Слуга Тени и дочь Мораны. Койот

      Все мрачно-ироничные шутки, какие только можно было придумать в такой ситуации, уже были благополучно озвучены каждым из присутствующих. Вчера.       А сегодня Койот дремал, лежа головой у меня на коленях, пока я сидела на диване с чашкой чая в руках, отстраненно смотря в пустоту перед собой.       Абсурд. Честное слово.       Во время той «показательной демонстрации» Аарон просчитался только с одним моментом: Анна и Северин понятия не имели, что нити жизни могут быть белыми. Зато Михаил, Светозар и я побледнели разом, слишком хорошо понимая, что это значит.       Когда я отдернула руку, в тихом шоке медленно обернувшись на своего мужчину, сияние погасло само собой. Койот улегся на ковре поудобнее, явно заинтересованный во сне больше, чем в нашем обществе. Анна склонила голову набок.       — Так, э… я… я правильно понимаю, нити жизни у него есть?       — И да, и нет. — Медведь позволил себе взять слово, откинув маску и на удивленном вздохе сняв ее вовсе, вместе с маскирующим плащом. Нам открылось обаятельное и доброжелательно-спокойное лицо шатена с легкой щетиной и темными глазами. Михаил как-то неверяще поерошил волосы одной рукой, бросая взгляды то на меня, то на Аарона, то на Койота. Наконец, покачал головой. Признался мягким, низким голосом: — Честно, не верю, что такое возможно.       — Вы объясните нам все-таки или нет? — Сестра нахмурилась, осторожно подползая ближе к краю кровати. Северин двинуться не решился, помня о слабости в теле, но заинтересованно вытянул шею, оглядывая присутствующих.       Михаил и Александр переглянулись. Старший из Мороков вздохнул еще раз и осторожно, но достаточно спокойно прошел к нашей сидящей на ковре троице. Аарон на всякий случай машинально протянул руку к голове зверя, не касаясь, но готовясь удержать и успокоить в случае агрессии. Однако, видимо, Койоту было совершенно все равно, носит Морок маску или нет.       Мужчина сел спиной ко мне и поднял рубашку сзади, так, чтобы присутствующие могли увидеть то, что будет происходить. Я выдохнула одеревеневшими от шока легкими. Повторила свое недавнее движение.       Серебристое сияние затопило также, как и минутой ранее, даже охотнее отозвавшись на мой призыв. Нити искрились вниз вдоль позвоночника вытянутыми линиями белого света. Убрала руку. Сглотнула. Мне почему-то очень захотелось снова выявить такие же на спине Койота, чтобы убедиться, что мне не показалось.       У сестры удивленно и восторженно расширились глаза. Северин на слабой улыбке выдохнул:       — Ого.       — Они… Они у Мороков белые? — королева повернула голову, почему-то ко мне, и я кивнула. — И… они ведь толще, чем у обычного человека. Это… у всех так?       — Это еще не все, — безжизненно-севшим, не своим голосом внезапно встрял Светозар. Его лицо посерело, и, кажется, молодой человек не сводил глаз со спящего Койота эти несколько минут. Я догадалась, что сама сейчас выгляжу не лучше, и левой мыслью восхитилась тем, как Михаил и Аарон переживают удивление настолько спокойно.       Анна переглянулась с мужем. Медведь коротко посмотрел на меня из-за плеча, как бы давая разрешение коснуться, и я чуть смелее, отживая, протянула руки, демонстративно попытавшись поймать нити у шейных позвонков.       Разумеется, у меня ничего не получилось.       — Это особенность Мороков, — пояснил Михаил как всегда убаюкивающе-спокойным голосом, вставая с колен и поправляя на себе рубашку. Шакал протянул мне руку, помогая подняться на онемевших ногах. — Как ты верно подметила, Анна, всех Мороков. Мой наставник объяснял мне, что это своего рода… Защита. От наших сестер. Ведь вы — единственные, кто, в теории, конечно же, мог бы навредить нам подобным образом. И, опережая ваш возможный вопрос, такая особенность, она характерна… — мужчина замялся. — Только… Морокам.

