интригующая блондинка

      Когда они возвращались в его дом, Клаус не мог отвести глаз от Кэролайн.       Она не была пьяна, вовсе нет. В конце концов, чтобы подействовать на вампира, нужно большое количество алкоголя. Однако она казалась легче, более открытой, чем была большую часть времени, когда они были знакомы.       Он хотел поцеловать её, хотел провести руками по её телу, хотел, чтобы она лежала в его постели, и чтобы он слышал, какие звуки он мог вывести из неё.       Клаус хотел всего от девушки.       — Давай, — сказала она, цепляясь за его руку. — Расскажи мне больше о Генрихе VIII и Анне Болейн. Не могу поверить, что ты действительно был там!       Он засмеялся.       — Это было не так гламурно, как ты думаешь, Кэролайн. Дворцы воняли, повсюду были крысы, а гигиены почти не существовало.       — Хотя, должно быть, это было так интересно, — вздохнула она, — придворные интриги, королевские скандалы, мода, украшения. У нас здесь никогда не было ничего подобного.       Клаус полез в карман пиджака, вытащил коробку и протянул её любопытной Кэролайн.       — Говоря об украшениях, я хотел подарить это тебе раньше, своего рода подарок на день рождения.       — Но… платье, кольцо дневного света.       — Этот браслет особенный, уникальный… как и ты, Кэролайн.       Он говорил подобные слова тысячу раз перед тысячей разных женщин. Разница в том, что на этот раз он действительно имел в виду их. Она не была чем-то, чтобы скоротать время, мимолетной фантазией, от которой нужно отказаться через месяц или год. Клаус хотел навсегда оставить Кэролайн Форбс.       Она открыла коробку, задыхаясь от сверкающего браслета внутри.       Он вытащил его, осторожно обвил вокруг её запястья, позволяя пальцам коснуться кожи.       — Это красиво, — пробормотала Кэролайн, мягко улыбаясь.       — Да, Энн Болейн тоже так думала. Это был её большой фаворит, специально для нее заказанный Генри Перси, будущим шестым графом Нортумберлендским, который какое-то время был её суженным.       — Это принадлежало Анне Болейн?       Кэролайн уставилась на него:       — Ты ведь не серьёзно?       — Это совершенно верно, — заверил он её, — мне удалось, ошибочно, освободить его из её имущества после того, как она была арестована.       — А вот Энн Болейн вышла замуж за короля. Я никогда не слышал о Генри Перси.       — Да, их разделили. Генрих VIII хотел жениться на ней, в то время как отец Генри Перси принудил его к несчастливому браку с другой дамой, Мэри Талбот. Я считаю, что Энн Болейн что-то чувствовала к королю, но Генри Перси был её первым, и наверное, это было верным решением.       — Это романтично, но в то же время так грустно.       — Она была замечательной женщиной. Все королевы Генриха VIII были по-своему замечательны.       — Не могу поверить, что ты дашь мне это, — Кэролайн недоверчиво посмотрела на браслет.       — Почему нет?       — Это принадлежало королеве Англии! — она воскликнула. — Я просто обычная девушка.       Он покачал головой.       — Ты не видишь себя моими глазами, Кэролайн.       — Я… — она слегка запнулась, переводя взгляд с него на браслет. — Никто никогда не говорил обо мне так, как ты.       Клаус ничего не сказал, но он протянул свою руку, схватив ее, и позволил их пальцам переплетаться. Она мягко улыбнулась ему и не отстранилась.       По большей части его романтические встречи на протяжении веков были вызваны вожделением. Но с Кэролайн он обнаружил, что хочет быть мягким, по крайней мере, иногда.       Они шли ещё десять минут, и он развлек Кэролайн ещё несколькими рассказами из своей долгой жизни.       Ничего особо кровавого, но он все же вплетал в истории небольшую нить крови и насилия. Ему не хотелось заставлять Кэролайн бояться его, но он не хотел, чтобы у нее складывались ошибочные впечатления — он был способен на ужасное насилие, манипуляции и возмездие, и он не изменился.       