интригующая блондинка

      Стефан не возвращался в дом Клауса три дня.       Он слышал, как он и Кэролайн приходили домой после вечеринки и вместе смеялись.       Звуки, которые он услышал вскоре после этого, были безошибочными.       Казалось, Клаус наконец-то заманил своего нового питомца в свою постель.       И Стефан был вынужден слушать каждый явный момент их первой совместной ночи.       Он ушел, как только смог, не желая больше слышать их двоих.       Обычно таких проблем у него не было. Но связи Клауса были по большей части краткими и бессмысленными. Эта история с Кэролайн Форбс была чем-то совершенно другим, даже если Стефан хотел бы сказать иначе.       Чем больше времени проходило, тем более вероятно, что Форбс станет неотъемлемой частью жизни Клауса.       Похоже, Стефану придется наблюдать, как его идеальная жизнь, полная закусок, крови и сладкого запаха страха, исчезнет из-за присутствия маленькой светловолосой угрозы, у которой не хватило приличия истекать кровью до того, как Клаус прибыл, чтобы спасти ее.

***

      Когда он наконец вернулся в дом Клауса, ни Никлаус, ни Кэролайн, похоже, не осознали, что его когда-либо не было.       Их привязанность была не слишком очевидна, но была близость, которую Стефан не мог не заметить.       Это сводило его с ума.       Хуже того, теперь он не мог так легко избегать Кэролайн. Она больше не оставалась в основном в библиотеке и своей спальне, вместо этого бродила по любой комнате в доме, за исключением спальни Стефана.       Он не обращал никакого внимания на моралистические тирады Кэролайн.       Он этого не сделал.       Но она была слишком хороша в том, чтобы быть услышанной, и совершенно не желала отказываться от спора.       Кроме того, Клаус любил спорить с ней, потакал её маленьким разглагольствованиям о святости жизни.       Стефан не мог не подслушать.       Так что, возможно, он обратил внимание.       Однако это не означало, что он с ней согласен.       Нисколько.

***

      — Я вижу, ты наконец-то переспала с Клаусом, — едко заметил Стефан, когда Клаус вышел и оставил его и Кэролайн одних в библиотеке.       Вампирша выглядела внезапно разъяренной и одновременно смущенной.       — Уходи, Стефан.       — И не подумаю, — он не мог не насмехаться над ней, хотя знал, что Клаус, вероятно, заставит его заплатить за это позже.       — В чем твоя проблема? — она была зла. — Я знаю, что ты меня ненавидишь — это нормально, ты мне тоже не нравишься — так почему ты не можешь просто держаться подальше?       — Я был здесь первым, — напомнил он ей. — И я буду здесь ещё долго после того, как ты будешь просто воспоминанием.       Что-то мелькнуло на её лице, мимолетная демонстрация уязвимости, просто жаждущая быть использованной.       — Клаусу все равно, — продолжил он, зная, что переступает черту, но слишком раздражен, чтобы подвергать себя цензуре. — Ты просто игрушка, игрушка, игра.       Она пробежала вперед и сильно ударила его, от силы её удара его голова резко повернулась в сторону.       Он зарычал, оскалив зубы, поскольку инстинкт подтолкнул его атаковать её. Однако ему удалось сдержаться, зная, что есть вещи, которые Клаус не простит.       Она отступила на шаг, гнев исказил её черты, слезы блестели на её ресницах, и он почувствовал…       Он чувствовал, мать твою, себя виноватым.       Не сказав больше ни слова, Стефан сбежал.

***

      Стефан укрылся в собственной квартире.       Не то чтобы это помогло, если бы Клаус пришел его искать. Он не сомневался, что Ник знал адрес, даже если никогда не приходил. Клаус считал своим делом знать вещи, которые могут быть ему полезны.       Он решил, что просмотрит свой список.       В этом не было ничего плохого. Ему было скучно, и больше он особо не хранил в квартире. Ему нужно было что-нибудь, чтобы занять его и скрыть от Клауса на день или два.       Кроме того, его список был чем-то, чем можно было гордиться, полным списком его многочисленных подвигов.       Совершенно не о чем беспокоиться.

