the fifth marauder: a chance to change everything

      Дель обвела пустующий обитель мадам Помфри уставшим взглядом, перед тем, как плюхнуться на больничную койку. До неё доносились отголоски празднества этажом ниже, и это в совокупности со стучащими барабанной дробью висками действовало на нервы. Ногу припекало от свежих царапин, и Дель в бессмысленном движении прикоснулась к ним, убедившись, что кровь все еще идет. Она прикрыла глаза, ощущая легкое головокружение, и это даже обрадовало её, ведь мысли и эмоции выключаться. Но провала в беспамятство не произошло, и спугнул его шум открывающейся двери. — Что, черт возьми, случилось? — с ходу спросил Сириус, влетев в мед кабинет.       Женщина замычала от новой боли в висках и недовольно скривила губы. — Не кричи, Бродяга. А иначе… не знаю… сам придумай угрозу. Я сейчас не сильна в красноречии.       Блэк осмотрел вид Аделин, который совсем не внушал ему облегчения. Перепачканное платье, понурые плечи и аура раздражения, что буквально электризовалась в воздухе. Он медленно подошел к ней, сев на карточки рядом с её коленями. Охотница смотрела в сторону, небыстро моргая, словно сдерживая поток теорий и предчувствий, вытекающих из сегодняшнего происшествия. Дель было абсолютно всё равно на то, что ей угрожает опасность, поскольку точно знала, что вся эта невидимая непонятная паутина окутывает не её, а Гарри. Всё всегда сводиться к нему, к обычному подростку. И именно поэтому злость внутри была на одном уровне с усталостью. — Прости, я буду говорить тише, — осторожно начал мужчина, ловя её взор, — Снейп ничего толком не сказал. Отмахнулся и послал, как обычно, подальше. Я лишь понял, что на тебя напали, — он коснулся руки Дель, наконец заметив на пальцах кровь, — Ты ранена?       Его глаза скользнули по женщине, ища следы от нападения, но тут и выискивать не нужно было. Взгляд почти сразу зацепился за протяжные царапины сбоку на ноге, которые, казалось, обожгли болью и самого Сириуса. Он беззвучно ахнул и приподнялся, почти заставив себя не делать это резко. На верхней полке стеллажа с лекарствами он на ощупь нашел нужный флакончик.       Намочив ватку заживляющим зельем, мужчина стал промачивать кровоподтеки, не предупредив Дель о возможных не очень приятных ощущениях, потому как знал слишком хорошо, что она не из тех, кому надо было дуть на ранку, чтобы не пекло. — Ты расскажешь наконец-то что приключилось за те тридцать минут, что тебя не было в зале?       Дель невесело усмехнулась. — А ты, значит, подсчеты в минутах вел?       Сириус покачал головой, сетуя на её уклончивость, тем временем залечивая раны, тянувшиеся сбитыми обрывками почти до бедра. Платье с разрезом на ноге красивое, но не практичное в случае неожиданного боя. Как и накидка в сеточку (которая, теперь выглядела потрепанной и смятой) небрежно брошенная на тумбу вместе с плащиком.       Говоря честно, Блэк волновался всё больше. Вся эта ситуация вокруг Дель и очевидная причастность темных сил сводила его с ума. Наверное, поэтому он и совершенно не замечал, как мягко придерживает её за внутреннюю часть ноги около колена, сидя на корточках и сосредоточенно убирая последствия столкновения с таинственным волшебником в капюшоне. Да и Аделин не чувствовала ничего выходящего вон. Слишком знакомыми были его прикосновения.       Мужчина попробовал спросить еще раз. Охотница немного помолчала и произнесла: — Думаю, на меня напал человек, который чуть не убил Барти Крауча… Нет, я даже уверенна в этом, — Сириус посмотрел на неё, а она кивнула на раны, — Он пульнул в меня «Круциатусом» и я немного проехалась по земле… Но зато я ранила его в руку. Столько крови было, будто и вовсе отсекла, а ему нипочем… стоял и наслаждался, как меня трясет.       Она рассказывала это непринужденно, можно сказать, отчужденно. Сколько таких же боев у неё было за плечами, когда она убегала и убегала двенадцать лет подряд. — Но вот когда он наклонился, я почувствовала от него какой-то травяной запах. Отвратный и до жути знакомый… Понять бы, что это возможно всё в раз и проясниться.       А Сириус слушал, тяжело сглатывая от желания сломать шею этой твари, что разбрасывается запретными заклинаниями. — Как думаешь, зачем ему нападать на тебя? Или на Крауча? — спокойно спросил Блэк, внутренне клокоча от негодования. — С Краучем это будто старые счеты, а со мной… не знаю. Приступ ярости, словно я каким-то образом перешла ему дорогу, — размышляла она. Сириус встал, разминая затекшие ноги и рыская в карманах в поисках верной фляжки, — У меня есть одна догадка. но озвучивать её глупо. Пока это просто спонтанная мысль, вызванная интуицией.       