Распад и безысходность

Всех с прошедшими праздниками. На этой главе заканчивается "задел" и теперь выкладка пойдет медленно - по мере перевода. Глава 4. Часть 2 В гостиной было тихо и безлюдно. Киврен выглянула за дверь, а затем с благодарностью опустилась в одно из обитых ситцем кресел, прислонившись головой к прохладной деревянной обшивке стены, вдыхая насыщенный запах воска полироли. Она сконцентрировалась на упражнениях глубокого дыхания и на всех других техниках, которым ее научили, чтобы управлять гневом. Это сработало, подумала она, безучастно; сработало достаточно, чтобы превратить ее первоначальную горячую ярость в безразличное страдание. Слезы неудержимо потекли из-под ее плотно сжатых век. Она услышала щелчок замка и взглянула вверх, готовая рассердиться на того, кто посмел ее побеспокоить. Однако резкая и серьезная Люси неожиданно поддержала ее. Позволила посмотреть на ситуацию взрослыми глазами. - Я так понимаю, это тебе показалось довольно обидным? Она кивнула. Люси наклонилась к очагу, чтобы разжечь дрова, которые пропитали комнату своим смолистым ароматом. При этом ей каким-то образом удалось указать на тарелку, которая была осторожно поставлена на журнальный столик. - Съешь печеньку и успокойся. Она не стоит того, чтобы расстраиваться, и в глубине души ты это знаешь. Киврен почувствовала, что утешение вкусняшкой отлично работает, как в детстве. Она решительно проглотила кусочек. - Я преподавала математику более двадцати лет в разных школах для девочек. И год за годом, обязательно, с точностью часового механизма, всегда получаешь такую, как Кэтрин, - сказала Люси, стоя рядом с очагом и любуясь пламенем. - Саркастичную, злобную, разжигающую мелкую вражду и зависть для собственного развлечения - в конце Она остановилась, а затем обернулась, чтобы посмотреть на Киврен. - Но в моей третьей школе директриса отвела меня в сторону и раскрыла секрет Кэтрин этого мира. Никогда не судите никого, пока не пройдете милю в ее башмаках, сказала она, и помогла мне понять кое-что об этих маленьких смутьянках с суровыми лицами. В девяти случаях из десяти именно у них были по-настоящему серьезные проблемы дома. Беспорядочные разводы, отцы, избивающие своих жен, матери, целыми днями принимающие таблетки, ну, и так далее. И ты пойми, это были хорошие школы, но по моему опыту деньги и положение никого особо не защищают, разве что спасают от голода. Но ты никогда не услышь даже писка о домашних проблемах от такой девушки, как Кэтрин. Некоторые люди, оказывается, предпочитают, чтобы их ненавидели, но не жалели. Обидно, что они так усложняют жизнь для остальных из нас. А теперь сморкайся. Чистый белый носовой платок внезапно оказался перед носом Киврен. Она привела себя в порядок. Люси с большей тактичностью, чем о ней раньше можно было подумать, подошла к окну, приоткрыла его примерно на четыре дюйма и закурила сигарету, сбрасывая пепел на клумбу под окном. - Ты не балуешься, я так понимаю? - спросила Люси, протягивая пакет. Киврен покачала головой. - Мудрая девочка. Жаль, что я подсела.- Она выглянула в сад и издала негромкий, резкий, неодобрительный звук. - Хм. Киврен проследила за ее взглядом. Никки и Кен, довольно легко одетые, не по погоде, прогуливались по заснеженному саду. Судя по жестам Никки, казалось, она решительно упрекала его за его поведение во время последней сессии. Судя по презрительному выражению лица Кена, было понятно, что она не преуспеет. - Очень глупая, малообразованная девочка. Жаль, правда. Но ее память - нечто весьма примечательное. Хотя, похоже, у нее нет ни навыков, ни желания извлечь выгоду из талантов, которыми она была благословлена. И, боюсь, связалась с совершенно неподходящим молодым человеком, - неодобрительно сказала Люси. Киврен