***

      — …знаешь, чем дольше я читаю, тем отчетливее понимаю, что… Агата, ты в порядке?       Я смаргиваю недавние воспоминания и усилием воли концентрируюсь на знакомом голосе. Поднимаю глаза.       Мы находимся в гостиной. Одни. В окна бьет свет. Я все еще на диване с теплой чашкой, греющей руки; Койот свернулся калачиком у моего бока и сейчас негромко дышит, умиротворенный нашим присутствием. В который раз ловлю себя на том, что зверь удивительно много спит. Александр сидит в кресле рядом, с книгой в руках — кажется, второй или третьей за эти сутки, — внимательно наблюдая за моим взглядом.       Я выдыхаю. Отставляю чашку на столик рядом.       — Да, я… прости. О чем ты говорил?       Мой Морок качает головой, смотря на меня с тяжестью и сочувствием. От этого движения длинная черная прядь падает с плеча на грудь, отливая на льющемся из окон за его спиной сиянии солнца. Я ловлю себя на том, что любуюсь им. Даже сейчас. В столь странной ситуации. Как бы ему ни шла прическа старшего принца Серата — та самая, из-за которой я заподозрила, что кто-то из наемников напал на него с ножницами, — моя легкая склонность к консерватизму немного тосковала по длинным волосам мужчины.       Ладно. Может быть, я обманываю. Может, мне просто нравится гладить их.       В зеленых глазах я замечаю понимание. Он откладывает книгу, опуская ее на тот же столик раскрытыми страницами вниз, чтобы не потерять место, на котором остановился. Склоняется, опираясь локтями на свои колени. Ловит, мягко целует мою руку. Я слабо сжимаю пальцы в ответ, устало коротко улыбаюсь.       Мутная хмарь в моей душе светлеет от этого жеста. Аарон чувствует. Я вполголоса произношу:       — Все сейчас в шоке. Мы говорили с Анной, она предложила продлить каникулы младшим Марам. Но девочки в любом случае вернутся, неважно, через месяц или через несколько дней, а Койот… — невесело хмыкаю себе под нос. Продолжаю еще тише: — На Светозара смотреть боязно. Анна не выпускает Северина из постели, но… — Александр усмехается, и я на улыбке закатываю глаза. Серьезно бурчу: — Ты понял, о чем я. Но у меня… Какое-то тревожное чувство, я не знаю.       — Я понимаю. Оно, почти уверен, у всех сейчас. — Мужчина отпускает мою руку и падает спиной на спинку кресла, долго шелестяще выдыхая. Молчит около минуты. Неожиданно признается: — Я сам б… Меня сейчас особенно беспокоит Северин. Чувство, будто он что-то недоговаривает. Не то, чтобы я не верил в заботу Анны, однако… — Морок морщится. Я серьезно киваю, избавляя его от необходимости продолжать. Проходит несколько минут пасмурной тишины. Наконец, уточняю осторожно:       — И все же, ты думаешь, присутствие Койота… Оно безопасно? Для нас. Для него. Должна признать, чем чаще я думаю о нашей «первой встрече», тем отчетливее понимаю… Он ранил меня, верно. Но у меня нет ощущения, что сам он при этом был… скажем так, в трезвом уме. Он не нечисть. Не чудовище. Александр, что мы будем делать, если ситуация повторится?       Аарон замолкает. Я замечаю, что он смотрит чуть мимо меня, на зверя, лежащего рядом со мной. Койот слабо дернул ушком во сне, дыша бесшумно и размеренно. Он теплый, как вполне обычный зверек, несмотря на кажущуюся эфемерность Тени. Голос сератианского принца звучит надтреснуто, но решительно:       — Не повторится. Он Морок, Агата. Невесть из-за чего потерявший человеческий облик… или никогда не имевший его, и все же истинный Морок. Но если он снова попытается напасть… — зеленые глаза потемнели. — Я… справлюсь. Он никому не навредит.