Он сел рядом и после нескольких глотков передал «свое личное успокоительное» женщине. — И ты, конечно же, сделаешь так, чтобы это была не просто спонтанная мысль. — Доказательства – наше всё, — изрекла Дель и выпила.       В тот самый момент их обрывистую беседу потревожил Люпин. Взвинченный, запыхавшийся, с чуть всполошившимися, немного вьющимися русыми волосами, кое-где тронутыми сединой от непростой жизни. — Крауч убит у себя в палате примерно за час до нападения на Дель, — изрек он на одном дыхании, не собираясь томить с таким траурным известием.       Сириус и Аделин одновременно поднялись, будто в зале суда. Лица озадаченные, непонятные, так как ситуация и впрямь странная. Никак не разгадать её суть. Зачем это всё? Что это, в конце концов? Один из пунктов четкого плана или, возможно, личное жестокое своеволие. — А палочка?... — вдруг опомнилась Дель, вспомнив и сложив пазл, — Та палочка, что обронил нападавший.       Римус медленно кивнул, одновременно с этим говоря: — Крауча. Его обезвредили, и палочка стала подчиняться победителю.       Пауза. Поттер передает фляжку Лунатику, чтобы и он мог принять «успокоительного» Блэка. Тот принимает и, немного отпив, морщится. У них с Сириусом всегда был кардинально разный вкус в алкоголе. — Каким образом у него получилось проникнуть в «Мунго»? Там что, совсем нет дежурных? — задала резонный вопрос Охотница. — Рождество, полупустые коридоры и всего два работника за стойкой. Оба практиканты, — пожал плечами Римус, мол, классическая история, — Их уложило «Империусом», причем сильным. По крайней мере, так говорит директор. — Они хоть что-нибудь помнят? — Мало полезного, — продолжал Люпин, — Говорят, их сразу окутало заклятье, и перед глазами была только расплывчатая фигура мужчины с грубым голосом. Он представился родственником Крауча, а потом засмеялся и прибавил, что он его сын.       Все трое переглянулись. Эту часть прошлого Бартемиуса знали многие. Его сын с точно таким же именем спутался с Пожирателями Смерти и, вникнув в их ужасные идеи, проникся ими. Стал бесчинствовать под личиной железной гримасы маски почетного слуги Темного Лорда и даже после его падения не изменил своим гнусным принципам. Именно он был одним из той группы Пожирателей, что пытками довели до безумия родителей бедного Невилла, Алису и Фрэнка. Но на одном из судов, сидя подле отца и изображая собранную дипломатичность, Барти Крауч-младший был сдан Игорем Каркаровым и схвачен. Наблюдая за всем этим, Крауч-старший и не шелохнулся, лишь нижняя губа его дрожала, когда он приговаривал родное дитя к Азкабану. Там бывший приспешник тьмы и распрощался с жизнью спустя всего пару месяцев.       Мародеры помнили этого некогда блестящего ученика Слизерина. На два года младше, он всегда был уверен, горд и дерзок, но использовал эти полезные в пробивании своего пути черты не для блага, а для всеобщей погибели неугодных ему «грязнокровок». — Похоже, нашелся тот, кто отомстил за Барти-младшего, — повела бровью Дель. У поганой гнили с Волан-де-Мортом во главе свое представление о справедливости, — Что-нибудь еще известно? — В сущности, больше ничего. Они очнулись от заклятья и бросились в палату. Крауч был уже мертв, а его убийца скрылся вместе с его палочкой, — мужчина вздохнул, — Он ведь уже шел на поправку и ему выдали обратно палочку… Не знаю, что и думать. — Мы с Бродягой как раз говорили об этом. Мне на ум приходят только старые счеты, какая-то обида. Месть, одним словом, — Дель отвела глаза, о чем-то думая, и эти мысли ей, судя по насупленным бровям, не нравились или даже пугали, — С того происшествия на матче по квиддичу у меня присутствует стойкое предчувствие опасности. Тучи потихоньку темнеют, а старые враги выползают из своих укрытий. Один за другим они возвращаются, сгущают воздух, что-то творят из подполья, нагнетают. И всё ведет к одной главной причине… — Возвращение Волан-де-Морта, — Сириус закончил за неё предложение.       Именно к этому все и идет и они поняли это еще со дня матча, когда небо озарила зеленая вспышка и черная дымка приняла форму черепа и змеи. Его знака. В тот момент поднимать панику было глупо и необдуманно, но зато сейчас в самый раз. Если Дамблдор не хочет делиться своим планом, Дель построит свой собственный.