подавила неожиданную ухмылку; между Кеном и Люси было едва ли пять лет разницы, но Кен, в любом случае, производил впечатление рожденного сорокалетним и озлобленным. Киврен взяла вторую печенюшку и уже собиралась поднести ее к губам, когда дверь в комнату распахнулась. - О, так вот вы где. Кэти и Энэ вошли в комнату. - Мы поговорили, - резко сказала Кэти, - и решили, что нам не нравится, как обстоят дела в нашей группе в данный момент. И я хотела предложить вам следующее. Она остановилась, нервно сложив руки на груди. Энэ подтолкнула ее. - Ну же, продолжай. Я думаю, это отличная идея. На самом деле, судя по сегодняшнему утру, если мы хотим хоть как-нибудь пройти первую главу этого романа, я считаю, что это наша единственная надежда. Очевидно, ободренная, Кэти продолжила, - На самом деле, это основано на уловке, которую мы разработали, когда я училась в аспирантуре в Йоркском университете. У нас была группа, участники которой зарабатывали на учебу в качестве литературных поденщиков для Mills & Boons и романизаций для телешоу - это удивительно, как много кучка бедных аспирантов могла надоить, когда система, наконец, заработала. Пальцы Киврен невольно сжали печенье, превратив его в крошки. Она ненавязчиво бросила их в огонь, провела руками по бокам джинсов и произнесла как можно более спокойным уклончивым голосом. - Правда? Как - интересно. Кэти кивнула. - Я знаю, Истинные признания аспиранта или что-то в этом роде? Но это работало как по волшебству - и приносило гораздо лучший доход, чем работа официанткой. У нас были английские филологи, выискивающие сюжеты - историки, проводившие исследования, - психологи, вставляющие правдоподобные фактические ошибки – классицисты, делающие корректуру, а философы готовили кофе. И мы все писали тексты. Но если кто-нибудь из вас скажет хоть пару слов об этом нашему Кену, я обещаю, что перережу вам всем глотки. Я не горю желанием слушать, как он насмехается над дешевками-халтурщицами -… Выражение лица Люси стало болезненным, но она воздержалась от комментариев. - Этот недомерок? - Энэ откинула волосы назад. - Говорю тебе, я с такой же вероятностью настучу ему на тебя, как отправлю Яну Пейсли рождественскую открытку. Верно, Киврен? (Прим. перев. - Иан Ричард Кайл Пе́йсли, барон Баннсайд — североирландский протестантский священнослужитель и лоялистский политик, лидер ольстерского юнионистского движения. Активный участник Ольстерского конфликта, в том числе силовых акций лоялистов.) Прорыв – наконец-то. Что ж, посмотрим, как она на это отреагирует. - Ты не услышишь от меня ни слова. Считай меня своим изначальным секретом, черная и полуночная ведьма. Кэти побледнела, а Киврен постаралась скрыть легкий триумф. - Не цитируй эту пьесу. Или ты считаешь, что к скотчам беда не приходит? Голос Киврен звучал скучающе. - Пожалуйста, ну сколько можно? Скоты или шотландцы, но не скотчи. Если только ты не в лавке. Но ты права: это глупая пьеса. Не говоря уже о проклятой клевете на лучшего короля, который у нас когда-либо был. Между прочим, вы когда-нибудь читали роман, который кто-то написал о «Макбетах» пару лет назад, пытаясь объяснить их историю, как это было на самом деле? Получилось неплохо, по-моему. Очень интересный взгляд на Груох. (Прим перев. - Груох Инген Бойте (1020 - 1054) - шотландская королева, жена короля Макбета) Кэти быстро покачала головой. - Исторические фантазии - не мое хобби. Извините. В любом случае, послушайте, у нас немного времени. Я бы лучше продолжила. Вот как мы это делали тогда. Мы вместе работали над основным сюжетом и персонажам и так далее, а затем разделялись на группы по трое или около того, каждая из групп брала в производство по нескольку глав, которые представлялись на следующем общем собрании. И у нас было