skillshare (use code: FUCKOFF for one month free!)

Чонгук старается не подавать вида, когда идёт на работу, но, видимо, он обманывал себя, когда думал, что никто этого не заметит. — Ты купил очки? Он поднимает глаза и видит, что Джен смотрит на него со своего обычного места у лифта. Она любит общаться с людьми, поэтому Бет и Лори поставили её стол ближе всего к входу в офис. У неё всегда есть улыбка для всех, чего сам Чонгук никогда не мог добиться. Он предпочитает сидеть сзади. Он может улыбаться как угодно — мало или много, — Тэхён единственный, кто это увидит. А с Тэхёном он вообще почти не улыбается. Но обычно яркая улыбка Джен тускнеет, когда она встречается глазами с Чонгуком и видит его в самых уродливых и нелепых очках в мире. — О, ничего себе, ДжейКей. Это... — Я знаю. — Но ты выглядишь... — Нет, не выгляжу. Джен улыбается другой улыбкой, которая должна выглядеть сочувственной, но Чонгук видит, что она находится на грани истерики. Он действительно выглядит смешно, он в курсе. Он просто хочет, чтобы сам находил это действительно смешным. Он надеется, что вчера у Тэхёна была самая сладкая ночь в его жизни. — Что в сумке? Чонгук пожимает плечами. — Всякое по работе. Там ничего по работе нет. Но как бы ему ни нравилась Джен, она большая сплетница, а он не хочет, чтобы она рассказывала людям, что он принёс кучу вещей из своей квартиры, чтобы отдать Тэхёну. Она может неправильно понять. Не то чтобы Чонгук желал, чтобы она поняла всё правильно, ну, что они с Тэхёном наполовину поменялись телами и теперь находятся в этом странном круге неопределённости — вроде как они это они, а вроде как и нет, и всё это странно, запутанно и плохо. Джен не нужно знать, что именно в сумке. Так что это «всякое по работе». К счастью, она прекращает расспросы, просто желает хорошего дня, как обычно, и машет ему рукой, когда он возвращается к своему столу. Чонгук ловит на себе несколько странных взглядов, которые могут быть связаны только с очками, и лишь устало улыбается, как только Шиву говорит ему, что они хорошо выглядят. А вот и нет. Тэхён уже за своим столом, чудо из чудес, но Чонгук догадывается, что он, скорее всего, пришёл сюда сразу из его дома. Он выглядит усталым, и Чонгуку немного жаль, что он заставил его спешить. — О, привет, — говорит Тэхён, поглощённый чем-то на своём мониторе. — У меня есть несколько заметок для нашего питча в пятницу. — У нас питч в пятницу? — Да, Крис сказал мне об этом несколько минут назад. — Почему? — спрашивает Чонгук. По его мнению, у них и так много проектов. Последнее, чего он хочет, это больше работы, особенно сейчас. — Разве этот не должен был перейти к Чайе и... — Я попросил. Мы справимся без проблем. Чонгук сдерживает красочное ругательство. — Тэхён, — начинает он, напрягая голос. — Не думаешь ли ты, что нам стоит сосредоточиться на этом... — он делает жест между ними, — что бы это ни было, прежде чем мы возьмёмся за другие проекты? Как насчёт фокус-группы, которую ты хотел собрать? Я отослал тебе список потенциальных участников, ты посмотрел его? — Хм? Чонгук думает, что если стукнет голову Тэхёна об стол вместо своей, то, возможно, у них что-то да получится. Уже в четырёхсотый раз он что-то делает для одной из идей Тэхёна, но Тэхён бросает её