***

Конец февраля, 1995       Рабочие будни внесли в душевное состояние Дель немного спокойствия, сфокусировав её внимание на чем-то еще, кроме неминуемой опасности. Учительская деятельность отнимала много сил, но это не мешало ей проводить как можно больше времени с Гарри, внутренне переживая о нём каждую секунду, но внешне сохраняя непринужденность, чтобы он не почуял навязчивости или, не дай Мерлин, контроля. Для подростка это подрыв доверия. Но его тётя ничего не могла с собой поделать. Всего через два дня третье испытание, что не могло не вгонять её в нервозность, которую она с таким старанием тушила с помощью работы. Еле-еле как пережив месяц назад второе испытание Гарри, которое происходило на Черном Озере, она теперь трепетала перед финальной схваткой за кубок. Этот огромный лабиринт, выросший на поле для квиддича, даже издалека действовал на неё удручающе.       Но не только предстоящее состязание Гарри тревожило женщину. Хуже этого было только то, что она ничем не могла помочь продвижению дела. Правда, она делала попытки, но, как можно догадаться, провальные. Что Дель предпринимала? Искала доказательства, конечно. В её голове существовал только один подозреваемый. И это Профессор Грюм. Уважаемый мракоборец, преподаватель, можно сказать, что национальный герой. Так какой из него подозреваемый? Дель и сама толком не знала ответа. Но чувство, зовущееся интуицией, подсказывало ей именно этого волшебника. Что-то в нем было не так. Его поведение казалось ей другим, а странные, точно чужие повадки только укрепляли семечко подозрения. Да, люди имеют свойство меняться. Именно этим она себя и успокаивала. Но сцена, которую она узрела перед первым испытанием турнира, отмела назад эту отговорку.       Их ссора с Краучем, что случилась буквально перед самым нападением на последнего, не давала ей покоя. А что стоит тот взгляд, полный убийственной, буквально безумной злобы, которым Грюм одарил ее, когда она скомпрометировала его перед директором. Находясь в его присутствии, стрелка на внутреннем счетчике настороженности Дель взлетала, а стекло трескалось. Ей было некомфортно и неприятно, но раньше же такого не было. Когда-то он учил её, а она дико уважала его, всем сердцем желая стать таким же до мозга костей профессионалом.       Аделин доверяла и прислушивалась к себе всегда, но также и признавала, что за годы, проведенные в затворничестве и бегстве, она изменилась. Появилась паранойя, натренированный слух и тот самый счетчик настороженности. Такая себе утроенная интуиция. Иногда это очень помогало и давало преимущество среди остальных, а иногда било по мозгам, словно какое-то наваждение. Именно поэтому, чтобы в таком важном вопросе не ошибиться, надо найти улики, обличающие или защищающие. Но пока с этим было весьма туговато. Грюм будто чувствовал, что ей нужно облазить его кабинет, и не выходил из него совсем. Как только она выкраивала минутку свободного времени, он, как назло, либо был поблизости, либо сидел за закрытой дверью и не пойми что там делал. — Де-ее-ль! Ты тут? — протянул Гарри, с беспокойством смотря на тётю.       Женщина очнулась. Оказывается, она уже пятнадцать минут в упор смотрит на одну и ту же книгу, не замечая голосов. Да она толком и не понимала, куда смотрит, вся поглощенная тем, как же подкрепить свои подозрения. Дель, Гарри и двое его лучших друзей сидели в библиотеке, выискивая, что может помочь четвертому чемпиону пройти следующий раунд турнира. — Извини, я задумалась о предстоящей викторине для седьмого курса. О чем вы там говорили, ребята? — выпрямившись на стуле, она обвела троих взором, пытаясь казаться просто задумчивой, а не тревожной. — Мы обсуждали второе испытание. Это будет лабиринт с препятствиями, где нужно будет найти кубок. Кое-какие заклинания мы уже заучили, но этого недостаточно...