правило, что никто из какой-либо исследовательской группы никогда не сообщал всему синдикату, кем были написаны отдельные части любого задания. Это означало, что никто не стал бы чрезмерно защищать какой-либо отрывок, когда нужно было его вырезать, чтобы связать все воедино. И в каждой группе было достаточно людей, чтобы быть уверенными, что мы придерживаемся сюжета, и достаточно немного, чтобы действительно продвигаться. И все, в итоге, имели возможность не подвергать свое эго угрозе критики. - Что ж, - с сомнением сказала Люси, - это определенно выглядит так, как будто может сработать. Но мы должны убедиться, что Алан правильно составит группы. - Ты бери Кена, - предложила Киврен. - Никто из нас не сможет справиться с ним. На лице Люси заиграла довольно мрачная улыбка. - Согласна, при условии, что мне не придется терпеть весь этот вздор от Джулиана. Для якобы образованного человека то, как он полностью проглотил спекулятивную нерелигиозную чепуху Роберта Грейвса, бесспорно, раздражает меня. А что касается Никки - ну, мы подумаем, куда бы ее засунуть подальше от Кена - ... - ОК, только если это где-нибудь будет не в моей команде. - Кэти сделала паузу, а затем усмехнулась. – Давайте так. Предположим, я попробую уговорить Джеки за ужином - ты сможешь справиться с Джулианом, Киврен? Не думаю, что я ему сильно нравлюсь. Интересно, почему. Сука. Киврен улыбнулась. - Да, почему бы и нет? А как насчет Никки и Кена? - Никки проглотит это, - сказала Энэ. - Все, что угодно, лишь бы отвлечь от себя огонь Кена, бедный ребенок. Ее прямо трясло, когда она встала, чтобы прочитать свой отрывок сегодня утром, вы видели? А он просто взял и растоптал ее. Этот человек может быть очень мерзким. Кэти пожала плечами. - Ну, по крайней мере, он сделал это довольно остроумно. И вы должны признать, что она сама напросилась – болтала о «Злом Реагенте» - она что, думала, что это химический эксперимент, который пошел не так? - Однако, я думаю, что он должен набирать кого-то в своем собственном весе. Но, кстати, я тоже не понимаю, что она делает на этом курсе, - сказал Киврен. Энэ выглянула в окно. Обсуждаемая парочка все еще бесцельно бродила по саду, увлеченная беседой. - Что ж, если ты до сих пор не знаешь, я не должна тебя просвещать. - Нет, это-то я знаю. Если бы у них не было романа, какого черта она терпит то, как он обращается с ней? Но пойти на этот курс - не самый дешевый способ завести роман, не так ли? И, похоже, у нее с работой-то не очень. Энэ пожала плечами. - Дорогой папочка оплачивает счета, скорей всего. Хотя он должен быть очень любящим родителем, если считает творческое письмо сильной стороной Никки. Кэти кивнула, ее глаза злобно блеснули. - Ну, за одним исключением. Согласись, она достойна литературной награды за «Особые заслуги перед запятой». Люси усмехнулась. - Она смело использует знаки препинания там, где раньше их не было. Киврен согласно кивнула. - Энн МакКэффри есть за что ответить. Кэти отвернулась от окна и, явно закрыв эту тему, сказала: - Ну, если все согласны, что мы должны это попробовать, нам остается только убедить Алана. Энэ, почему бы тебе не заманить его в уютный уголок, когда мы пойдем в паб этим вечером, и не подпустить немного лести. Позволь ему купить тебе пару пинт и украдкой заглянуть под блузку, и к концу вечера ты убедишь его, что это он сам придумал все это. - Боже милостивый и Мария-дева! И почему вы, бриты, никогда сами ничего не делаете? Люси открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент, к счастью, дверь снова открылась. - О, замечательно. Почти все здесь. Две минуты, и мы начинаем, народ. Киврен задержалась перед зеркалом на каминной полке, после того как остальные вышли, чтобы убедиться, что ее лицо вполне презентабельно. Она