skillshare (use code: FUCKOFF for one month free!)

Чонгук не видит ничего особенного в четырнадцатом января, но для Бет и Лори это событие важнее Рождества. — День, когда мы встретились... — День, когда мы начали наш бизнес... — День, когда Лори вышла замуж, а я... — Напилась и пролила красное вино на своё платье... Бет смеётся, потягивая маргариту. — Я сойду в могилу, но скажу, что это была не моя вина. Пол был скользким! — Я выглядела как несчастная кузина Кэрри, — говорит Лори, а Бекка громко смеётся со своего места рядом с Чонгуком. Четырнадцатого января, независимо от того, на какой день недели оно выпадает, Лори и Бет приглашают всех на шикарный ужин, чтобы отпраздновать очередной год работы. Большинство компаний делают это в декабре, в конце года и последнего квартала, но Бет и Лори настолько завалены подготовкой к Рождеству, что у них не остаётся ни секунды на отдых до Нового года. Поэтому всегда четырнадцатого января они закрывают офис на день, и на следующий день после этого, потому что такова политика компании, — все напиваются до беспамятства и выпускают пар. Весь пар. Чонгук до сих пор помнит свой первый год, когда Джен сказала им, что собирается порвать со своим парнем-бездельником, и все убедили её позвонить ему через десять минут и включить громкую связь. После этого они выпили по рюмке за её свободу, а Чонгук выпил столько, что не мог вспомнить, когда лёг в постель той ночью. Может быть, это не совсем профессионально, и, возможно, брать столько выходных — не самая лучшая бизнес-модель, но Чонгук согласен с Бет и Лори в том, что это сближает. И они хорошо относятся к своим сотрудникам — это главная причина, по которой он продержался столько, сколько продержался. Нынешний год — особенный: это десятилетний юбилей фирмы и двадцать пятая годовщина отношений Лори с мужем. Он хороший человек, хотя и путает Чонгука и Тэхёна каждый раз, когда задаёт им какой-нибудь вопрос. Также подобное случалось с несколькими клиентами, и Чонгуку это немного надоело. Видно, что и Тэхёну тоже, потому что он начал делать то самое: встречает взгляд Чонгука через стол и поднимает бровь, что Чонгуку очень не нравится. Чонгук тоже начал делать то же самое, что и Тэхён, пока тот смотрит на него таким взглядом. Но в остальном Тэхён совершенно невыносим. По крайней мере, сегодня он не сидит прямо напротив Чонгука. Лори и Бет сняли отдельное помещение в довольно престижном ресторане в нескольких кварталах от офиса, известном своими морепродуктами и, что ещё важнее, фирменными коктейлями. До сих пор Чонгук пробовал нечто под названием «Голубые Гавайи» (фантастически), мартини с лаймовым пирогом (отвратительно), а сейчас он работает над «Кровавой Мэри» (потенциально вызывает похмелье). Он определённо наслаждается собой, как и всегда на таких ужинах, а Бекка с удовольствием сидит рядом, нашёптывая ему на ухо сплетни обо всех остальных сотрудниках. Чем больше она опрокидывает шотов, тем пикантнее становятся темы. — Ты знал, что Бет встречалась с парнем из рок-группы? — шепчет она. Чонгук фыркает в свой напиток. — Правда? — М-м. Он играл на барабанах, у него были все эти татуировки, пирсинг, и он водил мотоцикл. Полное клише. — Она встречалась с барабанщиком недавно? — Нет, нет, нет, — мотает головой девушка. — Когда они учились в колледже. Лори рассказывала мне об этом. О бунтарской фазе Бет. Но, видимо, группа была ужасной. Чонгук смеётся и немного смущается, когда большая часть людей за столом смотрит на него. Может, ему не стоит ничего пить после последней рюмки? И всё же, как только ужин заканчивается, он каким-то образом оказывается втянутым в ещё одну порцию выпивки в баре. Бет и Лори уходят, заявив, что они слишком стары, чтобы