Абсолютный проводник

      Он проснулся без будильника, когда за окном крохотной комнаты ещё лежала ночная, холодная тьма. В голове гудело, мокрые от пота простыни липли к спине, так что сперва пришлось отодрать их, как пластырь, и только после идти в душ. Всё пахло хлорным очистителем.       Интересно, сколько ему удастся прожить, бегая из города в город, меняя телефоны и маринуя кофеином мозги вместо полноценного сна?       Киллуа растёр шею. Кошмары были хуже всего: из-за них он не чувствовал отдыха от реальности. Как-то раз он проснулся среди ночи в дешёвом клоповнике и заполз под кровать, прячась от мнимых выстрелов, а однажды полчаса искал рану у себя в животе. Боль была настоящей, рана — нет. Мозг играл с ним дрянные шутки, переплетая истинную опасность и вымысел.       Пол года назад родители и трое братьев погибли в автокатастрофе. Лобовое столкновение с грузовиком превратило семейный roll's roys в груду металла, а всех пассажиров — в малиновое желе, если считать дорогу куском тостового хлеба. С тех пор жизнь стала похожа на дерьмо.       После душа Киллуа наспех собрал всю одежду, какая у него была: запасные брюки, три пары носков, бельё и две футболки. Негусто для того, кто раньше имел целую гардеробную. Он натянул куртку и сошёл вниз, сверив время у администраторской стойки — до встречи оставалось не меньше сорока минут.       Молочный туман в долине затопил дома и другие постройки до самых крыш. Только тёмные конусы елей возвышались над сумраком, лиловым от предрассветного зарева. Пели птицы. Вся видимая лента дороги пустовала, серой рекой уходя вдаль, теряясь между колючими лапами леса.       У забегаловки напротив Киллуа заметил фигуру и досадливо подумал, что всё равно выглядит опоздавшим.       Этот парень вообще человек?       — Доброе утро! Я ждал тебя гораздо позже, ты молодец. Завтракал? — у проводника в руке мелькнула керамическая чашка с кофе родом из той же дыры за их спинами. Значит, он здесь на домашних правах.       Рядом стояли два огромных туристических рюкзака, в каждом из которых с лёгкостью уместился бы мужчина средней весовой категории. Киллуа отрицательно помотал головой.       — Это ты зря. При ходьбе силы расходуются быстро. Скажу Моррису насчёт горячей яичницы с беконом.       — Я не ем по утрам! — Киллуа едва успел зацепить рукав куртки прежде, чем проводник воплотит свою идею в жизнь. Будто у них полно времени для такой ерунды.       — Чего вдруг?       — Не хочу. Нет аппетита.       Гон Фрикс (кажется, так) перестал выглядеть добрым попутчиком. Он наклонился ближе и ткнул Киллуа пальцем в грудь.       — Напоминаю, что ты согласился слушаться. Я не буду тащить тебя на закорках, когда твои ноги перестанут работать. Иди и поешь.       Контраст был так велик, что Киллуа даже онемел на какое-то мгновение.       — Мне не нравится, как ты со мной говоришь.       — А мне не нравится быть нянькой для идиотов, считающих себя умнее профи.       В общем, они друг другу взаимно не нравились. У Киллуа была возможность обдумать это за скоростным поглощением немецких колбасок и блинчиков, которые, к слову, оказались не так уж плохи. Наглец Фрикс терпеливо ждал у бара, в сотый раз проверяя исправность магнитного компаса.       За потерянный час солнце успело вылезти над горой, так что им следовало поторопиться и уйти до наплыва посетителей.       — Через какой перевал вы пойдете? — усатый толстяк хмуро смотрел в телевизор, натирая рюмку полотенцем. Фрикс убрал компас в карман.       — Через речной, он ближе. Я взял рацию, так что в случае чего будь на связи. Старик сухо кивнул, а Киллуа подумал, что в разговоре между ними гораздо больше немого понимания, чем слов.       — Я закончил. Спасибо.       Пустые тарелки исчезли на кухне вместе с хозяином, и Фрикс кивнул в сторону двери. Видимо, прощания ему не по душе.       Во дворе закусочной они переложили всё вещи Киллуа в непромокаемую упаковку, проверили крепления и двинулись по тропинке вдоль деревни. Рюкзак весил немного, но из-за своей длины был ужасно неудобным — казалось, он вот-вот перевернёт тебя, воткнув башкой в поляну как флажок.       