глубоко вздохнула и направилась обратно в конференц-зал. Но ее участие в остальной части дневной дискуссии было очень скудным: несколько ее коллег упомянули об этом. Она улыбнулась, вежливо, и снова ушла в себя. В конце концов, у нее было много практики. Кен помедлил, оглядывая коридор. Как только он убедился, что там никого нет, он тихо вышел из своей комнаты, позволив двери захлопнуться. Никто не перехватил его, когда он спускался по лестнице. Проходя мимо, он мог слышать тихий, успокаивающе мирный шепот разговоров из гостиной жильцов. Его рука уже была на защелке входной двери, когда сзади раздался холодный голос. - Вы покидаете нас сегодня вечером немного раньше, мистер Хемсворт? Мне казалось, что группа не планирует выходить еще с полчаса или около того? Он повернулся. Кейтлин только что вышла из своего кабинета. Он подавил желание выругаться и намеренно сделал свой голос мягким. — Насколько мне известно, это так и есть. Алан все еще показывает им слайды древних земляных валов, пока они решают, куда мы пойдем дальше — если мы сможем добраться хотя бы до одного из них с этими дурацкими ограничениями доступа. Нам пришлось перелезть через несколько запертых ворот даже для того, чтобы добраться до великана из Серна. Во всяком случае, я боюсь, что не в силах вытерпеть столько курганов за один день. Он попытался лукаво улыбнуться, чуть не подмигнув. После секундной паузы Кейтлин улыбнулась в ответ. Он продолжил. - Алан приложил столько усилий, чтобы выбрать эти слайды, и он так ими гордится, что у меня не хватило духу сказать ему, что меня это не интересует. Так что боюсь, у меня - э-э - началась стратегическая головная боль. Если он спросит, не могли бы вы сказать ему, что я вышел пройтись, в надежде, что она утихнет, и что, если я почувствую себя лучше, я присоединюсь к остальным немного позже? А как насчет вас? Вы придете в Розу и Корону? Могу я предложить угостить вас? Она покачала головой. - Боюсь, мне нужно заняться бумажной работой. Так как завтра я планирую выходной. Этот бизнес не позволяет иметь роскошь двух выходных подряд. Особенно в эти дни. Он окинул глазами комнату, отметив ее благородные пропорции и элегантную лепнину зала. Его ноздри раздулись, когда он вдохнул тяжелый запах воска, исходивший от дубовых панелей. Такой глянец на древесине достигается только в том случае, если ежедневно полировать ее вручную. В течение многих десятилетий. А сколько раз у вас в руках была тряпка, миссис Нейсмит? О, избавьте меня от слезливых историй. Что тот, кто владеет таким домом, действительно знает о тяжелой работе? Он с усилием сдерживался, стараясь, чтобы его голос оставался приятным. — О? Я удивлен, что вы еще не надумали продать здесь все и переехать на Канарские острова или куда-нибудь еще. Особенно учитывая ужасную английскую погоду — и перспективы бизнеса, какими они должны быть в данный момент. Выражение явного удивления промелькнуло на ее лице, прежде чем дежурная улыбка неумолимо вернулась на прежнее место. - О, я не могла бы это продать. Это семейный дом - прежде чем я получила наследство, я приезжала сюда столько, сколько себя помню. Кстати, ужасное место, эти Канарские острова. Практически не осталось местной культуры, и кишит британскими эмигрантами и владельцами таймшеров. Совсем не моя тема. В любом случае, если вы хотите уйти, пока можно, я думаю, вам не следует больше откладывать прогулку, мистер Хемсворт. Похоже, они закругляются. Она вежливо придержала перед ним дверь. Он прошел десять ярдов по заснеженной дороге, прежде чем до него дошло, что его умышленно унизили. Он оглянулся на запертую дверь гостевого дома и на мгновение подумал о том, чтобы вернуться и разобраться с высокомерной сукой. Его часы, однако, в этот момент пробили, напомнив, что