skillshare (use code: FUCKOFF for one month free!)

К тому времени, как они выходят из офиса, Чонгук уже готов содрать с себя кожу. Тэхён замечает, — Чонгук думает, что весь Лондон, наверное, заметил, — и отдёргивает его руки с укором. — Хватит чесаться, только хуже сделаешь. — Как ты так живёшь? — жалуется Чонгук, выкручивая руки из хватки Тэхёна, чтобы потянуть себя за воротник. Ему не нужно смотреть, чтобы понять, что у него пятна по всему телу. И даже если это не так, ему кажется, что они там. — Как ты живёшь без арахисового масла? Чонгук сморщил нос, а затем широко улыбнулся. — Думаю, теперь я могу попробовать. Он пробовал его раньше, но был слишком мал, чтобы запомнить вкус, и слишком занят тем, что доводил маму до истерики из-за аллергической реакции. Может быть, он сможет сделать банановый смузи или что-то в этом роде. Он слышал, что добавление арахисового масла помогает сделать протеиновые коктейли вкуснее, и ему вдруг очень захотелось потренироваться в готовке сегодня вечером. Но потом он напомнил себе, что теперь он практически Тэхён, так что, скорее всего, он просто возьмёт молочный коктейль и растворится на диване. Тэхён игнорирует его и продолжает идти. Чонгук, в свою очередь, изо всех сил старается не отставать, но он весь вспотел от этой дурацкой полупробежки и теперь чешется ещё сильнее, чем раньше. Добравшись до бара, Чонгук находится в крайне плохом расположении духа, а вновь обретённая свобода возможности наслаждаться арахисовым маслом осталась в стороне. Тэхён, кажется, также раздражён, он прогуливается по помещению, даже не удосужившись взглянуть на официантку, которая просит его подождать. Чонгук очень рад увидеть злого Тэхёна — бог свидетель, он слишком долго скрывался за фальшивыми улыбками и сладкими речами. Вот это настоящий Тэхён, из-за которого уволили Уотсона, и тот, кто заёбывает Чонгука так сильно, что тот клянётся, что его задница буквально отваливается, когда он выходит из офиса каждый вечер. Боже, да прекрати эти двусмысленные сравнения, я имею в виду, что... — Извините, — говорит Тэхён, уже стоя у барной стойки. Он прислонился к ней, как и в тот вечер, и Чонгук не может не опустить глаза, чтобы посмотреть на длинные ноги. — Извините, — повторяет он, и бармен перестаёт чистить бокал и оборачивается с растерянным видом. Чонгук повторяет хмурый взгляд Тэхёна — перед ними другой мужчина. Это может оказаться провалом, потому что Чонгук не собирается рассказывать незнакомцу обо всех странных вещах, которые произошли, как бы у него ни чесались руки. — Что я могу предложить вам и вашему парню выпить? Чонгук брызжет слюной от такой формулировки. — Я не... он... нет, мы не... Он и Тэхён? Ладно. Конечно. В твоих снах. Тэхён смотрит на Чонгука сверху вниз, а затем Чонгук вдруг оказывается получателем того самого ужасного выражения лица, когда Тэхён приподнимает брови. Он снова поворачивается к бармену, а Чонгук понимает, что, возможно, немного перегнул палку. Но кто такой Тэхён, чтобы смотреть на других свысока? Чонгук более чем выгодная партия, спасибо большое. Конечно, он немного застенчив и, возможно, грубоват, но всё равно горяч. Может быть, не с сахарной пудрой на лице. И крапивницей на шее. Ладно, может, он не совсем выгодна партия, но всё же. К чёрту Тэхёна. Не то чтобы у него было, на что смотреть... ну, ладно. Это ложь. Но как бы хорошо Тэхён ни выглядел, его невыносимый характер разрушает любую возможную привлекательность для Чонгука. Возлюбленные? Мы? — ...