интригующая блондинка

      Кэролайн проснулась поздно утром в день своего восемнадцатилетия, и её охватило чувство отчаяния.       Ей никогда не исполнилось бы восемнадцати, если не считать. Она навсегда застряла бы в семнадцатилетнем возрасте, обычно игнорируемая и недооцененная обществом, которое не считало бы её взрослой.       Она скучала по родителям. Она вспоминала планы, которые они составили на этот особенный день рождения, и обещание отца вообще не ездить в командировки в течение недели её дня рождения.       Последние несколько недель она не думала о них так много, как раньше, отвлекаясь на книги в библиотеке, тренировки и свои смущенные чувства по поводу Клауса.       Однако теперь её разум воспроизводил бесчисленные семейные воспоминания. С одной стороны, было приятно вспоминать хорошие времена с родителями. С другой стороны, это было просто напоминанием о том, что у нее их больше нет, что она никогда не увидит их снова.       Она взяла фотографию с прикроватного столика, поглаживая увековеченные на ней лица. Фотографию оставили на её кровати через две недели после того, как её обратили в вампира, она подумала, что это Клаус нашел нашёл фото. Она чувствовала, что он не хотел, чтобы его благодарили, но всю следующую неделю она провела, улыбаясь, пытаясь показать ему, что она благодарна за небольшую доброту, позволившую ей сфотографироваться с родителями.       Через несколько минут Кэролайн вздохнула и снова положила фотографию на стол. Это был замечательный подарок, но слишком долгие поиски вызывали у нее меланхолию.       Идя одеваться, она заметила на туалетном столике две коробки.       Их определенно не было там накануне вечером, но она не помнила, чтобы просыпалась от какого-либо шума ночью. Клаус явно пробрался внутрь, и она нахмурилась, сделав мысленную заметку, чтобы потом накричать на него за то, что он жуткий и отказывается уважать границы.       Тем не менее коробки были достаточно интересными, и даже её раздражение на Клауса не могло остановить её от любопытства по поводу их содержимого.       Сначала она открыла большую и обнаружила внутри красное платье, идеально подходящее для ночи танцев. Это было именно то, что она выбрала бы для себя, и небольшая часть её ненавидела Клауса за такой хороший вкус.       Вторая коробка была намного меньше, и она ахнула, когда открыла её. Внутри ящика было кольцо. Вспомнив одну из книг из библиотеки Клауса, она узнала в камне лазурит — это было кольцо дневного света, что-то, что позволяло ей свободно гулять по солнцу!       Кэролайн немедленно надела кольцо и, выйдя из спальни, двинулась так быстро, что чуть не ударилась об стену. В её комнате не было окон, поэтому она поспешила найти комнату, в которой они были.       Она практически упала в библиотеку в спешке, поспешно подошла к окну и отодвинула темные тяжелые шторы, чтобы почувствовать солнце на своем лице.       Это было так хорошо, даже несмотря на то, что ей пришлось дать себе несколько секунд, чтобы приспособиться к тому факту, что она впервые за столь долгое время увидела естественный свет.       Она удовлетворенно вздохнула, обернувшись только тогда, когда услышала низкий рокочущий смех Клауса.       Он сидел в углу и читал «Кандид » Вольтера, естественно, на французском языке.       — Спасибо, — искренне поблагодарила она Ника.       Он склонил голову в знак признательности:       — Я думал, мы могли бы пойти сегодня вечером, куда-нибудь.       Кэролайн внезапно занервничала.       — Ты… ты правда думаешь, что я могу? — неуверенный вопрос.       Ей отчаянно хотелось выйти на улицу, но она боялась, что может кого-нибудь обидеть.       — У тебя есть отличный контроль над своим вампиризмом, — сказал он. — Но мы должны проверить это в какой-то момент. Ты бы не хотела оставаться в этом доме навсегда, не так ли?       Она покачала головой:       — И ты не… ты не позволишь мне никого обидеть?       Он вздохнул, и она знала, что он считал её нежелание навсегда ранить любого, из кого она пила, смешным. Однако до сих пор он был любезен, несмотря на свои собственные чувства.       — Я обещаю не позволять тебе делать то, чего ты не хочешь, Кэролайн.       Там была лазейка, и они оба это знали. Несколько мгновений она пристально смотрела на Клауса, а затем медленно кивнула.       — Мы уходим в девять, — подтвердил он. — Тебе понравилось платье?       Кэролайн несколько раз непрерывно кивнула. Да, ей определенно понравилось то платье, которое она нашла утром.       — Это… это прекрасно, — признала она, не в силах удержать рот от застенчивой улыбки.       — Я уверен, что ты будешь выглядеть чудесно, — сказал он, и жар в его взгляде заставил её почувствовать тепло во всем теле.       — Я… увидимся позже, — заикалась она, не в силах надолго выдержать интенсивность его взгляда, не совершив чего-то очень глупого.       Он ухмыльнулся и поднял руку, чтобы помахать, прежде чем снова обратить внимание на свою книгу.       Кэролайн сбежала, мысленно составляя список из ста причин, по которым она ни в коем случае не должна находить безумно опасно Первородного вампира смехотворно привлекательным.