он вот-вот опоздает на встречу. Она все равно получит свое. Все они получат. Это был лишь вопрос времени. Его губы изогнулись в улыбке, он наклонил голову под холодным ветром и решительно зашагал по главной улице к реке и переулку, ведущему к Милл-хаусу. Его хозяйка говорила с придыханием, с обертонами подавленного волнения и каких-то других эмоций, которые он не мог определить. Если бы это не было так совершенно неправдоподобно, он был бы склонен думать, что это страх. - Кен! Как прекрасно, что вы наконец-то к нам зашли и сможете, наконец, увидеть наш милый дом. Разве это не чудесно? Как будто сцена из исторического триллера. Послушайте как река журчит под плитами на полу. Разве это не пробуждает ассоциации? О, я должна кое в чем признаться. Я так раздосадована. Хьюго утащили в Лондон, на эту жалкую церемонию награждения, он просто не мог отказаться, хотя его агент позвонил мне и сказал, что когда он добрался до Паддингтона, то был в совершенно отвратительном настроении - и все же это одна из бед, преследующих знаменитостей, я полагаю, - время буквально не принадлежит тебе. Но Кен, здесь есть кое-кто, с кем вы просто обязаны встретиться. Он совершенно неотъемлемая часть нашего маленького синдиката, и я так рада, что наконец-то могу представить вас. Она указала рукой, покрытой перстнями, на фигуру, сидящую в темном углу у камина. По ее жесту незнакомец поднялся на ноги плавным и грациозным движением. Кен намеренно заговорил с акцентом. - Кен Хемсворт. Зовите меня Кен. А вы? Другой мужчина вышел из тени в центр комнаты. Раздражение Кена возросло почти до предела, когда он заметил, что второй гость — мужчина примерно на пять лет старше, как он предположил, — обладал длинными серебристо-светлыми волосами, собранными в конский хвост с черной бархатной лентой, и вообще выглядел как богатый пижон. Чудесно. Великий Хьюго Сомервилль свалил на какой-то медийный фестиваль для взаимного лизания задниц, и они вытащили какого-то высокомерного актера, чтобы он повыступал передо мной в покровительственной манере. Холодным четким голосом другой сказал: — Боюсь, мое имя слишком хорошо известно в — э-э — соответствующих кругах, чтобы мы рискнули открыто использовать его в связи с — нашей маленькой сделкой. Я взял на себя смелость — э-э — позаимствовать имя старого друга семьи в качестве псевдонима. Вы можете называть меня мистер Риддл. Раздражение Кена усилилось. Его губы скривились. — А что, этот старый друг семьи не будет против того, что вы воспользуетесь его именем? «Мистер Риддл» сардонически поднял бровь. — Не будет. Он — увы — уже не в состоянии что-либо сказать о чем-либо. Кен чувствовал, как его ухмылка становится все более отчетливой. - Как ему не повезло. Бровь мистера Риддла поднялась еще выше. - Ему, конечно. - Он сделал паузу. — Но вам очень повезло. Тяжелая атмосфера после этого комментария стала почти осязаемой. Но тут вмешалась Инноген. — Я уверена, что Кен вполне осознает необходимость обеспечения абсолютной секретности, мистер Риддл, вы знаете, — сказала она. - Да, - сказал Кен медленно и неторопливо, - вот почему все эти истории о синдикате -которые, я бы сказал, для меня полная новость, - беспокоят меня. Я полагал, Инноген, что вы и ваши муж напрямую финансируете приобретение помещения для Центра Обретения. Она снова засмеялась, нервно и звонко. - О, боже. У людей действительно создается совершенно преувеличенное впечатление о твоих ресурсах, как только ты становишься известным. Извините, если я разочарую вас, дорогой Кен, но нет. Продюсерская компания Хьюго, кажется, высасывает все до последнего пении - я не могу и подумать о том, чтобы привлечь его на данном этапе для прямого инвестирования в Центр Обретения - это не означает, конечно, что что он ничего для