***

      Михаил и Светозар сидят в библиотеке напротив друг друга, склонившись над лежащими на столе книгами. Старший из мужчин устало потирает глаза, откидывается на спинку стула. Водит плечами, разминая затекшие мышцы. Тихо ворчит:       — Богиня… Я медленно, но верно начинаю терять надежду. — Медведь прикрывает веки, выдыхая. — Этого следовало ожидать, конечно, однако понимание, что мы сами не знаем, что ищем, немного расстраивает.       Морок концентрирует взгляд на молчащем друге. Светозар опустил глаза в книгу, но, судя по недвижимому взгляду, он сейчас не видит строк перед собой. Уж тем более не читает. Михаил встревоженно хмурится. Молодой человек из обаятельного вспыльчивого остряка внезапно превратился в нечто, больше похожее на призрака, чем на Морока. Шатен осторожно спросил:       — Свет? С тобой все нормально?       Ястреб едва заметно вздрагивает, кратко и неясно-напуганно вскидывая глаза. Однако, кажется, вспоминает, где он и что происходит. Сглатывает. Неловко потирает шею сзади. Выдыхает тяжело, как бы в нерешительности, и Михаил, уже выучив жесты друга за время, проведенное тремя Мороками в составе, близком к кругу семьи, мягко подталкивает:       — Ну?       — Просто… Я не знаю, Михаил, не могу объяснить. — Русая прядь падает на лоб, и парень скидывает ее движением головы. Кусает губы, сверля задумчивым взглядом раскрытую книгу. — Мне… Я… арх, Тень с ним, ладно. Мы ведь… Мы ведь отталкиваемся именно от теории, что он Морок, правильно? Не порождение Тени, не что-либо еще, не нечисть. Морок.       Медведь сосредоточенно кивает. Светозар хмурится, резко выдыхает, собираясь со словами:       — У меня есть… Идея. Она откровенно бредовая, может, даже абсурдная, и, честно, я очень… — губы рассказчика скривились, — очень надеюсь, что ошибочная. Но лучше издалека. Я много думал. Что ты, что я, что даже Аарон: мы все, копаясь в книгах, ищем информацию о Мороках. О Мороках, принявших облик зверя на своей маске, о Мороках, рожденных не людьми, о Мороках, выбранных из… не людей. Но что если дело не в Мороках? Что если… — Ястреб очень серьезно смотрит, наблюдая за реакцией друга, нерешительно осекается, однако все же резковато разворачивает лежащую под носом книгу к собеседнику. Михаил с готовностью склоняется, вчитываясь в предложенные строки. — Что если дело в необычных родителях, у которых мог появиться такой… особенный ребенок?       Палец Ястреба указывает в раскрытой книге на весьма конкретное слово — более того, на конкретное имя. «Дана».       Медведь в тихом шоке и озарении поднимает на него глаза.