— произнесла Гермиона, протягивая профессору толстенный том, — Я нашла томик с разными контрзаклятиями, и мы хотим знать вашего мнения. — Там будут сфинксы и... акромантулы… — почти шепотом поведал Рон, точно боясь призвать их прямо сюда громким голосом.       Дель приняла том и вчиталась в строки. — Сфинкса надо одолеть сообразительностью, а вот для акромантулы подойдут вот эти чары, — она обвела карандашом слова, выделенные курсивом, — Они посильнее «Арании Экземи».       Гарри недовольно заерзал на стуле. — Когда я волнуюсь, моя сообразительность, если она у меня, конечно, есть, вмиг испаряется, — мальчик сложил руки на груди, опустив хмурые глаза в пол, — Так что найди что-нибудь и от сфинкса, пожалуйста.       Охотница улыбнулась и добродушно похлопала его по спине: — Ты прошел уже два испытания, заработав нехилые баллы от судей, Гарри. Ты не только сообразительный, а еще и чертовски удачливый.       Её племянник хмыкнул, но всё также хмуро. Рон поинтересовался: — Туда нельзя брать что-то кроме палочки, да? Ну как на втором испытании можно было брать что угодно, лишь бы нормально дышалось под водой, — говорил Уизли, внимательно наблюдая за попытками Гермионы найти заклинания против соплохвостов, — Жаль, нельзя выпить перед входом «Феликс Фелицис»… Интересно, оно вариться также трудно, как и оборотное зелье…?       Мисс Грейнджер поспешила ответить ему, когда как Дель невольно встрепенулась. Её тело поддалось вперед, а в голове эхом раздавались слова мальчика. Оборотное зелье... оборотное зелье… — Оборотное зелье! — воскликнула женщина, не обращая внимания на несколько повернутых в её сторону голов учащихся в библиотеке. Мадам Пинс раздраженно зашикала, — Рон, ты гений!       Троица в недоумении взирала на Профессора Поттер и её безумно распахнутые глаза. — Гений…? — переспросил Уизли, не поняв еще, что обращаются именно к нему. — Да, гений, — подтвердила она, — И как я могла не додуматься сама… Господи, да я сама настоящая идиотка…       Гарри встал вслед за Аделин, пытаясь словить её мечущийся взгляд, судорожно мелькающий по помещению в такт летающим мыслям в её черепной коробке. — Дель, что происходит? — Я позже всё объясню, — кратко ответила Охотница, потом пригладила его волосы и схватила со спинки стула длинный кожаный плащ, — А пока мне срочно надо перекурить… Гермиона, от соплохвостов нужно что-то водяное. Попробуй найти «Аква Эрукто»!       И с этими словами Дель вышла из Храма Знаний, хлопнув дверьми и оставив за собой взрывающуюся от негодования Пинс и трех удивленных её поведением подростков. Зато сама же женщина воспрянула духом, сложив мозаику происходящего. Оборотное зелье! Ну, конечно же! Травяной приторный запах именно этого зелья слышала Дель от напавшего на неё волшебника, когда он нагнулся поглумиться над её страданиями. И это многое объясняло. Нет, это объясняло всё!       Её подозреваемым был Аластор. По мнению женщины, именно он напал на Крауча, а потом, соответственно, и на неё саму. Да, многие знают, что они с Барти никогда не ладили. Педантичный нрав Крауча и человек действия Грюм попросту не могли найти точку согласия, а потому обходились профессиональной вежливостью. Но чтобы напасть, а потом и вовсе убить… Как мог Грозный Глаз такое сотворить? Но что, если это и не Грюм вовсе? Темный маг, под его видом, постоянно пьющий оборотное зелье, внедрился в школу чародейства и волшебства Хогвартс для выполнения ряда заданий. Тогда всё встает на свои места. И эти изменения в натуре мракоборца, и то, как он постоянно избегал Дель. Это попросту не он.       Аделин встала около кустов, растущих неподалеку от окон кабинета ЗОТИ. Опалила палочкой сигарету и, жадно вдохнув, покосилась на силуэт, еле видный за небрежно задернутыми шторами. Не сошла ли она сама с ума? Столь безумный ответ на все её переживания. И уж поверит ли кто-то словам беглянки-параноички? Нет, нужно всё равно проверить его кабинет. Через два дня третье испытание, и она ни в коем случае не должна допустить, чтобы с Гарри что-то случилось.

