Распад и безысходность

Гермиона с удивлением бросила взгляд через свой рабочий стол на худощавую, блондинистую, изможденную с виду фигуру посетителя, вошедшего в ее кабинет после приглашения, плюхнувшегося в гостевое кресло и откинувшегося на спинку, элегантно скрестив лодыжки. - Драко? Посетитель посмотрел на нее и ленивым жестом указал на столешницу, где среди бумаг лежал ее мобильный телефон. - А этот кабинет полностью защищен? Она почувствовала, что ее лицо вспыхнуло от подразумеваемого – и, зная Малфоя, без сомнения, совершенно осознанного – уничижения ее профессиональной компетенции. - Да, - резко ответила она. – Этот кабинет защищен полностью. Я лично устанавливала чары шифрования и анти-прослушки. И коды меняются ежедневно, и я прогоняю их через арифмантиграммы на рандомной основе. Посетитель улыбнулся широкой искренней улыбкой. - Отлично. Именно этого мы от тебя и ждем. В таком случае, только внутри этих стен и только для твоих ушей, я могу ответить на твой вопрос. Нет. - Какой вопро - ? – Она замерла. И пристально посмотрела на него, сверху донизу, выискивая малейшие зацепки, посадку корпуса, легкую складку около губ, появившуюся, когда он закрыл рот. Она взяла со стола маленький колокольчик и вызвала домового эльфа – аккуратно наряженного в стильную сине-белую униформу с красной полоской по бокам брюк. - Мисс Грейнджер? - Люси – пожалуйста, зовите меня Гермиона – не могли бы вы принести кофе мне и мистеру Малфою? Мистер Малфой пьет с молоком и одним кусочком сахара. А мне – как обычно, спасибо, Люси. Домовушка кивнула и исчезла. Только после того, как поднос уже стоял на столе, и они оба сделали по несколько глотков, посетитель продолжил начатый разговор. - Это было – вполне оперативно. Как и следовало ожидать – судя по рекламе, то есть. Она посмотрела на него, теряя терпение. – Невилл? Поясни, пожалуйста, что происходит? И откуда, черт возьми, вы добыли оборотное зелье? Невилл пожал плечами. – Драко аппарировал в Хогсмит и уболтал Снейпа чуток поделиться – кстати, ты знала, что Снейп изобрел более быстрый рецепт оборотного -…? Гермиона покачала головой. – Я – хм – предпочитаю поручать – мм – тайные операции и все такое нашим полевым сотрудникам. Она почувствовала, что ее лицо слегка порозовело, что же касается бывших у нее остаточных сомнений касательно подлинной личности сидящего перед ней гостя, они были полностью развеяны, потому что он сразу сменил тему разговора, не сказав больше ни слова про это зелье. - Учитывая, что вы оказываете услуги в области безопасности, мы, в общем, надеялись, что это вы сможете сказать нам, что у нас происходит. И когда мы говорим вы, мы имеем в виду тебя лично, а не кого-то из ваших сотрудников. Хотя я ничуть не сомневаюсь, что они все прекрасно делают свою работу. Она посмотрела на него с сомнением. - Я – один из директоров, а не полевой агент. Мое участие очень серьезно поднимет расценки. Невилл пожал плечами, а затем, спустя долю секунды, по-видимому, решил, что приподнять одну бровь будет более правильно для его временной личины, и сделал и это тоже. На этот раз она не смогла сдержать усмешку. Он смущенно посмотрел на нее. - Да уж, но если ты думаешь, что у меня не очень получается не выходить из образа, тебе стоило бы увидеть, как Драко пытается справиться с ростом метр восемьдесят девять. Я ему который год твержу, что потолки семнадцатого века плохо монтируются с ростом парней двадцать первого, и только сейчас, я думаю, он меня понял. Почти чудом удалось вывести его сегодня утром из Мэнора, не повредив головы. – Он невесело улыбнулся. – Хотя, полагаю, подобное несчастье не обязательно привело бы провалу игры. А кроме шуток, уверяю