      ***

      Элизабет Андерсон.       Просто имя. Простое имя.       Но началась цепная реакция.       Воспоминание о застенчивой улыбке, каштановых волосах, добрых глазах.       Он разорвал её на части, не задумываясь.       Нет, нет, нет, нет, нет...       Ему было все равно. Его никогда не волновало, кроме тех кратких, слабых моментов сожаления.       Люди были кормом. Они были источником крови и развлечений. От них исходил восхитительный запах страха, та маленькая полоска надежды в их глазах, что они могут ускользнуть от него, чувство, которое он с огромным удовольствием наблюдал за исчезновением, когда наступала реальность.       Все было хорошо до того, как появился ребенок-вампир. Теперь Стефан не мог ясно мыслить, не мог наслаждаться своей жизнью так, как раньше.       Ему нужно было выпить.

***

      Один напиток превратился в два, а потом в восемь.       Который затем превратился в безалкогольный напиток.       Что затем превратилось в очень запутанную ситуацию.       Вампирская жизнь Стефана никогда не была умеренной.

***

      Когда он пришел в себя, он был в спальне, которую использовал в доме Клауса, с руками, липкими от частично засохшей крови.       Кэролайн сидела напротив него, гнев, замешательство и печаль боролись друг с другом на ее лице.       — Где Клаус? — он спросил её.       — Он ушёл убираться, — сказала она ему вскоре. — Ты оставил немного беспорядка.       Наверное, это преуменьшение, если не сказать о его прошлых подвигах.       — Мне не жаль, — прошептал он. — Это просто еда.       На самом деле он почти не помнил последний день. Туман алкоголя, крови и криков.       Она только покачала головой.       — Мне кажется, тебе очень жаль, Стефан. Где-то в глубине души есть часть тебя, которая ненавидит то, что ты делаешь.       Он почти рассмеялся. Как она могла быть такой наивной, такой безумно обнадеживающей?       — Ты ищешь чего-то, чего не существует, — холодно сказал он. — Вот что значит быть вампиром, Кэролайн, — он выплюнул её имя, как будто это был яд. — Неважно, какие красивые маленькие истории Клаус рассказывает тебе о путешествиях по миру и о новых вещах, в конце концов, все сводится к крови, и однажды тебе придется с этим смириться.       Он ожидал, что она рассердится, возможно, даже попытается напасть на него, но она просто казалась уставшей.       — Ты знаешь, это очень печальный образ мышления.       Стефан ощетинился. В нем не было ничего печального. У него была кровь и…       И что? он подумал про себя, что у тебя на самом деле кроме крови?       Клаус был единственным человеком, которого он видел хоть сколько-нибудь регулярно. И хотя он был уверен, что Ник знает всю историю своей жизни, на самом деле они не разделяли ничего, кроме нескольких кровавых историй. У них была удобная дружба, которую Стефан был готов защищать, когда Клаус нашел своего малыша-вампира, но, если он был честен, ему пришлось признать, что он не знал, как долго это продлится.       У Клауса была собственность по всему миру, у него были знакомые, приспешники и даже случайные друзья, у него была семья, о которой он редко говорил, но явно любил, у него были другие интересы, кроме погони за кровью. И у него была Кэролайн, и он, казалось, был полон решимости сохранить ее навсегда.       У Клауса было всё.       А что же было у Стефана?       Пристрастие к крови, природа Потрошителя, из-за которой было трудно пустить корни, брат, с которым он больше не разговаривал, отчуждение от своей подруги Лекси.       Что у него есть?       Нет, нет, нет, он этого не хотел.       Он не хотел чувствовать.       Он не хотел снова включать человечность. Нет. Никогда в жизни. Только не сейчас.       Все, что он мог видеть, это тела, которые он оставил, боль, которую он причинил, кровь.       Столько крови.       Когда он поднял глаза, Кэролайн уже не было.       И когда он прикоснулся к своей щеке, он почувствовал влажность одной-единственной слезы.