Птичка певчая

Пустой желудок болезненно сжимался, сердце бешено стучало… Высокий худой четырнадцатилетний подросток, стараясь не греметь ключами, на цыпочках вошел в темную прокуренную прихожую. Вот уже год после смерти отца они с матерью жили у «дяди Миши», огромного волосатого мужика, работяги с жестяного завода. Его мать, Софья Бенидиктовна, очень быстро спивалась, теряя еще недавно интеллигентный облик. Она начала пить на похоронах отца, лишь изредка приходя в трезвый облик. Когда Софья еще не засыпала, она пыталась обнять Володю, гладила его по густым темным волосам, заливая грудь слезами. «Пропадем мы, пропадем мы одни. Прости меня, сыночек, я плохая мать…» В нос Володе ударил тяжелый запах застарелых алкогольных испарений, грязи и мочи. Брезгливо поморщившись, он тонкими гибкими пальцами выпускника музыкальной школы ощупал карманы храпящего на диване отчима. Нащупав кошелек, потянул на себя, стараясь не дышать. Цепкая рука дяди Миши резко схватила Володю за запястье и повернула его так, что подросток заскулил. Опухшие глаза, налитые кровью злобно уставились на пасынка. Михаил Петрович, мощный сорокалетний мужик, медленно, не отпуская руки, встал во весь рост. Свободной пятерней почесал заросшую волосам грудь в разорванном вороте засаленной тельняшки. С размаху ударил Володю по затылку. Тот зашипел, как кошка, и злобно сверкнул темными глазами исподлобья. - Ах, ты ж тварь! По карманам шаришь?!! Воруешь?!! Да я тебя в колонию отправлю! Выдернув из брюк ремень, он с размаху опустил его на тонкую спину парня. Комнату прорезал высокий крик. Из глаз брызнули невольные слезы. - Я не буду! Не буду! Пустите! - Проклятый ублюдок! Забыл, кто тебя кормит, скотина?! - Никто! – отчаянно крикнул Володя, морщась от боли. На спине огнем горела вспухшая полоса, заставляя морщиться и ерзать лопатками. -Чтоб ты сдох! Пошел на х.й! Левая бровь отчима удивленно поползла вверх, он недобро усмехнулся. Михаил Петрович отпустил руку и Володи и толкнул его животом на диван. - Спускай портки, щенок. - Ты мне не отец! Не имеешь право! - Спускай лучше! Знаешь ведь, хуже будет! Новые штаны тебе мать не купит. Дрожащими руками Володя расстегнул пуговицу и молнию на джинсах, спустил их вниз, и лег на диван, закрывая лицо руками. Отчим, довольно оглядел бледное худое тело, покрытое старыми и новыми полосами от ремня, кое-где белели шрамы. Удары ложились крест-накрест, чтобы не разбудить мать, Володя изо всех сил вцепился зубами в грязную подушку, которая, впрочем не сильно заглушала рвущиеся наружу вопли. На скамейках детской площадки сидели, небрежно покуривая парни от четырнадцати до двадцати лет. На весь двор из открытого окна слышались придушенные подушкой вопли. - Засыпался, Чига, – сплюнув на землю, протянул самый старший из них, Саня, бывший студент МГУ, недавно отмотавший срок на малолетке и теперь верховодивший местными пацанами. Минут через пятнадцать подъездная дверь отворилась и на свет божий, щурясь от яркого солнца, вышел Володя. Он подошел к ребятам, осторожно присел на край лавочки. На худом лице пролегли дорожки от слез. Он еще тяжело вздыхал, пытаясь восстановить дыхание и казаться небрежным, но не очень то получалось. - На, покури, - Саня протянул сигарету. Чига глубоко затянулся и выпустил дым струйкой в небо. Во дворе стало совсем тихо. Володе хотелось плакать, даже не так, рыдать, рвать волосы на голове, кататься по песку. После пары затяжек, голод стал просто непереносимым. - Пошли на рынок, - предложил он. Может разживемся чем. *** Шепот дубака разбудил лежащего у двери Чигу. - Эй, Чига, слышишь меня?. -Да пошел ты... - Пойдешь к замполиту сегодня? - Никуда я не пойду. Идите все на х.й! - Туда только тебе дорога,- дубак гнусно хохотнул, - Путь показать сможешь? Чигу закрыл глаза и замолчал. - Предупреждали тебя, хуже будет,- наставительно продолжил голос, соглашайся, я тебе робу принесу вместо штанов рваных. - Не пойду я никуда! Дубак, поигрывая ключами удалился . Чига медленно, скрипя от пронзившей его тело боли зубами, поднялся, налил в валяющуюся на полу пластиковую бутылку холодной воды из-под крана, пошел за занавеску, отгораживающую парашу. Смывая с тела кровь и засохшие липкие следы, он еле сдерживал рвотные позывы. С сумке отыскались чистые трусы, носки и майка, но вот запасных брюк у него не было. Рассматривая разодранные джинсы, он испытал новый всплеск