оставаться так поздно, но достаточно щедры, чтобы оставить счёт компании открытым. Ну а Чонгук не хочет отказываться от бесплатной выпивки. Приятно общаться с коллегами. Да и вообще общаться с людьми. Иногда Чонгук не задумывается о том, насколько он одинок, пока не перестаёт быть одиноким. Бекка предлагает сыграть в игру, шестеро из них, оставшихся в ресторане, втискиваются в один ряд и угощаются различными коктейлями от эксцентричного бармена. «Ты похож на того, кто любит джин», — сказал он Чонгуку, когда тот подошёл сделать заказ. Последний понятия не имел, как выглядит джин, а когда спросил, бармен просто подмигнул и сказал: «Если ты спрашиваешь, значит, так оно и есть». Так что у Чонгука в руке теперь довольно простой джин-тоник, несмотря на то, что он пытался заказать водку Сауэр. Он не уверен, разрешено ли здесь, чтобы бармен диктовал людям, что им пить, но мужчина выглядит страшновато, к тому же у него такой явный йоркширский акцент, что Чонгуку почти невозможно его понять. — Итак, — скромно начинает Бекка, хлопая ладонями по столу. — Игра называется «Паранойя» Чонгук хмурится, потягивая джин. — 편집병. — Чонгук поднимает глаза и видит, что Тэхён уже смотрит на него. — 편집병, — повторил Тэхён. — Хорошо? Чонгук кивает. — Да, точно. — ДжейКей, ты понял? Название не так важно, главное, как ты играешь. — Бекка ждёт, пока парень покажет ей большой палец вверх, прежде чем продолжить. — По сути, мы движемся по кругу, ты шепчешь на ухо человеку, который сидит рядом с тобой, вопрос. Затем этот человек произносит как ответ чьё-то имя вслух, и после этого мы бросаем монетку. Орёл — ты говоришь, какой был вопрос, решка — переходишь к следующему вопросу, а ответ на этот остаётся в секрете. — Я запуталась, — врывается Чайя, и Тэхён кивает, сидя рядом с ней. — Это уже звучит слишком сложно. — Ладно, ладно, подождите, — говорит Бекка. — Давайте я получше объясню. Например, я шепну ДжейКею что-то вроде... эм... ладно, «кто самый сексуальный человек в офисе?». А потом он должен будет произнести вслух имя того, кого он считает таковым. О, и это должен быть кто-то, сидящий здесь, в кругу, и ему нельзя назвать себя. Или человека, который задал ему вопрос. — Может, проведём тренировочный раунд? — врывается Джен. — Конечно. Хорошо, я задам вопрос ДжейКею, а он ответит на него. Кстати, у кого-нибудь есть монетка? Неважно какая. Пока Ван роется в своей сумочке, Бекка наклоняется и шепчет Чонгуку: — Если бы тебе пришлось неделю носить чужую одежду, кого бы ты выбрал? Чонгук наклоняет голову вбок в раздумьях. — Чайя, — шепчет он в ответ. Она носит много чёрного, так что ему будет очень комфортно. — Ты должен сказать это всем, — напоминает ему Бекка, погладив по щеке. — Не отставай, ДжейКей. — Чайя, — повторяет он громче. — Что там про меня? — Мы должны подбросить монету, — высказывается Ван, прежде чем Чайя успевает продолжить. — Он не может сказать, что это был за вопрос, пока мы не подбросим монету. Выпадает орёл. — Бекка спрашивает меня, чью одежду я бы носил в течение недели. — О-о, — произносит Чайя, прикрывая рукой сердце. — Это так мило. — Он бы хорошо смотрелся в одной из твоих водолазок, — говорит Джен. — Показал бы свою твёрдую грудь. — Я думаю, если бы футболки ДжейКея стали ещё теснее, она бы и так показалась, — поддразнивает Чайя, жестом указывая на Чонгука. Он смотрит вниз на свою футболку и добродушно пожимает плечами. Он много работает, чтобы хорошо выглядеть; так что, если он хочет немного похвастаться этим? Чайя подмигивает ему, и он улыбается в ответ. — Твоя очередь, — подсказывает Бекка. Они проходят по кругу несколько раз, и Чонгук начинает понимать, почему игра называется «Паранойя». Пёнчжиббён, думает он и не