к сожалению, — говорит Тэхён. Чонгук считает невыносимым, что он стоит так близко к людям, когда разговаривает. Он выглядит так, будто собирается поцеловаться с барменом. Хорошо им. — Вы не знаете, когда он вернётся? Не жуткий, не старый (блять, даже красивый) бармен почёсывает бровь, пока думает. У Чонгука возникает искушение попросить пива. Или что-нибудь сладкое. Чёрт побери. — Он сказал, на следующей неделе. Хотя я бы не стал на это рассчитывать, он немного... — Эксцентричный, — добавляет Чонгук и сдерживает улыбку, видя, как Тэхён раздражённо смотрит на него. — Я собирался сказать «взбалмошный», но да. Но он здесь уже целую вечность, так что ему всегда всё по барабану. Знаете, вы не первые, кто приходит сюда и спрашивает о нём. — О? — издал звук Тэхён, наклонившись ещё больше вперёд. — Да... Хотя, надо сказать, ты самый красивый. — О. Тэхён не отодвигается назад, но по его плечам Чонгук понял, что он об этом думает. — Могу я предложить тебе выпить? За счёт заведения. — Эм... нет, я не могу остаться. — Твой друг тоже может выпить, я не возражаю. — Нет, я... нам действительно пора идти. — Точно, — вклинивается Чонгук. — У нас... урок зумбы. Никто на это не купился, меньше всего сам Чонгук, но бармен, кажется, понял намёк. — Тогда, может быть, в другой раз. Тэхён улыбается ему безразличной улыбкой и благодарит за помощь, а Чонгук бежит за ним трусцой, возвращаясь на улицу. — Хэй, — привлекает его внимание Чонгук, как только ему удаётся его догнать. — Хэй, почему ты не остался выпить? Он был горяч. Он был. И было ясно, что между ними возникла химия, учитывая, что Тэхён наклонялся-над барной-стойкой-и-поцелуйте-меня-господин-бармен. Тэхён пожимает плечами. — Не совсем мой тип. — А какой у тебя тип? — Ну, не знаю... наверное, творческие парни. — Творческие парни? — спрашивает Чонгук, не в силах сдержать презрение в голосе. — Типа сидят в кофейне и пишут слэм-поэзию? — Нет, — хмыкнул Тэхён. — Нет, я имею виду художники, и... слушай, я не так уж часто хожу на свидания, если честно, и я... а почему это важно? — Ну, потому что если у меня начнёт развиваться твой вкус в мужчинах, я хочу знать, что меня ждёт. Тэхён останавливается, пристально изучая его. Чонгук ждёт, что он что-то скажет, но тот лишь кивает. — Мне самому нравятся очень старые парни, — начинает Чонгук, когда становится ясно, что Тэхён не собирается говорить. — Чем старше, тем лучше. Иногда я рыскаю по домам престарелых и смотрю, кого можно подцепить. Тэхён закатывает глаза. — Ладно, ладно. Какой у тебя тип? Младший пожимает плечами. — Никогда об этом не думал. — Что? Чонгук, ну же. — Не думал, — повторяет он. — Честно. Я... ну, я тоже не так часто хожу на свидания. — Тогда, наверное, нам не придётся беспокоиться ни о чём из этого. — Наверное, нет. — Чонгук устало вздохнул. — За исключением того, что тот бармен уехал на целую неделю. Я думаю, мы должны... я имею в виду, мы должны что-то выяснить, верно? Ты уверен, что он ничего тебе не сказал? Тэхён кивает. — Абсолютно. Чонгук проводит рукой по волосам. Обычно он так не делает, и, вспомнив, как Тэхён делал это утром в ванной, он немного пугается и решает пока отложить это на потом. — Ладно, тогда всё, что нам остаётся, это то, что он сказал мне. А он сказал, что нам придётся работать вместе. — Думаешь, ты сможешь справиться? — «Сможешь»? — Проблема явно не во мне. Чонгук прикусил язык, чтобы не сказать что-нибудь грубое. Командная работа, напомнил он себе. Просто тяжело, когда твой товарищ по команде провоцирует тебя на то, чтобы ты сбросил его со скалы. — Я пойду домой, — говорит