и переходит к следующей. Чонгук не знает, сколько ещё сможет продолжать в том же духе. — Слушай, мы можем на секунду сосредоточиться на нашей... ситуации? Тэхён выпрямляется в кресле и поворачивается, чтобы посмотреть на коллегу. — Конечно. — Потому что нам придётся провести так как минимум неделю, если только мы не разберёмся без бармена, а я в этом сомневаюсь. — Точно. — Так что я принёс кучу вещей, которые, надеюсь, помогут тебе продержаться хотя бы до пятницы... — Чонгук открывает сумку, чтобы другой мог заглянуть внутрь. — Мой запасной ЭпиПен на случай, если ты снова случайно съешь арахис... Я могу показать тебе, как им пользоваться, если понадобится, но в интернете есть миллион видеороликов... А потом я... что? Тэхён больше не смотрит в сумку, вместо этого он смотрит на лицо Чонгука с глупой ухмылкой. — У тебя шоколад на лице. — Нет, не шоколад, — машинально отвечает тот. — Нет, шоколад. Ну же. Чонгук слишком удивлён, чтобы отпрянуть назад, прежде чем рука Тэхёна второй раз за утро оказывается на его лице. Он отмыл весь шоколад с прошлой ночи, когда чистил зубы, он уверен в этом. Но по дороге сюда он купил шоколадный круассан. Хорошо, он взял два. Хорошо, он взял три и наслаждался каждым кусочком. Не помогает и то, что он годами не позволял себе есть такие вещи, а теперь, когда хочет их больше, чем когда-либо, это становится просто гигантским беспорядком. Чонгук всё равно ест много еды, просто обычно она здоровая. Руки Тэхёна тёплые, и Чонгук замечает, что его собственные стали холоднее. Обычно у него всегда довольно горячая кожа, но с вечера четверга температура постоянно падает. Это, конечно, имеет смысл, и только ещё больше подтверждает теорию, над которой он медленно раздумывал. Сегодня утром очки на самом деле подтвердили её, и он планирует поделиться мыслями с Тэхёном. Последствия, если честно, ужасают, и, возможно, это подтолкнёт Тэхёна к тому, чтобы наконец сосредоточиться. — Вот так, — говорит Тэхён, вытирая мазок, оставшийся у Чонгука в уголке рта. — Как новенький. Чонгук кивает и старается не думать о том, каким чертовски нежным было всё это взаимодействие. Мягкие прикосновения Тэхёна. Мягкий голос. Мягкие взгляды. Что, чёрт возьми, происходит? — То, что ты хочешь сладкого, не значит, что ты должен есть всё, что попадётся на глаза, знаешь ли. Чонгук закатывает глаза. — И сколько чашек кофе ты сегодня выпил? Тэхён в ответ морщит нос. Это заставляет Чонгука на секунду задуматься. Он находится в состоянии внетелесного опыта (ну, у него уже какое-то время такое состояние), но видеть, как Тэхён делает то, что Чонгук делал всю свою жизнь, просто странно. Это как смотреть в кривое зеркало. Хотя он нехотя признаёт, только у себя в голове, что отражение выглядит немного лучше. По крайней мере, оно не заляпано шоколадом. — Что ещё в сумке? — спрашивает «отражение», заглядывая внутрь. — Шампунь. И кое-что из моего ухода за кожей. — Зачем? — Потому что у меня очень жирная кожа. И если ты не хочешь получить на утро огромные прыщи, то тебе стоит пользоваться этим. Тэхён откинулся на стуле, подняв бровь. — Моя кожа в полном порядке. — Пока что. После этого Тэхён скрещивает руки. — В смысле? Чонгук окидывает взглядом офис, но большинство людей здесь, похоже, заняты своими