the fifth marauder: a chance to change everything

      Поначалу они сидели молча. Понадобилось некоторое время, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце и, наконец, принять реальность за действительность, убедив глаза, что сидящий рядом — не иллюзия. Когда момент шока прошел, Дель достала из глубокого кармана мантии тяжеленькую фляжку со спиртным и, хорошенько отпив, не поведя при этом и бровью, передала её в руки Сириуса. Каким же жадным был его глоток этого дешевого огневиски, и с каким удовольствием он после выдохнул, почувствовав, как алкоголь греет изнутри. Болтая в руке флягу, Блэк пару мгновений рассматривал на лице Аделин пляшущие тени, появившиеся из-за тусклого освещения. Взгляд её каре-зеленых глаз был направлен в сторону; видимо она собиралась с мыслями. Волнистые темные локоны спадали на уставшее бледное лицо, с годами не потерявшее приятные точеные черты, и Сириус вдруг подумал, что Дель также красива, как и в день, их последней встречи. — Как прошли эти двенадцать лет? — подал голос Бродяга, не сводя с женщины глаз ни на секунду.       Поттер медленно выдохнула, и приняла из его рук огневиски, успев разглядеть парочку замысловатых татуировок на каждом из пальцев. — Тяжело. Очень тяжело… — голос её звучал ровно, только благодаря усилиям, — Хотя я не имею права жаловаться, ведь если бы не ты… — Не смей так говорить, Дель… Наши жизни сложились по-разному, но ни тебе, ни мне не было легко, это уж точно. — почти невесомо, Сириус накрыл её руку своей шершавой ладонью, но тут же себя одёрнул, — Расскажи все по порядку, пожалуйста. Я хочу знать, как для тебя прошли эти годы.       Аделин откинулась на спинку шаткого стула, поднимая взор на темный, покрытый паутиной, потолок. С чего бы начать… — Первые три года были похожи на игру в кошки-мышки. Постоянная охота и я, прячущаяся, где только можно. Просыпаясь по утрам, моей первой мыслью было, что этот день будет последним… — она стала перебирать пальцами ткань плаща, дабы хоть куда-то деть свои эмоции, — Погоня продолжалась еще два года, и я за это время, будто бы свыклась с постоянным чувством приближающейся опасности, пару раз уже побывав в шаге от раскрытия. Мне была предрешена жизнь отшельника, и я пыталась всеми силами к этому приспособиться. Даже смогла найти работу.       Блэк покачал головой, дивуясь изобретательности девушки и тому, где же она нашла работу, подходящую под её образ жизни. — Совершенно случайно бармен в забытом всеми баре, где я остановилась, заполнить флягу, видимо поняв, в каком я ничтожном положении, указал рукой на незнакомца, что одиноко сидел за столом. Этот незнакомец, по словам бармена, брал на работу, не спрашивая ни настоящего имени, возраста или о прошлом. На свой страх и риск, я переговорила с ним, — Дель умолкла, дабы промочить горло спиртным. Облизнув губы, она неспешно продолжила, — Работа была опасной и, естественно, незаконной, но тогда мне не приходилось выбирать, и я согласилась. Суть состояла том, чтобы брать у него заказы на выбор и в соответствии с требованиями, добывать различные редкие растения или другие ингредиенты, местоположения которых указывались в списке. Проще говоря, воровать. Добывать их, каждый раз, рискуя собственной шкурой… но так как я рисковала ей, лишь только открывая глаза по утрам, то мне было не привыкать. Принцип работы был таким: справишься — получишь свой заслуженный мешочек с монетами, если же не справишься и умрешь — не беда, мы найдем тебе замену в два счета.       За забитым досками окном давно перевалило за полночь, и сверчки настойчиво об этом напоминали, но ни Сириус, ни Дель этого не слышали. Разговор полностью поглотил их внимание. — На пятый год моего затворничества, наконец, произошло затишье. Похоже, что ко мне потеряли интерес, хотя некоторые целеустремленные мракоборцы все еще пытали удачу, выходя на мои следы… Я была далеко от дома, и придерживалась всех мер осторожности, постоянно кочуя, поэтому фортуна была на моей стороне, — женщина хмыкнула, якобы сама не веря, что столько лет ей удавалось скрываться от блюстителей закона, — Когда пошел шестой год, и моя жизнь, — если можно так выразиться, — стала спокойней, я подумала, что мой долг этим спокойствием воспользоваться. Тогда начались мои поиски местонахождения Азкабана.       