***

      Еще одну попытку проникнуть в логово хищника она предприняла вечером перед днем третьего состязания, так как представился выгодный случай. Лжегрюм, наконец, покинул свое обиталище и направился в неизвестном направлении. Дель же в этот момент прошмыгнула в кабинет, прикрытая мантией-невидимкой. Она знала, что будь самозванец где-то рядом, эта маскировка бы не прошла. Волшебный вставной глаз Аластора мог видеть даже сквозь подобные мантии. Но его здесь не было, а Аделин просто не хотелось быть застуканной кем-то из своих коллег.       Когда она брала мантию у Гарри, то частично объяснила свою теорию, как и обещала. Мальчик смотрел на неё непонятным хмурым взором, и хоть глаза сияли изумрудом, как у матери, с таким взглядом он больше походил на отца. Дель вздохнула, присела на кровать, застеленную темно-красным одеялом. — Я не прошу тебя полностью поверить в это. Я знаю, что ты сейчас думаешь, — лицо её погрустнело. Нет, она не обижалась на недоверие Гарри, она целиком его понимала, но все-таки внутри немного закололо, — Моя интуиция не раз спасала меня, когда я жила затворницей и я просто пытаюсь прислушаться к ней и в данный момент… Я хочу получить доказательства, чтобы и ты, и директор мне верили.       Гарри вмиг почувствовал себя виноватым перед тётей. Ведь и он не раз был тем, кому не верили. — Нет, я верю тебе, — четко сказал мальчик, — Просто пока не вижу всей картины и не могу всего вообразить.       Минутку они молчали. — Пообещай держаться подальше от Грюма. Завтра большой день, и я схожу с ума от волнения. — Обещаю. — И не заходи в лабиринт, пока не увидишь, что я пришла, хорошо? Я приду перед самым началом и предоставлю доказательства, — тревожно проговаривала она предостережения, — Сириус и Римус тоже приедут тебя поддержать. Вчера я послала им письма со своими догадками. — Я сделаю все, как ты просишь, — Гарри нагнулся и достал свой дорожный чемодан. Внутри покоилась мантия-невидимка, — Даю её взамен на тренировку. Мне надо отточить «Аква Эрукто». — Идет, — Дель улыбнулась, кладя реликвию семьи Поттеров в сумку.       Это было утром, сейчас опустился вечер, словно тяжелые темные портьеры, и нагнал ощущение надвигающего события. Грандиозного, опасного, меняющего всё вокруг. Аделин чувствовала это в воздухе будто черный пепел, что заходит в легкие и заставляет непрерывно кашлять. В силах ли она остановить распространение этого пепла? Дель пока не знала наверняка.       Кабинет Грюма был среднего размера, захламленный, освещенный лишь двумя блеклыми подсвечниками, создававший ощущение темницы с медленно сдвигающимися стенами, что в конце концов раздавят тебя. Она огляделась, пытаясь найти что-то что зацепит внимание, бормоча про себя и перечисляя увиденные вещи. «Наверное стоит начать со стола», — рассчитала женщина, двинувшись туда, но резко остановилась. Непонятный металлический лязг вперемешку с криком, искаженным эхо. Вся покрывшись мурашками, она стала искать источник того, что её испугало. — Что за черт? — прошептала Дель, смотря на большой железный сундук, поставленный в темный угол. Он трясся и издавал истошные стоны, почти надрывая голос.       Ожидая ловушки или еще чего, она достала палочку, направляя на ларец, и медленными шажками приблизилась к нему. На крышке с завитками, где кое-где стерлось покрытие, был небольшой прямоугольник, отодвигающийся, если щелкнуть задвижкой. Будто для того, чтобы периодически поглядывать на содержимое. Но зачем? Как можно тише отперев задвижку, Дель дернула за ручку и отодвинула прямоугольник в сторону. Внутри сундука царил мрак. Оттуда веяло сыростью и холодом, а золота или еще каких-то побрякушек, которые обычно так бережно хранили, тут и вовсе не было. Дель взмахнула палочкой, пуская в ход «Люмос» и совсем чуть-чуть приблизила её к дырке для глаз. Обладая отличным зрением, в отличие от брата, женщине всё равно пришлось его напрячь, чтобы на дне этой глубокой коробки разглядеть хоть что-то. — Помоги-иит-е-е!!! — донеслись до неё уже тихие отклики усталого, но всё такого же грубого голоса, похожего на карканье вороны.       