делами. Чонгук всё же опускается на колени возле кресла Тэхёна, чтобы на всякий случай шепнуть ему на ухо. — Мне кажется, мы превращаемся друг в друга. — Да, мы это уже выяснили. — Нет, я имею в виду, это происходит постепенно. Но оно как бы... не прекратится. — Что? Чонгук отступает назад и показывает пальцем на ужасные очки, балансирующие на переносице. — Тэхён, я прекрасно видел вчера вечером. И у тебя не было аллергии на арахис до вчерашнего дня. — Так ты говоришь... ты думаешь... нет, это не может быть тем самым «процессом», да? Чонгук пожимает плечами. — Какие ещё у нас есть доказательства? Думаю, ты прав насчёт обмена телами. Мы не довели дело до конца, так что теперь всё происходит медленнее. И более... странно. — Ты считаешь, мы будем продолжать меняться. Пока не останется ничего, что можно было бы поменять. — Чонгук кивает. — Но мы всё равно останемся нами, Чонгук... — Только без всего того, что делает нас нами, Тэхён. Не знаю, как тебя, но меня это пугает до смерти. Тот долго смотрит на него в ответ. — Меня тоже. — Хорошо, значит, мы договорились. Мы должны выяснить, как это остановить. — Я думал, это само собой разумеется. Но да, мы можем встретиться после работы. — После... господи, блять, Тэхён, неужели работа — единственное, о чём ты думаешь? — Нет, — ровно отвечает Тэхён. — Я тоже думаю о будущем. И я знаю, что если забьём на работу, то когда мы, наконец, решим эту проблему, нас вытурят отсюда. Это было бы не самое худшее развитие событий в мире. — Слушай. Давай договоримся — никаких разговоров об этом на работе. — Тэхён, мы не можем не говорить об... — Мы можем поговорить после. Чонгук собирается провести рукой по волосам, что явно характерно для Тэхёна, и вместо этого сжимает руку в кулак. Он хочет сказать: «Я не хочу проводить с тобой больше времени, чем это абсолютно необходимо». Однако в итоге произносит: — Хорошо. После работы. — Ты можешь поехать ко мне, — решает Тэхён. — У меня есть несколько вещей, которые я мог бы тебе отдать. — Только не говори, что у тебя перхоть или что-то в этом роде. — Нет. Но мои волосы пушатся от влажности. Похоже на... м-м-м, ты почти у цели. — Что? — Рука Чонгука разжимается и приближается к волосам. Тэхён успевает первым, и счёт секунд доходит до трёх. — Всё в порядке. У тебя достаточно длинные волосы, чтобы не превратиться в швабру. Чонгук хмурится. — Но, может быть, они превратятся в треугольник. Чонгук хмурится ещё сильнее. — И это всё? Рука Тэхёна всё ещё в его волосах. Если бы Чонгук не знал ничего, он бы подумал, что Тэхён хочет оставить её там. Не помогает и то, что Чонгук, похоже, склоняется к этому прикосновению. — Вот и всё, — мягко произносит Тэхён. — Тогда ладно. — Тебе, наверное, пора встать. — Тогда тебе стоит перестать трогать мои волосы, Тэхён. — О, — тот вздрагивает, словно только что понял ситуацию. — О, эм, точно. Прости. Чёрт, прости. Чонгук предпочитает ничего не говорить, садясь за свой стол. Тэхён ведёт себя странно. Он ведёт себя странно с тех пор, как они выпили, но Чонгук считает, что в этом нет ничего невероятного. Он тоже ведёт себя странно. Хотя нет, думается ему, так было ещё до этого. Потому что Тэхён отозвал его в сторону и попросил поговорить. Дело не в работе. Так в чём, чёрт возьми, дело?