тебя, несмотря на временный характер моей внешности, доверенность на доступ к счетам Малфоев в Гринготтсе – подлинная. Так что считай, что вопрос о твоих повышенных ставках решен. Но если бы ты планировала предложить специальную Гриффиндорскую скидку, я бы подождал тридцать минут до конца этой дозы. Она проигнорировала его несерьезный тон. – Доверенность? Невилл, что происходит? С Драко все в порядке? Скульптурное бледное лицо напротив внезапно помертвело. – А почему, ты думаешь, я здесь? Нет. Или, лучше сказать, я надеюсь, что да, но – послушай, Гермиона, именно поэтому нам нужна ты, а не кто-либо другой. Ты – единственная, кому мы можем доверять - единственная, кому он может доверять - вот что самое главное. Его изменившийся тон насторожил ее. Не задумываясь, она протянула через стол руку и крепко сжала его тонкие длинные пальцы. Невероятно, но ей показалось, что она смогла ощутить сквозь их хрупкую элегантность большую рабочую руку, которая должна у него быть, с мозолями и квадратными ногтями. - Расскажешь? Невилл сглотнул, глядя вниз на ковер. – Он думает, что сходит с ума. – Прошептал он, решившись. Она сильнее сжала его руку. - О боже, - выдохнула она. – Какой ужас для вас обоих. И как – как вы справляетесь? На этот раз он, даже не пытаясь играть роль, просто пожал плечами. – Я не отступаюсь. Как говорится, в болезни и в здравии. Он, должно быть, уловил что-то новое в ее лице, и нетерпеливо пробормотал, - если тебе не разрешают принести обет, это не значит, что ты не должен его выполнять, пойми, Гермиона. Она надеялась, что голосом не выдала горечь своего сердца. – Прости, в этих делах у меня нет личного опыта. Он ответил с явным облегчением, как будто обрадовался, что эмоциональный фокус их разговора переместился подальше от него. – Вообще-то, двадцать один год это еще не тираж. И посмотри, какой бардак учинили некоторые наши одногодки, которые решили пожениться сразу после Последних Событий, на радостях, что выжили. Она прикусила губу. – Да. Верно. Он посмотрел на нее. – О, Господи. Прости. – Он виновато улыбнулся. – Я знал, что оборотное меняет голосовые связки, но мне никогда не говорили, что оно и мозги плющит. Последнее было – в полном соответствии с характером. Прости. Она достала носовой платок из ящика стола и решительно высморкалась. – К делу, если проблема понятна, то почему вы нанимаете специалистов по безопасности? Почему не колдомедиков? По его лицу прошла гримаса боли, и ее первоначальное чувство удовлетворения от ответной подколки утонуло в море вины. Она еще раз похлопала его по руке. – Послушай, я знаю, через что тебе пришлось пройти, в позапрошлом году. Но разве это справедливо по отношению к нему - лишать его необходимой помощи - только потому что тебе пришлось пережить весь этот ужас? Невилл провел обеими ладонями по своему прекрасному заемному лицу, и этот жест, такой знакомый и, одновременно, такой чужой для этого чужого тела казался особенно болезненным. - На самом деле, именно я это ему и предлагал. Но он и слышать об этом не хочет. А пораскинув умом, я и сам понял, что он прав. Послушай, Гермиона, ты не первый день в этом бизнесе. И ты – из маггловской семьи, и ты прошла через самые худшие времена Последних Событий, и ты знаешь, что там творилось, и на какие компромиссы и грязные сделки приходилось идти, чтобы дойти до конца. Его голос стал жестким. Может, оборотное и меняет голосовые связки, но – по-видимому – не так и сильно. Когда он входит в раж, хорошо слышны жернова господни. Невилл страстно взмахнул рукой. - А я, может, и чистокровный, но растили меня не в этих традициях, потому что моя чудесная чистокровная семья считала, что в отношении меня стоит