***

      Кэролайн с облегчением обнаружила, что, когда она спустилась вниз в своем новом красном платье, волосы и лицо были полностью накрашены продуктами, которые появились в ванной ранее в тот же день, от Стефана не было абсолютно никаких следов.       Клаус, который выглядел восхитительно в своем костюме, предложил ей руку.       — Ты выглядишь потрясающе, дорогая, — его глаза метались вверх и вниз, и Кэролайн внезапно захотелось прижаться к нему.       — Спасибо, — пробормотала она, — а ты смотришься…       Она замолчала, не желая говорить вслух, как хорошо он выглядел. Однако он, казалось, понимал, стоит ли принимать во внимание его самодовольное выражение.       Их пункт назначения — самый популярный в городе ресторан-бильярд — был недалеко, и им разрешили войти, как только человек у двери увидел Клауса.       Было ясно, что он был известной фигурой в заведении. Также было очевидно, что разумный человек держится на расстоянии, пока не приблизится к нему. Её обостренные чувства уловили постоянный запах страха и нервозности от многих посетителей, когда они заметили его, смешанный со здоровой дозой возбуждения. Что-то в последнем запахе раздражало Кэролайн, заставляя её немного сблизиться с Клаусом, к его большому удовольствию.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, когда они уселись в одной из задних кабинок. — Можешь ли справиться с жаждой?       Жжение в задней части её горла присутствовало постоянно, как и следовало ожидать от младенца-вампира, но она недавно ела и чувствовала, что все под контролем. С приближением вечера ситуация может ухудшиться, учитывая, что она никогда не проверяла себя в такой переполненной комнате, но на данный момент она чувствует себя хорошо.       Она объяснила все это Клаусу, который выглядел довольным. Он обнял её за плечи, и она изо всех сил старалась не реагировать, когда его пальцы задевали обнаженное плечо.       Произошла порция напитков, затем еще одна. У Клауса был бурбон, который, как она заметила, он любит, а у неё два разных коктейля, сладких и фруктовых. Чуть позже, после разговора об итальянских виллах, появилась бутылка дорогого шампанского.       — Ты пытаешься меня напоить? — спросила она, пытаясь быть серьезной, но она была слишком расслабленная алкоголем, чтобы справиться с этим.       — Конечно, нет, дорогая. Я просто хочу, чтобы ты получила полный опыт.       — Итак, — сказала она с ухмылкой, — тогда ты будешь танцевать со мной, не так ли?       Он немедленно встал и протянул ей руку. Она взяла его, слегка потрясенная тем, что он так охотно согласился.       Они направились к танцполу, где Клаус тут же начал вести её быстрыми шагами под быстроразвивающуюся песню, которую играла группа.       — Знаешь, — сказал он через несколько минут. — Ты неплохой танцор.       — Ну… я тренировалась, — объяснила она, вспоминая уроки, которые её родители оплачивали с восьмилетнего возраста.       Она забыла, как сильно любит танцевать.       В течение десяти минут или около того она позволяла себе наслаждаться этим опытом, не отставая от Клауса, поскольку шаги становились все более и более сложными — идеальный способ игнорировать любую нарастающую жажду крови, которую она могла чувствовать.       Тем не менее, она не могла не гадать, почему. Почему она?       — Почему я здесь, Клаус? — она спросила его. — Почему ты не прогнал меня, когда был уверен, что я смогу контролировать себя или даже просто не убил меня?       Он лишь слегка пожал плечами:       — Ты мне нравишься.       Она недоверчиво посмотрела на него. Ему была тысяча лет, а Кэролайн… ну, она была такой маленькой по сравнению с ним. Он назвал её красивой, тщательно прорисовал линии её лица на страницах своего альбома для рисования, но её все еще сбивало с толку мысль, что она может показаться ему интересной.       — Неужели в это так трудно поверить? — спросил он её.       — Да, — коротко ответила Форбс.       — Почему? Ты красивая, сильная, полная света. Ты мне нравишься.       Она старалась не пялиться на него. Никто никогда так её не описывал. Большинство комплиментов, которые она получала в своей жизни, были поверхностными или лести от какого-то чрезмерно нетерпеливого мальчика, который сказал, что она хорошенькая, но подумал, что у неё есть вздор.       — Ты… ты меня не знаешь, какая я на самом деле.       Она редко позволяла кому-либо приближаться, никогда не хотела рисковать, чтобы её обидели или отвергли.       — Я знаю больше, чем ты думаешь. Поговори со мной, — он послал ей дразнящую улыбку, на которую она не могла не ответить взаимностью. — Давай.       — Хорошо, — сказала она, весело закатив глаза. — Так о чем ты хочешь поговорить?       — Я хочу поговорить о тебе.       Она усмехнулась, потому что никто никогда не хотел о ней говорить. Для нее, над ней, как будто ее не было в комнате, но только ее мать и, в редких случаях, её отец, когда-либо проявляла интерес к настоящей Кэролайн.       — На самом деле, — продолжил он, — я хочу узнать твои надежды, твои мечты. Все, что ты хочешь в жизни.       Кэролайн засмеялась.       — Да ничего такого я от жизни не хочу. Но мы можем поговорить обо мне, если ты так настаиваешь.       Она задавалась вопросом, может ли он видеть её насквозь, понимал ли он, что она уже была наполовину соблазнена этим опасным существом, которое смотрело на нее, как на ее драгоценность, и разговаривало с ней так, как будто она имела значение.       — Ну, вот почему ты мне нравишься, — сказал он в конце своего рассказа.       Он был искренним. Иногда он мог быть шифровкой, но Кэролайн могла прочитать его честность прямо сейчас. Его действительно заботило то, что она говорила и о чём грезила все эти годы.       Боже, у неё возникло внезапное желание наклониться вперед и прижаться своими губами к его губам.       Вместо этого она позволила ему крутить её по танцполу и рассказала ему все о постановке одной женщины «Ромео и Джульетта», которую она поставила перед аудиторией из трех человек: её родителей и бабушки, в своей столовой, когда ей было одиннадцать.       Рассказала маленькие кусочки самой себя, отдала ему.       По иронии судьбы, которую мало кто мог предвидеть, новообращённая вампирша Кэролайн Форбс действительно доверилась Первородному Клаусу Майклсону.