≋

— Не обращай внимания на беспорядок. — Невыполнимая задача. Квартира Тэхёна... от одного взгляда на неё у Чонгука разболелась голова. Кучи одежды, чистой и грязной, сложенной на стульях и разбросанной по углам; шатающиеся башни книг и множество контейнеров из-под еды в мусорном ведре. Чонгук старается не осуждать, но... да кого он обманывает, конечно, осуждает. Тэхён — неряха, и это даже восхищает. Приятно видеть, что у него есть недостатки. По мнению Чонгука, у него много недостатков, но этот — один из тех, которые сможет определить практически каждый. Тэхён не выглядит слишком смущённым, просто жестом указывает на диван. Чонгуку приходится отодвинуть стопку книг, чтобы у него было место. Все они написаны авторами, о которых он никогда не слышал, но это и неудивительно. Толщина каждой из них равна толщине бицепса Чонгука, но это ещё менее удивительно. Тэхён — ходячий словарь. Или был им. — Хочешь что-нибудь поесть? — спрашивает старший. — Я знаю, что уже поздно. Уже поздно, и это вина Тэхёна. Когда Уотсон ещё был рядом, Чонгук каждый день уходил из офиса в пять, иногда даже раньше. Но с Тэхёном под боком у него нет никакой надежды выйти хотя бы до шести. Иногда, как сегодня, они остаются почти до восьми вечера. Им нужно было поработать над пятничным докладом, о котором просил Тэхён, и теперь Чонгук должен просмотреть около девятисот скриншотов таблиц данных и вручную перевести их в свою собственную таблицу. Это изнурительная работа, отнимающая много времени, и Чонгук чертовски жалеет, что этот ключевой клиент не прошёл через услуги лучшей маркетинговой фирмы, прежде чем попасть к нему в руки. Реально, кто вообще присылает скриншоты? Чонгук долго пытался не вырвать себе волосы (вьющиеся волосы, как он заметил после обеда), пока смотрел на электронное письмо от представителя компании, в котором говорилось, что никаких файлов с данными у них нет. Только скриншоты. И теперь недобрые чувства Чонгука к Тэхёну, которые, возможно, немного ослабли после всех этих прикосновений к волосам и лицу, снова обострились. — Да, — говорит он. — Было бы неплохо. — Ладно, дай-ка я посмотрю... — Тэхён заходит на кухню и открывает холодильник, наклоняясь, чтобы заглянуть внутрь. Чонгуку в то же время очень некстати приходит в голову невероятно ненужная мысль. У Тэхёна потрясающая задница. Очень некстати. Невероятно ненужная. — Так... эм, может... ты любишь тосты? Чонгук бросает на него недовольный взгляд. — Это серьёзно всё, что у тебя есть? Тэхён выпрямляется и смущённо пожимает плечами. — Честно говоря, я не знаю. Я не... я обычно не готовлю. Мы могли бы заказать что-нибудь на вынос; есть очень хороший... — Я могу что-нибудь приготовить, — предлагает Чонгук, к удивлению Тэхёна и его самого. Подходит к холодильнику и заглядывает внутрь, чтобы оценить ситуацию. — Для человека, который любит сахар, — комментирует он. — У тебя здесь много овощей. Тэхён игриво улыбается. — Теперь у меня твои вкусовые предпочтения. Кстати говоря, я собираюсь отдать тебе всё своё арахисовое масло. Мне нельзя его здесь держать, иначе я его съем. — Никакого самоконтроля. — И это ты мне говоришь. Чонгук решил проигнорировать этот выпад. Сегодня на работе он, возможно, совершил набег на шоколадный тайник Тэхёна. Но только потому, что находился уже на пределе своих возможностей со всеми этими скриншотами. Он может перестать есть как не в себя, если захочет. — У меня есть мороженое в морозилке, если хочешь. — Хочу. — Тэхён подавляет смех, но Чонгук всё равно с укором смотрит на него. — Хватит меня искушать, не тогда, когда я собираюсь готовить тебе ужин. Чонгук решает приготовить пасту: это достаточно просто, а у Тэхёна, как оказывается, есть все ингредиенты. — Ты действительно не умеешь готовить? — спрашивает он, ожидая, пока нагреется вода. Тэхён пожимает плечами. — Ну, я бы справился. Но я просто отвлекаюсь. И я ненавижу это делать. — Ну и ну, не могу дождаться, когда это изменится. — Ха. Я тоже, наверное. Чонгук беспокоится, что ему придётся