на кухне.       Рон много времени провел около справочников чистокровных и всяких нравоучительных книжек для них же, так что мог сказать наверняка: Сигнус попытается забрать Поттера от маглов. Это просто аксиома, потому что для мира магии этот чернявый пацан — как Иисус во плоти, его слава круче славы любой рок-звезды, он может быть сильнейшим политическим лидером просто благодаря своему имени. Тут не нужно быть гением, чтобы понять: сейчас за мальчишку идет настоящая битва. А он об этом даже не подозревает, смущенно жалуется на ужасных опекунов, спрашивает про братьев Рона, попутно делится рассказами про отсутствие денег.       — Вообще-то мы живем небогато, — честно признался Рон. — Нас семеро, а это, сам понимаешь, та еще проблема. Но я умудрился понравиться тетушке, так что, можно сказать, выиграл стипендию на обучение. Поэтому должен хорошо учиться.       И тут Рон тяжко вздохнул. Учиться вообще-то не сложно. После школы, универа, кучи курсов и семинаров он явно умеет делать это получше многих учителей. Проблема в том, что школа — это не платные курсы, а значит никто не отменяет предвзятость профессоров, гору бесполезного домашнего задания и других детей, которым тоже очень нужно быть лучшими. Все как у взрослых, только с детскими войнами. Голову коня в постель, быть может, и не подбросят, но вот сжечь твое эссе — это вполне в духе школьных соревнований. Об этом еще Билл предупредил.       — Ого, — немного испуганно произнес Гарри, — а я боюсь, что буду худшим учеником. Я ведь… ничего не знаю о магии.       — Чепуха, — махнул рукой Рон. — В школе будут маглорожденные, которые так же ничего не знали о мире магии до июля месяца. Будет полно полукровок, которые о магии больше слышали, чем реально имели с ней дело… и если ты считаешь, что мне в моем доме разрешали практиковать магию, то очень заблуждаешься. До одиннадцати лет использовать палочку может быть опасно для нашей магии, так что в практике мы все равны. Единственное, некоторые аристократы дают своим детям сильную теоретическую базу… но итоговые оценки ставятся на экзаменах, до них ты точно все выучишь.       Гарри неуверенно улыбнулся. Было видно, что мальчик очень боится оказаться аутсайдером, да и на любителя учебы он совсем не походил. Но ничего, если они, как и в фильме, окажутся на одном факультете и в одной комнате, то Рон уж постарается привить своему другу любовь к знаниям. Все ведь зависит от правильной мотивации и целей.       Но не успели они обсудить учебу, как в дверь вежливо постучали и улыбчивая женщина предложила купить сладостей. Карманные деньги у Рона были. По паре сиклей ему дал и Билл, и Чарли, и папа. Откровенно говоря, деньги в школе будет тратить не на что — в деревню ведь выпускают только с третьего курса, но и покупать сладостей не хотелось. В сумке у него лежало несколько сэндвичей и домашние конфеты Молли, так что лучше бы попридержать свои несчастные сикли до лучших времен. Например, купить на них подарки к Рождеству.       А вот Гарри явно не страдал скупостью, о разумности трат не размышлял, поэтому из коридора вернулся в лучших традициях одинадцатилетки, который внезапно нашел много денег. То есть накупил столько сладостей, что едва смог донести их до сиденья.       — Угощайся, — радостно предложил Поттер.       Выглядел он при этом так гордо и счастливо, что Рон понял: не время читать нотации о правильном питании. Поэтому он осторожно взял тыквенный кекс, самый безопасный из всего этого обилия магических сладостей. Дырку в языке не прожигает, ушной серой на зубах не застревает, во рту не шевелится и после этих кексов ты даже не летаешь. В общем, это был обычный кексик. Без магии и сюрпризов.       А вот Гарри восхищался и драже с разными вкусами, и шипящими конфетами, и особенно — шоколадными лягушками. По сравнению с магловскими батончиками эти лакомства проигрывали во вкусовых качествах, но зато полностью натуральны и с щепоткой магии. К тому же — Поттер впервые увидел магические картины, где люди шевелятся и так искренне этому удивлялся, что Рону пришлось подробно все объяснить. А это сложно, ведь он и сам толком не понимал как именно магам удается делать движущиеся фотографии.       — Я точно не знаю, но фотографии — это лишь внешнее проявление. У них похожая мимика, движения. И они обычно отражают те эмоции, что были в момент фотографии. А еще есть магические картины. Они создаются уже посредством специальных ритуалов и могут даже разговаривать. Получается что-то вроде копии личности, просто без возможности колдовать и учиться чему-то новому.       Гарри задумчиво кивнул. Для него сегодня все было слишком волшебно. Впрочем, и для Рона тоже. Во-первых, первокурсники не сидели на месте. Кто-то носился по коридору, кто-то с кем-то знакомился, кто-то даже пел. Атмосфера была в духе поездки в летний лагерь. Ты прекрасно знаешь, что почти весь вагон тоже едет отдыхать в этот же самый лагерь, все заводят знакомства, но особо не сближаются — вдруг раскидает по разным группам. А во-вторых, Рон ведь тоже впервые оказался без опеки своих новых родителей и почувствовал странное ощущение свободы, хотя искренне считал, что давно уже перерос нечто подобное. Но, вполне вероятно, детское тело немного влияет и на его психику.       — А ты, Гарри, надеешься поступить на тот же факультет, что и твои родители? — весело спросил Рон, когда дожевал свой тыквенный кекс.       Гарри как-то стушевался и честно признался:       — Я не знаю, на каком факультете учились мои родители.       