Сверхъестественный мир не был добрым, и Клаус не позволил бы себе и своей семье лишиться их власти. В то время как Ребекка и Кол были закиданы кинжалом, а Элайджа пересекал океан, он по-прежнему следил за их интересами.       Всегда и навсегда они что-то значили.       Они почти вернулись к дому, когда Клаус услышал шум из ближайшего переулка.       Кэролайн тоже это заметила. Она нахмурилась, когда она поняла, что именно слышит.       Она тут же умчалась и двинулась в сторону переулка. Он знал, что ему придется поговорить с ней о сокрытии её вампирских способностей, когда она будет на публике, но было достаточно темно и тихо, и он был удовлетворен, что никто бы их не увидел.       — Пожалуйста, — услышал он мольбу женщины. — Остановись, пожалуйста.       Ему не пришлось бросить взгляд на переулок, чтобы понять ситуацию. Пьяный, злобный мужчина нависает над напуганной женщиной в разорванном платье. Это была та же сцена, которая разыгрывается в переулках и затемненных улицах по всей Америке каждую ночь.       Для Клауса это была неприятная сцена, хотя он видел и сделал, слишком много, чтобы она тронула его. Тем не менее, несмотря на многие грехи, которые он совершил, изнасилование никогда не было чем-то, в чем он виноват — секс, как он думал, всегда был намного лучше, когда другой человек был активным участником, и у него никогда не было проблем с поиском компаньона.       Кэролайн мгновенно бросилась на мужчину, уводя его от жертвы. Недооценив свою силу в гневе, она в конечном итоге швырнула его через переулок, где он с тошнотворным стуком ударился о кирпичную стену.       На мгновение она выглядела обезумевшей, хотя Клаус думал, что этот человек вряд ли заслуживает её беспокойства.       Он обнял её и попытался успокоить, зная, что ребенок-вампир, доведенный до безумия, никогда не был хорошей идеей.       — Послушай, дорогая, ты все ещё слышишь его сердце. Он только без сознания, хотя я полагаю, что у него есть несколько сломанных костей.       Она замерла в его руках, прислушиваясь и слыша слабый пульс, который он заметил. Она расслабилась, напряжение спало с неё.       Женщина, которую спасла Кэролайн, смотрела на них обоих широко раскрытыми глазами, и Клаус чувствовал учащение её сердцебиения, когда её паника росла. Он отпустил Кэролайн и заставил другую женщину взглянуть ему в глаза.       — Тихо и тихо, — приказал он, позволяя силе принуждения усилить его слова.       — Чем бы ты хотела заняться? — спросил он Кэролайн.       Он будет помогать своему ребенку-вампиру, чем она пожелает, но это должен был быть её выбор. Было бы хорошо, если бы ей пришлось принять эти решения и довести их до конца. Кроме того, он не хотел нарушать свое обещание, данное ей — если она собиралась причинить кому-то боль, он должен был убедиться, что это был выбор, который она полностью продумала, а не атака, вызванная инстинктом или же жаждой крови.       — Я… — Кэролайн посмотрела то на дрожащую женщину, то на её бессознательного нападавшего.       — Как хочешь, — сказал ей Клаус. — Не торопись, дорогая.       Он предчувствовал, какое решение она примет, но был рад подождать. Было время и место для толчка, но сейчас не было ни одного такого момента.       Кэролайн ходила туда-сюда почти пять минут, в то время как Клаус следил за мужчиной, лежащим на полу переулка, чтобы убедиться, что тот не начал просыпаться.       Когда Кэролайн подошла к женщине, которая все еще стояла неподвижно и молча, с решительным выражением лица, Клаус понял, что она приняла свое решение.       Это будет первая попытка его маленького вампира применить принуждение. Он объяснил ей процесс, но она ещё не смогла проверить его, так как она впервые вышла из дома.       — Вы споткнулись, упали и разорвали свое платье, — Кэролайн не сводила глаз с женщины. — А теперь вы пойдете прямо домой и забудете, что когда-либо видели кого-либо в своем путешествии.       