При упоминании тюрьмы, Охотница, не удержавшись, покосилась на Блэка, но к своему облегчению, увидела, что лицо его не исказилось, и он все также внимательно её слушает. Знала бы Дель, что была бы воля Сириуса, он бы слушал её так долго, насколько это возможно. Он так соскучился по человеческому общению, простой болтовне. И как до невозможности он истосковался по её голосу. — Это дело было ужасно кропотливым, и как только у меня на руках, появился какой-никакой результат, я ринулась в место, откуда думала начать путь к тюрьме. Мне предстояло перелететь Северное море, но я даже не успела принять анимагическую форму, как меня каким-то образом обнаружили. Хотя в этом нет ничего удивительного… Мое лицо расклеено по всему магическому миру, но сейчас, ты в этом, вероятно, меня переплюнул, — на эту реплику Сириус приподнял уголок губ, пожав плечами, якобы «да, так и есть», — В общем, меня ранили… я трансгрессировала, чудом выжив… И у меня так и не получилось даже толком подобраться к Азкабану… к тебе.       Со всем сожалением и гневом на саму себя, Аделин опустила взгляд в пол. — Я слышал об этом… Когда нам однажды завезли газеты, — начал он, чувствуя, как его сердце ноет от вида того, как Дель злится на себя, — В выпуске писали, что какой-то работник министерства остановил преступницу Аделин Поттер от попытки раскрытия местонахождения Азкабана. Что ты пыталась вызволить меня… В тот день, я впервые за шесть лет заключения — улыбнулся.       В глазах женщины застыл вопрос… Улыбнулся? Но, ведь у неё не получилось. Она не смогла ему помочь… Так почему же он улыбнулся?.. — Было приятно знать, что в мире, где меня считают серийным убийцей и предателем, есть человек, что все еще помнит меня и пытается помочь, — сколько же не озвученных эмоций таили в себе эти голубые глаза, в которых раньше так ясно горела любовь к жизни, — Здорово же мне тогда досталось от дементоров, которые сразу учуяли положительную энергетику… Но долго плохих эмоций мне ждать не пришлось. Следующий выпуск «Пророка» посвятил целую статью про теории о том, выжила ли ты после ранения или нет, — Сириус шумно выдохнул, — Когда я узнал, что ты вся в крови, еле смогла сбежать, я буквально заставил себя успокоиться и принять за истину то, что ты, несомненно, жива… — Я и сама до сих пор не понимаю, как мне удалось избежать смерти. Ну, а после такого происшествия, мне не оставалось ничего, кроме как затаиться… и смириться. Но в конце сентября, когда прочла в газете, что ты смог сбежать я, немедля, сорвалась. Какое-то время, я даже не знала, куда ты мог податься, но мне было все равно. После стольких лет бессилия, это было глотком свежего воздуха, — говорила Поттер с чувством и горячностью, сама того не замечая, — После статьи о твоем набеге на гостиную Гриффиндора, стало ясно, где ты скрываешься. Хотя все еще не ясно, почему именно Хогвартс… Какая цель твоего визита сюда?       И бразды диалога были переданы Сириусу. Он выпрямился, готовясь теперь рассказать и свою историю, но вначале надо было ответить на вопрос. И он, даже не задумываясь над ответом, промолвил: — Месть.       