него не делает, он всегда и во всем его полностью поддерживал — и в любом случае, если он не является прямым инвестором, это дает ему гораздо большую свободу в том, что он делает действительно хорошо, а именно в продвижении нашего маленького предприятия. BBC может быть такой душной, не находите? Он с усилием сдержал ярость, подавив гнев в своем голосе до сухой иронии. - Я понимаю. - Кен повернулся к мистеру Риддлу. — Я так понимаю, вас пригласили в качестве финансового спонсора, не так ли? Мистер Риддл приподнял бровь и помолчал, прежде чем ответить, каким-то образом сумев передать движением нескольких скудных миллиметров лицевого мускула презрение и удивление, что кто-то смеет задавать ему вопрос, касающийся его финансовых ресурсов. - К сожалению, на данный момент есть пара — э-э — временных, но раздражающих препятствий, затрудняющих доступ к моему капиталу для любой подобной цели. Как бы я ни был заинтересован в том, чтобы Центр добился успеха. Кен фыркнул. – Что ж, Инноген, кажется, вы привлекли меня несколько ложными обещаниями. Даже если бы я был в состоянии привлечь финансирование сверх первоначальной доли, о которой мы договорились в самом начале, — и я не говорю, что это было бы невозможно, просто что это была не та сделка, на которую мы подписались - я определенно ожидал бы гораздо большего, чем просто руководство Центром, которое вы мне обещали, если бы я расширил свои обязательства. В голосе Риддла звучали патрицианские нотки, от которых у Кена встали дыбом волосы. - Я уверен, что средства могут быть доступны в другом месте, без необходимости обращаться к вам. На самом деле, разве Хьюго не должен был завершить переговоры о кредитной линии для Центра сегодня вечером, в промежутке между выражением почтения немытому Ма-множеству, Инноген? Она нервно затрепетала, дав себе время открыть новую бутылку вина, прежде чем ответить. - Конечно. Я жду телефонного звонка в течение часа. Одна из наших ближайших единомышленниц взяла на себя обязательство найти все деньги, которые нам могут понадобиться. Голос мистера Риддла звучал резко. - Даже если нам придется заплатить за помещение сверх ожидаемого? У Кена внезапно пересохло во рту, когда он вспомнил тон Кейтлин в коридоре. Тем не менее, он гордился собой за то, что смог сохранить контроль над своим лицом. - Поверьте мне. Через несколько дней она будет умолять о продаже. По любой цене, которую синдикат снизойдет предложить. Она еще даже не видела неприятностей. Глаза мистера Риддла бесстрастно скользнули по нему. С неприятным ощущением в животе Кен почувствовал себя так, словно вернулся в начальную школу, и ощутил на себе глаза василиска и голос в нескольких ярдах над своей головой, строго говорящий: - Кто-то здесь лжет. И никто из нас не пойдет домой, пока этот кто-то не признается. Он все равно усмехнулся. Мистер Риддл одарил его улыбкой рептилии. - Как - уверенно. Что ж, мы все будем полагаться на вас – хм - Кен. Снова прозвучал звенящий смех Инноген, резко неуместный в данных обстоятельствах. — Ну, тогда все замечательно. Выпьем за это? Она наполнила бокалы до того, как кто-либо из них успел что-либо сказать. Кен сделал глоток и вынужден был признать, что вино было лучше всего, что он когда-либо пробовал. Одного этого было достаточно, чтобы разжечь его гнев. Он уже собирался что-то сказать, когда поймал на себе злобно-насмешливый взгляд мистера Риддла. Почему-то это сделало непроизнесенное замечание менее остроумным, чем он думал. Неохотно соглашаясь, он поднял свой бокал, чтобы чокнуться с бокалом Инноген. — За наш Центр, — без особого смысла произнес он. Сквозь очки он мог видеть пару ледяных глаз, смотревших на него без жалости и интереса. Он загнал внезапно нахлынувшие сомнения обратно в глубины своего разума.