Тэхён. — Увидимся завтра, хорошо? И мы сможем... мы решим, что делать. — Тэхён, я правда думаю, что мы должны попытаться... — Завтра, хорошо? Я устал, Чонгук. У меня только что были худшие выходные в моей жизни, и я... пожалуйста? Давай просто поговорим обо всём этом завтра. Чонгук хочет возразить, потому что затягивать дело даже на секунду дольше, чем нужно, — ужасная идея. Но что-то в лице Тэхёна останавливает его. Оно вдруг выглядит таким усталым. И Чонгуку приходится напомнить себе, что хотя Тэхён и ужасен, он не знал, что Чонгук так думает, до той ночи. Так что, возможно, он всё ещё немного потрясён. И сегодня Чонгук будет вести себя хорошо, даже если Тэхён этого не заслуживает. — Ладно, — соглашается он. — Завтра. Тэхён не совсем расслабляет плечи от облегчения, но оказывается близок к этому. — Спасибо. Я... наверное, мне пора. — Повеселись с ночным потом, — напомнил ему Чонгук. — Не могу дождаться. Наслаждайся крапивницей. Он почти забыл о ней. А теперь кожа снова чешется. — Да пошёл ты. Тэхён лишь устало машет ему. — Пока, Чонгук. Будь осторожен, хорошо? — И ты тоже. Никакого арахиса. — Не волнуйся. — Уверяю тебя, не буду. И всё же, глядя на то, как Тэхён уходит и постепенно исчезает в толпе людей, переходящих улицу, Чонгук понимает, что будет. Так и есть. А если что-то случится? Он почёсывает грудь обеими руками, вздыхая от мгновенного облегчения и морщась от жжения, которое приходит следом. По дороге домой он обязательно купит шоколад. После сегодняшнего дня он это заслужил.

≋

Чонгук наполовину шутил насчёт ночной потливости, но приятно просыпаться утром в сухих простынях и чистой пижаме. Что не очень приятно, так это то, что когда Чонгук открывает глаза, он ничего не видит. Точнее, он видит, но не очень хорошо, и его ладонь выглядит размытой, даже когда находится всего в нескольких дюймах от его лица. Он пытается сделать несколько вещей, прежде чем запаниковать — часто моргает, трёт глаза, даже находит в шкафчике над раковиной старые глазные капли и закапывает их. Но всё это только усиливает жжение в глазах. Он до сих пор не видит, поэтому решает, что пришло время паниковать. Чонгук поклялся, что, получив этот номер, никогда не позвонит по нему, потому что, видит бог, он получает достаточно сообщений с вопросами о том, как продвигается работа над последним графиком или прочитал ли он уже новые пометки к презентации, но Чонгук в панике. Так что все клятвы уходят в прошлое. — Алло? Голос Тэхёна неровный от сна, более глубокий, чем Чонгук когда-либо слышал. Но у него нет времени задумываться о том, как сексуально (чего?) он звучит, не сейчас, когда у него настоящий, серьёзный кризис. — Тэхён, — кричит он в трубку. — Я не вижу. На другом конце ему зевают в трубку. — Что? — Я не вижу! — Чонгук не хотел кричать, но он в панике. Раздаётся шорох, и внезапно голос Тэхёна становится более чётким и бодрым. — Ты не видишь? — Нет! Нет, всё размыто и нечётко, и я не... я не знал, кому ещё позвонить; я схожу с ума и думаю, что всё странное сейчас — от тебя, но если это не так, то мне нужно, чтобы ты отвёз меня в больницу, потому что я не вижу... — Хэй, Чонгук, — прерывает его резко Тэхён. — Что?! — Я ношу очки, — повторяет Тэхён. — И я... Далее следует длинная пауза. — И ты что? — требует Чонгук. Он просто хочет видеть ясно, а Тэхён не помогает ему достичь этой цели. — Я... у тебя очень хорошее зрение. — Я знаю, поэтому и волнуюсь, что не вижу... — Я думаю, мы поменялись. — Что значит «мы поменялись»? — Я думаю, мы поменялись, — спокойно