Дель нахмурилась, будто бы предчувствуя, о чем сейчас пойдет речь. — В июне, когда Азкабан навестил Фадж, нам выдали свежий выпуск «Пророка», где на первой полосе значилась новость о семействе Уизли и их выигрыше билетов в Египет, — начал Сириус, пока его собеседница недоумевала от столь странного начала рассказа, — Меня привлекла колдография, а именно мальчик справа, на плече которого сидела крыса. И у крысы этой недоставало пальца…       Женщина встрепенулась, понимая, к чему ведет Блэк: — Нет… Сириус, ты ведь не думаешь, что это Питер? Этого не может быть…! Ведь так? — Может, Охотница. И еще как, — он вздохнул, и губа его задрожала от внутреннего гнева, как на колдографии с тюремным номером, что Дель видела в газете, — Ты думаешь, что Питер мертв… как и все. И ты, вероятно, уверенна в том, что его убил я. Но ты не знаешь всей истории, ведь тогда не было времени объяснять. — Так этот мерзавец все еще дышит, — Поттер сжала в кулаке краешек мантии, — В тот день, я и правда подоспела на площадь в последний момент, и единственное, что застала, это полчище трупов магглов и мокрое место от Питера. Тогда, мне пришлось самой придумывать версию увиденного. Ведь я могла поверить в то, что ты убил Петтигрю, но ни в чем неповинные люди… Нет, никогда в жизни я не поведусь на подобную чушь. — Как ты, наверное, поняла, я погнался за ним, чтобы отомстить, и тогда я действительно намеревался придушить его даже без использования палочки… но все обернулось иначе. Питер остановился посреди толпы, и вынул своими трусливо трясущимися руками палочку. А после заорал, что я и ты предатели и служим Темному Лорду, — глаза Бродяги сейчас смотрели в сторону совершенно пустым взглядом, в котором мелькали лишь отрывки из того злосчастного дня, после которого, его жизнь вдребезги разрушилась, — Это ничтожество отрезало себе палец, и превратившись в крысу, взорвало магглов. Я отскочил… а когда открыл глаза, вокруг лежали мертвые люди, и как ты выразилась, мокрое место от Питера. Потом появилась ты… а дальше ты знаешь, — мужчина, не сдерживаясь, эмоционально выругался, и Аделин его не осуждала, потому что собиралась сделать точно также, — Он сбежал. И подставил меня, ценой тринадцати жизней, погубив накануне еще две.       Пауза. Дель было необходимо переварить эту информацию, а Блэк тем временем остужал свой пыл огневиски. Но тишина не продлилась долго: — Так, ты уверен, что крыса на плече мальчика Уизли — это Хвост? — Случайности не случайны. В любом случае, я должен попробовать… Ведь именно из-за моего опрометчивого решения, Джеймс и Лили… — Ты знаешь, что это не так, Бродяга. Ты не причем… Предатель всего один, и это Питер, — она немного приблизилась к нему, не теряя зрительного контакта, — Ты отомстишь… мы отомстим. Ведь не думал ты, что я останусь в стороне? У меня уже сейчас чешутся руки от желания оторвать ему голову. — Оставаться в стороне — не твой стиль, это уж точно.       Все оставшееся время до рассвета Сириус и Аделин болтали без умолку обо всем. То, как оба они двенадцать лет выживали, что испытывали и чем жертвовали. Как же давно им хотелось быть услышанными, и с каким рвением, они этим воспользовались. Затворница и заключенный — стоит ли говорить, как много лет подряд они были лишены общения, и как истосковались по друг другу. Время шло мимо них, и только когда через щели между досками заколоченного окна, в комнату стал проливаться свет нового дня, беседу нехотя пришлось прервать. — Я должна забрать вещи, что оставила на хранение в одной из попавшихся пещер и позаботится о письме по поводу работу. Хочу решить это сейчас, чтобы ничто не мешало, когда мы выйдем на Питера. К вечеру, я буду здесь, — Дель встала из-за стола, а за ней и Сириус, — Обещай мне ничего не предпринимать, покуда я не вернусь. Это будет нечестно, если всё действо достанется тебе одному.       Она подошла к окну, и повернулась к сзади стоящему мужчине, дабы услышать ответ. — Обещаю, Дель.       