Охотница громко ахнула, узнав его. Грюм… Настоящий Грюм. — Грюм?! Черт, я была права…       Измученное лицо в самом низу смотрело на неё через упавшие сальные патлы. Он привалился к стене, тяжело дыша. К ноге была прикована цепь. — Выта…щи… вытащи… меня…       Она замешкалась. Охранял ларец громадный сложный замок, и Дель очень сомневалась, что его можно будет отпереть обычным «Алахамора». Где-то в этой комнате должен быть ключ, хотя и есть вероятность, что самозванец носит его при себе. В любом случае, надо проверить…       Но ничего предпринять она так и не смогла. Скрип двери и стук протеза об пол оповестил ее о госте. И как она не услышала его шаги…? Чертового ублюдка не была всего пять минут, а ведь Дель видела, как он вышел за пределы школы в сторону Хогсмида. Неужели она попалась в ловушку?.. Ну что же, не впервой ей выбираться из передряг. Её единственная надежда – это сохранность палочки… Если он не убьёт, то, вероятно, кинет в сундук… Она должна бросить палочку вниз, а позже воспользоваться, чтобы выбраться… Ну а если он накроет её мантией и оставит здесь, то палочкой воспользуется Грюм. Это единственные сценарии, что сейчас пришли в голову, затуманенную адреналином и все они держаться на её жизни… Но другого выхода нет. В бою ей не победить. Палочка врага уже нацелена на её спину.       Была не была. Дель круто разворачивается, роняя перед собой башни из книжек, заглушая падение палочки о дно сундука. Заклинание боли всё-таки задевает её и отбрасывает назад. Она ползет за стол. — Дель, Дель, Дель… — заискивающе произносит Лжегрюм, — Попалась на крючок…       Комнату окутывает заклятие беззвучной стены. Он заливисто смеется… Как всё просто… — Ну, не прячься… Сейчас не до детских игр, — смех затихает, и в голосе проявляется гнев. Дель слышит, как он стучит зубами от нетерпения, — Думала, тебе сойдет с рук такое неуважение к Темному Лорду, жалкая предательница крови?! Ты слишком замечталась, Поттер… не в твоих силах мешать планам Владыки!       Он медленно подходит к столу. Странно, но Дель совсем не чувствует страха. Может, за годы погони он почти рассеялся, а может, она слишком уверенна, что сейчас не её время погибать. Не для этого она столько боролась за свою жизнь…       Стук…Стук...Стук… — Новый ценный пленник… как впечатляюще, — ярость сменяет леденящее спокойствие. Он будто шепчет сам себе свои достижения, — Ты так не находишь, а Дель?       Лжегрюм останавливается напротив неё, направляя оружие. — А почему же… почему же ты не взял в пленники мистера Крауча? Или месть была важнее? — говорит Дель, смотря на самозванца. Со лба капает холодный пот. Плечо разъедает болью, и та пускает свои щупальца мучений всё дальше, — Какого это... убить со...собственного отца, а Барти?       Догадка попадает в цель. На лице безумца расползается оскал. Язык скользит по уголку искривившихся губ с невротичной быстротой. — Словами не передать этого удовольствия.       «Круциатус!»       Одна красная искра… вторая… третья.       Мука, страдания, пытка. И его улыбка… Улыбка того, кто считался давно умершим — Барти Крауча-младшего. Flashback: середина марта, 1977       Комнату с красными покрывалами и знаменами Гриффиндора окутывал флер тихо играющей музыки. Граммофон Римуса отыгрывал песни из подаренных на день рождения пластинок, пока его владелец куда-то запропастился, оставив двоих друзей наедине. Из окна беспрепятственно лился мягкий свет весеннего дня, не сковываемый короткими шторками. Свежий воздух просачивался из приоткрытой створки, распыляя аромат только-только зацветших деревьев вишни. Этот парфюм самой природы портил только запах лака для ногтей, которым Дель старательно выкрашивала руки рядом сидящего Сириуса. Черный идеально сочетался с серебром его колец и темными потертыми джинсами. Рядом скучающе лежала лакированная гитара, оставленная на самом пике игры из-за упрашиваний Бродяги. Ему срочно нужно было обновить черный цвет на ногтях, потому как предыдущий стерся и облупился, а сам он красил их ужасно неровно.       