Рон удивленно уставился на мальчика. Это что, получается, ему совсем-совсем ничего про семью не рассказали? Или он не спрашивал?       — Почти все Поттеры учились на Гриффиндоре, — сказал Рон. — Я знаю потому что тоже из семьи потомственных гриффиндорцев. Это как… ну не знаю, со временем становится чем-то вроде клуба, принадлежностью к факультетам гордятся, поздравляют детей, если те продолжили семейную традицию.       Гарри нахмурился и уточнил:       — А всегда попадают на факультет своих родителей?       Рон пожал плечами:       — Не всегда. Папа рассказывал, что с твоим папой учился Сириус Блэк. Вот он был первым Блэком, что поступил на Гриффиндор. А моя мама рассказывала историю наоборот. Ее отец, то есть мой дед, был единственным в своей семье, кто учился на Слизерине. Но это как бы… редкость. Чаще всего семейную традицию нарушают, поступая на Равенкло.       — Почему? — удивился Гарри.       — Говорят, что там нужно особое мышление. Пытливый ум, который хочет познать все тайны вселенной, что-то типа этого. Но вообще, как мне показалось, вся эта история с распределением — скорее для мистики и красоты, чем с какой-то реальной целью.       — Почему? — снова удивился Поттер.       Рон улыбнулся в ответ:       — Это мне брат рассказал. Обычно на курс поступает около пятидесяти учеников. Это такой минимальный набор — последствия войны. Ну так вот, эти пятьдесят человек обычно распределяются по факультетам примерно в одинаковом количестве. Совпадение?       Гарри улыбнулся и покачал головой.       — Ну или еще распределение по чертам характера, — добавил Рон, — Мы тут недавно участвовали в истории с поимкой преступника… он трус и предатель, но учился на Гриффиндоре, где вроде как в чести храбрость и честность. И я искренне не понимаю, как мой хитрющий старший брат умудрился попасть на Гриффиндор, ведь он практически хрестоматийный слизеринец. В общем, я почти уверен, что чаще всего нас просто отправляют на факультет родителей. И хорошо.       Гарри удивленно переспросил:       — Почему хорошо?       Рон неопределенно помахал ладонью:       — Это как… как будто ты поступаешь с картой и рекомендательным письмом. Мы же в Великобритании, здесь чтят традиции. Когда твой отец, дед и прадед жили в том же месте, то вся башня тебе знакома по их рассказам, можно даже найти имя твоей бабушки с сердечком, что дедуля выцарапал на столе пятьдесят лет назад.       Гарри непроизвольно улыбнулся, а Рон уточнил:       — Ты, получается, совсем ничего о своей семье не знаешь?       Тот грустно кивнул в ответ:       — Тетя не хотела ничего рассказывать о них… да и… не уверен, что она знала моего папу.       — Я напишу папе, пусть он поспрашивает у знакомых, может что и удастся собрать.       Тут дверь в купе открылась, впуская внутрь пухлого и немного испуганного Невилла:       — Извините, — произнес он, — Но вы не видели жабу? Я потерял жабу…       — Нет, здесь жабы нет, — ответил Рон, но тут же спросил: — А тебя как зовут?       — Невилл Лонгботтом, — ответил тот.       Его нельзя было назвать зашуганным ребенком. Он говорил правильно, не прятался от взглядов ровесников. И почему в фильме создавалось ощущение, что Невилл — трусишка с явными проблемами в общении?       — О! Вот его родители тоже учились на Гриффиндоре. Зайди-ка сюда, а мы потом поможем тебе жабу найти. У нас тут клуб потомственных гриффиндорцев.       Невилл немного нервно улыбнулся, но дверь за собой закрыл.       — Я Рон Уизли, а это Гарри Поттер. Представляешь, он ничего не знает о своих родителях. Мои закончили Хогвартс гораздо раньше, но может ты что-то можешь рассказать?       Невилл улыбнулся уже с облегчением:       — О родителях — нет. Но моя бабушка много рассказывала о Флимонте Поттере, с которым вместе училась. Он был старостой и лучшим учеником на курсе. Это должен быть твой дедушка.       У Гарри тут же радостно загорелись глаза. Как мало сироте для счастья надо — узнать, что он не так уж и одинок. Невиллу скормили шоколадную лягушку, обсудили смельчака и гения Флимонта Поттера (который изобрел средство для укладки волос, чем и запомнился своему выпуску), обсудили плюсы учебы на Гриффиндоре и только потом пошли искать жабу. У Рона не было желания обходить все купе, тем более что кто-то мог банально подшутить над Невиллом и спрятать жабу специально, так что он сразу направился к выходу из первого вагона.       — Нам же туда нельзя! — боязливо сказал Невилл, — Там старшие курсы!       — Зато там точно есть три моих брата, которые уже разучили манящие чары, — просто объяснил Рон. — Не переживай, с Уизли не пропадешь.       И Рон первым шагнул в шаткий проход между вагонами. К слову, далеко идти не пришлось. Близнецы обнаружились в третьем купе от входа. Первокурсникам позволили посмотреть на тарантула, отобрали часть сладостей, а потом Фред продемонстрировал, что не так уж и не любит учиться: официально манящие чары проходят только на четвертом курсе, а близнецы закончили второй.       Если подытожить это путешествие, то Рон уже перемешал все события фильма. Никто, кроме Рона и Невилла так и не узнал наверняка, что с ними едет сам Гарри Поттер. А ведь наверняка именно из-за разговорчивой Гермионы, которая так и не пришла к ним знакомиться, слухи о Мальчике-который-выжил пошли по рядам первокурсников. Теперь же судачить было некому: просто три потомственных гриффиндорца лопали сладости, чесали жабье брюхо и травили байки о мире магии.