Тогда женщина удовлетворенно кивнула, и стала поддевать доски. Когда проход был проделан, она благополучно вылезла наружу, не без галантной помощи Сириуса. И когда «Репаро» вновь вернуло все на свои места, Блэк так и остался около окна, не видя, но за то слыша, как приняв обличие ястреба, Аделин взмахнула крыльями и скрылась в небе. Flashback: 1 ноября, 1981       Перед глазами Аделин Поттер простиралась одна из улочек Годриковой Впадины, освещенная высокими яркими фонарями. Она только что трансгрессировала сюда, получив от Сириуса срочное письмо, где толком не могла разобрать, что произошло, но где-то внутри, боясь даже подумать о таком, она уже все поняла. За спиной у неё висел рюкзак с незримым расширением, где буквально находилось полдома. Дель была на полпути к своему укрытию, который ей подготовил Дамблдор, когда сова Блэка, нагнала её.       В горле уже завязался нервный ком, поэтому она не теряя драгоценное время, побежала по мощеной дорожке к дому Поттеров, который находился за углом, огражденный живой изгородью. И то, что предстало её глазам, вместо прелестного семейного домика, заставило девушку невольно вскрикнуть. Постройка была полуразрушена. Дель вбежала через сломанные входные двери и чуть не врезалась в лесничего Хогвартса — Хагрида. В его руках был сверток с не унимающимся плачущим Гарри, да и сам полувеликан еле успел ловить своим грязным платком большие крокодильи слезы. — Дель! Что ты здесь делаешь? — только и смог промолвить лесничий, после чего последовал всхлип, схожий на рев медведя. — Джеймс и Лили…? — Дель произнесла имена, не в силах продолжить мысль, а ответом на этот вопрос стал еще один всхлип Хагрида.       Далее все было как в трансе. Внешние звуки пропали, словно её опустили в воду. Переступая через камни и обломки, Аделин ринулась наверх по лестнице и в конце коридора, увидела то, что навсегда врезалось в память. Ноги подкосились, и она упала на колени рядом с распластавшимся на полу, Джеймсом. Глаза его были открыты, смотря в вечность, и последней эмоцией, что застыло в них, было сожаление. Ни страх и парализующий ужас перед неминуемой смертью, а именно сожаление. Сожаление о том, что он бессилен перед Темным Лордом и не может, как следует защитить любимую жену и малыша Гарри. В его силах было только задержать убийцу, дабы дать Лили немного времени, что он без промедления и сделал, обезоруженный, смотрящий в лицо своей погибели.       Раздался отчаянный, полный жгучей, невыносимой боли крик. Она склонилась над ним, слезы застелили глаза и капали на безжизненно бледное лицо Джеймса Поттера. Девушка схватилась за сердце, будто намеревалась вырвать его, и подползла к комнате, двери которой, были полностью снесены. Облокотившись спиной о стену, Дель, глотая слезы, заглянула внутрь, увидев бездыханное тело Лили, лежащее около пустой кроватки Гарри. Она повернула голову назад, пряча её в колени и рыдая до тех пор, пока горло не охрипло, а слезы и вовсе не закончились. После Аделин, все еще придерживаясь, встала и просто стояла на месте, будто окончательно осознавая свое горе. По обе её руки, сейчас лежат тела двух самых близких ей людей, а внизу, на руках у Хагрида кричит маленький Гарри, который в год стал сиротой, и виноват в этом, как не иронично их школьный приятель, который все это время скрывался за овечьей шкурой. Питер Петтигрю — предатель, что забрал у неё брата и лучшую подругу.       Лицо её вмиг стало до ужаса спокойным. Дель подошла к Лили, и закрыла её потускневшие изумрудные глаза, умирая, смотревшие только на сына. После она последний раз, взглянув в теплые карие глаза брата, закрыла и их. Как трудно было не оборачиваться, когда она шла к лестнице, и как внутри все разрывалось от осознания того, что их она больше никогда не увидит.       Хагрид все также стоял внизу, не переставая ронять слезы и укачивать Гарри, который всё ревел, всей душой хотя в мамины объятия и даже не подозревая, что мамочка ушла в другой мир. Дель взяла племянника и аккуратно прижала его к себе, смотря в маленькое личико, совместившее в себе черты отца и глаза матери. Гарри, под знакомый убаюкивающий шепот тёти Аделин, довольно быстро сомкнул опухшие от слезок очи и прильнул в объятия беспокойного сна, уже не чувствуя, как его перекладывают с тётиной груди в коляску на мопеде. — Дамблдор попросил меня доставить малыша Гарри к Дурслям. Тут был Сириус Блэк, он одолжил мне свой мопед, — объяснил Хагрид, — Я так соболезную тебе, Дель! — и он снова всхлипнул. — Ты знаешь, куда направился Сириус? — твердым голосом произнесла девушка, надевая рюкзак, который она бросила, заходя в дом. В любую минуту, она была готова трансгрессировать вслед за Бродягой, который, как Дель успела понять, погнался за Питером, обо всем догадавшись. — Если я правильно понял, он где-то в Лондоне.       