яростного стыда. Он свернул испорченные штаны в рулон, постелил их на пол и сел, закрыв руками лицо, не зная, что делать дальше. Зеки просыпались. Кряхтя и позевывая они прошли к параше, не обращая внимания на Чигу, сидящего в углу. Наконец, они расселись за столом и принялись неторопливо за еду. - Глядите - ка, Машутка-то еще с нами. Понравилось, видно. Продолжения хочет, - усмехнулся коренастый парень. - Ничего, Машутка, я сейчас доем, - подожди маленько ,- пробасил кавказец. Чига ничего не ответил. Не сдвинулся с места. Обхватив себя руками, он тихонько покачивался. Открыл он их только от пинка в ногу. Кавказец сидел развалившись на стуле, и рассматривал Володю, как диковинную зверушку. - А сейчас я попробую твой ротик, -ухмыльнулся он. Откуда-то из-за спины длинный извлек здоровенные, сверкающие под светом лампы, клещи. Чига в панике подскочил, сжав кулаки и стиснув зубы начал мотать головой из стороны в сторону. - Подержите ему голову. Нужно убрать лишнее, - приказал кавказец сподручным. В живот с размаху влетела швабра, послышался глухой тошнотворный хруст. Тяжело дыша, Чига упал на колени. Сзади его руки зажал коренастый. Азиат ласково погладил Чигу по щеке. Володя дернулся, бешено кося на него глазом. - Ты не бойся. Ты открой ротик, всего восемь зубов убрать надо. Мы аккуратно, у нас и щипцы есть. Можем ведь и ногами выбить. Челюсть поломается, нос... Тебе же хуже будет. Кавказец подошел вплотную и вывалил прямо перед лицом Володи покрытый засохшей кровью орган. - По хорошему или по плохому, - уточнил он. - Не надо клещами, я сам буду, я не укушу... Уберите их, пожалуйста... - Давай, Маша, начинай , -одобрительно кивнул кавказец. Чига зажмурился изо всех сил, так, что из-под века предательски скатилась капля, оставляя извилистый след на грязной щеке. Чужие руки крепко схватили его за голову и притянули так, что нос уткнулся в поросший густой шерстью живот. Желчь рванула вверх, заливая пол и кеды кавказца. - Ах, ты ж бл.дь! - отпрыгнул тот, с размаху ударив на щеке Чигу. В ту же секунду он почувствовал, что его не держат и рванул за занавеску. Его выворачивало наизнанку. - Камера, на прогулку! Коренастый зек хлопнул Чигу по плечу. Тот обернулся, вытираю слезы и слюни трясущимися руками. Недоумевая, он увидел, что ему протягивают старые спортивные штаны. - Одевайся, декабрь на улице. Вдыхая чудесный морозный воздух, чистый и даже вкусный, Чига, шагал вместе со своими мучителями по тюремному дворику. Заметив дубака, он рванул к нему. - Отведи меня к замполиту! - Ой, кто это у нас запел, -хохотнул дубак, - брезгливо посматривая на Чигу. - А что мне за это будет? - Федор Игнатьевич меня ждет. Ты же знаешь. - Ладно уж, пошли, соловушка наша. Постучавшись в дверь Красного уголка, сотрудник колонии подождал пару секунд и просунул в открытую дверь наглую физиономию. - Здравия желаю, Федор Игнатьевич. Певца вашего привел. Замполит сидел за столом, тяжело страдая от похмелья. От приятной новости он подскочил так, что головная боль колоколом отозвалась в его седой голове. Бледный как смерть Чига прошел в ненавистный кабинет. Три дня. Всего три дня назад все было хорошо. Он, глумясь, объяснял пожилому замполиту, что ему не по понятиям петь перед ментами, усмехался. А замполит уговаривал, уговаривал, сулил золотые горы. - Проходи, Володенька, проходи, дорогой, присаживайся. Замполит заботливо отодвинул стул. Чига молча опустился на мягкое сидение, скривился и довольно злобно окинул старика тяжелым взором из-под густых черных ресниц. - В душ мне надо и переодеться. - Конечно, Володенька, сейчас. В бане Чига яростно натирался мочалкой. Первый раз в жизни он не пел. Когда он вышел, увидел новую черную лежащую робу работника хозобслуги. С ненавистью, скрипя зубами, натянул ее. Замполит ждал его, уже подпрыгивая от нетерпения. Он распахнул дверь в камеру. - Вот, - с гордостью обвел от рукой довольно просторное помещение, - лучшую хату тебе выхлопотал, без соседей, холодильник, телевизор. Все есть. Живи. На тюрьме можешь передвигаться без конвоя. Выиграешь конкурс, УДО будем оформлять. Все условия тебе создали. Все условия. Располагайся, отдыхай, а я за тобой скоро приду. Репетировать будем. Замполит стремительно выбежал, оставив Чигу одного. Володя медленно присел на кровать, застеленную новеньким покрывалом, прижимая к себе сумку. Потом лёг, отвернулся к стене и бесшумно зарыдал.