Женщина с пустым лицом подняла сумку с пола и вышла из переулка, слегка ошеломленная, но вполне способная идти по прямой.       — Прекрасно сделано, — похвалил ее Клаус, прежде чем повернуться к бессознательному мужчине. — А как насчёт него?       — Будет ли он делать это снова? — спросила она его.       — Мы не можем знать наверняка, — честно ответил он. — Но такие люди часто бывают рецидивистами.       — Я хочу причинить ему боль, — призналась Кэролайн.       — Я думаю, он этого заслуживает, дорогая.       Он хотел снова увидеть прекрасное чудовище Кэролайн, но ждал, чтобы увидеть, что она примет решение.       Внезапно мужчина зашевелился, пробормотав что-то, что они могли уловить только благодаря своим обостренным чувствам. Кэролайн напряглась от его слов, от язв и грязи, направленных на женщину, которую она спасла.       Она была на нем через секунду, клыки вонзились ему в шею. В этом не было никакой изящества — маленькие вампиры, как правило, были чрезвычайно грязными едоками, и Кэролайн, несмотря на её контроль, не была исключением — и не пыталась уменьшить боль от укуса.       Клаус ухмыльнулся. Кэролайн была доброй и сострадательной, но у неё явно были пределы.       Она уронила тело мужчины на пол, и когда она встала, ему вспомнился первый раз, когда она поела, как восхитительно она выглядела.       Как и в тот день, он провел большим пальцем по её губам, покраснев на своей коже. Она ненадолго напряглась, но затем почти неуверенно наклонилась вперед и прижалась окровавленными губами к его.       Он почувствовал вкус крови, восковой помады, которую она выбрала, а потом и чего-то, что явно принадлежало Кэролайн.       Она поцеловала его страстно, жадно, и он, в свою очередь, ответил. Это было не идеальное место для первого поцелуя, в темном переулке рядом с остывающим телом, но ему было все равно.       В конце концов, это была Кэролайн, и она была великолепна.       Когда её руки начали возиться с его курткой, а его собственные пальцы начали медленно подниматься по её ногам, мимо подола платья, Клаус понял, что ему нужно остановиться, прежде чем они оба потеряют контроль.       Он и сам не возражал, но не думал, что Кэролайн будет слишком увлечена этой идеей, по крайней мере, не сразу, а она действительно заслуживала настоящей нежности, и эту нежность уж точно нельзя представить на улице.       — Кэролайн… — он отстранился, едва не сумев преодолеть отвлечение ее надутой губы. — Милая.       Она выглядела смущенной, когда она несколько пришла в себя.       — Прости, я… просто…       Конечно, у неё была относительно защищенная жизнь. Он вообразил, что она никогда не делала ничего, кроме обмена поцелуями с одним из своих женихов.       — Может, мы вернемся в дом? — он посоветовал.       — Да, конечно, — пробормотала она, внезапно удрученная.       Он внезапно понял, о чем она могла думать, как могла истолковать его слова как своего рода отказ.       — Кэролайн, — он приподнял её подбородок и заставил её взглянуть на него, — не думай, что я не хочу этого, что я не хочу тебя. Я просто верю, что кровать будет более удобной для всех вещей, которые я очень люблю. И желаю с тобой сделать.       — Ой! — она издала удивленный писк, и он мог сказать, что она была одновременно шокирована и возбуждена его словами. — Да, я… да.       — Так ты уверена, Кэролайн?       Клаусу очень хотелось прикоснуться к ней, попробовать её кожу на вкус, заставить её застонать от удовольствия. Но она должна была быть позитивной. Он не отказался от того, что принадлежал ему, не отказался от тех немногих вещей, о которых он действительно заботился.       — Да, — кивнула она без колебаний в голосе. — Да, я уверена.       Клаус усмехнулся, и опрокинул девушку на кровать, слушая её божественный голос.