знает, бесит ли его помощь Тэхёна или нет. Они становятся немного шумными, голоса повышаются, когда выпадает решка и все хотят знать, что это был за вопрос. Вопросы быстро становятся либо острыми, либо грубыми: Бекку обвиняют в ужасной привычке разбрызгивать воду по зеркалам в ванной комнате офиса, а Ван побеждает в номинации «скорее всего, уйдёт домой со странным барменом». В этот момент Чайя что-то шепчет Тэхёну, и он нехарактерно краснеет, прежде чем ответить «Чонгук» и покраснеть от своего ответа. Монета падает решкой, и Чонгуку остаётся только гадать. Действительно, Пёнчжиббён. Но это его не волнует, говорит он себе. К тому времени, когда очередь в четвёртый раз возвращается к Чонгуку, Бекка, мягко говоря, полностью закидана бомбами. На полпути они решили превратить это в игру в выпивку, заставляя друг друга делать глоток, когда называлось их имя. Бекка была выбрана ответом на многие вопросы как одна из самых общительных людей среди них, например, кто бы из них устроил в офисе забег нагишом, кто, скорее всего, опоздает на собственную свадьбу. Чонгук лично ответил бы на этот вопрос по-другому — Тэхён. Но Бекка наклоняется к нему, шепчет вопрос на ухо, и он уже знает, что дело потихоньку движется к катастрофе. — Кто твой самый нелюбимый человек в офисе? И Чонгук, должно быть, тоже, как бы сказать повежливее, ловит бомбу, потому что даже не задумывается, прежде чем ответить. — Тэхён. Взгляд Тэхёна переводится на Чонгука с такой силой, что тот думает, как бы не превратиться в лужу на месте. — Это было быстро, — комментирует Джен. Она права: при каждом другом вопросе им приходилось ждать не меньше минуты, пока Чонгук обдумывал, что ответить, в основном потому, что не хотел никого обидеть. Но ответ на этот вопрос был озвучен моментально, громко, и если монета упадёт орлом вверх, Чонгуку, возможно, придётся уйти с работы. Не совсем так: он уверен, что всё обернётся в шутку, но всё равно, это ужасный вопрос. И ужасный ответ, потому что он чертовски искренний. — Я могу подбросить монетку, — вдруг предлагает Тэхён. Чонгук смотрит, как он берёт монету и бросает её с большого пальца. Она неуверенно падает на стол, и все смотрят, как монета скатывается с края прямо на колени Тэхёна. Чонгуку кажется, что у него заканчивается весь воздух, когда Тэхён поднимает монету и кладет её на стол. Если выпала решка, он мог перевернуть её прямо сейчас, и никто бы об этом не узнал. Чонгук в полной заднице. — Решка. Чонгук встречает взгляд Тэхёна и не совсем понимает, что он в нём видит. Разочарование? Облегчение? Смятение? Возможно, это просто отражение Чонгука. У Тэхёна действительно большие глаза. Красивые глаза. А? Ему определённо нужно бросить пить. Они отвечают ещё на два вопроса, после чего игра затихает, все слишком взволнованы, чтобы продолжать. Через минуту Тэхён выходит из круга с предложением принести ещё выпить, и его заваливают просьбами. — Чонгук? — спрашивает он. — Хочешь чего-нибудь? — Что бы ты не выбрал себе. Возможно, Чонгук чувствует себя немного неловко из-за вопроса, даже если Тэхён не знает ответ. Да и последний весь вечер вёл себя странно, совсем не похоже на себя обычного, наглого, раздражающего. Он был тихим, что само по себе является поводом для беспокойства. — Так, подождите, — говорит Чайя, перекрывая громкий рассказ Джен о том, как она рассталась со своим парнем, — историю, которую все они слышали, за исключением Тэхёна. — Мы должны сказать вслух те вопросы, которые так и не услышали. — Нет! — протестует Бекка. — Это разрушает часть с паранойей в игре. — Да ладно тебе. Разговор переходит в пьяный спор о том, должны ли они раскрывать неизвестные вопросы или нет, и в итоге Чайя просто начинает выкрикивать свои, а