потратить время на то, чтобы поговорить с Тэхёном, но тот через несколько минут выходит из кухни, чтобы собрать кое-какие необходимые вещи, которые Чонгук заберёт к себе. Последний как раз варит капеллини, когда Тэхён возвращается с сумкой в руках. — Так... я положил тебе шампунь — не уверен, что он поможет справиться с пушистыми волосами, иногда всё зависит от богов погоды; лосьон? У тебя наверняка есть свой, но этот только от зуда. У меня есть несколько антигистаминных препаратов, которые я положил на всякий случай, но старайся не использовать их, если только всё не совсем плохо. Они вырубят тебя на некоторое время, так что... А ещё у меня есть... Чонгук поднимает взгляд от кастрюли на плите, чтобы посмотреть на Тэхёна сквозь пар. — Что там у тебя? — Ничего, просто... дай мне... Тэхён снимает свои (или они уже его?) очки с лица Чонгука и протирает их подолом футболки. Чонгук не замечает, что они запотели от пара, пока Тэхён не возвращает их ему на нос, и он видит гораздо чётче, чем несколько секунд назад. — Старая привычка, — говорит Тэхён. — Спасибо. — Странное чувство — говорить это и на самом чувствовать благодарность. Они долго стоят в неловком молчании, Тэхён смотрит на Чонгука, а Чонгук — на точку чуть выше плеча Тэхёна. Если кто спросит, у него проблемы со зрением, ясно? Это вполне может включать восприятие глубины. Тэхён переминается с ноги на ногу. — Попить? — спрашивает он. — Боже, да Тэхён кивает, маневрируя вокруг него, чтобы пройти в кабинет позади. Они оказываются близко, настолько близко, что Чонгук может чувствовать присутствие Тэхёна, не оборачиваясь. Если бы он это сделал, они могли бы прижаться друг к другу, и тогда Чонгук не знал бы, что ощущать. Он задаётся вопросом, может быть, в том напитке было что-то ещё, кроме эликсира, меняющего их телами? Или это действительно был абсент, и всё это — общая галлюцинация с психосоматическими идеями и сильными признаками сумасшествия. Чонгук хочет сказать это вслух, чтобы побеспокоить Тэхёна. Он недовольно хмурится, когда Тэхён достаёт из холодильника бутылку клубничного соджу. Слишком сладко — он бы предпочёл стакан хорошего виски в любой другой день. — Это всё, что у тебя есть? — Это практически всё, что мне нравится. Тебе тоже понравится, поверь мне. Чонгук вздохнул. Эта история со сменой тел достаточно плоха, но, возможно, ему придётся поставить галочку рядом с тем, что виски ему больше не нравится. Чонгук быстро расправляется с пастой, вываливает её в тарелки и смешивает с соусом, который готовил параллельно. Не острый, потому что он усвоил урок. Они сидят за кухонным столом Тэхёна, после того как тот перенёс в гостиную корзину с, кажется, пряжей. — Я пытаюсь связать свитер, — вернувшись, произнёс он. — Зачем? — Ну, на днях я сидел в интернете, и там был действительно великолепный свитер за пятьсот долларов, — я не знаю, сколько это в фунтах, но да, я не хотел тратить столько, поэтому решил попробовать связать его сам. — Но ты никогда раньше ничего не вязал. — Нет. — И ты собираешься связать целый свитер. Чонгук надеется, что в конечном счёте амбиции Тэхёна никогда не доберутся до него: он, наверное, не будет знать ни секунды покоя. — Да, почему бы и нет? Кстати, вышло потрясающе. — Тэхён кивает на пасту и ест с тем же рвением, с каким обычно ест Чонгук. Вкус действительно хороший, но Чонгук не может перестать думать о мороженом, о котором упомянули ранее. В свою очередь, Тэхён, похоже, знает, о чём он думает, потому что подталкивает стакан с соджу поближе к нему. — Обещаю, будет вкусно. Чонгук на мгновение настороженно смотрит на стакан, а затем опрокидывает его, делая глоток. Соджу обжигает сильнее, чем он к тому привык, но Тэхён прав. Идеальный баланс вкуса взрывается на его языке без намека на обычную тошнотворную сладость. Он наливает себе ещё и выпивает, прежде чем Тэхён успевает произнести хоть слово. Тэхён опустошает свой стакан и шмыгает носом. К этому выражению лица придётся привыкать. Совсем не помогает и то, что Тэхён