держать открытыми и другие возможности. Поэтому у меня были друзья среди магглов, и я ходил к ним в гости, и смотрел там черно-белые фильмы по их маггловскому телевизору, на каникулах, по вечерней программе. Поэтому, когда Министерство крутит перед нами известный сценарий про человека в белой шляпе и человека в черной шляпе, которые встречаются в захолустном городке, и их тени на полуденном солнце падают на грязную дорогу, а в конце человек в черной шляпе лежит мертвым в пыли, и тогда титры ползут по экрану, и все могут идти домой и жить дальше - ты знаешь, и я знаю, откуда они сперли эту идею. Я никого не обвиняю, Гермиона, но видит бог, мы никогда не выберемся из этого кошмара, если хотя бы кто-нибудь не признает, что эта болезнь не может быть ни вызвана, ни вылечена одним человеком. Ее голос прозвучал тихо и глухо. - Хоть человечество и было радо, отправив этих выродков налево, торжествовать пока еще не надо: еще плодоносить способно чрево, которое вынашивало гада.(Прим.перв.- цитата из Б.Брехта, «Смерть Артуро Уи») Он кивнул, и лицо его просветлело, когда до него дошло, что она – при нулевых шансах – поняла его. Она сглотнула, сделала большой глоток из своей кофейной чашки, и сознательно деловым тоном продолжила. – Но я не понимаю, каким образом все это связано с проблемами Драко? Он нетерпеливо взмахнул рукой. – Да посмотри же ты на вещи здраво. Он просто не лезет в их сладенький сценарий. Он все еще жив, не ползает по ток-шоу, весь в слезах от невыносимого чувства вины, получая за каждый дубль по 10 000 галеонов, смотрит на Министерство – все также – как на малокомпетентную свору муниципальных служащих по зачистке грызунов из не особо интересного района – да еще и не скрывает от них своих чувств, кстати. Она не сдержала смеха. Он гневно посмотрел на нее. - Это больно, знаешь ли. До сих пор. Что иначе их и назвать нельзя. Я вырос с представление о Министерстве, как о магах на белых конях – героях, с которыми мне никогда, никогда, не удастся встать плечом к плечу. Как бы я ни старался. Что бы я ни делал. Даже во время Последних Событий я старался верить – не смотря ни на что – что они все еще герои, которые прискачут и всех спасут, хотя они и не были – теми, кого я боготворил в детстве. Но то, через что нам пришлось пройти, в позапрошлом году -… Его голос дрогнул. Она немедленно заговорила: - Знаешь, я одного не могу понять в отношении этих ребят. Смотри, понятно, почему Министерство так старательно засекретило всю информацию о магическом усилителе. Это действительно не та идея, которую можно позволить кому-то скопировать. И они, должно быть, испытали немалое облегчение, когда им удалось избежать позора судебного разбирательства –… Невилл ответил цинично. – Это им повезло. Учитывая, что Панси почти совсем свихнулась, а Рита покончила с собой в тюрьме –… - Да еще таким сложным способом. Тридцать одна колотая рана на спине, так вроде? – тихо сказала Гермиона. Невилл кивнул. Она продолжила: - Но если честно, мы ведь действительно тогда спасли мир. Почему не признать этого хотя бы внутрикорпоративно? Конечно, я знаю, что ни один из вас не ожидал чего-то типа Ордена Мерлина. Но во имя всего святого, почему вам до сих пор приходится терпеть от Министерства столько гадостей? Невилл махнул рукой с бесконечной усталостью. – А как ты думаешь, какие чувства сейчас у министерских, которые знают, что мы знаем, что их развела как лохов парочка из хищной журнашлюшки и спятившей от любви к мертвому темному магу малолетки? Не говоря уж о том, как им больно платить мне такие компенсации за одного из их топов, который поставил раком всю их контору, чтобы запустить свои грязные лапы в деньги семьи. Они