Бекка пытается перекричать её. Чонгук не обращает на них внимания и наблюдает за Тэхёном, сидящим у барной стойки. Он склонился над ней, вытянув одну руку, и с недоумением указывает на что-то на полке за барменом. Он действительно хорош собой. Если бы Бекка задала тот вопрос, прозвучавший во время её объяснения, по-настоящему, он был бы ответом Чонгука. Тэхён не торопится разносить всем напитки, и только когда возвращается, то замечает, что Чонгук смотрит на него. Младший поспешно отводит взгляд, но Тэхён уже успевает улыбнуться ему, и улыбка почему-то не сопровождается раздражением, как это обычно бывает. Может, дело в напитках? Определённо, дело в них. Все наперебой наливают друг другу, и Тэхён терпеливо стоит в конце стойки, чтобы раздать охапку напитков. Он придвигается ближе к сидящему у края Чонгуку и подталкивает к нему стакан с чем-то ярко-зелёным. — Что это? — Абсент. Чонгук моргает. — Абсент? Тэхён кивает. — Ну, не только он. Что-то ещё, не могу вспомнить. Но я никогда его не пробовал, а бармен сказал, что надо бы. Вообще-то, он меня заставил. — Да, он немного... — Доминирующий. — Что? — Напористый. — О. — Чонгук постукивает пальцем по бокалу. — Да, точно. — Хочешь, я принесу тебе что-нибудь ещё? — спрашивает Тэхён. Чонгук качает головой. — Я тоже никогда не пробовал абсент. — Тогда выпьем, — говорит Тэхён, поднимая свой бокал в тосте. — За... за наше следующее приключение, Чонгук. Будем надеяться, что оно будет диким. Чонгук не уверен, что сможет справиться с этим парнем в режиме «дикий», если всё, что они делали до сих пор, считается унылым. У него такое чувство, что «дикий» требует гораздо больше работы. Но он всё равно чокается своим бокалом с другим и делает нерешительный глоток. В какой-то степени вкус отвратительный, в какой-то степени хороший. Он определённо чувствует лакрицу, но вместе с тем присутствует и горький привкус, который заставляет его поморщиться. Тэхён чуть ли не подаётся рвотному позыву, вздрагивая при глотании. — Боже, — кашляет он. — Это сильно. — Не любишь пить? — Нет, если это абсент, то нет. Чонгук почему-то улыбается. — Эй, Чонгук, — зовёт Тэхён голосом неожиданно мягким. — Можно с тобой поговорить? — А разве мы сейчас не разговариваем? Ему дарят полуулыбку. — Я имел в виду наедине. Чонгук оглядывается и видит, что остальные его коллеги всё ещё ведут жаркие дебаты по поводу вопросов игры, перекрикивая друг друга и привлекая неприязненные взгляды тех немногих людей, до сих пор сидящих в баре. За исключением бармена, который, поймав взгляд Чонгука, почему-то подмигивает ему. Он сглатывает, немного нервничая. Тэхён сегодня действительно ведёт себя странно. — Конечно. Чонгук встаёт с напитком в руке и идёт за Тэхёном к свободному столику через несколько мест. Свидетельством того, насколько шумно в их группе, является то, что Чонгук всё ещё слышит всё, что говорит Ван. Никто, похоже, не заметил, что они с Тэхёном пересели. Чонгук снова делает глоток напитка и подавляет гримасу. — Что случилось? Честно говоря, если дело в работе, как думаешь, мы можем подождать до выходных? — Дело не в работе. — О. Ну, ладно. — Я... — Тэхён проводит пальцем по ободку бокала, и Чонгук не может не смотреть на его руки. Интересно, Тэхён тоже рисует? Он не так уж много знает о Тэхёне. Только то, какой он на работе. Возможно, вне офиса он совсем другой. «Дело не в работе». Хочет ли Чонгук, чтобы это было связано с чем-то другим? — Чонгук, мы знакомы уже некоторое время, и я... эм, самое странное, что я обычно не делаю этого... ну, я никогда этого не делаю, но я просто хотел сказать тебе, что я... господи, что я... Чонгук с благоговением наблюдает за тем, как Тэхён ведёт себя совершенно растерянно, спотыкаясь