Птичка певчая

"Менты позорные!!! С.ки!!! Шакалы!!! Вилы вам в бок!!! Чтоб вы все сдохли!!! Лучше на этап поеду!! Трясущимися от ярости руками Чига скидывал свои немногочисленные вещи в сумку. Скатав матрас, он выскочил из отдельной благоустроенной камеры и почти бегом направился по коридору к общему блоку. Немузыкальное посвистывание и шаги возвращавшихся с прогулки зеков заставило его замедлить ход. Медленно, как в фильме ужасов он увидел дубака Сучкова, с его ехидной рожей, на которой крутились похабные мыслишки. Он остановился, покручивая дубинкой, как жезлом. Впереди него остановились три фигуры... Маленький азиат со сломанным носом... Коренастый небритый красавчик, чьи спортивные штаны лежали сейчас в его сумке... И он... Двухметровый кавказец... Краска покинула лицо Чиги... Бледый как привидение он смотрел с нескрываемым ужасом на смуглую кривоскроенную рожу... Остро всколыхнулось недавнее : " -А сейчас я попробую твой ротик. Подержите ему голову. Нужно убрать лишнее. - Ты не бойся. Ты открой ротик, всего восемь зубов убрать надо. Мы аккуратно, у нас и щипцы есть. Можем ведь и ногами выбить. Челюсть поломается, нос... Тебе же хуже будет. - По хорошему или по плохому? - Давай, Маша, начинай.. - Ах, ты ж бл.дь!" - Машутка! Радость моя! Соскучилась опять. А мы тебя ждем!!! - Помнишь, как она стонала? Мммм... - У меня уже торчком! -Иди к нам, Маша! - Иди к нам радость наша! Вцепившись в скатку, Чига повернулся и, неуклюже переступая ставшими вдруг вялыми ногами, побежал обратно, подгоняемый улюлюканьем и гнусными присказками. По лицу его катились слезы... Женщина-дежурная молча открыла ему дверь. Ее жалостливый взгляд царапнул Чигу словно гвоздем по сердцу. Володя зашел в свою золотую клетку, медленно расстелил матрас обратно, машинально расправил аккуратно постельное белье. Опустился на покрывало и закрыл глаза. " А как на зоне будет? Ты подумай об этом?" Четыре года назад Володя заехал по второй ходке на Камышинскую зону. Еще на этапе он скорешился с авторитетным рецидивистом Агдамом. Крепкий суровый армянин был ошеломлен светом, льющимся из темно-зеленых глаз своего нового товарища, таким он был теплым солнечным человеком, артистичным, неунывающим, и при этом правильным арестантом, чтущим воровские понятия. Сам по натуре вспыльчивый и агрессивный, Агдам радовался и даже расцветал рядом с Чигой... По прибытию на зону им устроили встречу с водкой, закусками и "Дамами". Агдам, уже насытившись молодыми петухами, краем глаза расслабленно следил за своим улыбчивым другом. Слегка раскрасневшийся от алкоголя, Чига сидел на краю старого кремла в расслабленной позе, окинувшись назад, опираясь на правую руку. Перед ним на коленях стоял совсем молоденький паренек с испуганным бледным лицом. - Ну что ты, пряник, - ласковый бархатистый голос словно гладил по плечам, рукам, волосам, - Ну ты что, боишься меня что ли? Ты не бойся, я тебе больно не сделаю, я ласковый... Ну давай, открой ротик, только аккуратно... Вот молодец... Очень хорошо, не торопись, я не люблю, когда быстро... Зажмурившись, петух медленно работал ртом, по щеке сползала слеза. Агдам внезапно разъярился, подошел и пнул его ногой под зад. - Чего сопли распустил, чмо проткнутое?! - Ну что ты, Агдам, - не меняя бархатного тембра спросил его Чига, искоса поглядывая из-под густых ресниц, - Пусть делает, как надо, может быть ему неприятно... - Да их с землей ровнять нужно, скотов, - бушевал Агдам. - Не бойся, пряник, - засмеялся Чига, поглядывая на зеленого от ужаса петуха. - Никто тебя не тронет. Это добрый человек, это мой друг. Выпей, Агдам, присаживайся рядом. - А теперь поворачивайся, на мослы вставай, - продолжил он серьезно, - Извини, Агдам, мне свой сеанс завершить нужно. Не люблю, когда на меня в это время смотрят. - Понял, братишка, - смущенно протянут армянин и вышел из каптерки, но не в силах уйти, прислонил ухо к