Она поблагодарила великана, после нежно поцеловала спящего Гарри в лоб и исчезла в водовороте, намереваясь любой ценой отыскать Питера и Сириуса. Спустя пару попыток, ей все же это удалось, но было уже поздно. Девушка очутилась на лондонской площади, с удивлением приметив для себя, что оживленное обычно место сейчас немое и будто бы пустое. — Черт подери… — вздохнула Дель, осознав, что рядом с ногами лежит мертвый мужчина.       И не только рядом с ней, вся улица была обставлена несчастными бездыханными людьми. Видимо, тем, кому удалось не попасть под взрыв, уже ломанулись прочь, так как на площади не было не одной живой души, кроме Дель и силуэта, смотрящего в сторону, в котором она разглядела Сириуса. Место, на которое был устремлен взгляд Блэка, было кровавое месиво, посреди которого валялся оторванный палец. Девушку затошнило, и она, отведя взор, подошла к Бродяге. — Ты убил его?.. — только успела спросить Поттер, как на месте происшествия материализовались работники министерства.       Первым чувством было наивное облегчение, ведь сейчас они с Сириусом расскажут всё о Питере и его злодеянии. Но потом пришла паника и осознание того, что Хвост мертв (по её мнению), и все считают Дель хранительницей тайны, ведь изначально так и было, пока Бродяга не предложил сменить её на Петтигрю, ведь «никто и не подумает на такое ничтожество». Это обернулось против них, и теперь Дель — предательница, а Сириус — серийный убийца.       Далее всё происходило очень быстро. Завидев «министерских», Блэк будто очнулся, и пока мракоборцы пытались осмыслить, что здесь, черт возьми, произошло, Сириус незамедлительно толкнул Дель за какой-то разрушенный прилавок, понимая, что секунда и все палочки будут направлены на них. И так и случилось. Парень неспешно поднял руки, крикнув Аделин трансгрессировать, наблюдая, как за прилавок уже бегут двое работников закона. Дель замешкалась, но еще один возглас «Быстрее!» Сириуса, который уже лежал связанный заклинанием, привел девушку в чувства. Одинокая слеза спустилась по щеке, когда каре-зеленые глаза встретились с голубыми в последний раз, прежде чем расстаться на много лет.       Дель не помнит, сколько раз она тогда трансгрессировала, пытаясь скрыться, и как у неё хватило на это сил после всего произошедшего. Очнулась она лишь через несколько дней, когда после бессонных ночей проснулась от кошмара, осознав, что теперь, её существование больше нельзя назвать жизнью, теперь лишь выживание — подходящее название. End of Flashback       Завершив сторонние дела, Дель, как и обещала, вернулась к вечеру, приметив для себя, что обстановка внутри хижины, изменилась. И это мягко сказано. Вся мебель, что ранее, хоть и изжила свой век, была цела и лишь покрыта пылью, сейчас валялась на полу, разломанная вдребезги. Внутри все затряслось от первой мысли, что пришла в голову, при виде разгромленной комнаты, а именно, что Сириуса раскрыли. И пока она была вдали отсюда, на Блэка вновь надели наручники. Глубоко вздохнув, женщина в мгновении ока вернула себе самообладание, благодаря годам в бегах, и стала осматривать груду хлама, пытаясь найти другое объяснение этому погрому, но кроме закатившейся в угол палочки, которая ничего не давала, других «улик» отыскать не удалось. В какой-то момент Аделин застыла посреди комнаты, в полном бессилии осматривая помещение, с надеждой на знак, говорящий, что с Сириусом все в порядке. Но в глаза бросилась лишь подобранная палочка и осознание того, что с каждым взглядом, она кажется все более знакомой… «Мерлин, да не может этого быть!» — промелькнуло у неё в голове, но эти царапины на древесине не могли принадлежать кому-то другому.       