на словах так, как никогда раньше. Он не знает, что случилось с самоуверенным, наглым Тэхёном, но от вида этого у него сводит живот. — Чонгук, — начинает Тэхён, делая резкий вдох. — Чонгук, ты когда-нибудь хотел бы... — ДжейКей! Тэхён прерывает разговор и смотрит на Джен, которая кричит в их сторону и привлекает внимание почти всех в баре. Чонгук старается не сползти со стула и не спрятаться под столом. Джен указывает на Бекку с широкой ухмылкой. — Она настоящий демон, раз заставила тебя отвечать на это. Бекка шлёпает Джен по руке и шикает на неё, но уже слишком поздно. — На что отвечать? — спрашивает Тэхён. — Он не имел в виду ничего такого, Тэ! — восклицает Чайя, и все разражаются хохотом. Чонгук в любом случае может спрятаться под стол. Тэхён оборачивается, чтобы посмотреть на него, и да, пол сейчас кажется довольно милым решением. — О чём они говорят? — Ни о чём, — поспешно заявляет он. — Просто об одном из вопросов. — О том, когда ты назвал моё имя? Чонгук размышляет, не опасно ли это для его здоровья, чтобы одним махом вот прямо сейчас выпить остатки своего напитка. — Да. — Что за вопрос? Чонгук делает глоток, прежде чем ответить. — Не могу сказать. Паранойя. Тэхён наклоняется вперед. — Паранойя. А вот и раздражение. — Ты можешь перестать это делать? — огрызается Чонгук. Тэхён хмурится. — Что делать? — Поправлять меня. — Я не поправляю тебя, я просто помогаю. — Ладно, тогда больше не помогай. — Я... эм, хорошо. Прости. Чонгук смотрит вниз на бокал и корит себя за свинцом повисшее между ними напряжение. — Я... я пойду в уборную, — говорит Тэхён. — Сейчас вернусь. — Хорошо. Тэхён встаёт и уходит от их столика, оставляя Чонгука с неприятным привкусом во рту. Наверное, это из-за абсента. Он делает ещё один глоток. — Боже мой! — Чайя опускается на освободившееся место Тэхёна и берёт Чонгука за запястье. — Не могу поверить, что ты ненавидишь Тэ! — Что?.. Я не ненавижу его... — Но он такой милый! — Это говорит Джен, которая выхватывает у него из рук напиток и хмурится. — Что это, чёрт возьми, такое? Чонгук видит, что все переместились за их маленький столик, и изо всех сил старается не покраснеть. — О, нет, не надо, — говорит Ван, забирая у Джен напиток. — Тебе больше нельзя пить, болтушка. Ван ставит бокал Чонгука обратно на стол и не обращает внимания на обидчиво закусившую губу Джен. — Тебе действительно не нравится Тэ? Чонгук ёрзает на месте от неловкости. — Нет? — Это безумие! Он потрясающий. — Он правда не такой, — пробормотал Чонгук. — Что ты имеешь в виду? Он оглядывается по сторонам. Тэхёна не видно. — Он просто... он такой... он такой... постоянно качает права. Бекка нахмурилась. — Ты так думаешь? — Я не говорю, что он плохой парень или что-то в этом роде, просто... он мне не нравится. — Думаю, ты и не обязан его любить, — размышляет Бекка, и Чонгук немного смущён тем, как Чайя смотрит на него. — Но, думаю, мы все просто удивлены. Со стороны кажется, что вы двое очень хорошо ладите. Чонгук не может удержаться от смешка. Наверное, дело в напитках, а возможно, в том, что до этого он никому не рассказывал о Тэхёне. Ведь у него нет друзей. Нет друзей из-за Тэхёна, напомнил он себе, потому что Тэхён пришёл, а Уотсона уволили. — Ну, это не так, — уверяет всех Чонгук. — Он думает, что он лучше меня. — Что? — расширяет глаза Ван. — Правда, что ли? Чонгук кивает. — Хм, а что ты думаешь о нём? — спрашивает Чайя. Чонгук всё ещё не понимает, почему она выглядит рассерженной. — Я думаю... — говорит он, — что Тэхён — один из худших людей, которых я когда-либо встречал в своей жизни. В конце он изменил интонацию, сделав её шутливой, чтобы смягчить правду, скрытую за его словами, потому что, как бы его ни раздражал