Дома сменились деревьями, а ровная опушка перешла в холмистый подлесок. Через десяток километров пути, когда трасса совсем скрылась из виду, Фрикс обернулся со странной улыбкой на лице.       — Ну что, нравится? Необычные ощущения?       Сперва Киллуа воспринял вопрос как форму издевательства. Он уже взмок, устал от бесконечных попыток держать равновесие рюкзака на спине, да и в целом чувствовал себя дураком.       — О, прекрасно. Если я не привыкну к этому кошмару, то начну искать медведя, который меня съест.       — Не драматизируй, ты хорошо справляешься. Вообще я сразу понял, что для тебя этот переход — не путёвка по живописным местам, но если уж мы здесь, давай получать удовольствие.       Фрикс обвёл рукой пейзаж на склоне, где листья дикого винограда светились алым от прямых лучей. Киллуа застонал.       — Эй, что-то болит?       — Чертовы ботинки «премиум класса». Кажется, я ноги натёр.       На этой жалобной ноте Фрикс поставил рюкзак на землю и принялся что-то искать в боковых карманах. Выглядел он точно белка, потерявшая заначку из желудей.       — Да где же она, черт возьми… Я не мог забыть. А! Нашёл! Ну-ка, сядь вон туда и сними ботинки.       Снова приказной тон. Киллуа освободился от груза и лениво прошёл к сухому бревну, на которое ему указали. Тугая шнуровка забилась мелкими веточками и семенами репейника, от каких пришлось избавляться с помощью щипков долгие минуты.       — Знаешь, почему в поход нельзя идти в новой обуви? — Фрикс присел рядом, вытаскивая из аптечки целую ленту пластыря и, прости Господи, зеленку. Киллуа недобро покосился на флакон с тёмной жижей.       — Просвети меня.       — Ты можешь купить очень удобные и очень дорогие ботинки в специальном магазине, но любую пару нужно разнашивать. Хотя бы месяц, иначе… — Фрикс стянул первый ботинок, отчего захотелось немедленно двинуть ему вторым из-за вспышки боли — …Иначе ноги станут похожи на кровавое месиво в первый же день.       Носки не спасли ситуацию. Киллуа зашипел, рассматривая свою босую ногу с десятком мозолей и волдырей. Один, самый здоровый, красовался у основания мизинца на косточке. Фрикс сказал, что его надо проколоть. Киллуа ответил, что при желании он может проколоть себе какое угодно место на выбор, а его ноги пусть оставит в покое. Обменявшись матерными комментариями, они сели на бревно и уставились в землю.       — Ладно, устроим привал. Я за термосом и бутербродами, а ты вымой ноги водой из бутылки и просуши как следует. Обойдемся без карательной хирургии. Только зеленка и пластырь.       Киллуа буркнул что-то в знак согласия, закатывая брючины до колен.       Лес нагрелся октябрьским солнцем, и вынужденное купание было почти приятно для ран, саднящих от любого прикосновения. Полотенце заменил чистый бинт. Когда в последний раз такое случалось? Ещё в школе?       Киллуа усмехнулся, вспоминая кожаные броги, которые купил на карманные. Туфли жали во всех возможных точках, но выглядели круто, по-взрослому. Ему исполнялось пятнадцать, и он был туп как пробка, зато невероятно счастлив. В дурацкой обуви, что снимала кожу подобно овощечистке, он чувствовал себя человеком, способным на выбор.       Фрикс вернулся с охапкой дров, крупных и помельче, для растопки.       — Разведу огонь, чтоб ты ноги согрел.       — Это необязательно. Сейчас заклеюсь, и можно дальше топать. Ну, после еды.       — Обязательно. Знаешь… — толстые ветки ломались у проводника как солома —… Я там кое-что странное видел, пока дрова собирал. Кустарник поломан и трава затоптана.       Киллуа дёрнул плечами, с предельной концентрацией откупоривая зелёнку.       — Может, просто большой зверь вроде лося. Или охотники.       Щелкнула зажигалка, разгоняя пламя по древесине. Из-за паузы Киллуа поднял глаза, чтобы увидеть лицо собеседника и тут же ясно ощутил, как от шеи вниз растёт ледяной хвост. Фрикс снова обернулся на рощу.       — Мы далеко от охотничьих троп, а следы животных я не перепутаю.       — С чем? — во рту была пустыня, а в ушах набат.       — Со следами человека. Взрослого. Возможно, кто-то потерялся здесь, собирая грибы или ягоды. Следам не больше дня, ветки зелёные на сломе, вот я и подумал, что дым от костра поможет этому человеку найти путь в сторону деревни.       Рука дрогнула, и клякса на бинте вышла слишком мокрой. Киллуа испачкал пальцы, а также пол ноги, не нуждающейся в обработке.       — Эй, мы ведь не можем сидеть тут в ожидании кого-то неизвестного. Что, если этот кто-то уже нашёл дорогу домой?       — Не исключено. Поэтому я сделаю указатель с направлением. А ты жуй.       Фрикс сунул ему чай в походной кружке и мятый сендвич с ветчиной — роскошь первого привала.       — Нервничаешь? У тебя щёки бледные.       — Ну, вдруг я зря насчёт медведя в начале. Плохая примета, все дела… — соврал Киллуа, поглощая хлеб кусками. Им лучше убраться отсюда, даже если находка Фрикса всего лишь совпадение.       Стопы высохли и согрелись от жара костра. Заклейку пластырем пришлось доверить опытному специалисту, всё же Фрикс сталкивался с подобными ранами куда чаще. Будь воля Киллуа, он обмотал бы ноги целиком — так они болели.       — Если ты чувствуешь себя плохо, сразу говори мне. Это не вопрос гордости, а вопрос выживания. На время похода мы что-то вроде партнёров, товарищей, в любой момент нам может понадобиться помощь друг друга, понимаешь? — пластырь и зеленка нырнули обратно в аптечку. Проводник выглядел хмурым.       Киллуа натянул носки и принялся тщательно шнуровать свою обувь так, чтобы не слишком сдавливать поврежденные части. Канитель с ботинками вышла ужасно неловкой.       — Я понял. Нам пора идти.       Фриксу не понравился короткий ответ с повелительной нотой, это было заметно по тяжёлым бровям и молчанию. Они собрали вещи, потушили огонь и снова направились по тропе, вглубь дикого леса.       После обеда небо к западу стало темнеть, слоистые серые облака закрыли солнце, согнав на землю ветер от горных вершин. Зарядил ливень, холодный и злой. Крупные капли барабанили по плечам, по капюшону как пальцы пианиста — Киллуа не слышал ничего кроме этого звука, то и дело оборачиваясь в поисках контакта с проводником. Иногда Фрикс трогал его за локоть, и это значило остановку. Резкий шквал ветра мог сорвать камни или брёвна со склонов, или сбить их самих. Очень скоро Киллуа привык к немому взаимодействию, угадывая жесты Фрикса даже в мутной пелене дождя. Шли медленно.       Через час ливень сменила мелкая, нудная морось. Такая же нудная, как молчание, повисшее между ними с самого привала.       — Кхм! И часто ты водишь людей через горы? — Киллуа спрятал нос, похожий на помидор, в балаклаву. Влажность жгла лицо не хуже мороза.       Фрикс снял капюшон, рассматривая далёкую точку на горизонте.       — Нечасто. Точнее сказать, никогда. Я хожу в лес один или с поисковой группой, если кто-то теряется. Для туристов есть короткие маршруты вблизи поселения.       — Тогда зачем меня брать?       Вода размочила глину, и Киллуа едва не съехал вниз на пологом месте, но его вовремя поймала крепкая рука.       — Затем, что без меня ты помрёшь. К тому же по пути будет охотничья хижина, я давно хотел проверить в ней запасы.       Звучало не слишком честно, однако Киллуа понимал, что не имеет права настаивать на честности. Кто угодно, только не он.       Лямки рюкзака тянули плечи, а желудок опять свело голодной судорогой. В каком-то шоу discovery он слышал, что за день пешего хода по сложному ландшафту человек теряет около 6000 калорий. Это три больших бургера с добавками. Или несколько стейков. Или целый шоколадный торт.       В попытке не захлебнуться слюной, Киллуа решил продолжить разговор на свободную тему.       — Надеюсь, дождь скоро закончится. Не хотелось бы обтекать всю дорогу до конца дня.       — Я планирую разбить лагерь километров через пять, как только перейдем подвесной мост. Тут недалеко… — Фрикс махнул в сторону сине-зелёного ельника. За время пути он ещё ни разу не смотрел на компас, зато оглядывался по сторонам и даже растер между пальцами чью-то коричневую лепёшку. Чтож, Киллуа очень не хватало человека, который разбирается в сортах дерьма.       — Ты там колокольчик ищешь?       — Какой колокольчик? — лицо проводника приобрело задумчивый вид. Шутка не удалась.       — Да ладно, прикол старый как мир! — Киллуа поправил лямку, готовясь провести ликбез жителю местной деревни— Для выживания в тайге туристам рекомендуют носить с собой колокольчики, их звон отпугивает медведей. Так же рекомендуют не ходить по медвежьим тропам, которые можно узнать по наличию медвежьего помета. Понять, что помет медвежий, легко — из него торчит колокольчик.       Фрикс посмотрел на кучку, потом на Киллуа и снова на кучку, после чего разразился громким хохотом. С веток рябины метнулась стая испуганных воробьёв.       — А ты весёлый! Не такой сноб, каким кажешься.       — Спасибо, ты тоже ничего. Командуй поменьше, и мы сработаемся.       Дождевые тучи отошли за горный отрог, из-за деревьев на западе выглянуло солнце. Фрикс поднялся, обтер ладони о штаны и радостно заявил, что сегодня ужин в компании медведей отменяется. Найденное добро принадлежало барсуку.       — А если мы правда встретим хищника, есть шанс убежать? — еловые лапы цепляли одежду, и Киллуа старался идти по следам проводника, который чудесным образом не задел ни единой колючки. Странно, но их разговоры скорее нравились Киллуа, чем нет. Фрикс обернулся через плечо, продолжая борьбу с ветками.       — Бурый медведь способен развить скорость до 50 км/ч, это как минимум вдвое больше скорости человека. Волки тоже быстрые, рыси ещё быстрее. Нашей надеждой может быть только река. Если переплыть широкое течение, зверь потеряет след добычи.       Киллуа вздрогнул всем телом, представляя, каково это: выбирать между смертью от когтей животного и утоплением. Насколько он знал, температура горных рек редко превышает десять градусов.       — А вообще я настроен в позитивном ключе. Звериных троп рядом не видно, погода хорошая. Вот сейчас перейдем ущелье по мосту и… Стоп. Не может быть.       Спина Фрикса маячила на краю ельника как дорожный конус, такой же оранжевый и неподвижный. Впереди раскинулась глубокая пропасть, чьи склоны уходили далеко вниз, в темноту низинного леса. Киллуа обошел монумент в виде проводника и вытянул шею, чтобы рассмотреть причину заминки.       — Я так понимаю, моста нет.       — Неа.       — Но должен быть?       — Должен.       — И куда он делся?       Фрикс почесал репу, задумчиво присел на краю, а затем стал разглядывать шматы верёвки, какие свисали от деревянных опор.       — Может, не выдержал камнепада или порывов ветра. Или по нему шло что-то тяжёлое. Подвесные конструкции не переносят лишнего веса.       Хитроумные рассуждения прошли у Киллуа мимо ушей. Назойливый червячок тревоги снова зашевелился под рёбрами, питаясь очевидным фактом — простая дорога на ту сторону уничтожена.       Грязный канат расслоился, обнажая подозрительно ровный срез.       — Эй, тебе не кажется, что это сделали люди? — замялся Киллуа, ковыряя пяткой россыпь камней. Он не был уверен, стоит ли проводнику знать истинную причину путешествия. Они всё ещё мало знакомы.       Фрикс поднял голову и внимательно посмотрел ему прямо в лицо.       — Теперь, когда ты заметил, я тоже так думаю. Но зачем резать мост через ущелье, когда дорога в обход занимает целую неделю?       — Неделю?!       Цветные круги перед глазами заставили Киллуа сесть задницей в песок. Сперва ломаные кусты на месте привала, теперь это.       Фрикс тряс его куртку, щупал лоб и говорил что-то насчёт дополнительных запасов, которых при необходимости хватит на месяц. Он решил, что в нём сомневаются, что Киллуа испугался трудностей похода.       Но Киллуа испугался другого: смерть, идущая за ним по пятам, нашла путь через горы.