сказал Тэхён. — Потому что я только что проснулся, но я прекрасно вижу. Чонгук со стоном опускается обратно на матрас. — Это ужасно. Что дальше, я начну говорить с канадским акцентом? На самом деле, это было бы не так уж и плохо. Было бы здорово не беспокоиться о своём произношении. У него может быть словарный запас и разговорные навыки Тэхёна, но это не значит, что он вдруг заговорит как носитель языка. — Пришли мне свой адрес. — А? — Чонгук, — терпеливо объясняет Тэхён. — Ты ничего не видишь. Я должен приехать, чтобы отдать тебе свои очки. Или мои линзы, если хочешь попробовать. — Линзы, — сразу же выбирает он. — Я хочу их. — Тогда пришли мне свой адрес. Чонгук не задумывается о том, что на самом деле означает приезд Тэхёна, до тех пор, пока тот не отправляется в путь, и Чонгук не понимает, что Тэхён скоро увидит его квартиру. Он спотыкается о мебель не менее пяти раз, пытаясь застелить кровать и убрать вчерашние конфеты, обёртки от которых всё ещё разбросаны по дивану. Когда он идёт вытирать шоколадные пятна со рта, ему приходится придвинутся так близко, что его нос касается зеркала. В дверь резко постучали как раз в тот момент, когда он закончил чистить зубы, и он пробирается по коридору, чтобы открыть её. — Очки, — объявляет Тэхён в знак приветствия. — Не шевелись. Чонгук закрывает глаза, чувствуя, как что-то оседает на переносице и цепляется за уши. Пальцы Тэхёна перебирают его волосы, убирая те, что мешаются, за уши, и Чонгука это совершенно не успокаивает. Он с ужасом осознаёт, как близко находится Тэхён. От него снова пахнет ванилью, и Чонгук хочет спросить, пользуется ли он одеколоном. Чонгук также с ужасом вспоминает себя, босого, в трениках и старой футболке. Наверное, от него пахнет сном. Он не знает, как пахнет сон, но его бывший парень (два месяца, второй курс колледжа) сказал ему, что утром он пахнет по-другому. Он сказал, что это хороший запах, но ещё он сказал Чонгуку, что они должны познакомиться с родителями друг друга, а затем расстался с ним по смс в тот вечер, когда обещал прийти к Чонгуку на ужин. Так что трудно сказать, что из этого правда. Может, ему стоит спросить Тэхёна, хорошо ли он пахнет? — Хорошо, — пробормотал Тэхён. — Открывай. Чонгук медленно открывает глаза, охваченный странным предчувствием, что будет больно. Но всё, что он видит, — это Тэхён, который моргает ему в ответ с таким же ясным выражением лица, как обычно. — Лучше? Чонгук кивает, потом хмурится, чувствуя, как очки сползают с его носа. Тэхён достаточно мил, чтобы не рассмеяться. — Ты собираешься пригласить меня войти? Я принёс линзы, если хочешь попробовать. — Эм, да. Да. Чонгук отходит в сторону, чтобы Тэхён мог войти. Он не замечает, как взгляд Тэхёна начинает обшаривать каждый сантиметр его квартиры, и прикусывает язык, чтобы не сделать ехидное замечание. Надеясь, что Тэхён тоже не сделает его. Другой и не делает, просто берёт в руки дорожный набор и бросает на Чонгука вопросительный взгляд. — Ванная? — Вот здесь. Тэхён следует за Чонгуком в сторону ванной. Последний заходит внутрь и включает свет. Увидев своё отражение в зеркале, он замирает. — Тэхён. — Да? — Ты же не серьёзно. — С чем именно? Он показывает на себя в зеркале, на своё лицо. Тэхён наклоняется в сторону, чтобы можно было посмотреть. — Что? — Это смешно! Очки Тэхёна похожи на те, что часто мелькают в комиксах. Толстая чёрная оправа и настолько плотные линзы, что глаза Чонгука кажутся огромными. Он похож на мультяшного гика, и он никак не может выйти на улицу в таком