Пока Аделин, наклонившись над его аристократично красивыми пальцами, корпела над просьбой, Блэк размышлял вслух, воспользовавшись отсутствием свидетелей. — И кто же из нас больший идиот? — изрек Сириус со всей серьезностью, — Мы могли решить всё еще тогда, в Рождество, но нет же…       Дель усмехнулась. — Ну, лично я думала, что тот поцелуй ничего для тебя не значил, ведь ты у нас прославленный ловелас всея Гриффиндора, — отвечала ему девушка, промачивая кисточку и тешась при этом лицом Сириуса, что со всем негодованием уставился на неё, — Я не хотела ломать дружбу из-за одного действия на пьяную голову. — Я тоже боялся все разрушить. Думал, что сам тебя поцеловал, а ты ответила только из-за алкоголя. Ты всегда держалась рядом со мной как друг, и я был уверен, что это не взаимно… Так ты еще и сестра моего лучшего друга, — быстро объяснял Блэк, словно боясь что-то забыть, — И ловелас… Ауч, Дель. Ты сделала больно моему эго. — А я думала, ты гордишься этим званием, — сострила она. — Нисколечко! — запротестовал парень, — Я же был убежден, что ты видишь во мне только друга. И все те девушки были попыткой переключиться… Это так глупо. Да, только один из нас идиот. И это я. Определенно.       Спустя миг молчания он продолжил: — И ведь эти чувства тянулись не один год… Летом, после четвёртого курса, когда я сбежал из дома. Ты тогда тронула меня за руку, а я после этого не мог заснуть до самого утра, — парень закусил губу, задумавшись, — Хотя, наверное, я влюбился в тебя еще раньше... Прямо после того, как ты заехала мне книжкой по лицу на первом курсе.       Охотница рассмеялась, крепко держа в руках склянку с лаком, чтобы ненароком её не уронить. — Великолепно, Бродяга. И из всех возможных моментов наших взаимодействий ты решил признаться в любви именно тогда, когда я готова была тебя придушить?       Он пожал плечами. — Эмоции сделали все за меня. И почему бы и нет? Думаю, это было довольно драматично. — Не то слово, — хмыкнула Аделин, пряча флакончик в прикроватную тумбу парня.       И только повернувшись обратно, была затянута в поцелуй. Его руки оказались на её и лице и Слава Мерлину, что волшебный лак умел застывать мгновенно. Внутри затрепетало, а уже через секунду в сердце разлилось спокойствие. Сириус дарил ей гармонию и, зная это, улыбался, целуя еще и еще. — А ты, кстати говоря, так и не призналась мне в ответ, — наигранно укоризненно произнес Блэк, убирая с лица Дель пушистую прядь темных волос за ухо. — Прости, мои губы были чрезвычайно заняты в тот момент, — ухмыльнулась Охотница, — Ладно-ладно… Я влюблена в тебя до чертиков, — спародировала она Сириуса, манерно изобразив томность его голоса в тот самый момент. Потом всё-таки ехидство спало, оставив лишь искреннюю полуулыбку, — Правда, влюблена… End of Flashback       Головная боль была тем, что разбудило, нет, скорее грубо вытянуло Дель из светлого сна о прошлом в темную темницу, где она лежала на грязном ободранном матрасе в окружении глухих стен. Тело ломило от недавних пыток «Круциатусом», что длились лишь пару минут, но по ощущениям это тянулось мучительно долго, пока разум не начал заволакивать спасительный черный туман беспамятства. Сколько часов назад это было? И сколько она проспала? Дель приподнялась. Разум требовал сделать это резко и сразу же начать действовать, но измученное тело не послушалось и встало медленно. — Проснулась таки? — прохрипел Аластор, сидящий на голой земле в запыленной и потной пижаме, которая была на нем, вероятно, в момент похищения, — Тебя здорово потрепало.       Дель вздохнула и пальцами тронула лоб, что стянула неприятная пленка засохшей крови. Вероятно, при падении она неудачно отскочила. Чары, конечно, смягчили падение, а иначе она бы сломала шею, но и без промаха не обошлось. Видимо, она и впрямь нужна Краучу-младшему живой, раз он так «позаботился» о её приземлении. — Сколько я спала? — женщина нахмурилась, осматривая тюрьму Грозного Глаза, что выглядела как глубокий высохший колодец. — Пару часов. Сейчас середина дня, как я понял, — ответил он, перекладывая палочку Дель с одной руки в другую, — В любом случае, ты вовремя очнулась. Гаденыш ушел совсем недавно.       Мракоборец протянул ей палочку: — Твой безумный план сработал, — сказал мужчина с ноткой уважения, но всё также отрешенно, — А теперь давай выбираться.       Он смертельно устал, и это отображалось в его апатичных движениях, но огонек мастерства не потух и горел в нем. «Такие как он, не сдаются», — про себя думала Дель, помня, как отчаянно клокотал сундук от его криков. —Да. Давайте, — нервно ухмыльнулась Аделин. Получилось диковато.       