Она сжала палочку в ладони и решительно спустилась в тайный проход, будто бы догадываясь, что увидит снаружи. Минуты, что она лезла по узкому, земляному проходу, показались ей вечностью, но все претензии улетучились, когда ближе к выходу, до её ушей донеслись знакомые голоса. Вся «компания» стояла спиной к проходу, поэтому Дель удалось воспользоваться эффектом неожиданности. — Чертов, Бродяга! Ну, я же просила ничего не предпринимать, покуда я не вернусь! — воскликнула она, держа руки в боки, и наблюдая, как все головы разом поворачиваются к ней.       Рядом с Сириусом, при виде Дель виновато улыбающимся, будто ему снова шестнадцать, стоял Римус Люпин. На его лице, что уже тронули морщины, и со временем залатались старые шрамы, читалось выражение полного шока. У его ног лежала связанная фигура, будто бы без сознания, и женщина сразу поняла, кто это, но была так рада видеть друга, что предпочла немного отсрочить эту тему. Чуть поодаль стояли три подростка, уставшие и грязные, так еще и без понятия, что сейчас происходит. — Не твоя ли палочка, Лунатик? — она вскинула вверх руку с палочкой, которую нашла в хижине.       Римус ничего не произнес, скорее заключая в объятия подругу, и чуть ли не поднимая её на месте. Она же сдерживалась, чтобы не расплакаться от счастья. Сначала Сириус, затем Римус. Её дорогие сердцу друзья, снова с ней. — Почему ты не сказал о ней? — первым, что промолвил Люпин, после того, как отпустить из рук Аделин, был недовольное восклицание, направленное на Блэка.       Но Сириус не ответил на вопрос друга, ему еще предстояло оправдаться перед Дель: — Прости, Охотница. Подвернулся удачный момент, и я не стал его упускать, — он пожал плечами и предпринял попытку увести разговор в другое русло, — Гарри, знакомься. Это та самая Дель — она твоя тетя.       Женщина повернулась, всмотревшись в лицо одного из подростков. Бледная кожа, очки и фирменная растрепанная шевелюра Поттеров. Грустно улыбнувшись, она проронила: — Вылитый Джеймс… только глаза зеленые-зеленые, как у… —… Как у мамы, — закончил за неё, её племянник, дружелюбно кивнув.       Но миг счастья длился недолго, откуда не возьмись, появился силуэт, одетый в черную развевающуюся мантию. В руках у него лежала палочка, и направлена она была на трех мародёров, наставляя то на одного, то на другого. — Какое трогательное воссоединение, — протянул низкий голос, в котором Дель сразу узнала Северуса Снейпа, — Я знал, что Дамблдору не стоит доверять тебе. Я говорил ему, что Люпин рано или поздно придет на выручку старому другу-убийце, — с ненавистью процедил мужчина, глядя на Римуса взглядом, полным искушения вот-вот близящейся победы. — Северус, пожалуйста… — только и успел проговорить Лунатик, как его тут же обезоружили. — Опусти палочку, и мы поговорим, — из всех мародёров, у Дель с Северусом были самые нормальные отношения, но сейчас это, видимо не играло роли, и профессор зельеваренья предпочел проигнорировать её. — Как и обычно, ты ничегошеньки не понимаешь, но все равно влезаешь не в своё дело! — едко выпалил Бродяга, будто бы и вовсе не страшась вооруженного Снейпа.       Римус попытался заткнуть Сириуса, но тот отмахнулся, продолжая перепалку, и переключая внимание Снейпа на себя, дав возможность Аделин достать палочку. — Дай мне повод, Блэк! — он почти выплюнул эти слова, хотя все здесь понимали, что повод ему не нужен.       