***

      Северин открывает глаза, ощущая, как неприятно в них лезет яркий солнечный свет, и лишь после этого понимает, что ему удалось уснуть.       Или потерять сознание, лежа в своей постели.       Вокруг тихо. Король осторожно, на пробу шевелится, как бы проверяя слабость собственных мышц, потом осторожно приподнимается на локтях. Щурит хвойные глаза, размытым взглядом оглядывая спальню, даже не догадываясь, как похож сейчас, при всей своей высокопоставленности, на взъерошенного милого котеночка.       Анны не было. Точно, она же собиралась написать и отнести доверенному человеку письма для маленьких Мар: разрешающие задержаться в семье немного дольше ради безопасности… и настаивающие на этом. Они недавно обсуждали с Агатой…       Ласнецов слабо моргает. Вздыхает и, подумав, спокойно падает обратно на подушки. Складывает руки на животе и начинает бездумно рассматривать мягкую тьму балдахина.       Анны нет…       Держаться не перед кем.       Правитель не мог сказать, что ему становится хуже. Но и «лучше» в его положении было бы враньем. Как ни грустно это признавать, но Северин почти физически чувствует, как его покидает врожденный оптимизм. К слабости во всем теле, бессонице и головокружению в конце концов добавилась и головная боль.       Хорошая новость — он больше не падал в обморок. Плохая — что «падать» было, по сути, некуда: Ласнецов с постели после обморока прошлого почти не встает.       А врачи всё также были не в силах назвать причину.       Раздается скрип двери, и король слабо вздрагивает опомнившись. Поворачивает голову, уже пытается собраться с силами для извечной успокаивающей улыбки: он ненавидел быть проблемой, ненавидел, когда близкие тратили нервы, силы, душу и время на тревогу за него. Это осталось откуда-то из детства. Одно дело, когда на него нападали наемники — в этой ситуации он должен был выложить все обстоятельства, подчиняясь своим воинам и, главное, брату беспрекословно. В такие моменты он не член семьи, в такие моменты он — правитель Серата.       Но этот великовозрастный мальчишка всей душой ненавидел болеть.       Болезнь, почти любая, в его понимании — не такая большая опасность. Но это повод для волнения. Северин не хотел быть причиной волнения. Не хотел своим существованием причинять боль.       Отец, Александр, даже Кристиан много раз ругали его за это. За то, что, подхватив простуду, он говорил честно только с лекарем, тогда как родным успокаивающе улыбался, мол, всё хорошо. Однако годы шли, а мужчина по-прежнему был убежден в правильности этого подхода. До сегодняшнего дня. Потому что тяжесть и непонятность невесть откуда взявшейся «болезни» начинала волновать уже самого Северина.       И все же молодого человека не покидала уверенность, что скоро все пройдет. Что нет нужды пугать старшего брата. И Агату…       И тем более Анну.       Однако, на счастье больного, в комнату входит не Анна. Ласнецов сначала даже теряется, когда никого не видит в дверном проёме, а потом слышит шелест лап по паркету, не застеленному ковром. Койот, его темнейшество, обрывок Тени и главная страшилка последнего месяца, как любопытный щеночек высовывает морду из-за края кровати и встречается взглядом с удивленным Северином. Оба замирают на несколько секунд, взаимно друг друга разглядывая. А после Койот примеряется и внезапно запрыгивает на покрывало рядом с королем.       К его шоку, восторгу и удивлению.       Мужчина успевает прикинуть, что зверь в теории мог бы укусить его за ногу также, как и Агату: в отличие от остальных членов семьи, он-то не является ни Мороком, ни уж тем более Марой. Потом — задуматься, не останется ли после него на мебели шерсть или что-то более неприятное. Однако существо — воплощение Тени, причем в самом буквальном смысле: его «шерстка» действительно больше напоминает плащ Морока (Александр тяжело вздыхал с самым показательным видом, пока брат, счастливый, как ребенок, мучил край предоставленного элемента гардероба ручонками). Не шерстинки, но осязаемая плотная тьма, удивительно мягкая и теплая наощупь. Тем более, что Аарон после каких-то нескольких своих проверок позволял Койоту разгуливать по их части замка совершенно беспрепятственно.       В конце концов договорившись со своей совестью, Северин поворачивается набок и осторожно касается этой «осязаемой тьмы», слабо, немного восторженно, устало и счастливо улыбаясь. Страшное грозное чудовище довольно рычаще урчит, когда король гладит рядом с ушами. Мягко, тепло и успокаивающе.       …когда Анна возвращается, муж уже спит. На самом деле спит, вместе с прикорнувшим на расстоянии локтя от него Койотом, и впервые за долгое время правитель кажется настолько безмятежным, что она не решается потревожить этот покой.       Ближе к вечеру звереныш сползает им в ноги, занимая свободную область на огромной кровати. Королева вздыхает, но не гонит его. Осторожно ложится на свою половину, невесомо обняв со спины любимого человека. Через время Северин во сне меняет позу, укладывая девушку на свое плечо. Мара невесело улыбается. В груди теплеет надежда.       А может, их маленький монстр и правда один из своих. Вдруг он даже поможет…