Внутри всё сжималось при мысли о Гарри. Барти наверняка оторвал её волос для своего зелья, обманув тем самым племянника. Надежда была лишь на то, что он еще не зашел в лабиринт. Что Дель всё же успеет… Но с каждой секундой надежда убывала, как песок в перевернутых часах. — Только пообещайте сохранить мою тайну, — она пульнула вверх заклинанием, образовав небольшую расплавленную дыру, — Я предпочитаю и дальше оставаться незарегистрированным анимагом.       Только эти слова были сказаны, её глаза заблестели желтыми опалами, а ногти стали изогнутыми и острыми. Ястребом она воспарила, быстро и четко, вылетев из сундука. Также быстро она перевоплотилась обратно, метнув взгляд на часы и придя в ужас от цифр. Раскурочив сундук еще больше, Дель спустила вниз наколдованную лестницу, что сразу двинулась, как только Грюм вцепился в неё, как мог. Его протез был у самозванца, как и глаз, что всё же добавляло ему немалых неудобств. — Вот. Это пока послужит заменой, — временный магический протез дал возможность Аластору стоять ровно. Его осанка снова была гордой, а взор – убийственным. Впрочем, взор Дель он всё равно не смог бы сейчас переплюнуть. В ней бушевало кое-что похуже, чем просто месть или уязвленная гордость.       Грюм накинул плащ, что висел на спинке стула, и они выбежали из кабинета. Коридоры были пустыми. Казалось, даже призраки и Пивз покинули стены замка, дабы понаблюдать за финальным соревнованием. На лужайке кто-то даже бросил школьные метлы, верно, не выполнив поручение мадам Трюк сложить их в кладовку. Но это было им более чем на руку. Добежать до поля для квидичча спешно не получиться, а унести грузного мракоборца в облике ястреба – идея тоже не самая легко выполнимая.       С какой быстрой Дель летела, и передать невозможно. В руках женщины, обуянной злобой, простая старая метла стала гнать, как самая новая «Молния». И когда под ногами выросло поле и трибуны, она также быстро и приземлилась, чудом сохранив равновесие. Глаза всех находящихся устремились на неё. Директор встал со своего места, а Барти-младший в обличии Грюма недобро облизнул губы. Они сидели в первом ряду, и Дель сразу же направилась туда, покуда Грозный Глаз только сошел с метлы. — Остолбеней! — крикнула женщина, направив палочку на Лжегрюма. Тот, не успев среагировать, повалился на бок, — Вас одурачили, директор.       Она указала на его флягу, и мудрый колдун тут же поднял собственность Барти Крауча с пола. — Оборотное зелье, — принюхавшись, он объявил это скорее себе самому, чем шептавшейся толпе за своей спиной.       Альбус поднял глаза на настоящего Аластора, и Дель уловила страх в его нахмуренных белых бровях и съехавших очках. Но время уже истекло. Чемпионов не было у входа в лабиринт. Они уже зашли внутрь.       Её тронул Сириус, что вместе с Римусом выбежали ей на встречу, а она и не заметила этого. Бродяга что-то спрашивал о её состоянии, видно напугавшись её отчаянного вида и окровавленной голове. — Сколько минут назад Гарри зашел в лабиринт? — задала Дель вопрос, с лицом, будто она сейчас либо расплачется, либо разорвет кого-то на части. — Двадцать, — дрожащим голосом ответил Римус.       МакГонагалл, что наложила волшебные оковы на самозванца, отскочила в сторону, когда Дель кинулась вперед, размораживая его и беря за воротник. — Что ты задумал, ублюдок?! Где Гарри?! — закричала она.       Тот лишь усмехнулся и произнес: — В руках Темного Лорда.       Каждая клетка в теле Дель затряслась в неумолимой ярости. Она замахнулась кулаком, угодив прямо в нос. Брызнула кровь. — Я убью тебя! Ты пожалеешь, что родился!       Его смех… Его гадкий смех… Она должна его оборвать. Палочка уткнулась в шею.       Несколько различных криков и её хватают по обе стороны. Сильные руки двоих мародеров силком оттаскивают от Барти-младшего а она брыкается, как в припадке. Еще минута и заклинание было бы выпущено. Аделин готова была убить… убить и умереть за Гарри. — Дель! Слушай меня! — из огня сумасшествия её вытащил Сириус, — Гарри… Нужно найти Гарри!       Он посмотрел ей в глаза и, как обычно, на душе отлегло. Нужно найти Гарри.