Один ловкий маневр Дель и палочка Снейпа отлетела в траву, а она столкнулась с его испепеляющим взглядом. Но уже спустя пару секунд его взгляд изменился, и смотрел уже за её спину. Женщина рефлекторно обернулась, придя в ужас от увиденного. Римуса трясло как в припадке, а взор был устремлен на полную луну, что отражалась в его меняющихся глазах. Он схватился за голову, когти стали расти, а одежда затрещала по швам. Всего за пару мгновений Римус Люпин перестал быть человеком, волчья сущность полностью его возглавила. Сириус бросился к нему, сдерживая рычащее существо, в котором уже нельзя было узнать друга. — Северус, уведи детей! — молниеносно крикнула Поттер, смотря на за мельтешившегося Снейпа, — Давай же!       И Северус поспешил этого выполнить, потому что, как бы он ни ненавидел мародёров, в нем была честь и рациональность. Пока Снейп скрывался с детьми, прикрывая их собой, а Бродяга уже не справлялся с Люпином, произошло еще кое-что. Туша связанного Питера, видимо, давно проснувшегося и ждавшего нужный момент, зашевелилась и встала, стряхивая веревки. Сириуса оттолкнуло назад, и он принял образ пса, пытаясь защититься от яростного оборотня, а Хвост, увернувшись от заклятия Аделин, чьи глаза почернели при виде давнего врага, стал превращаться в крысу, норовя побыстрее скрыться в дебрях леса. А Дель не могла позволить ему сбежать в этот раз. — Ты не уйдешь от меня, Хвост! — завопила она, словно сумасшедшая, принимая свою анимагическую форму ястреба и бросаясь за ним.       Лес был непроходимо густым и темным, освещенным лишь луной, но навыки хищника и горящая в сердце жажда мести, помогла ей не упускать из виду пронырливую крысу, что из раза в раз, пыталась забиться хоть куда-нибудь, но, видя приближающийся отблеск желтых глаз ястреба, неслась дальше. Другие звуки для неё исчезли и, казалось, она слышит только шорохи, что создавал Питер, бежавший со всех ног от разъяренной Охотницы, которую неспроста так прозвали. Одна неуклюжая осечка, и Дель уже совсем рядом, хватает когтистой лапой свою добычу, что вырывается и неистово пищит. Петтигрю пытается превратиться обратно, но не может даже сосредоточиться, так как буквально задыхается от мертвой хватки. Аделин приземляется на неровную лесную дорогу, обросшую корнями, возвращаясь в привычный вид, теперь уже сжимая его в руке. Она смотрит на него, и глаза её будто бы все еще желтые. — Расплата пришла к тебе, Хвост. — Дель лихорадочно ухмыляется, с наслаждением направляя на него палочку, а после вырубая мощным сонным заклятием. Небрежно бросает его в карман, накладывая защитное заклятие и на него, после, облегченно вздыхая.       А далее срывается вперед, на ходу превращаясь. Ведь звук снова включен, и теперь женщина слышит отчаянный крик Сириуса. Впереди уже виден берег озера, покрывшийся корочкой льда, как крик резко обрывается, а женщина, вздрагивая внутри, видит целую тьму дементоров, окруживших песчаное местечко, и загоняя в угол сбежавшего узника. Атмосфера гнетущая, да так, что хочется выть; сосредоточится почти невозможно. Дель оседает около лежащего Сириуса, отгоняя от него дементора слабеньким патронусом. Сил совсем нет, а стражники Азкабана всё надвигаются, почуяв новую жертву.       Аделин поднимает руку, пытаясь выпустить еще одно заклинание, но существо в темном одеянии, резко приближается к её лицу, не дав и попытку на сопротивление. Становиться мерзко пусто, будто из тебя уже высосали душу. Вокруг какие-то ускользающие, яркие вспышки, исчезающие в бездонной пасти, которой всё мало. Сознание потихоньку покидает её, все меркнет, а Дель даже рада этому, ведь сейчас эта пытка закончиться, но яркая маленькая частичка где-то вдалеке, не дает впасть в беспамятство. Светлая точка всё растет и растет, и, в конце концов, выходит из-за деревьев в виде гордого оленя, что надменно вздымает головой, увенчанной массивными рогами, идя прямо на дементоров. От него исходит синеватое свечение, что как будто бы дает ощущение спокойствия. Оно окутывает весь берег, словно купол, обращая в бегство армию стражей Азкабана. Кто-то склоняется над её лицом, зовет Дель, а она в еще не отпустившем её бреду, тихо шепчет «Джеймс»…