виде. Неудивительно, что Тэхён носит в офис контактные линзы. Тот хмурится. — Это мои очки. Они выглядят нормально. — Они выглядят безумно, — протестует Чонгук. — Я выгляжу как жук. — У меня плохое зрение, ясно? Это размер очков, который мне нужен. Или... тебе нужен, я думаю. — Я не могу в это поверить... — Хочешь попробовать линзы? — подсказывает Тэхён, и Чонгук кивает так энергично, что очки снова сползают на нос. Он снимает их и автоматически кладёт на край раковины, пока Тэхён протягивает ему контейнер для контактных линз. Чонгук открывает контейнер, — его отец носит контактные линзы, поэтому он знаком с этим процессом, — и достаёт нужную линзу. Оказывается, наблюдать за тем, как отец надевает линзы, совсем не то, что надевать их самому. Чонгуку удаётся проткнуть себе глаз аж четыре раза. — Помогает, если держать веки открытыми, — говорит Тэхён, стоя в дверном проёме. — И не моргай, пока она не осядет на глазу. — Да, это вполне разумно. Тэхён пожимает плечами, но не успокаивается. — Просто нужно немного практики, вот и всё. Хочешь, я сделаю это для тебя... — Я понял, — пробормотал Чонгук. — Ты уверен? — Да, я уверен, Тэхён. Всё в порядке... нет, нет, нет, нет, чёрт. Линза соскальзывает с пальца и попадает в раковину, где стремительно уносится в канализацию. Чонгук беспомощно смотрит на Тэхёна, который, кажется, не слишком обеспокоен произошедшим. — Упс. — Ты принёс лишние? — Нет. — Что... ну, тогда можешь принести мне завтра? Я не буду носить их целую неделю. Он жестом показывает на громоздкие очки, но Тэхён качает головой. — Я ношу те, что на месяц. — Что? — На месяц, — повторяет Тэхён. — Ты должен носить эти линзы в течение месяца, прежде чем сменить, а не каждый день. Чонгук вытаращился на него. — Тэхён. Я не могу носить их. — Похоже, придётся. Чонгук предпочёл бы просто остаться дома на неопределённый срок, поедая шоколад на диване, пока ему не позвонит Бекка и не сообщит, что его уволили. Может быть, тогда он сможет пойти встретиться с Уотсоном. Чонгук напоминает себе, что на этой неделе нужно искать открытку: Уотсон и его дочь едут в Испанию. Если быть честным с собой, то Уотсон сейчас выглядит гораздо счастливее, чем когда они работали вместе. Может быть, это потому что он с дочерью, а может, потому что он наконец-то вышел на пенсию, но в любом случае Чонгук должен признать, что он не может использовать увольнение Уотсона как повод для ненависти к Тэхёну, больше нет. Хорошо, что Тэхён дал ему тысячу других причин, и эти очки — главная из них. — Как ты вообще их носишь? — Что... они не выглядят так уж плохо. — Правда, выглядят. Тэхён был довольно дружелюбен весь визит, но это почему-то заставило его сдуться. — Ладно, тогда... увидимся на работе. Вот дорожный набор. Там есть жидкость для чистки линз, а потом... эм, иногда они могут причинять боль... Тэхён протягивает руку, чтобы погладить место над ухом Чонгука, и Чонгук думает, что Тэхён часто прикасается к нему с тех пор, как всё это началось. Он задаётся вопросом, почему он на самом деле не возражает. Тэхён заправляет ему прядь волос за ухо, а затем убирает руку. — Может быть немного больно, — объясняет он. — После того, как поносишь их некоторое время. Я и без них прекрасно читаю, например, вблизи, так что с этим у тебя всё будет в порядке. — Хорошо. Ухо Чонгука покалывает от того, как подушечка пальца Тэхёна проходится по его краю. — Так что я просто... увидимся в офисе. — Хорошо. Только после того, как Тэхён уходит, Чонгук понимает, что ему, наверное, стоило сказать «спасибо».