Тэхён, все остальные на работе ему нравятся. И он не настолько ужасный человек, чтобы убедить их ненавидеть Тэхёна. Он рассчитывает на улыбки, смех, может быть, нежное замечание Чайи. Он ожидает, что все подумают, что он шутит, хотя на самом деле это не так. Он ожидает, что тема разговора сменится на другую, чтобы услышать о других диких вопросах, которые коллеги задавали друг другу. Он ожидает, что ночь продолжится, а его мнение о Тэхёне останется только между четырьмя людьми вокруг него. Он не ожидает, что все будут смотреть на него с выражением слабого ужаса и глубокой тревоги. Однако после пары секунд он понимает, что они смотрят не на него, а куда-то за его спину. Он действительно не ожидал, что, обернувшись, увидит Тэхёна, стоящего прямо за ним. Чёрт. Чонгук не очень любит конфликты, и он определённо слишком пьян, чтобы затевать этот. — Кажется... уже довольно поздно, мне пора домой. — Джен, самая смелая (и, вероятно, самая пьяная) из группы, нарушает напряжённое молчание. — Увидимся в понедельник, ребята. Она машет им всем рукой и возвращается в гардеробную за своим пальто. Ван и Бекка быстро следуют за ней, Чонгук же наблюдает, как Тэхён тоже натягивает пальто, а Чайя идёт за ним по пятам. Она поглаживает его по руке и что-то бормочет, но Тэхён лишь качает головой. — Просто игра, — слышит Чонгук его слова. Сам он застывает на месте, наблюдая за тем, как все уходят, но в конце концов начинает действовать, когда Чайя бежит за Джен, чтобы вместе заказать такси, и остаётся только Тэхён. Чонгук встаёт и идёт к гардеробной, чтобы взять и своё пальто, сглатывая испытываемый в данный момент ужас. Он сам виноват, что сказал это вслух. Это нормально — быть честным в своих мыслях, но, возможно, озвучивать их было не самой лучшей идеей. — Тэхён, — произносит он. — Я... — Какой напиток мой? — Что? Тэхён указывает на столик, за которым они только что сидели. — Какой из них мой? Чонгук оглядывается и видит, что их напитки стоят рядом: после того, как Ван забрала у Джен напиток Чонгука, она, должно быть, поставила его рядом с напитком Тэхёна. Чонгук не может этого понять. — Я не знаю, — честно отвечает он. — Послушай, Тэхён, мне очень жаль... — Тогда я просто угадаю. Тэхён подходит ближе и берёт один из бокалов, выпивая содержимое одним махом. Чонгуку остаётся только потрясённо смотреть на него. — Тебе лучше допить второй, — говорит он жёстким голосом. — Или я... о, святое дерьмо... Тэхён откидывается в сторону, одной рукой хватается за край стола, спотыкаясь, а другую прижимает к груди. — Ты в порядке? — бросаясь к нему, спрашивает Чонгук. — Чёрт, что случилось? — Я... я в порядке. Всё хорошо. — Давай помогу тебе... — Чонгук пытается помочь ему выпрямиться, но тот отталкивает его руку. — Я в порядке. — Ты явно не... — Отстань от меня... — Я просто пытаюсь помочь... — Ладно, тогда не помогай больше, — цитирует Тэхён, его пародия на акцент Чонгука оказывается удивительно точна. — Я ухожу. — Подожди, но, Тэхён, то, что я сказал... — Забудь об этом. Все были пьяны, так? Чонгук прикусил губу. — Не похоже, что ты собираешься это забывать. — Конечно, естественно, нет, — огрызнулся Тэхён. — Ты только что сказал, что я один из худших людей, которых ты когда-либо встречал. — Он качает головой, и из него вырывается неконтролируемый смех. — Боже, подумать только, и я собирался... Я имею в виду... Знаешь, Чонгук, ты тоже не так уж и хорош. — О, я прекрасно знаю, — кусается в ответ Чонгук. — Ты критикуешь каждый мой шаг. — Может быть, если бы ты делал всё правильно, мне бы не пришлось этого делать. — Может, если бы ты не был таким засранцем, я бы и правда захотел делать всё правильно. — К черту всё это, — пробормотал Тэхён. — Я иду домой. Он