двери. - Давай, пряник, раздвигай булки, - в бархатный ласковый тембр прокрались ледяные нотки, - Пригнись сильнее. Еще ниже. Молодец... Ну, чего жмешься! В первый раз что ли! - Да... Чига медленно потянулся за пластиковой бутылкой с подсолнечным маслом, валявшуюся на столе, аккуратно стянул свои джинсы и повесил их на спинку кресла. Налив немного масла на ладонь, он аккуратно проводил ею по всей длине. Подумав немного, мазнул и парнишке между ягодиц. От прикосновения тонких холодных пальцев тот вздрогнул всем телом. Володя опустился сзади парня на колени и упёрся головкой в сжатое отверстие. - Как же тебя угораздило, пряник, ты зачем пришел-то сюда? Входить было тяжело. Тело сопротивлялось, пыталось вытолкнуть посторонний предмет. Чига очень любил этот вид секса. Всех своих девушек он обязательно склонял к подобному соитию. Ему нравилось их уговаривать, смотреть, как они смущаются, начинают возмущаться, а потом все равно соглашаются. Очень нравилось их готовить, гладить, разрабатывать тугое колечко мышц, медленно преодолевать его членом. Чига не переносил насилия, он любил, что все участники процесса получают максимальное наслаждение... А здесь даже дотрагиваться нельзя до них, как бы таким же не стать... - В карты проиграл я... Ой, больно! Не надо, пожалуйста! Больно очень! - Терпи, пряник, - наставительно промурчал Чига, - Вот дурак ты, вот дурак... "Вот дурак! Дурак ты, Чига! Вот, что с тобой на зоне будет! На мослы поставят и будешь на х-ру вертеться у разных м.даков! Три сраных года! А откажешься, зубы выбьют и все разно будешь! Ты чмо! Тварь! Проткнутый! Ты уже вертелся! Ты добровольно в рот брал" Руки лихорадочно раздирали простыню на длинные полоски. Лунный свет заливал просторную одиночку. На столе стоял бледный арестант.. Шею его обвила самодельная веревка. Он смотрел на пол. " Лучше так, чем проткнутым жить... А как же мама? К черту!" Тело, дергаясь кругами, качалось в комнате, роняя длинные тревожные тени на мебель... Глаза от удушья полезли из орбит, лицо покраснело и налилось кровью, руки лихорадочно вцепились в петлю, пытаясь ее разорвать, но она затягивалась все сильнее. Раздался треск, и Чига кулем свалился на пол, сильно ударившись боком о кровать. Руки сдергивали петлю с шеи, со свистом всасывая воздух в легкие, он , наконец, освободился от тряпочной тюрьмы и уселся на пол, недоуменно разглядывая обрывок мотающейся на решетке веревки. Отрешенно он взглянул на решетку, на кусочек воли, виднеющийся из окна, на свои руки. Поморщившись от боли, поднял на себе форменную рубашку, погладил наливающийся чернотой свежий синяк, поверх начинающих желтеть старых. Медленно разделся и залез под одеяло... Перед ним стояло лицо матери. "Прости меня сыночек, это я виновата..." - Ты виновата! Ты виновата во всем! Четырнадцать лет прошло с тех пор, как он совершил свою первую карманную кражу. Постоянно голодный, ищущий, чем бы поживиться черноволосый подросток. Это из-за ее пьянства им пришлось жить с дядей Мишей. Никогда ему не забыть сколько боли и унижения он от него принял. На спине и заднице до сих пор остались шрамы от ремня. Из-за ее пьянства он отправился в четырнадцать лет в интернат. Из-за нее он начал воровать, из-за нее все... Она пришла к нему на свидание, когда он попал в первый раз. Клялась, что бросила пить, умоляла простить ее... Как же он ее ненавидел тогда... Постепенно пришло какое-то смирение, что ли. Жилось Чиге неплохо, он начал пользоваться авторитетом. Когда вышел из колонии после первой ходки, пришел к матери... А там дядя Миша... И она... лежит в луже мочи... спит... В тот же день он напился сам до беспамятства, проснулся в КПЗ. - Проснулся, рецидивист? - ухмыльнулся дежурный сержантик. На родину тебя дурака потянуло? - Нет ничего дороже дома, начальник, - лучезарно улыбнулся ему Чига, превознимогая жуткую похмельную головную боль. - Здесь мой дом, другого нет...