едва не обделались со страху, что кто-нибудь из нас вывалит на публику все грязное белье о делах дорогого Юстаса. Мне было твердо заявлено, что я или беру большие деньги в качестве компенсации вместе с железным условием конфиденциальности, или они в суде будут биться до последнего, используя все свои возможности – а у нас тоже были моменты, которые мы не так чтобы стремились обнародовать – например, как именно Драко вызволял меня от этих мерзавцев –… Он помолчал, а потом опять пожал плечами. – Так-то. Мы просто знаем слишком много, чтобы не представлять для них опасности. Да министерские описаются от счастья, если узнают, что у них появился хоть какой-то реальный шанс запереть нас надолго. Или любой предлог, чтобы объявить, что Драко нестабилен – и видит бог, учитывая малфойскую наследственность и все, через что он прошел во время Последних Событий это - не самая сложная клевета на свете. Мы просто не можем доверять никому из наших колдомедиков. Никому вообще. Гермиона неуверенно помолчала. – А вы никогда не думали поискать помощи – за рамками нашего мира? Там, где у Министерства нет полномочий? Невилл посмотрел на нее, с ироничным интересом. Затем его тонко очерченные губы тронула, впервые за эту встречу, открытая и честная улыбка. – Гермиона! Сегодня ты явно не в лучшей форме. Можешь себе только представить, что маггловский психиатр вытащит из Драко? Она задумалась, и вдруг почувствовала, что густо краснеет, поняв, наконец, что он имел в виду. – Нуу – главное научное достижение своей жизни? – Неуверенно предположила она. - То-то. Рад, что ты это понимаешь. – Его тон стал серьезным, резко. – Слушай, мы обращаемся к твоей фирме, потому, что есть ненулевая вероятность, что все это – результат внешнего воздействия. И если это правда, я хочу выяснить, что и как. И зачем. В конце концов, недостатка в заинтересованных лицах как-то не наблюдается. И я совершенно не верю, что как только и я, и Нарцисса уехали из страны, Драко тут же решает свихнуться. И никогда не поверю. По крайней мере, до тех пор, пока не проверю все остальные вероятности. Поэтому и этот маскарад. То, что хочет проявиться, проявится гораздо быстрее, если подумает, что Драко опять остался один. Если ты читаешь этот грязный листок –… Он жестом указал на красную обложку Ежедневного Созвездия на рабочем столе Гермионы, венчающего гору ежедневных газет, магических и маггловских, которые она как раз просматривала, когда ей доложили о его визите. - Смотри колонку Дневник, там ты увидишь, что мы с Драко поссорились и я, по-видимому, « бросился прочь, разорвав отношения». Его голос не скрывал отвращения. Потом он ухмыльнулся. – Это был громкий скандал, поверь. Можно было подумать, что пра-прабабушка Драко вновь взошла на сцену. Он измыслил такие обвинения сам против себя, до которых я никогда бы не додумался, даже если бы – хм – все мозги наизнанку вывернул. Как говорится. - А где он сейчас? - На юге Франции. Единственное, что извиняет его жуткую бабушку - это то шато в Лангедоке, которое она ему оставила. Гермиона ответила намеренно безразличным тоном. – А в нем тоже есть древоточцы? - Виноградная филлоксера, не исключено. Это одно из этих шато. Короче, мне ждать тебя в Уилтшире сегодня во второй половине дня? И какой может быть ответ на такой призыв о помощи? Она кивнула, молча. И посчитала правильным вежливо сопроводить его через общий зал до самых дверей. И там, на глазах Люси и половины офиса хихикающих сотрудников, бравируя дерзкими огоньками своих серых глаз, он счел необходимым поднять ее руку и слегка коснуться пальцев прекрасными, тонко очерченными губами, в знак прощания. И аппарировал, не произнеся больше ни слова.