поворачивается на пятках, прежде чем младший успевает сказать ещё хоть слово, и выбегает из бара. Чонгук смотрит ему вслед, кипя от злости и совершенно не беспокоясь о том, что Тэхён всё ещё выглядит так, словно еле стоит на ногах. Он выдохнул. Ситуация в офисе скоро станет гораздо более напряжённой. Хотя он уже почти почувствовал облегчение от того, что всё стало известно. Он не уверен, думал ли Тэхён, что они друзья, но, похоже, он думал, что он хотя бы нравится Чонгуку. Но Тэхён — высокомерный мудак и всезнайка, поэтому он, вероятно, ожидает, что все тот час же падут к его ногам. Чонгук смотрит на нетронутый бокал, который всё ещё стоит на столе, рядом с другим пустым бокалом. Неизвестно, кому принадлежит оставшийся напиток — ему или Тэхёну. К чёрту. Сегодняшний вечер не может быть хуже; кто-нибудь что-нибудь слышал об убийственном похмелье утром? Чонгук с содроганием выпивает остаток, стараясь не представлять себе эту ярко-зелёную жидкость, бурлящую в его желудке. Через секунду после этого он заходится в приступе кашля, и, возможно, сегодня ночью будет ещё хуже. Он чувствует почти жгучую боль в груди, абсент жжёт так, как не жгло ни одно другое спиртное. Его глаза слезятся, и он не может дышать. Его горло как будто закрывается, и он думает, поможет ли ему в этой ситуации эпинефрин. Он не ел арахис, но, возможно, это всё равно поможет. — Ты в порядке, парниш? — Чонгук поднимает глаза и видит стоящего перед ним с обеспокоенным выражением лица бармена. — Водички налить? И тут он чувствует, что узел в его груди ослаб, и он снова может дышать. — Я в порядке, — удаётся ему выдавить из себя. — Просто крепкий... боже... очень крепкий алкоголь. Он ждёт, что бармен улыбнётся, может быть, похлопает его по спине, прежде чем убрать со стола бокалы и снова зайти за барную стойку. Вместо этого мужчина смотрит на Чонгука таким пристальным взглядом, что тот чуть не икает от страха. — Вы ведь не перепутали их? Чонгук моргает. — Эм... мы... нет? — Хорошо. Если бы вы это сделали, дела бы приняли скверный оборот. Очень плохой. Чонгук снова моргает. Он не особенно негигиеничный человек, и, насколько он знает, Тэхён тоже. То, что они по ошибке перепутали стаканы, не имеет особого значения, если судить по тому, что произошло сегодня. — Тогда ладно. Бармен хмыкает, постукивая себя по подбородку. Чонгук больше не хочет здесь находиться — помещение словно начинает вращаться, а этот человек слишком странный и слишком пугающий, чтобы его можно было понять в данный момент. — Знаешь ли ты, что абсент получают из растения под названием полынь? В старину её использовали, чтобы символизировать сожаление. Чонгук пытается как можно незаметнее отойти подальше. — Ага... — Ты жалеешь о чём-нибудь, Чонгук? Чонгук застывает. Не потому, что бармен назвал его по имени. А потому, что мужчина только что заговорил на идеальном корейском. — Вы говорите по-корейски? — спрашивает он, ощущая, как всегда, почти сладкий вкус родного языка на губах. — Было бы странно... — продолжает бармен, игнорируя вопрос Чонгука, — нарушить процесс. Это очень плохо. — Какой процесс? — Спроси своего друга. — Мы не друзья. — Нет? Тогда предлагаю вам подружиться, и побыстрее. В одиночку будет трудно пройти через это. Как говорится, нужно работать в команде. С Чонгука достаточно, даже если этому человеку удаётся говорить по-корейски. Он чувствует, что через несколько секунд его стошнит, и не может перестать думать о Тэхёне: чувствует ли он себя так же паршиво. Может быть, если Чонгук побежит, то сможет узнать, не нужна ли Тэхёну помощь, чтобы добраться до дома. Работать в команде? — Есть над чем подумать, — говорит бармен, подмигивая. — Просто на случай, если вы их перепутали.