выглядит довольно мило. — Итак, — говорит Тэхён, набивая рот пастой. — Абсент означает сожаление. — Полынь, технически. Во всяком случае, так он мне сказал. И что мы нарушили процесс, и что я должен спросить тебя, что это значит. Но ты не знаешь. Тэхён качает головой. — Нет. Но если мы работаем с этой магической штукой, думаю, мы можем предположить, что что бы ни происходило, это должно исчезнуть, когда мы завершим «‎процесс». Что бы им ни было. — И как мы это сделаем? — Это вопрос на миллион долларов. Мне интересно, а что, если... — Если что? — спрашивает Чонгук. — А что, если, может быть... — Тэхён наклоняет голову, рассеянно крутя капеллини на вилку. — Может, мы на духовном испытании. Чонгук потирает глаз. Ну, пытается. В итоге он попадает в линзу своих (Тэхёна?) очков. — Что это за хрень — духовное испытание? — Как в кино, — объясняет Тэхён. — Когда с кем-то случается что-то волшебное, и это прекращается только после того, как он усвоит урок или что-то в этом роде. А потом всё возвращается на круги своя, но герой навсегда изменился. Что-то такое. Чонгук делает ещё один глоток. От всего этого у него болит голова, и он даже не понимает, что вообще происходит. — Значит, нам просто нужно выяснить, в чём состоит наше духовное испытание, и пройти его, а потом мы придём в норму. — Да. Но чаще всего, когда ты пытаешься понять, в чём заключается твоё испытание, оказывается, что это совсем не то, о чём ты думал. Так что первая догадка может быть просто случаем... — Безрезультатности. — Да, спасибо. — Сколько подобных фильмов ты уже посмотрел? — спрашивает Чонгук. — Больше одного, но меньше ста? Не знаю. В любом случае это всё догадки. Если только ты никогда не сталкивался с чем-то подобным. Чонгук качает головой. — Не думаю, что кто-нибудь вообще сталкивался с подобным. — Мы могли бы прославиться на этом, как считаешь? — Никто нам не поверит. И я не очень хочу быть знаменитым. Тэхён задумчиво кивает. — Я тоже. — Сожаление, — произносит Чонгук, пытаясь вернуться к теме. Он делает ещё глоток соджу. Как оно раньше не было таким вкусным? Да и пьётся легче. Ещё один стакан. На дорожку. — Может быть, наше духовное испытание имеет к нему отношение. — Например, то, что мы хотели бы изменить? — Возможно. Как ты и сказал, это всё пока догадки. — Мы можем просто подождать и спросить у бармена. — Нет, Тэхён, перестань! Мы должны подумать об этом. Я не хочу продолжать носить твои очки. — Да, кстати, как они тебе? — Ну, я не хочу продолжать их носить, тебе этого достаточно? Тэхён заливисто смеётся. По какой-то причине Чонгук находит это привлекательным. И почему-то ему хочется заставить Тэхёна смеяться снова. — О чём я жалею... однажды в колледже я попытался обесцветить волосы, и тогда почти все они сожглись. Чонгук начинает смеяться, и только когда Тэхён странно смотрит на него, он понимает, что это было не в его духе. — Ты пьян? — спрашивает Тэхён. — Что? Нет. Ты пьян. — Я явно трезв. — Я тоже. — Мой бывший был проводником поезда. Глаза Чонгука слезятся от смеха, и ему приходится признать, что, возможно, он немного пьян. Но совсем чуть-чуть. — Я не понимаю, — выдыхает он, может, даже бурчит. — Чонгук, — зовёт Тэхён, протягивая бутылку соджу. — Сколько ты выпил? — Ладно, мам, успокойся. — Он наклоняет голову из стороны в сторону, размышляя. Кажется, он никогда не напивался так быстро, это точно. — Четыре? — Четыре? — Четыре. — О, нет, Чонгук-а, я не могу выпить столько. — Ты и не пил. — Нет, я имею в виду, что ты не можешь выпить столько. У меня очень низкий порог — Пять. Тэхён уставился на него. — Что? — Я выпил пять. Тэхён скрещивает руки, морщит нос, и Чонгук не может больше смотреть на то, как он это делает. — Расслабься, хён. Чонгук глупо моргает. Я только что назвал его хёном? И тут Чонгук понимает, что половину прошедшего разговора они проговорили на корейском. Да, он пьян. Но это приятно, и голос Тэхёна звучит ещё более сексуально на корейском, чем на английском. Подождите, что? Он назвал меня «‎Чонгук-а»‎?